В условиях неопределенности многих тенденций и процессов внешней среды…. Политика ряда государств, утративших стратегическую ориентированность, приобретает реактивный характер[1]…

Авторы работы по стратегическому планированию

Точная оценка и стратегический прогноз развития МО-ВПО – первое и самое важное условие будущей Стратегии национальной безопасности государства (СНБ). Они составляют важнейшую основу всей Системы исходных данных (СИД) стратегического планирования, от которой во многом зависит формирование СНБ государства.  При этом важен изначально наиболее общий стратегический прогноз развития человечества и международной обстановки, а только затем – военно-политической обстановки, который во многом вытекает из этого прогноза.

Так, например, СП развития человечества – противоборство глобальных тенденций и автаркии, МО – отношений важнейших субъектов, акторов и влияние важнейших факторов, ВПО – отношений в области безопасности, а СО – частные (как правило, региональные) состояния стратегической обстановки. Например, на уровне МО важны оценки отношения России и КНР, которые во многом предопределяют и стратегию США и их коалиции. Как признает второй человек в ЦРУ Д. Коэн,  «Си Цзиньпин «явно» считает Россию «младшим партнером» Китая, Пекин опасается слишком тесной связи с Москвой и что китайское руководство, вероятно, встревожено восстанием группы наемников Вагнера. «Отношения между Россией и Китаем крепкие; они заявили о партнерстве без ограничений . Это было проверено в ходе этой войны», — заявил он на мероприятии Альянса разведки и национальной безопасности. Коэн сказал, что по мере того, как война «разворачивалась» и российское вторжение застопорилось, Москва начала искать поддержку и нашла поддержку в экономическом плане и «на поле боя» в Пекине. Но Коэн сказал, что Си был «достаточно осторожен» в отношении того, насколько Китай идет на риск ради своего западного соседа. «Я думаю, что одна из вещей, которую мы видели, в частности, с китайцами, заключается в том, что они не хотят, чтобы в мире их считали так тесно связанными с Россией в этой войне на Украине, и это включает в себя оказание смертоносной помощи России»[2]..

Примечательно, что на общенациональном уровне в России эти оценки и перспективы, как правило, не обсуждаются, т.е. не присутствуют в стратегическом планировании страны (СП) страны публично, а на уровне экспертов и тех, кто отвечает за стратегическое планирование, к сожалению, - нет гарантии качественного и полного прогноза[3]. Первый этап СВО на Украине это показал вполне отчетливо. Не только ЦБ РФ и Минфин, но и МИД РФ и СВР не смогли спрогнозировать в полной мере реакцию Запала не СВО. Как и коалиционные возможности союзников США.

Естественно то, что подобные ошибки в прогнозе развития МО неизбежно переносятся на прогноз развития ВПО. Если говорить об СВО, то завершение операции (по всем признакам) планировалось в течение нескольких недель, но она развивалась по эскалации более полутора лет и, главное, не прогнозировалась на длительный период с точки зрения военной политики и запасов ВВСТ и боеприпасов. В середине 2023 года оценки и прогноз развития ВПО и СВО как в России, так и за рубежом, были самые разные. Применительно к России, например, можно проиллюстрировать такие оценки и прогноз развития ВПО ссылкой на британского эксперта из Королевского института объединенных служб (RUSI[4]), который написал в июле 2023 года следующий сценарий развития ВПО на Украине[5]: «Есть две разные категории. Существует угроза непреднамеренной эскалации, которая по сути является ядерной. Хотя ни одна из сторон не хочет конфликта, кто-то делает глупости, он обостряется, мы не находим выхода из него, и все заканчивается ядерным оружием, потому что у России нет возможности воевать с НАТО обычными средствами, по крайней мере, пока.

Пока Украина продолжает оставаться активным конфликтом, Россия, вероятно, не сможет представлять угрозу Европе с применением обычных вооружений. Это непреднамеренная угроза ядерной эскалации.

