В условиях неопределенности многих тенденций и процессов внешней среды…. Политика ряда государств, утративших стратегическую ориентированность, приобретает реактивный характер…[1]

Авторы работы по стратегическому планированию

Даже наличие огромных объемов и качественной информации не гарантирует правящей элите страны точность в оценке состояния МОВПО. Именно качество политической элиты, её способности к адекватной оценке увеличивают значение самой качественной информации, либо, в случае неспособности такой оценки, — обесценивают даже самую лучшую информацию. На мой взгляд, как при М. Горбачеве и Б. Ельцине, так и при Дж. Байдене правящие элиты наших государств были не способны адекватно оценить имевшуюся у них, безусловно, значительную и качественную информацию. Как справедливо писал бывший начальник Внешней разведки СССР, Л. Шебаршин, «Разумный политик не ожидает найти сенсационные сведения в каждом разведывательном сообщении. Секретная информация помогает корректировать видение того или иного процесса или события, вскрывает его реальную подоплеку, позволяет определить его дезинформационный компонент»[2]. Многие политические ошибки поэтому были допущены сознательно, с пониманием того, что это ошибка.

Точность оценки и прогноз состояния МО-ВПО очевидно лежат в основе планирования будущей СНБ государства[3]. Это — известный принцип, который, тем не менее, регулярно нарушался в России последние десятилетия, при том, что в прежней истории империи и СССР подобные ошибки встречали достаточно редко. Можно, например, безусловно говорить о периоде до Крымской войны, когда оценка состояния МО и ВПО была сделана неверно, отчасти в период войны с Японией в 1904–1905 годах и в начальный период Первой мировой войны. Иногда говорят об ошибках И.В. Сталина накануне нападения на СССР (которых, на мой взгляд, было немного). Но таких радикальных катастрофических политических ошибок в оценке МО–ВПО, которые совершили М. Горбачёв и Б. Ельцин, в истории России–СССР не было.

Надо признать, что платой за такие ошибки стал развал советского блока и СССР, глубочайший кризис в России, который поставил её к концу 90-х годов прошлого века на грань самоуничтожения[4].

Субъективное влияние в оценке и прогнозе МО–ВПО начинает сказываться сразу же с анализа процессов и факторов формирования как МО и ВПО, так и СО, где оно особенно огромно, хотя и отнюдь не отрицает значения общетеоретической и исторической подготовки тех конкретных лиц, которые формулируют и реализовывают политические решения в военной области. Совсем наоборот. Опыт генеральных штабов целого ряда государств свидетельствует, что чем скрупулезнее проделана подготовительная работа по военному планированию, тем полнее и быстрее реализовываются дальнейшие решения, вытекающие из неизбежных изменений в СО и ВПО[5]. (Что совершенно не означает 100% гарантии реализации запланированного

прежде. Ни одни план никогда не был целиком реализован в том виде как он планировался, свидетельствует вся история военного искусства). И, наоборот, чем слабее подготовка аппарата и состояние научных школ, тем менее обоснованы предлагаемые решения. То же самое относится в полной мере и к государственному управлению и национальной стратегии — не только концептуально, но и с точки зрения механизмов её реализации[6].

Именно с этим столкнулся процесс подготовки и принятия решений в области социально-экономического развития и безопасности России в 90-е годы, когда опытные специалисты были распущены, школы — деградированы, а ответственность отсутствовала полностью[7].

Так, решения о вводе войск в Чечню и их реализация в декабре 1994 года были примерами абсолютного непрофессионализма и безответственности как по вине военачальников, так и субъективных и непрофессиональных решений политического руководства, прежде всего, президента Б.Ельцина и членов Совета Безопасности России[8]. Достаточно сказать, что большинство военачальников просто отказались выполнять приказ главнокомандующего, нарушив присягу.

И, наоборот, оценки и прогноз состояния МО-ВПО в 2022 году В.В.Путиным вполне отражают военно-политическую адекватность (но, к сожалению, с серьезными практическими военными изъянами), точность и предусмотрительность, с одной стороны, и способность оценить масштабы происходящих перемен, с другой. Достаточно привести пример оценки В.В. Путина состояния МО 20 июля 2022 года: «Как бы западные и так называемые наднациональные элиты ни пытались сохранить существующий порядок вещей, наступает все-таки новая эпоха, новый этап в мировой истории, и только подлинно суверенные государства могут обеспечить высокую динамику истории»[9].

