26 декабря 2023 года директор Центра военно-политических исследований МГИМО МИД РФ  А.И. Подберезкин выступил с докладом на ежегодном совещании директоров Концерна Воздушно-космической обороны (ВКО) "Алмаз-Антей".

На этом совещании ежегодно рассматриваются итоги прошедшего года в деятельности Концерна, который обеспечивает более 90% средств противовоздушной и противоракетной обороны страны и почти 100% контрбатарейных средств.

В совещании участвовали 120 директоров предприятий, НИИ и КБ Концерна, в котором работает более 150 тысяч человек.

Следует отметить исключительно важное значение, которое имеет Концерн для обороны России, создав лучшую в мире – по признанию всех авторитетных источников – систему ПВО-ПРО. Эта система сегодня гарантирует суверенитет России и безусловные преимущества нашей страны в вооруженной борьбе не только для оборонительных, но и наступательных задач.

В ходе совещания также выступили Генеральный директор Концерна Ян Валентинович Новиков и Генеральный конструктор Концерна Павел Алексеевич Созинов.

Предлагаем вниманию читателей текст доклада директора ЦВПИ А.И. Подберезкин.

***

Историк… должен найти наиболее важное и существенное[1]

Д. Иловайский, историк

Анализ наиболее вероятного конкретного варианта сценария эволюции военно-политической обстановки (ВПО), а, соответственно, национальной стратегии в среднесрочной перспективе,  неизбежно логически и последовательно  вытекает из развития базового варианта  сценария международной обстановки (МО),[2] т.е. более общих и полномасштабных мировых тенденций.

Исследование влияния наиболее общих тенденций на формирование частных тенденций, в свою очередь,  – важнейшая конкретная задача стратегического прогноза развития ВПО и исключительно актуальная проблема для лиц, принимающих решения в условиях подготовки к вероятному ведению военных действий. Исключительно важно поэтому выделить самые общие закономерности в развитии базового сценария МО, которые помогут сократить неизбежные субъективные многочисленные последствия неточностей при анализе военного конфликта, которые списываются на «туман войны» К. фон Клаузевица или «случайности» политической жизни страны. Как справедливо заметил в свое время Л. Шебаршин, «Случайностью кажется не понятая нами необходимость»[3].  А заслуга военно-политической науки может быть только в том, чтобы содействовать научному прогнозу и оценке вероятности развития того или иного конкретного варианта развития базового сценария ВПО,[4] отталкиваясь от анализа более общих и долгосрочных тенденций в развитии МО, например, формирование Китаем и Россией широкой антизападной коалиции, условно называемой «Запад-глобальный Юг».

Изначально мы исходим из наиболее вероятного сценария развития международной обстановки (МО), как наиболее общей тенденции, а именно -  «Варианта № 1» базового сценария МО («Оптимистический»- «Сохранении инерции военно-силового давления сценария МО») – на период до 2023 года, который, однако, ускоренно трансформировался в 2023 в «Вариант 2.2» («Реалистический» - «Войны и конфликты на различных ТВД»), предполагающий, что он будет доминировать и, вероятно, эволюционизировать в сценарий глобального военного конфликта.

Таким образом, в 2024 году нас ожидает серия военных конфликтов – как старых, так и новых, которые будут в возрастающей степени приобретать межцивилизационный характер. Вероятность «добивания» остатков международного порядка и права стремительно растет, что очевидно вытекает в том числе и из предупреждения заместителя министра иностранных дел С.А. Рябкова о возможном разрыве дипломатических отношений с США и другими странами-членами НАТО.

Этот базовый сценарий предполагает продолжение эскалации военно-силового давления на Россию со стороны США и контролируемой ими военно-политической коалиции, а также расширение всего спектра силовых средств, так и способов. Он практически не зависит от результата военных действий на украинском ТВД и даже позиции руководства Украины, т.е. США и их основные союзники будут продолжать эскалацию силового давления, которое будут достаточно автономной стратегической целью Запада в отношении России. В то же время победа ВС РФ будет резко ограничивать военные возможности стран НАТО в Восточной Европе. Сказанное означает, что:

– этот  сценарий развития МО не зависит от частичного или полного военного поражения Украины и стоящих за ней США и их союзников на этом ТВД. Так, существующие оценки способности ВСУ к сопротивлению варьируются по продолжительности от 6 месяцев до 1,5 лет на Левобережье и еще на несколько лет на Правобережье Украины. Это, по-видимому,  вполне устраивает США и их союзников, которые смогут дозировать свою помощь и участие в вооруженном противоборстве Украины и России в зависимости от многих иных условий – как ресурсных, так и внутриполитических, а, главное, сохранения своего контроля над эскалацией.

