В 19 веке российский император Александр III Миротворец любил повторять своим министрам: «Во всем свете у нас только два верных союзника, наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас». А, что сегодня?
Тема внешних угроз для России очень обширна, она требует длительного объемного обсуждения.Если говорить предельно коротко, то достаточно очевидно, что для России можно выделить три основных угрозы: США и НАТО; исламский мир; Китай. Есть также две угрозы «второго ранга» – Турция и Япония, на обсуждение которых здесь не хватит места. Отдельно выделять еще и Грузию все же неприлично.
Проще всего парируется исламская угроза. Дело в том, что как классическая военная сила исламский мир для нас угрозы не представляет и представлять не будет по трем причинам. Во-первых, исламские страны "дальнего зарубежья" с нами не граничат, несмотря на весь технический прогресс, это весьма важно – без общей границы воевать затруднительно. Во-вторых, исламский мир до такой степени политически, этнически и, как ни странно, конфессионально, разобщен, что представить себе хотя бы временное и ситуативное его объединение совершенно невозможно, а по отдельности ни одна исламская страна сопоставимым с нами военным потенциалом располагать не будет никогда (если только не распадется сама Россия). Потому что, в-третьих, исламский мир абсолютно беспомощен в научно-технологическом плане, он не способен даже на копирование современной боевой техники.
Поэтому угроза со стороны исламского мира может носить лишь террористический характер. И здесь хочется повторить банальную вещь: борьба с терроризмом – дело спецслужб и Внутренних войск, а не ВС. Если дело дошло до того, что без ВС не обойтись, то это уже не борьба с терроризмом. В частности, если говорить о Чечне, то в обеих войнах со стороны России имело место подавление крупномасштабного вооруженного мятежа, направленного на отделение части территории страны, а никак не борьба с терроризмом. На самом деле, ельцинская формулировка "восстановление конституционного порядка" со всех точек зрения адекватнее путинской "контртеррористической операции"
Конечно, ВС необходимо будет задействовать, если придется (почти наверняка придется) бороться с исламскими радикалами за пределами России, т.е. в Центральной Азии в случае начала экспансии талибов на север после ухода войск НАТО из Афганистана. Именно для таких задач у нас есть ВДВ. Никаких крупномасштабных десантных операций в случае классической войны они давно уже проводить не способны, зато очень хорошо обучены именно противопартизанской войне. Для их поддержки может быть использована небольшая часть фронтовой и армейской авиации. В целом, в подобной операции может быть задействовано максимум 5% ВС РФ.
Эволюция НАТО после окончания холодной войны – особая тема. Причем существует очень мало тем, которые до такой степени искажены в российском массовом сознании по сравнению с реальностью, как тема НАТО. По отношению к этой организации у нас имеет место самая настоящая коллективная паранойя, причем власть и "ученые-эксперты" подвержены ей ничуть не меньше, чем население в целом. Собственно, именно они и транслируют свою паранойю в народные массы.
Резкий рост благосостояния и столь же резкое снижение рождаемости (эти процессы всегда и везде взаимосвязаны именно таким образом) привели к тому, что чувствительность западных армий к собственным потерям дошла до такого состояния, когда вести серьезную войну становится невозможно. Попытка воевать без потерь за счет подавляющего технического превосходства стала причиной непомерного роста стоимости вооружения и техники, а затем и (что совсем удивительно) боеприпасов, которые по определению являются на войне, да и на учениях расходным материалом. Это даже до экономического кризиса привело к резкому сокращению количества техники в натовских армиях (в разы по всем основным классам по сравнению с концом 80-х – началом 90-х), а после начала кризиса не стало хватать уже и боеприпасов, что в полной мере проявилось в Ливии.
В итоге боеспособность европейских армий стала величиной почти виртуальной. ВС США, разумеется, сильнее ВС остальных 27 стран НАТО вместе взятых, но и они надорвались на бесконечных войнах. Существенное сокращение военных расходов и, следовательно, военных возможностей США стало неизбежным, оно уже началось.
Соответственно эволюционировали и войны, которые вело НАТО. Сначала была блестящая победа над Ираком в 1991 г. Затем экстенсивное подавление несопоставимо более слабой Сербии в 1999 г., при этом расходы стран победившего НАТО на данную операцию (при почти полном отсутствии потерь) оказались практически такими же, как и ущерб, нанесенный побежденной Сербии. После этого была продемонстрирована полная импотенция в Афганистане, которая в следующем году завершится естественным поражением (мы будем расхлебывать его последствия). Затем – совершенно вопиющая недееспособность европейцев в Ливии. К этому надо добавить "непротивление злу насилием" в Грузии в августе 2008 г. и в Сирии – уже два года.
Соответственно, все разговоры о возможной агрессии НАТО против России – либо полная некомпетентность, либо сознательная ложь. Еще лет 5 назад имело смысл обсуждать угрозу со стороны одних США, но теперь и эта тема ушла в прошлое.