Более долгосрочная и более серьезная угроза для НАТО — это перспектива на три-пять лет с Россией. По мере того, как продолжающийся конфликт высокой интенсивности выходит из-под контроля — независимо от того, проявит ли Украина очень хорошие результаты в предстоящем наступлении и вернет себе много или даже всю свою территорию, или если они не вернут почти столько же или вернут часть, но в конечном итоге выдохнутся — прогноз с конца этого года, вероятно, (ВПО), так или иначе,  будет замороженным конфликтом. Проблема для НАТО в этом контексте — угроза, к которой, как я вижу, мы должны быть готовы — находится в контексте трех-пяти лет. Война в Украине в ее нынешнем виде, вероятно, не может продолжаться так долго в активной фазе, потому,  что обе стороны истощат слишком много живой силы и запасов боеприпасов. Возможно [это и не так], но для этого нам потребуется полная трансформация промышленной базы для военного производства»[6].

Таким образом, можно констатировать, что проблема стратегического прогноза МО и ВПО не решена сколько-нибудь достоверно. Это означает, что СИД для СНБ, военного планирования и СНБ РФ носит очень условный, абстрактный, характер. Поэтому решение этой проблемы – задача первоочередная, причем на общенациональном уровне: СНБ РФ это не просто нормативный сухой документ, но важнейшее национальное долгосрочное целеполагание, которого (как стало заметно в ходе СВО в 2022-2023 годы) крайне не хватает.

Даже наличие огромных объемов  качественной информации не гарантирует правящей элите страны точность в оценке, а тем более стратегический прогноз состояния МО-ВПО. Это зависит во многом от политико-идеологической позиции, т.е. от приоритетов тех, кто дает такие субъективные оценки. Именно качество политической элиты, её ориентации на национальные интересы, её способности к адекватной оценке увеличивают, либо лищают вообще смысла и значения самой полной и  качественной информации. Либо, в случае неспособности такой оценки, – обесценивают даже самую лучшую информацию. «Политическая позиция» того или иного представителя власти, принимающего решение, оказывается, как правило, гораздо сильнее любой информации и аргументов[7].

Так, например, решение о свободе передвижения капиталов в России и за рубежом,  пролоббированное Л.Кудриным в 2006 году,  привело к потере России к 2023 году почти 1000 млрд. долларов[8] (т.е. 1 трлн. долларов или,  как минимум, 60 трлн. рублей,  т.е. 2-х годовых бюджетов России), а сам Л.Кудрин в 2023 году  благополучно «освободил себя от всех обязанностей» и (как и многие его коллеги по бывшим правительствам) убыл в Израиль.

Вопрос об адекватности оценок и прогнозов политиками, таким образом, - прямое следствие, прежде всего, занимаемой ими политической (или личной) позиции, а не их компетенции и адекватности, которые отходят на второй и третий план. На мой взгляд, как при М. Горбачеве и Б.Ельцине, так и при Дж. Байдене правящие элиты наших государств были не способны адекватно оценить имевшуюся у них, безусловно, значительную и качественную информацию. Как справедливо писал бывший начальник Внешней разведки СССР, Л. Шебаршин, «Разумный политик не ожидает найти сенсационные сведения в каждом разведывательном сообщении. Секретная информация помогает корректировать видение того или иного процесса или события, вскрывает его реальную подоплеку, позволяет определить его дезинформационный компонент»[9].  Многие политические ошибки поэтому были допущены сознательно, с пониманием того, что это ошибка.

Точность оценки и прогноз будущего состояния МО-ВПО очевидно лежат в основе планирования будущей СНБ государства[10]. Это – известный принцип, который, тем не менее, регулярно нарушался в России последние десятилетия, притом, что в прежней истории империи и СССР подобные ошибки встречали достаточно редко. Можно, например, безусловно говорить о периоде до Крымской войны, когда оценка состояния МО и ВПО была сделана неверно, отчасти в период войны с Японией в 1904–1905 годах и в начальный период Первой мировой войны. Иногда говорят об ошибках И.В. Сталина накануне нападения на СССР (которых, на мой взгляд, было немного). Но таких радикальных катастрофических политических ошибок в оценке МО–ВПО, которые совершили М. Горбачев и Б.Ельцин, в истории России–СССР не было. Надо признать, что платой за такие ошибки стал развал советского блока и СССР, глубочайший кризис в России, который поставил её к концу 90-х годов прошлого века на грань самоуничтожения[11].