Продолжение военных действий со стороны ВСУ и помощь Запада предполагается в самых разных формах и в разных регионах страны, в том числе переходя от нынешней не эффективной (по признанию большинства военных Украины) позиционной войны с Россией к активности в диверсионной и партизанской деятельности;

– он не зависит от появления (или формирования) возможности некого промежуточного межэлитного компромисса, замораживающего военный конфликт в 2024 году, который кажется возможным, прежде всего, из-за невозможности материально-технического обеспечения и нехватки ресурсов у Украины. Этот силовой сценарий, как и противоборство 2014-2022 годов, будет сохранен за Украиной, которой в противном случае откажут в любой политической или финансовой поддержке.

Иными словами, наиболее общая тенденция развития базового сценария МО - использование США и их союзниками Украины как антироссийского ресурса и площадки в целях стратегического поражения России[5], которое  будет максимально продолжительным. В этом смысле предполагается возможность привлечения к содействию правительству Украины и ВСУ не только традиционных внешних союзников по НАТО и других членов западной коалиции (Японии, Республики Корея и др.) и прежних источников,  но и новых ресурсов (например, ЧВК и сил специальных операций отдельных стран, а также возможное размещение иностранных баз и отдельных воинских частей).

Именно вариант неизбежности сохранения такого базового сценария развития МО – «наиболее важное и существенное» (по Иловайскому), а не многочисленные внутриполитические и внешнеполитические факторы. Для нас имеет принципиальное значение определение того, каким именно будет конкретный вариант этого сценария развития наиболее важной части базового сценария МО – основного сценария  ВПО - и соответствующих ему наиболее вероятных вариантов частных сценариев.

Именно базовый сценарий развития МО будет предопределять проявление не только конкретных вариантов развития ВПО, но и частных сценариев  развития стратегической обстановки (СО) в мире[6], в том числе на Украине и в пограничных районах с этим государством районах (Приднестровье, Белоруссии, Республике Крым, Белгородской, Курской и Ростовской областях). Анализ отдельных региональных СО и их развитие, находящийся в компетенции Генерального штаба ВС РФ, требуется, на мой взгляд, не только в интересах формирования системы исходных данных (СИД) для СНБ и планов развития ОПК, но и для общего понимания возможного развития военно-политической обстановки в интересах МИД РФ.

Таким образом, базовым сценарием развития МО в 2024 году остается сценарий «Усиления военно-силового противоборства между западной коалиции с другими центрами силы», прежде всего, Россией. Вместе с тем, на него будет неизбежно оказывать возрастающее давление на страны Запада другие центры силы, прежде всего, локальные человеческие цивилизации (ЛЧЦ), которые в возрастающей (но не одинаковой степени) будут влиять на политику Запада:

- Китаем (численность более 1400 миллионов человек);

- Индией (численность более 1400 миллионов человек);

- исламским миром (численность порядка 1400 миллионов);

- африканскими странами (приблизительно такая же численность как и другие ЛЧЦ);

- а также возросшей активностью стран Латинской Америки и Юго-восточной Азии.

В целом это означает возрастающую силу противоборства между глобализацией и автаркией, на которую будут ориентироватся национальные государства. (Для России это будет иметь экзестенциальное, цивилизационное значение для нации и угрозу государственному суверенитету – для государства). В том числе и сторонников западной военно-политической коалиции.

Это дает основание для поиска Россией новых форм сотрудничества не только с традиционными, но и новыми центрами силы, более того, с некоторыми представителями западной военно-политической коалиции. Позиция Венгрии, Словакии, Нидерландов и некоторых кругов Германии и Франции, например, могут существенно измениться по мере развития негативного сценария ВПО (как это случилось в 1966 году с позицией Франции).

