На протяжении всей нашей истории доблесть наших войск способствовала интеллектуальной лености наших генералов

Н.Н.Головин, русский генерал и военный теоретик

Смена парадигм развития МО предполагает не только смену парадигм развития ВПО и в конечном счете СО и военного искусства, но и смену доминант правящих элит[1]. В нашем случае замену либерально-глобалистских финансово-экономических приоритетов на национальные интересы и ценности. Смена главного психофизиологического фактора правящей элиты – революция. Примерно такая же глубокая, как революция 1917 года, отменившая главную доминанту – собственность. Эта, последняя трансформация, - самая сложная и радикальная потому, что правящие элиты фактически меняют личные приоритеты, отказываясь от либерально-финансовых ценностей в пользу национальных. Так произошло, например, в Нижнем Новгороде в начале XVII века, когда не только К.Минин, но и большинство состоятельных граждан отдали свое имущество для армии освобождения России[2].  Нижегородский совет первоначально озаботился созданием войск только для обороны города, но Минин проявил куда большую общественную активность, призывая озаботиться судьбой всего погибающего государства. Призыв нашел отклик, при этом предприимчивые нижегородцы понимали, что сражаться за Россию должны хорошо оснащенные служилые люди. Осенью 1611 года в Нижнем решили собирать средства для организации армии из служилых людей «разного прибора». Все нижегородцы сдавали треть своего имущества, уклонявшихся от сборов наказывали полной конфискацией.  Сам Минин сдал в общий котел все свое имущество, включая драгоценности жены и серебряные оклады с домашних икон[3].

Смена доминанты, как видим, сопровождалась радикальными решениями. Для сравнения: в России 2023 года так и не ввели налога на богатых и даже прогрессивного налога, а СВО для многих стала «просто бизнесом». При этом, ни о какой массовой конфискации (даже у преступников) или предателей речи не шло.

Это означало только одно: смена парадигм в развитии человечества пока что в минимальной степени затронула правящую элиту России, сохранившую в целом прежнюю либеральную доминанту. Она оказалась до настоящего времени маловосприимчива к глобальным переменам, прежде всего, потому, что доминанта в поведении была сохранена на уровне 90-х годов. В центре стоят реальные («конкретные») ценности, а не идеологические (хотя быстрое развитие православной культуры среди её части каким-то образом уживалось с этими ценностями). В 2023 году я писал по этому поводу: «Политика и стратегическое планирование (СП) в современных условиях (после февраля 2022 года) происходит в атмосфере искусственно искаженной политической реальности, когда нравственные нормы, нормы международного права, созданные институты безопасности и стабильности фактически перестали работать. Строго говоря, противоборство с Западом и стратегическое планирование в России происходит в условиях нарастающего в мире внешнего хаоса и энтропии, создаваемых искусственно с помощью ложных исторических, нравственных и правовых нарративов»[4].

В условиях СВО многие отмечали эту искаженную реальность не только в СМИ, но и в политике государств, которая имела мало общего с действительностью. Существовал очевидный «когнитивный диссонанс», который в 2022-2023 году не удавалось преодолеть на общенациональном уровне. Этот диссонанс имел очевидные последствия и в военно-политической области. «Поход справедливости» Е.В. Пригожина по большому счету имел не столько субъективные основания – амбиции и стремления к власти,- сколько опирался на социальный фундамент недовольства. Это имеет огромное значение потому, что в конечном счете не только в СВО, но и в любом военном конфликте, побеждает та сторона, где нет острых внутриполитических противоречий и имеется ясная поддержка большинства нации, которую не компенсируют ни обман, ни террор. При смене парадигм развития МО важно понимать, что результаты силового противоборства будут прямо зависеть от состояния общества.