В настоящее время анализ и прогноз развития МО-ВПО в мире и отдельных регионах играет гораздо более важное значение, чем еще столетие тому назад, в связи с усилением взаимозависимости государств, которая сделала мир фактически одним потенциальным рынком и ТВД. Это положение переносится на оценку конкретного ВПО в регионе и даже оценку и прогноз развития СО. Нам этот аспект можно обратить внимание подробнее.

Так, например, считавшийся прежде локальный конфликт КНР и Тайваня, превратился не только для США в угрозу глобального конфликта. Вот как, в частности, его рассматривают в РЭНД: «Оценка способности Тайваня противостоять крупномасштабному нападению со стороны Китая могла бы помочь лицам, принимающим решения, и специалистам по планированию в США лучше предвидеть и реагировать в такой ситуации»[12]. Авторы доклада РЭНД определяют четыре ключевые переменные величины для оценки способности страны противостоять высокотехнологичному нападению, из которых собственно военно-технический фактор находится на третьем месте:

- политическое лидерство,

- социальная сплоченность,

- военная эффективность, долговечность (т. е. способность управлять экономическими и человеческими издержками конфликта поддерживать их)              

- военное вмешательство союзников.

Как видно из перечня, повторю, собственно военные возможности стоят на третьем месте, уступая приоритет политическому лидерству и социальной сплоченности. Помощь союзников рассматривается на последнем месте. Авторы полагают, что чтобы лучше понять потенциал Тайваня, аналитики должны обратить пристальное внимание на качество и силу политического руководства Тайваня и степень социальной сплоченности в преддверии кризиса или конфликта. Остальные переменные следует рассматривать как второстепенные.   Авторы полагают, кроме того, что хотя у Тайваня меньше вооружений и войск, чем у Китая, это не обрекает остров на поражение. Однако, даже если тайваньские вооруженные силы резко повысят свою боеспособность, военное преимущество Китая, вероятно, продолжит расти из-за огромного преимущества Китая в ресурсах.

Развитие ВПО и военного конфликта на Тайване информативно с точки зрения его общих последствий, как аналогии, например, военного конфликта на Украине. Неизбежные потери в ходе войны оцениваются следующим образом: «Воздействие тяжелых жертв и экономических потерь, вероятно, приведет к двум последствиям в крупной войне. Первоначально общественность Тайваня, вероятно, сплотилась бы вокруг национального руководства и выступила бы за сопротивление агрессивному Китаю. Однако в долгосрочной перспективе высокие издержки конфликта, вероятно, подорвут общественную поддержку продолжения войны».

Авторы доклада РЭНД считают срок в 90 суток минимальным для подготовки помощи США Тайваню. Из-за военных недостатков и низкой прочности Тайваня для успешного отражения крупномасштабной атаки Китая потребуется военное вмешательство Соединенных Штатов. Хорошо управляемый и социально сплоченный Тайвань мог бы оказывать решительное сопротивление в течение длительного времени, но без решительного военного вмешательства США огромное преимущество Китая в военных ресурсах, вероятно, позволит ему в конечном итоге подчинить себе остров».

Политический опыт и история показывают, что субъективное влияние в оценке и прогнозе МО–ВПО начинает сказываться сразу же с анализа процессов и факторов  формирования как МО и ВПО, так и СО, где оно особенно огромно, хотя и  отнюдь не отрицает значения общетеоретической и исторической подготовки тех конкретных лиц, которые формулируют и реализовывают политические решения в военной области. В современной России доминируют не только официальные оценки МО-ВПО, но и самые разные, в том числе радикально-либеральные и традиционалистские. Их расхождение – огромно, но СП страны должны быть общенациональным и объединять его может только идеология.