Влияние этих факторов не стоит недооценивать. Так, конфликт Израиля с палестинцами на Ближнем Востоке, безусловно, повлиял на планы Запада в отношении военного конфликта на Украине, а потенциальный конфликт с Китаем США уже влияет на расстановку военных сил в мире и в Европе. В этом смысле СВО и боевые действия на Украине следует рассматривать как часть общей стратегии и политики западной коалиции в мире в отношении других государств, стремящихся зашитить национальные интересы и системы ценностей.

В этой связи принципиальное значение имеет субъективный фактор – позиция представителей различных кругов правящей элиты России. Политическая элита либо видит («хочет видеть») базовую тенденцию в развитии МО («Усиление военно-политического противоборства»), либо нет, как это было при М. Горбачеве и Б. Ельцине, а также при В.Путине до 2007 года[7]. От этого зависит как реальная СНБ РФ, а также развитие стратегического планирования (СП) в области внешней политики, ВС и ОПК, так и практические шаги в области совершенствования военной организации. Иначе говоря, озвученные приоритеты дают представление о том, каким видится будущее развитие не только базового сценария ВПО на Украине и в мире, но и его отдельных вариантов.

СВО в 2022-2023 годы на Украине показала, что общий курс, проводившийся в России в военно-политической области в последнее десятилетие, хотя и отличался  ошибками и в целом не всегда успевал вовремя исправить катастрофические последствия «реформ» предыдущих лет, тем не менее, стал адекватнее и реалистичнее ориентироваться в реалиях ВПО в мире. Прежде всего, в области приоритетов и целеполагания национальной стратегии. Это отразилось в последние годы как на внешней политике страны, так и на ее политике безопасности, прежде всего, развития ОПК. В целом именно поворот в этой политике в последние десятилетие смог (неожиданно для Запада) обеспечить ВС РФ возможность ведения военных действий против ВСУ и их союзников в 2022-2023 годы.

Оценка состояния Украины и ВСУ на начало 2024 года

Объективная оценка состояния Украины и ВСУ страны во многом искажается и даже смазывается пропагандистскими усилиями некоторых журналистов России, которые в условиях войны и объявленных выборов должны отражать скорее понятное субъективное пожелание правящих кругов страны, чем объективные реалии. Очевидно, что в освещении действий ВС РФ не хватает оперативности, точности и, порой, профессионализма. Объективная оценка состояния Украины и ВСУ требует научной профессиональной дискуссии, которая пока что периодически имеет место только в Академии Генерального штаба, либо в кулуарах.

На мой взгляд, состояние Украины и ВСУ характеризуется быстрым нарастающим системным кризисом, который охватил практически все области (хотя некоторые украинские эксперты не считают в состоянии кризиса ВСУ). Он характеризуется следующими особенностями:

1.Нарастающей массовой политической, физической и психологической усталостью и апатией военнослужащих и населения, истощением ресурсов не только ВСУ (очевидная нехватка боеприпасов и ВВСТ), что означает неспособность ведения ВСУ сколько-нибудь активных действий на фронте.

2. Кризисом в организации ВСУ, которые так и  не превратилось «из войска в армию», сохранив, отчасти, все признаки махновщины:

- нет строгой иерархии и соподчиненности;

 - нет системы взаимодействия вилов и родов войск;

- нет «дисциплины ума»;

- нет психического здоровья;

- нет достаточного количества ВВСТ и боеприпасов.

Все  это отражается на эффективности использования ВСУ, в частности, быстрой смены тактики, которая, с одной стороны, отражает гибкость ВСУ, но , с другой, - «свидетельствует об отсутствии стратегии у украинской армии». Такое мнение высказал, например, бывший советник министра обороны страны Юрий Бутусов 25 декабря 2023 года[8]. "Та тактика, которая у нас есть сейчас: тактика обороны без создания оборонных сооружений, тактика войны дронов без системного обеспечения войск дронами, тактика каких-то наступлений и штурмов без подготовленных резервов. Так воевать нельзя, это плохая тактика и отсутствие стратегии." Бутусов, например, считает, что в условиях позиционной войны такая тактика требует изменений. "Проблема не в том, что у России больше оружия. Проблема в том, что мы плохо организованы", - добавил бывший советник министра обороны.

