… образ других народов или собственный образ … зависит от того, как в детстве нас учили истории[1]
М. Ферро, французский историк

… мы реально впали в «холодную войну», просто реально,… Если раньше была риторика «холодной войны», то сейчас можно уже сказать, что наступили события характеризующие «холодную войну» с угрозой войны, с напряжением, со страхом людей…[2]
К. Ремчуков, редактор «НГ»

Конфликт западной и восточной локальных цивилизаций, трансформируемый в область международных отношений, не обязательно ведет к кризису, а тем более военному конфликту и войне. Одним из возможных, но наименее вероятных сценариев развития МО, в т.ч. отражающих реалии и перспективы отношений России и США, является следствием развития гипотетического сценария человеческой цивилизации (ЧЦ). Он является «общецивилизационного благополучия».

В соответствии с этим сценарием, отношения между государствами строятся строго на основе международного права и принципах политической, экономической и гуманитарной справедливости, либо, как минимум, на декларациях этого при отсутствии конфликта. Соответственно, ни одна из стран (или локальных цивилизаций) не претендует на неравноправное, а тем более силовое, распределение мировых ресурсов и, естественно, на необходимый для этого контроль над глобальной МО и ВПО, а, тем более, но навязывание своей системы ценностей. Сразу оговорюсь: США и их союзника в последние годы делают все для того, чтобы этот сценарий не реализовался, а именно ведут настойчивую и планомерную работу по развалу сложившейся системы международной безопасности и международного права.

Такой идеализм в международных отношениях в теории может создать уникальную военно-политическую обстановку, которая будет развиваться по вполне удовлетворены и согласны с ходом развития событий и не претендуют на его изменение. Прежде всего с точки зрении устранения неравенства и несправедливости. Очевидно, что в реальности подобное развитие событий для США абсолютно неприемлемо в силу целого ряда причин, но, прежде всего, потому, что США, создавал менее 20% мирового ВВП, потребляют более 35%. Кроме того, созданная ими система глобального управления вполне справляется с задачами глобального контроля США в настоящее время. Как справедливо оценил эту ситуацию А. Айвазов, «До начала кризиса ядро Американской мир-системы составляли страны G-7, к которому (на приставной стульчик) в 1996 году пригласили Россию, учитывая ее ядерный потенциал, но мир продолжал быть однополярным миром по-американски. В 2007 году на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности выступил Президент России Владимир Путин и сказал: «Что же такое однополярный мир? Как бы не украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Потому что демократия – это, как известно, власть большинства, при учете интересов и мнений меньшинства»[3].

По сути дела в 2007 году в Мюнхене В. Путин поставил под сомнение существующую в мире МО и, как следствие, ВПО, во главе которой стоят США. И последующее ухудшение отношений России и США в 2008–2014 годах в своей основе имело именно непризнание В. Путиным и Россией права США на мировое доминирование, его отрицание «идеалов» системы ценностей западной локальной цивилизации.

Вместе с тем существуют и «поля компромиссов» как объективные реалии в отношениях между локальными цивилизациями. И их достаточно много, хотя, как правило, они не являются приоритетными среди других интересов государств. Важно помнить, что, во-первых, они существуют и, видимо, их становится больше, а, во-вторых, они (по степени приоритетности) даже выше национальных и государственных интересов и могут быть названы «общецивилизационными» или «биологическими». Можно даже предложить такую матрицу, где эти интересы относительно систематизированы и выстроены в приоритетном порядке.

Упрощенная матрица интересов (потребностей) и ценностей наций и государств

Как видно из этой упрощенной матрицы, главное противоречие между общецивилизационными и остальными интересами – временное. Являясь по сути более важными, далеко не всякая элита способна отдать им должное. Так, опасность распространения ядерного оружия не является ближнесрочной, а поэтому (отдавая дань ее значению) решение этой проблемы не будет ставиться в более приоритетном порядке, чем, например, текущая ситуация на Украине.

Необходимость сотрудничества, вызванная общим интересом.

[4]

Фактически Россия стоит перед цивилизационным выбором, который будет иметь непосредственные последствия для МО и ВПО:

– признать в качестве «единственно верной» систему ценностей западной локальной цивилизации, либо сохранить свою систему ценностей и свою идентичность;

– признать приоритеты интересов западной локальной цивилизациями над другими интересами других цивилизаций;

– признать несправедливое устройство взаимоотношений, распределения мировых богатств и систему управления, либо отрицать правомерность этих систем;

и т.д.

Позитивный сценарий ВПО является сценарием, когда выбор в пользу ценностей и интересов западной цивилизации сделан. В  этом случае силовые средства политики, в т.ч. военные, уже не нужны: цивилизационно-политические цели уже достигнуты. Зачем война, когда победа получена? Поэтому позитивный сценарий предполагает политическую капитуляцию, неоправданной уступки и компромиссы (как во времена М. Горбачева – Б. Ельцина). Тем не менее такой сценарий не только возможен, но даже вероятен, если правящая элита страны возьмет соответствующий политический курс.

В классическом понимании этот курс будет искажением реальных объективных ценностей и интересов локальной цивилизации, нации и государства, которое не может быть долгим: субъективные ошибки правящей элиты неизбежно исправляются. В рисунке логика политического процесса это может быть выражено следующим образом.

• «а» – вектор, ориентированный на внешние (глобальные реалии и факторы; искажающий реальные интересы;
• «б» – вектор, отражающий адекватно объективные интересы и ценности;
• «в» – вектор, ориентированный на национальные интересы, не учитывающий международные реалии.

Как видно из рисунка, в тот или иной конкретный период времени (а ВПО, – подчеркну, отражает конкретную ситуацию в конкретный период времени) правящая элита может по-разному интерпретировать, прогнозировать и планировать свою политику. Теоретически, она может даже реализовывать в своей политике вектора «а`» (абсолютный примат внешних ценностей в ущерб национальным) и «в`» (абсолютный примат внутренней системы ценностей), однако практически это поведение самодейственно тем не менее позитивный сценарий развития ВПО очень близок к вектору «а», который в значительной степени ориентирован на учёт внешних реалий, сформированных в последнее столетие под влиянием США и их союзников. Такие периоды могут быть, как уже говорилось, кратковременными, а, кроме того, достаточно острыми, провокационными в развитии ВПО. Как образно показал один из сибирских ученых, они могут выглядеть следующим образом.

[5]

«А на следующий год разразился мировой экономический кризис, решать проблемы которого уже невозможно было в рамках однополярного мира и старого ядра Pax Americana, поэтому сразу после начала мирового кризиса в ноябре 2008 года был созван Антикризисный саммит «большой двадцатки» (G-20) в Вашингтоне. Но и в G-20 страны периферии оказались в меньшинстве, в то время как США и страны ядра Американского цикла продолжали навязывать свою волю и тормозить переход к новой парадигме мирового развития. Тот же аналитик банка «Голдман Сакс» Джим О’Нил к десятилетнему юбилею аббревиатуры БРИК выпустил свой новый прогноз, в котором показал, что мировое потребление должно переместиться из стран G-7 в страны БРИКС, доля которых к 2020 году вырастет с 23% до 62% мирового потребления, а «средний класс» мира к 2030 году составит 5,2 млрд. человек, из которых в БРИКС будет 52%, а в G-7 – только 15%[6].

Автор: А.И. Подберезкин, Центр военно-политических исследований