Опыт генеральных штабов целого ряда государств свидетельствует, что чем скрупулезнее проделана подготовительная работа по военному планированию, тем полнее и быстрее реализовываются дальнейшие решения, вытекающие из неизбежных изменений в СО и ВПО[13]. (Что совершенно не означает 100% гарантии реализации запланированного прежде. Ни одни план никогда не был целиком реализован в том виде как он планировался, свидетельствует вся история военного искусства). И, наоборот, чем слабее подготовка аппарата и состояние научных школ, тем менее обоснованы предлагаемые решения. То же самое относится в полной мере и к государственному управлению и национальной стратегии – не только концептуально, но и с точки зрения механизмов её реализации[14].

Именно с этим столкнулся процесс подготовки и принятия решений в области социально-экономического развития и безопасности России в 90-е годы, когда опытные специалисты были распущены, школы – деградированы, а ответственность отсутствовала полностью[15]. Так, решения о вводе войск в Чечню и их реализация в декабре 1994 года были примерами абсолютного непрофессионализма и безответственности как по вине военачальников, так и субъективных и непрофессиональных решений политического руководства, прежде всего, президента Б.Ельцина и членов Совета Безопасности России[16]. Достаточно сказать, что большинство высших и старших военачальников просто отказались выполнять приказ главнокомандующего, нарушив присягу. Подготовительного периода просто не было, как не было и качественной оценки состояния ВПО в регионе. Потери не были неизбежными, а поражение – не было полным.

И, наоборот, оценки и прогноз состояния МО-ВПО в 2022 году В.В.Путиным вполне отражают военно-политическую адекватность (но, к сожалению, с серьезными практическими военными изъянами), точность и предусмотрительность, с одной стороны, и способность оценить масштабы происходящих перемен, с другой. Достаточно привести пример оценки В.В. Путина состояния МО 20 июля 2022 года: «Как бы западные и так называемые наднациональные элиты ни пытались сохранить существующий порядок вещей, наступает все-таки новая эпоха, новый этап в мировой истории, и только подлинно суверенные государства могут обеспечить высокую динамику истории»[17]. Другое дело, что планирование исходило не из этих оценок, а носило откровенно субъективный характер, основанный на приукрашенных докладах и откровенном вранье.

Задача исследователя и аналитика в военно-политической области заключается в максимально полном и конкретном анализе ВПО и СО, который ляжет в основу будущей национальной стратегии. К сожалению, оба этих метода (дедукции и индукции анализа ВПО), как мы увидим, достаточно затратными и ресурсными, прежде всего, с точки зрения времени. Поэтому при анализе необходимо будет пытаться по возможности ограничить количество факторов формирования МО и ВПО[18], чья численность может быть фактически не ограничена[19].

Так, если говорить о количестве факторов и тенденций, формирующих современную МО, то можно с уверенностью называть их численность в сотни тысяч. Например, при анализе состояния только околоземного космического и воздушного пространства в режиме «онлайн» средств ВКО РФ постоянно мониторят состояние более 150 000 объектов. Если же говорить об анализе других ТВД и всего спектра факторов, влияющих на формирование ВПО и МО (экономических, социальных, политических, других), то речь может идти о миллионах факторах и тенденций. Достаточно сказать, например, что на состояние ВПО с каждым днем сильнее влияют многочисленные негосударственные организации и объединения, чья численность в мире превысила несколько сотни тысяч, а численность их членов – сотен миллионов[20].

Поэтому в нашем анализе последуем принципу: «Вы можете получить все это, но не все сразу». Или «чтобы стать победителем, нужно беречь свое время». По словам автора работы «Книга пяти колец» японского стратега и гениального фехтовальщика XVII века Мусаси, вы должны следовать главному принципу исследования и прогноза развития МО-ВПО: «вы не должны делать ничего бесполезного», т. е. вы должны максимально сосредоточиться на решении главной задачи, рассматривая любые свои действия в качестве шага, приближающего к его решению. Тогда и только тогда у вас будет время и энергия, чтобы заниматься тем, что сделает вас на шаг ближе к жизни вашей мечты». Нашей «главной задачей», повторю, является анализ состояния современного сценария развития ВПО в его наиболее вероятном и конкретном варианте. Имея постоянно ввиду, что основа любой стратегии, как справедливо писал военный теоретик Е.И. Мартынов, «руководящая идея»[21].

Поэтому анализ и прогноз состоит и разделен на две большие, логически взаимосвязанные, части, которые лежат в основе такого исследования. Прежде всего рассматривались сценарии развития МО и ВПО и их конкретные варианты на основе разных экспертных оценок и метода дедукции. Эта часть работы была сделана мною еще в первой части, опубликованной в марте 2021 года. и её анализ минимизирован в данной, второй части, исследования[22]. В результате работы среди десятков сценариев МО и ВПО бы отобран и предложен в качестве наиболее вероятного конкретный вариант развития ВПО, который был назван «Усилением военно-силового противоборства» в регионах и на отдельных ТВД («Вариант № 2.2»)[23]. Он практически повторял прогноз развития сценария ВПО, сделанный мною в 2013 году.

В этой части, рассматривается формирование ВПО в мире и в отдельных регионах с конкретных позиций, под влиянием развития СО, войн, конфликтов и многочисленных частных факторов методом индукции. Это означает, что множественные проявления в реальном состоянии вооруженного противоборства – СО, войнах и военных конфликтах – позволяют нам более точно понять реальную сущность и состояние развития конкретных сценариев и их вариантов ВПО, предложенных ранее. В данном случае, как уже говорилось выше, важны сугубо конкретные, в том числе исторические примеры влияния формирования СО на ВПО и МО, а также субъективные оценки и, особенно, разведсообществ[24].

Естественно, что акценты и сами оценки ВПО политиками периодически меняются или, как минимум, корректируются в зависимости не только от объективных условий, но и потребностей внутренней политики и иных обстоятельств, как это произошло, например, при смене администраций Д. Трампа на Дж. Байдена[25]. В том числе и в России, где периодичность редакций СНБ определена 6 лет[26].

Тем не менее важно пытаться максимально точно отследить эти нюансы. Так, например, выступление В. Путина на Давосском форуме в январе 2021 года весьма системно описало состояние МО в тот период. В частности, он говорил, что: «некоторые эксперты – я с уважением отношусь к их мнению – сравнивают текущую ситуацию с 30-ми годами прошлого века. С такой ситуацией можно соглашаться, можно не соглашаться. Но по многим параметрам, по масштабу и комплексному, системному характеру вызовов, потенциальных угроз определённые аналогии все-таки напрашиваются[27]. Мы видим кризис прежних моделей и инструментов экономического развития. Усиление социального расслоения: как на глобальном уровне, так и в отдельных странах. Об этом мы и раньше говорили. Но это в свою очередь сегодня вызывает резкую поляризацию общественных взглядов, провоцирует рост популизма, правого и левого радикализма, других крайностей, обострение и ожесточение внутриполитических процессов, в том числе в ведущих странах»[28].

Таким образом, в этом выступлении Президент дал политическую комплексную оценку развитию современного сценария МО, сопоставив его с состоянием сценария развития МО и ВПО накануне Второй мировой войны. Ниже он конкретизировал развитие этого сценария МО с точки зрения конкретного варианта сценария развития ВПО следующим образом: «Всё это неизбежно сказывается и на характере международных отношений, не добавляет им стабильности и предсказуемости. Происходит ослабление международных институтов, множатся региональные конфликты, деградирует и система глобальной безопасности… противоречия закручиваются, что называется, по спирали. Как известно неспособность и неготовность разрешать подобные проблемы, по существу, в ХХ веке обернулись катастрофой Второй мировой войны[29].