С точки зрения последствий смены парадигмы МО эти процессы в военной политике западной коалиции означали, что фактически, уже  к началу 2020 года Россия, Китай и целый ряд других стран встали перед качественно новой военно-политической реальностью, – третьим этапом «переходного периода» развития военно-силового сценария  ВПО, когда США и их союзники сформулировали задачу уже не простого ослабления влияния России и этих государств, и даже не ограничения их суверенитета и размывания идентичности, но ликвидации этих общностей, которые столетиями формировалась на огромных территориях (применительно к России - Российской империи и СССР), превращение её, включая территорию собственно РФ, в набор зависимых территорий[5]. Такие радикальные цели в отношении новых центров силы стали к 2021 году вполне понятны не только в России и в Китае, но и в целом ряде других государств, некоторые из которых (как, например, Индия) не высказывались по этому поводу публично, хотя из некоторых комментариев было ясно, что там понимают хорошо новые реалии.

События в августе 2020 года в Белоруссии, а затем в Нагорном Карабахе, Молдавии и  в Казахстане наглядно продемонстрировали неизбежность очередного этапа развития этого военно-силового сценария.

Этот сценарий окончательного развала постсоветского пространства, нового (после развала ОВД и СССР, дезинтеграции Югославии и Чехословакии) качественного перехода означает «переходный период»[6], который развивается в настоящее время и вариант которого, вероятно, будет развиваться до 2025 года, но существенные коррективы будут внесены именно  во второй части этого периода в 2025–2035 годы. Именно тогда должны, на мой взгляд, произойти окончательные изменения в состоянии МО и ВПО в Европе, Евразии и в мире[7].

Эти радикальные изменения в ВПО в Европе и в мире должны быть внесены уже не только с помощью силы вообще, но и военной силы, в частности. Собственно «переходный период» это период качественного перехода от силовой политики Запада и его коалиции в отношении России и других стран к военно-силовой политике, когда силовая политика будет опираться не только на угрозу, но и на прямое применение военной силы. Первые шаги такой политики были апробированы в Югославии, Ливии, Ираке, Сирии и на Украине. Тогда же удалось либо нейтрализовать влияние России, либо минимизировать его до ограниченного уровня, как это было в Косово и Сирии. При этом, военно-силовой сценарий не предусматривает обязательного прямого участия НАТО (особенно США, Великобритании и Франции) в войне. Как показал опыт СВО, непосредственное участие в вооруженном конфликте будет поручено «передовым отрядам» западной коалиции – Украине и другим восточноевропейским странам (Польше, Румынии, Словакии, Прибалтике), которым будет оказана максимальная финансовая и материальная поддержка.

«Переходный период» это новый этап, когда Россия объявляется открытым врагом Запада, с которым не допустимы соглашения и компромиссы. Тем не убедительнее звучат призывы к переговорам, которые могут стать реальностью в этих условиях, только когда на них будут вынуждены пойти США. Именно поэтому спешно ликвидируются все прежние договоренности и институты, а оставшиеся откровенно используются в интересах Запада. К 2022 году именно такое положение и сложилось: Россия в результате массированной информационно-психологической обработки превратилась из «партнера» во врага, против которого консолидировано выступило практически 100% западной элиты, а созданные институты международной безопасности и оставшиеся соглашения были фактически уничтожены. Это означает, что практически все препятствия для вооруженных действий устранены[8].

Исключение – необходимый уровень ВС и ОПК, запасов ВВСТ и боеприпасов, которых, как показала СВО, у западной коалиции недостаточно. Не только страны НАТО, но и Россия не готовились к масштабному военному конфликту с точки зрения его интенсивности и длительности. Военные доктрины предполагали военные действия по типу войны в Ираке, где ВВС и ВТО в течение нескольких месяцев уничтожают противника, а сухопутные силы занимают и контролируют территорию (при поддержке – подкупе – ЦРУ основных противников). Как справедливо отмечает генерал армии Ю.Н. Балуевский, «Вооруженные конфликты после 2000 года были не самыми поучительными: воздушные кампании Запада против Ирака (2003 г.) и Ливии (2011 г.) велись против ослабленных многолетним давлением противников»[9].