Огромное значение для ВСУ имеет потеря остатков ОПК, который зимой 2024 года способен производить от 10 до 30% потребностей в боеприпасах и ВВСТ. Огромные советские запасы уничтожены, разворованы или распроданы. Удары Вооружённых сил России по украинской инфраструктуре лишили Киев способности производить новое оружие на остатках разоренного ОПК. Более того, уничтожена военная промышленность страны. "России удалось парализовать промышленность Киева, лишив Украину возможности производить нужное снаряжение у себя", - рассказал в интервью, данном британской газете «The Independent», анонимный старший офицер украинской армии. Так что теперь киевский режим вынужден менять свои запросы к западным странам. Украина целиком зависит от поставок из США, Великобритании, Евросоюза и Южной Кореи.

Украинская армия с начала июня 2023 года совершала многочисленные безуспешные попытки наступления. По данным главы Минобороны РФ Сергея Шойгу, за полгода Киев потерял более 125 тыс. человек и свыше 16 тыс. единиц вооружения. Российская сторона неоднократно подчеркивала, что наступление так и не принесло Украине значимых результатов. В последние недели 2023 года на Западе и в Киеве неоднократно звучали заявления, что контрнаступление оказалось «недостаточно успешным», а на фронте сложилась тупиковая для украинской стороны ситуация. По моим оценкам, ВСУ потеряли более 400 тысяч человек убитыми и до 500 тысяч ранеными и по болезни.

В начале 2024 года такие настроения усилились в связи с ростом трудностей в снабжении ВСУ со стороны западных союзников в зимнее время и росту объективных трудностей ведения войны в зимних условиях. Так, например, пребывание в окопах зимой на передовой более суток (а сегодня это в реальности 2-6 суток), как правило, ведет к серьезным заболеваниям и даже увечьям даже без физического поражения.

Учитывая резко возросшую интенсивность применения БПЛА и артиллерии, ожидается, что количество потерь – военных и санитарных в январе – марте  2024 года -  будет огромным. Так, если принимать в качестве «нормы» ежемесячные потери ВСУ в 25-30 тыс. военнослужащих, то зимой к ним может быть добавлено ежемесячно не менее 40 тысяч пострадавших и искалеченных солдат ВСУ от переохлаждения и болезней. Это означает резкий рост потерь и без того ограниченной численности боеспособных сил ВСУ на линии фронта. Во многом, в том числе и поэтому, сроки сопротивления ВСУ на всей линии фронта оцениваются в 3-6 месяцев.

В настоящее время рассматриваются разные варианты смены стратегии ВСУ и использования новых сил и средств, в том числе зарубежных союзников. Их основной особенностью выступает признание в ВСУ невозможности дальнейшего длительного продолжения позиционной борьбы с ВС РФ и поиск новых стратегических и тактических приемов. Так, например, в подписанной недавно декларации стран НАТО допускается размещение на территории Украины военных баз, что может означать фактически прямое участие без формального признания состояния войны. Д. Медведев прокомментировал эту декларацию, на мой взгляд, неверно следующим образом: «Очевидно, в самой этой декларации вообще нет никакой добавленной ценности. Декларация — всего лишь публичное заявление, а значит, филькина грамота», — заявил Медведев.  Он допустил, что на Украине может появиться иностранная военная база. По мнению политика, какая-то из стран может решиться на такое по своему желанию. Медведев напомнил, что НАТО не хочет принимать в свои ряды Украину, так как не хочет вступать в конфликт с Россией.

Обращает на себя внимание то, что усилились настроения и выступления, в которых меняется стратегическое целеполагание значительной части общественного мнения и военачальников на более скромные задачи сохранения в любом виде украинского государства (даже при потере значительной части территории).  Не случайно прогноз экономики Украины на 2024-2025 годы МВФ исходит из сохранения Украины как государства, более того, относительно высоких темпов ее развития даже после потери части территорий[9]. Происходит достаточно быстрое нарастание понимания невозможности нанесения стратегического поражения России и необходимости ограничится более скромными целями, которые можно добиться только при помощи союзников по НАТО. Это означает, что дальнейшее продолжение военных действий будет возможно только при условии гарантированного привлечения значительных внешних ресурсов стран-союзников (что становится все менее очевидным).