Конечно, сейчас такой глобальный «горячий» конфликт, надеюсь, в принципе невозможен. Очень на это надеюсь. Он означал бы конец человеческой цивилизации[30]. Это хорошо понимают как на Западе, так и в России, где военные доктрины оставляют место для применения ЯО лишь в крайнем случае. Но, то что этот сценарий возможен, является единственным объяснением военно-технологического соперничества, которое лежит в основе современного противоборства между ведущими странами[31].

Это обстоятельство и лежит в основе современной стратегии США «силового принуждения» КНР, России и других стран, ориентированное, прежде всего, на силовые не военные средства и методы[32]. Но, повторю, ситуация может развиваться непредсказуемо и неуправляемо. Если, конечно, ничего не предпринимать для того, чтобы это не случилось. Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии, чреватым борьбой всех против всех, с попытками разрешить назревшие противоречия через поиск «внутренних» и «внешних» врагов, с разрушением не только таких традиционных ценностей (мы в России дорожим этим), как семья, но и базовых свобод, включая право выбора и неприкосновенность частной жизни»[33].

Эта характеристика современного сценария развития МО и ВПО президентом России, данная в январе 2021 года накануне СВО на Украине, вполне совпадает с характеристикой ранее предложенного мною конкретного сценария развития ВПО «Усиления военно-силового противоборства» в его наиболее вероятном конкретном варианте – региональном. При том понимании, что даже конкретные сценарии развития СО, войн и конфликтов в регионах составляют единый замысел «главную идею», – развала России, лишение её суверенитета и национальной идентичности[34]. Идея, – которая в 2023 году уже не выглядит алармистской и фантастической[35].

Важно при этом, что именно субъективное восприятие множества факторов в исторической ретроспективе в наибольшей степени отражает реальность. Эта мысль К. Клаузевица позже была подчеркнута основателем военной историографии Гуго фон Фрайтаг-Лорингховеном, который считал, что именно исторический опыт, примеры позволит «застраховать от однобокости оценок»[36].

Подчеркну, что такая работа может быть сделана при одном обязательном условии, а именно: если у вас уже существует вполне определенное концептуальное видение процессов развития международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО)[37]. В противном случае вы, как и большинство наших политологов, окажитесь в плену многочисленных и часто ложных, противоречивых, туманных и в конечном счете субъективных оценок и предположений. Именно поэтому предлагается коротко вернуться к некоторым теоретическим положениям, которые были положены в основу первого этапа анализа МО-ВПО.

Анализ конкретного состояния ВПО вытекает из более общих заключений относительно состояния МО, которые уточняются по мере необходимости конкретными данными. Кстати, в американском ежегодном обзоре военных угроз разведками страны подчеркивается именно «ежедневное и нюансированное изучение проблем»[38].  В самом общем виде такое видение представляет достаточно регулярно, например, президент РФ В.В. Путин в своих посланиях и публичных выступлениях[39]. В частности, на расширенном заседании коллегии министерства обороны России 21 декабря 2020 года он ясно обозначил существующий алгоритм разработки и принятия политических решений следующим образом (начинающийся с анализа состояния МО и ВПО): «Безусловно, мы детально анализируем текущую геостратегическую и военно-политическую ситуацию, прогнозируем возможные варианты её развития[40].

В частности, он констатировал, что «в 2020 году завершилось планирование обороны государства на ближайшие пять лет. В ходе этой работы учтены все существующие и прогнозируемые угрозы безопасности России (как оказалось в 2022 году – не все), а также растущие боевые возможности нашей армии и флота». Итог, который подвел президент, таков: «Главный вывод очевиден. Будем и дальше активно и качественно развивать Вооружённые Силы, повышать их боеготовность и эффективность».