Наконец, о Китае. Россия уже 20 лет активно навязывает Пекину «стратегическое партнерство», причем у нас очень многие всерьез уверены, что российско-китайские отношения являются эксклюзивными и союзническими. Между тем, КНР установила отношения «стратегического партнерства» со множеством стран мира, включая большинство западных, поэтому ни о какой эксклюзивности России для Китая нет и речи. Как и о союзе. На протяжении всех этих 20 лет и официальные лица КНР, и китайские ученые неизменно подчеркивают, что российско-китайские отношения не являются союзническими и не против кого не направлены. Это твердая позиция Пекина, как официальная, так и фактическая.
Что касается китайской угрозы для нас, то она не гипотетична, она объективна. То, что Китай не сможет прожить без экспансии, определяется законами природы и экономики, а не какой-то китайской агрессивностью. Мы не можем сказать, в каких формах и какими темпами она будет идти, но сама по себе экспансия неизбежна. Для Китая вопрос стоит однозначно – либо захват территорий и ресурсов, либо коллапс и гражданская война.
Во-первых, если потребление на душу населения продовольствия, электроэнергии, нефти и т.д. в КНР выйдет на уровень, хотя бы сопоставимый с западным, ей одной не хватит ресурсов всей планеты. Это не гипотеза, это факт. Так же, как и то, что при нынешних темпах роста китайской экономики данная проблема возникнет в очень обозримом будущем, при жизни подавляющего большинства читателей данной статьи.
Во-вторых, перенаселенность восточных районов КНР создает непомерную нагрузку на природу и инфраструктуру, а попытки ограничивать рост населения являются половинчатыми и при этом ведут к неразрешимым социальным проблемам. Поэтому Китаю нужно расширить территорию, это тоже объективный факт. При этом собственная слабозаселенная западная часть страны, к сожалению, не подойдет. Тибет является экстремальным высокогорьем, где невозможно постоянное проживание неприспособленных к этому «равнинных» жителей и, тем более, невозможна сколько-нибудь серьезная хозяйственная деятельность. СУАР в этом плане не намного лучше. На фоне этих регионов Южная Сибирь несравненно комфортнее и благоприятнее во всех отношениях. А вот Юго-Восточная Азия, которую у нас априорно провозглашают главным направлением китайской экспансии, как раз, очень мало для такой экспансии подходит. Там совсем немного территории, немного ресурсов (по крайней мере, гораздо меньше, чем в азиатской части России), зато очень много местного населения. Поэтому не надо заниматься (само)обманом, у Китая есть всего два направления экспансии – Россия и Казахстан.
Вообще, популярные аргументы наших многочисленных платных и бесплатных «адвокатов Китая» – что у Китая полно своей свободной территории; что у нас китайцам холодно; что в других странах китайцев еще больше; что в начале ХХ века китайцев в России было гораздо больше, чем сейчас, но ведь ничего не случилось; что Китай исторически не склонен к расширению; что у Китая низкий уровень военных расходов относительно ВВП и "маленькая" армия относительно численности населения и многие другие – являются либо прямой ложью, либо той самой полуправдой, которая хуже лжи. Так, например, в КНР с ее "маленькими" военными расходами боевой техники всех основных классов сегодня производится больше, чем во всех 28 странах НАТО вместе взятых, некоторые ее образцы уже сегодня несут серьезнейшую угрозу российским ВС в приграничных районах. Опыт последних локальных войн также свидетельствует о том, что многие типы китайской техники выигрывают в бою у российской техники, состоящей на вооружении отечественных ВС.
Сколько бы ни звучало официальных заявлений о том, что Китай не имеет к нам территориальных претензий (в основном эти заявления звучат почему-то из самой России), но Айгуньский и Пекинский договора, по которым установлена нынешняя граница, там официально считают "несправедливыми и неравноправными". В нынешнем международном праве таких категорий просто нет. Но Китай их введет, когда еще немного наберет мощи. Видеть в Китае потенциального союзника – это такая же утрата связи с реальностью, как видеть в НАТО военную угрозу. Здесь ни при чем никакие политические симпатии и антипатии, здесь – просто суровая объективная реальность, которую хотя бы иногда нужно замечать.
Что касается фактора ядерного сдерживания, то это еще одна интересная тема для отдельной статьи. Здесь скажем коротко, что против неядерных стран оно избыточно, а против ядерных (к коим, увы, относится Китай) – бесполезно. Нельзя забывать о крайне низкой чувствительности китайцев к потерям (в этом их кардинальное отличие от западных армий). Наша беда в том, что мы истово веруем в ядерное сдерживание, что очень мешает развитию обычных ВС. Ядерное оружие должно быть "последним аргументом". Мы же сами себя довели до состояния, когда оно является первым и единственным.
Автор: Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа.
Источник:
