… сетевые структуры можно использовать не только для освобождения общества, но и для укрепления централизованного контроля[1]

Б. Макконнелл, старший вице-президент Института «Восток-Запад»

Состояние международной обстановки решающим образом влияет на формирование военно-политической обстановки и стратегической обстановки, что утверждалось многократно[2]. Вечная аксиома К. Клаузевица ежегодно многократно подтверждается, что не мешает некоторым либералам требовать от России ограничения военно-политической деятельности в условиях нарастания международной напряженности, как, например, США в августе 2022 года, требовавших от России соблюдать положения ДСНВ в части инспекций на местах[3].

В 2022 году, например, это влияние состояния МО на ВПО было очень хорошо видно на примере Украины, которая оказалась под абсолютным контролем США, фактически лишившись окончательно своего суверенитета. Не только состояние ВПО, но даже развитие того или иного конкретного варианта СО на Украине[4] в возрастающей степени зависело от США, прежде всего, финансовой и военно-технической помощи, без которой Киеву становилось практически невозможно ведение вооруженной борьбы. Так, поставки РСЗО «Хаймерс» и дальнобойных артиллерийских систем западными странами, финансово-экономическое обеспечение6 деятельности украинской власти стали прямым следствием политики Запада, которая консолидировано носила антироссийский характер[5].

На практике это означает, что состояние МО с начала второго десятилетия нового века представляет собой своего рода «Переходный период» в развитии наиболее вероятного конкретного варианта сценария МО в 2020–2035 годы, который я назвал сценарием «Эскалация военно-силового противоборства»[6]. Этот сценарий уже во втором десятилетии в ряде случаев приобрел нетрадиционные формы иррегулярной войны[7]между основными мировыми субъектами — ЛЧЦ, их коалициями, государствами и наиболее влиятельными акторами. Война США в Афганистане 2001 года стала по сути специальной операцией ЦРУ при использовании огромной финансовой мощи и минимума военной силы. В 2003 году война в Ираке превратилась в мощную военную операцию, однако, в ней были широко использованы и другие силовые средства — ЧВК, подкуп, информационно-психологические операции, создание «пятой колонны» и т.п.

Этот сценарий МО достаточно подробно описан в предыдущих частях и заключается главным образом тем, что отношения между этими субъектами во все возрастающей степени в последнее десятилетие характеризуются:

— во-первых, нарастающим силовым соперничеством, которое активно дополняется вооруженными способами и средствами борьбы;

— во-вторых, минимальным сотрудничеством между субъектами МО, иногда даже внутри коалиций[8], что существенно, даже радикально, отличает такие отношения от отношений между ними в прошлом веке, когда дисциплина внутри НАТО и ОВД была практически не обсуждаема[9].

Наконец, в-третьих, процесс глобализации и усиления всеобщей взаимосвязи и растущей взаимозависимости, характерный для большинства субъектов МО в последние 50–70 лет, постепенно вытесняется процессом силового противоборства, в основании которого находятся национальные и корпоративные интересы.

Авторы: А.И. Подберезкин, О.Е. Родионов