Иными словами, на основании анализа МО и ВПО был сделан важный политический вывод о необходимости продолжения настойчивой работы по укреплению военной безопасности, который отнюдь не является в наших реалиях автоматическим[41]. Этот политический вывод был им конкретизирован в постановке нескольких наиболее приоритетных задач, а именно: «… – сосредоточиться на решении следующих ключевых задач». Эти «ключевые задачи» (приоритеты) в развитии ВС и ОПК страны в его представлении в то время (в конце 2020 года), коротко, выглядят следующим образом.

«Первое – это поддержание высокой боеготовности ядерных сил. Развитие всех составляющих ядерной триады.…

Второе. Столь же важно укреплять потенциал сил неядерного сдерживания, прежде всего высокоточного оружия.…

Третье – это дальнейшее продолжение ритмичного переоснащения армии и флота на современные вооружение и технику, то есть чёткое и своевременное выполнение заданий гособоронзаказа[42]. Подчеркну, в стратегических силах у нас уже создан серьёзный научно-технический задел по образцам вооружения и техники, не имеющим мировых аналогов. В том же направлении должны развиваться и силы общего назначения.

Четвёртое. Техническая модернизация армии и флота требует внедрения новых форм и способов действий войск, а для этого нужно развивать военную науку. Не только изучать опыт современных вооружённых конфликтов и локальных войн, но и делать прогнозы на будущее, в том числе учитывать появление в армиях ряда зарубежных государств оружия на новых физических принципах[43]. Мы знаем об этом, работаем над этим, но надо держать это постоянно в поле нашего внимания[44].

Пятое. В ходе боевой учёбы следует более активно осваивать, «обкатывать» вооружения и технику с элементами искусственного интеллекта, только совсем недавно обсуждали это на Совете Безопасности, в том числе – роботизированные комплексы, беспилотные летательные аппараты, автоматизированные системы управления»[45].

Сегодня, с высоты опыта СВО на Украине 2022–2023 годов, трудно сказать, что В.В.Путин сделал какие-то стратегические ошибки в СП, хотя акценты на развитии промышленной базы и системы подготовки кадров, отдельных видов ВВСТ (БПЛА, систем связи и пр.) сегодня были бы сделаны уже иначе, а, главное, ОПК были бы поставлены задачи другого масштаба.

Таким образом, можно констатировать, что на высшем политическом уровне В.В. Путин практически своевременно продемонстрировал действующий в России алгоритм подготовки и принятия политического решения – от оценки МО и последующего вывода о перспективе развития ВПО, до общего определения вектора политики в области безопасности и постановки конкретных задач в области военной политики и военного строительства, включая специальный акцент на совершенствовании военного искусства[46].

К сожалению, как нередко это бывает, он забыл сформулировать главную («руководящую»[47], как писал Е.И. Мартынов) политическую идею и «сверхзадачу» России. Именно поэтому осталась в стороне главная тема – вероятный характер современной (уже идущей) информационно-когнитивной войны[48]. Это, как оказалось, стало главным недостатком при проведении СВО на Украине.

Очевидно, что для политического уровня, который был на расширенной коллегии МО в декабре 2020 года,  ещё большей конкретизации не требовалось. Ответственность легла на правительство МО и Генштаб. Подобная конкретизация основных установок происходит регулярно от встреч В.В. Путина (дважды в год) с руководителями ОПК и высшим командным составом, до работы по укреплению внутриполитической стабильности и правопорядка в стране, т.е. ежедневной работы по решению задач по укреплению внешней и внутренней безопасности страны, которые, однако, находятся в рамках общей стратегии, подтвержденной им на расширенной коллегии МО РФ.

Вместе с тем, надо признать, что система управления ОПК и ВС мирного времени оказалась не вполне соответствующей конкретным условиям проведения СВО, а эффективного управления на уровне государства нет. Пришлось создавать новые органы управления как ВС, так и ОПК, фактически дублирующие прежние, перераспределять обязанности и функции применительно к новым условиям развития ВПО.

Автор: А.И. Подберезкин