Конец 2023 года часто ассоциировался с разного рода утечками о неформальных консультациях и заявлениях о необходимости прекращения огня и начале переговоров (от американских сенаторов и экспертов до Г. Явлинского). Так, президент Белоруссии Александр Лукашенко считал в январе 2024 года, что в 2024 году у Киева будет единственный шанс урегулировать конфликт. Считается, что в октябре 2023 года российский президент Владимир Путин отметил, что на Украине задумываются о разрешении существующего конфликта через переговоры.

По мнению ряда авторитетных экспертов на Украине, системный кризис требует принятия срочных (в течение месяца-двух) мер в следующих основных областях:

1. Резкого улучшения и развития отношений с союзниками и партнерами, прежде всего, соседями, куда можно было бы перенести часть мощностей ОПК и создать совместные производства, а также чьи ВС можно было бы использовать на Украине.

2. Развития инфраструктуры баз и отдельных ВС стран-союзников на территории Украины.

3. Начало переговоров в формате «Европа – Россия» по созданию новой системы безопасности ради сохранения украинского государства. На Украине уже сами правящие круги боятся хаоса и рассуждают о том, «чьим протекторатом мы будем» - Американским, европейским или российским». Я вполне реалистично оцениваю такую возможность как сознательный выбор в пользу не только Запада, но и России части правящей элиты Украины потому, что «Пластичность национального характера» допускает все варианты.

4. Совершенствование политического и военного руководства, разработки долгосрочной оборонительной стратегии и создания укрепрайонов. Так, например, предлагается переформатировать бригады в усиленные роты, обеспеченные 3-4 танками, оружиями, минометами и БПЛА.

Таким образом, формируется противоречивая картина состояния ВПО на украинском ТВД в январе 2024 года, когда, с одной стороны, сохраняется эскалация базового сценария развития ВПО в его военно-силовом варианте, но, с другой, нарастает понимание невозможности продолжения военного противоборства как в материальном, военно-техническом, так и в политическом отношении. Это означает возможность сосуществования одновременно двух вариантов базового сценария развития ВПО. Во-первых, в этом случае наиболее вероятным конкретным вариантом сценария ВПО (вытекающим из базового варианта МО) на период 2024-2025 годов я считаю сохранение варианта «Реалистический» (или «Вариант № 2») сценария ВПО, который акцентирует внимание:

Во-первых, на использовании новых  средств и способов вооруженной борьбы, в том числе сил специальных операций, диверсионных подразделений и ЧВК, и даже отдельных подразделений стран НАТО.

Во-вторых, на эскалации региональных и локальных конфликтов, прежде всего, по периметру границ России, а также в других регионах, которые будут возникать по инициативе западной военно-политической коалиции по всему миру. Это означает высокую степень вероятности распространения военных конфликтов на Кавказ, Закавказье, Среднюю Азию и Прибалтику.

С одной существенной оговоркой: в отличие от предыдущих военных конфликтов с государствами «второго» и даже «третьего» порядка в военном отношении, этот вариант развития ВПО предусматривает возможное военно-силовое противоборство стран западной коалиции со всеми без исключения субъектами ВПО, включая лидеров локальных человеческих цимвилизаций (ЛЧЦ), в том числе в форме вооруженной борьбы в региональных и локальных конфликтах, что резко увеличивает риск войны, в т. ч. глобальной[10].

В-третьих, возможно параллельное развитие второго варианта военно-силового сценария, имитирующего переговоры, как это уже было не раз прежде. Понятно, что западная военно-политичкая коалиция будет стремиться избежать прямого вооруженного конфликта одновременно с двумя центрами силы, но это отнюдь не означает, что она прекратит с ними силовое противоборство, как и с другими центрами силы.

Оценка базового сценария развития ВПО правящей элитой Россией

Достаточно адекватное представление о будущем сценарии развития ВПО дает исследование намеченных известных мер страны в области социально-экономического развития и военного строительства[11], в частности, организации ВС РФ. Так, современные приоритеты, сформулированные В.В.Путиным в области военного строительства на коллегии Минобороны 19 декабря 2023 года, сами по себе дают достаточно полное представление  о том, какую перспективу развития базового сценария ВПО видят в российской военно-политической элите.