Задача исследователя и аналитика в военно-политической области заключается в максимально полном и конкретном анализе ВПО и СО, который ляжет в основу будущей национальной стратегии. К сожалению, оба этих метода (дедукции и индукции анализа ВПО), как мы увидим, достаточно затратными и ресурсными, прежде всего, с точки зрения времени. Поэтому при анализе необходимо будет пытаться по возможности ограничить количество факторов формирования МО и ВПО[10], чья численность может быть фактически не ограничена[11].

Так, если говорить о количестве факторов и тенденций, формирующих современную МО, то можно с уверенностью называть их численность в сотни тысяч. Например, при анализе состояния только околоземного космического и воздушного пространства в режиме «онлайн» средств ВКО РФ постоянно мониторят состояние более 150 000 объектов. Если же говорить об анализе других ТВД и всего спектра факторов, влияющих на формирование ВПО и МО (экономических, социальных, политических, других), то речь может идти о миллионах факторах и тенденций. Достаточно сказать, например, что на состояние ВПО с каждым днем сильнее влияют многочисленные негосударственные организации и объединения, чья численность в мире превысила несколько сотни тысяч, а численность их членов — сотен миллионов[12].

Поэтому в нашем анализе последуем принципу: «Вы можете получить все это, но не все сразу». Или «чтобы стать победителем, нужно беречь свое время». По словам автора работы «Книга пяти колец» японского стратега и гениального фехтовальщика XVII века Мусаси, вы должны следовать главному принципу исследования и прогноза развития МОВПО: «вы не должны делать ничего бесполезного», т. е. вы должны максимально сосредоточиться на решении главной задачи, рассматривая любые свои действия в качестве шага, приближающего к его решению.

Тогда и только тогда у вас будет время и энергия, чтобы заниматься тем, что сделает вас на шаг ближе к жизни вашей мечты». Нашей «главной задачей», повторю, является анализ состояния современного сценария развития ВПО в его наиболее вероятном и конкретном варианте. Имея постоянно ввиду, что основа любой стратегии, как справедливо писал военный теоретик Е.И. Мартынов, «руководящая идея»[13].

Поэтому анализ и прогноз состоит и разделён на две большие, логически взаимосвязанные, части, которые лежат в основе такого исследования. Прежде всего рассматривались сценарии развития МО и ВПО и их конкретные варианты на основе разных экспертных оценок и метода дедукции. Эта часть работы была сделана мною ещё в первой части, опубликованной в марте 2021 года и её анализ минимизирован в данной, второй части, исследования[14]. В результате работы среди десятков сценариев МО и ВПО бы отобран и предложен в качестве наиболее вероятного конкретный вариант развития ВПО, который был назван «Усилением военно-силового противоборства» в регионах и на отдельных ТВД («Вариант № 2.2»)[15]. Он практически повторял прогноз развития сценария ВПО, сделанный мною в 2013 году.

В этой части, рассматривается формирование ВПО в мире и в отдельных регионах с конкретных позиций, под влиянием развития СО, войн, конфликтов и многочисленных частных факторов методом индукции. Это означает, что множественные проявления в реальном состоянии вооруженного противоборства — СО, войнах и военных конфликтах — позволяют нам более точно понять реальную сущность и состояние развития конкретных сценариев и их вариантов ВПО, предложенных ранее.

В данном случае, как уже говорилось выше, важны сугубо конкретные, в том числе исторические примеры влияния формирования СО на ВПО и МО, а также субъективные оценки и, особенно, разведсообществ[16].

Естественно, что акценты и сами оценки ВПО политиками периодически меняются или, как минимум, корректируются в зависимости не только от объективных условий, но и потребностей внутренней политики и иных обстоятельств, как это произошло, например, при смене администраций Д. Трампа на Дж. Байдена[17]. В том числе и в России, где периодичность редакций СНБ определена 6 лет[18].

Тем не менее важно пытаться максимально точно отследить эти нюансы. Так, например, выступление В. Путина на Давосском форуме в январе 2021 года весьма системно описало состояние МО в тот период.