 Потребуется развертывание массового военно-промышленного производства, на которое уйдет не менее 1,5-2 лет. Но не только.Потребует пересмотр основных положений военного искусства. Как показал опыт СВО, где тактические приемы менялись иногда 3-4 раза за месяц, последствия смены парадигмы развития МО в военной области будут качественными.

В результате таких изменений к 2035 году должны появиться принципиально новые структуры и модели развития МО и ВПО, отличающиеся от нынешних, которые пока что характеризуются достаточно простой политикой силового доминирования западной военно-политической коалиции. Проблема, однако, в том, как, каким образом, и по какому сценарию пройдет этот  заключительный, этап «переходного периода. На мой взгляд, теоретически этот переход может произойти по следующим сценариям в период 2025–2035 годов:

1. Под контролем и силовым давлением со стороны Запада в целом в том виде и такими же средствами, - пролонгацией в развитии современного варианта сценария развития ВПО, т.е. инерционно. Инициатива по использованию военно-силовых средств и методов будет сохраняться за Западом (США и их союзниками) не только в Европе, в частности, в ходе СВО, но и в других регионах. Как минимум, до 2025 года, когда Западу удастся либо обеспечить себе необходимое военно-техническое превосходство и перейти к прямому военному конфликту, либо – что более вероятнее – втянгуть в военный конфликт на своей стороне кроме Украины другие восточноевропейские и даже центральноевропейские страны.

2. В результате серии региональных и локальных столкновений с Западом других ЛЧЦ и коалиций, которые могут привести к неожиданным (как и во всех войнах) результатам, в частности, даже тактическому  поражению западной коалиции, например, от китайской или исламской коалиции.

3. Как следствие глобальной войны между западной коалицией, китайской, российской, исламской или индийской коалиции, которая может вестись как на уровне конвенциональном, так и с применением ЯО.

4. Как результат успешной политики военно-силового принуждения Западом к капитуляции правящих элит других субъектов ВПО без прямого использования военной силы.

5. Как результат информационно-когнитивной победы Запада над другими ЛЧЦ и центрами силы.

6. Наконец, как внутриполитический кризис, который может привести к расколу как внутри западной коалиции, так и внутри стержневых государств-лидеров других ЛЧЦ.

Последствия для ВПО в мире, естественно, будут различны. Они будут отличаться друг от друга, прежде всего, тем, по какому из сценариев будут развиваться события.

Таким образом, на мой взгляд, существует несколько разных возможных, принципиально отличных,  сценариев развития ВПО, из которых я выделил один, наиболее вероятный сценарий и вариант его развития ВПО, а именно – первый по порядку и значению – который будет продолжением развивающегося в настоящее время (2010–2025 гг.) варианта сценария «Усиления военно-силовой эскалации» развития ВПО.

Не исключен и другой сценарий смены парадигмы МО – хаотизация, фрагментация и окончательный развал оставшейся системы МО. В 2022 году, например, предупреждали эксперты Saxo Bank, в мире активизируются «революционные движения», не все из которых приведут к позитивным сдвигам. «Грядет революция!» — в этих двух словах сформулирована суть новой подборки «шокирующих прогнозов», которые в конце каждого года публикует датский Saxo Bank. Эксперты инвестбанка полагали, что в мировой экономике и обществе в целом «растет напряжение», справиться с которым нынешняя система в принципе  не способна. А это значит, что революция не возможна, а неизбежна, вопрос только в том, «когда и как она произойдет». «Если нынешняя система должна измениться, но не может, революция – единственный путь вперед», – заявил директор по инвестициям Saxo Bank Стин Якобсен. Авторы прогноза Saxo Bank предупреждают, что их предсказания не представляют собой официальных рыночных прогнозов, а касаются в первую очередь маловероятных событий, но возможность их воплощения в жизнь не стоит недооценивать.

Автор: А.И. Подберезкин