Эти приоритеты отражают прежде всего уверенные намерения России обеспечить  политико-дипломатическое и военно-техническое противодействие эскалации военно-силового давления со стороны США и Запада. Их трактовка, вместе с тем, позволяет достаточно точно предположить, что военно-политическое руководство России допускает  возможность прямого военного столкновения с западной коалицией в 2024 году. Именно это вытекает из выступления В.В. Путина, который прямо сказал на совещании в Минобороны в декабре 2023 года[12]: «Хотел бы обратить ваше внимание на ряд приоритетных и системных задач.

Первое. В условиях меняющегося характера военных угроз и появления новых военно-политических рисков существенно выросла роль ядерной триады, которая обеспечивает баланс сил, стратегический баланс сил в мире. В текущем году благодаря последовательной реализации госпрограммы вооружений, чёткой работе оборонных предприятий, уровень современного вооружения и техники в стратегических ядерных силах в целом доведён до 95 процентов, а морской компоненты – практически до 100 процентов…». Таким образом, первый приоритет, озвученный президентом России, связан с обеспечением гарантированной способности РВСН (и ВКО) России к ответному удару с помощью ЯО.

Очевидно, что такая потенциальная способность СНВ РФ к гарантированному ответному удару создает условие, которое делает маловероятным прямое военное столкновение России и США на уровне стратегических сил (СНВ), т.е. на высшей ступени военной эскалации. Это, однако, отнюдь не означает, что:

- США отрицают возможность военного противоборства на уровне обычных и тактических вооружений (ТЯО) на отдельных ТВД, в том числе в Европе. Более того, военные действия с участием ряда европейских государств (прежде всего, Польши, Чехии и Германии, а также Прибалтийских стран) могут быть вполне допустимыми при проведении ясного водораздела между применением СНЫ России и США.

- Не означает это наращивание поставок ВВСТ Украине и втягивания в вооруженный конфликт европейских государств.

Реальная вероятность варианта развития ВПО как «Расширения и интенсификации вооруженного конфликта» следует из второго приоритета, заявленного В.В.Путиным: «Второе. Достигнутые показатели в переоснащении ядерной триады – это ориентир для нашей работы по обычным вооружениям и технике. Их поставки в войска в сравнении с прошлым годом увеличились втрое. Ожидается, что в целом гособоронзаказ по итогам 2023 года будет выполнен на уровне порядка 98 процентов. Нужно и дальше направлять в войска самое современное оружие…». Таким образом, второй приоритет – массированное военное строительство обычных ВС и ВВСТ.

Наконец, третий приоритет В.В.Путины свидетельствует о подготовке ВС РФ к длительному по времени вооруженному конфликту, в который могут быть втянуты более активно некоторые страны НАТО.  Длительный военный конфликт прежде не рассматривался в советской и российской Военной доктрине как наиболее вероятный вариант развития ВПО.«Третья важнейшая задача – своевременное в полном объёме снабжение всем необходимым войск, участвующих в специальной военной операции».- заявил В.В.Путин. «В этом году благодаря работе ОПК объёмы поставок бронетанковой техники возросли в три раза, автомобилей – в 4,5 раза. В целом количество закупаемых основных образцов вооружений повысилось в 2,7 раза, а особо востребованных – в семь раз»[13].

Подытоживая, можно сделать вывод о том, что ВС РФ в 2024 году будет готовиться к интенсивным и масштабным военным действиям, в которые могут быть вовлечены другие (некоторые) страны Европы, например, Польша, Чехия и прибалтийские государства, но, в то же самое время, когда потенциал СНВ РФ гарантированно обеспечит отсутствие прямого военного участия вооруженных сил США и их основных союзников. Такие решения могут означать, что ВС РФ будут готовы к отражению агрессии не только со стороны ВС Украины, но и, возможно, других стран-членов НАТО на «доядерном уровне» или до уровня применения СНВ великих держав. В самом расширенном варианте это будет означать полномасштабные военные действия России с некоторыми членами НАТО.