В частности, он говорил, что: «некоторые эксперты — я с уважением отношусь к их мнению — сравнивают текущую ситуацию с 30-ми годами прошлого века. С такой ситуацией можно соглашаться, можно не соглашаться. Но по многим параметрам, по масштабу и комплексному, системному характеру вызовов, потенциальных угроз определённые аналогии все-таки напрашиваются[19]. Мы видим кризис прежних моделей и инструментов экономического развития. Усиление социального расслоения: как на глобальном уровне, так и в отдельных странах. Об этом мы и раньше говорили. Но это в свою очередь сегодня вызывает резкую поляризацию общественных взглядов, провоцирует рост популизма, правого и левого радикализма, других крайностей, обострение и ожесточение внутриполитических процессов, в том числе в ведущих странах»[20].

Таким образом, в этом выступлении Президент дал политическую комплексную оценку развитию современного сценария МО, сопоставив его с состоянием сценария развития МО и ВПО накануне Второй мировой войны. Ниже он конкретизировал развитие этого сценария МО с точки зрения конкретного варианта сценария развития ВПО следующим образом: «Всё это неизбежно сказывается и на характере международных отношений, не добавляет им стабильности и предсказуемости. Происходит ослабление международных институтов, множатся региональные конфликты, деградирует и система глобальной безопасности… противоречия закручиваются, что называется, по спирали. Как известно неспособность и неготовность разрешать подобные проблемы, по существу, в ХХ веке обернулись катастрофой Второй мировой войны[21].

Конечно, сейчас такой глобальный «горячий» конфликт, надеюсь, в принципе невозможен. Очень на это надеюсь. Он означал бы конец человеческой цивилизации[22]. Это хорошо понимают, как на Западе, таки в России, где военные доктрины оставляют место для применения ЯО лишь в крайнем случае. Но, то что этот сценарий возможен, является единственным объяснением военно-технологического соперничества, которое лежит в основе современного противоборства между ведущими странами[23].

Это обстоятельство и лежит в основе современной стратегии США «силового принуждения» КНР, России и других стран, ориентированное, прежде всего, на силовые не военные средства и методы[24]. Но, повторю, ситуация может развиваться непредсказуемо и неуправляемо.

Если, конечно, ничего не предпринимать для того, чтобы это не случилось. Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии, чреватым борьбой всех против всех, с попытками разрешить назревшие противоречия через поиск «внутренних» и «внешних» врагов, с разрушением не только таких традиционных ценностей (мы в России дорожим этим), как семья, но и базовых свобод, включая право выбора и неприкосновенность частной жизни»[25].

Эта характеристика современного сценария развития МО и ВПО президентом России, данная в январе 2021 года накануне СВО на Украине, вполне совпадает с характеристикой ранее предложенного мною конкретного сценария развития ВПО «Усиления военно-силового противоборства» в его наиболее вероятном конкретном варианте — региональном. При том понимании, что даже конкретные сценарии развития СО, войн и конфликтов в регионах составляют единый замысел «главную идею», — развала России, лишение её суверенитета и национальной идентичности[26]. Идея, — которая в 2023 году уже не выглядит алармистской и фантастической[27].

Важно при этом, что именно субъективное восприятие множества факторов в исторической ретроспективе в наибольшей степени отражает реальность. Эта мысль К. Клаузевица позже была подчеркнута основателем военной историографии Гуго фон Фрайтаг-Лорингховеном, который считал, что именно исторический опыт, примеры позволит «застраховать от однобокости оценок»[28].

Подчеркну, что такая работа может быть сделана при одном обязательном условии, а именно: если у вас уже существует вполне определенное видение процессов развития международной и военно-политической обстановки[29]. В противном случае вы, как и большинство наших политологов, окажитесь в плену многочисленных и часто ложных, противоречивых, туманных и в конечном счете субъективных оценок и предположений. Именно поэтому предлагается коротко вернуться к некоторым теоретическим положениям, которые были положены в основу первого этапа анализа МО-ВПО.

Анализ конкретного состояния ВПО вытекает из более общих заключений относительно состояния МО, которые уточняются по мере необходимости конкретными данными. Кстати, в американском ежегодном обзоре военных угроз разведками страны подчеркивается именно «ежедневное и нюансированное изучение проблем»[30]. В самом общем виде такое видение представляет достаточно регулярно, например, президент РФ В.В. Путин в своих посланиях и публичных выступлениях[31]. В частности, на расширенном заседании коллегии министерства обороны России 21 декабря 2020 года он ясно обозначил существующий алгоритм разработки и принятия политических решений следующим образом (начинающийся с анализа состояния МО и ВПО): «Безусловно, мы детально анализируем текущую геостратегическую и военно-политическую ситуацию, прогнозируем возможные варианты её развития[32].

В частности, он констатировал, что «в 2020 году завершилось планирование обороны государства на ближайшие пять лет. В ходе этой работы учтены все существующие и прогнозируемые угрозы безопасности России (как оказалось в 2022 году — не все), а также растущие боевые возможности нашей армии и флота». Итог, который подвел президент, таков: «Главный вывод очевиден. Будем и дальше активно и качественно развивать Вооружённые Силы, повышать их боеготовность и эффективность».

Иными словами, на основании анализа МО и ВПО был сделан важный политический вывод о необходимости продолжения настойчивой работы по укреплению военной безопасности, который отнюдь не является в наших реалиях автоматическим[33]. Этот политический вывод был им конкретизирован в постановке нескольких наиболее приоритетных задач, а именно: «… — сосредоточиться на решении следующих ключевых задач». Эти «ключевые задачи» (приоритеты) в развитии ВС и ОПК страны в его представлении в то время, коротко, выглядят следующим образом.

«Первое — это поддержание высокой боеготовности ядерных сил. Развитие всех составляющих ядерной триады…

Второе — Столь же важно укреплять потенциал сил неядерного сдерживания, прежде всего высокоточного оружия…

Третье — это дальнейшее продолжение ритмичного переоснащения армии и флота на современные вооружение и технику, то есть чёткое и своевременное выполнение заданий гособоронзаказа[34]. Подчеркну, в стратегических силах у нас уже создан серьёзный научно-технический задел по образцам вооружения и техники, не имеющим мировых аналогов. В том же направлении должны развиваться и силы общего назначения.

Четвёртое — Техническая модернизация армии и флота требует внедрения новых форм и способов действий войск, а для этого нужно развивать военную науку. Не только изучать опыт современных вооружённых конфликтов и локальных войн, но и делать прогнозы на будущее, в том числе учитывать появление в армиях ряда зарубежных государств оружия на новых физических принципах[35]. Мы знаем об этом, работаем над этим, но надо держать это постоянно в поле нашего внимания[36].

Пятое — В ходе боевой учёбы следует более активно осваивать, «обкатывать» вооружения и технику с элементами искусственного интеллекта, только совсем недавно обсуждали это на Совете Безопасности, в том числе — роботизированные комплексы, беспилотные летательные аппараты, автоматизированные системы управления»[37].

Сегодня, с высоты опыта СВО на Украине 2022–2023 годов, трудно сказать, что В.В.Путин сделал какие-то стратегические ошибки, хотя акценты на развитии промышленной базы и системы подготовки кадров, отдельных видов ВВСТ (БПЛА, систем связи и пр.) сегодня были бы сделаны иначе.

Таким образом, на высшем политическом уровне В.В. Путин практически продемонстрировал действующий в России алгоритм подготовки и принятия политического решения — от оценки МО и последующего вывода о перспективе развития ВПО, до общего определения вектора политики в области безопасности и постановки конкретных задач в области военной политики и военного строительства, включая специальный акцент на совершенствовании военного искусства[38].

К сожалению, как нередко это бывает, он забыл сформулировать главную («руководящую»[39], как писал Е.И. Мартынов) политическую идею России. Именно поэтому осталась в стороне главная тема — вероятный характер современной (уже идущей) информационно-когнитивной войны[40]. Это, как оказалось, стало главным недостатком при проведении СВО на Украине.

Очевидно, что для политического уровня, который был на расширенной коллегии МО в декабре 2020 года ещё большей конкретизации не требовалось. Подобная конкретизация основных установок происходит регулярно от встреч В.В. Путина (дважды в год) с руководителями ОПК и высшим командным составом, до работы по укреплению внутриполитической стабильности и правопорядка в стране, т.е. ежедневной работы по решению задач по укреплению внешней и внутренней безопасности страны, которые, однако, находятся в рамках общей стратегии, подтвержденной им на расширенной коллегии МО РФ. Система управления ОПК и ВС мирного времени оказалась не вполне соответствует условиям проведения СВО. Пришлось создавать новые органы управления как ВС, так и ОПК, перераспределять обязанности и функции применительно к новым условиям развития ВПО.

Автор: А.И. Подберезкин