Превосходство психологического фактора над физическим и его большее постоянство приводят к заключению, что база любой военной теории должна быть как можно шире[1].

Бэзил Лиддел-Гарт, военный теоретик

Эволюция СНБ РФ в годы СВО на Украине отчетливо демонстрировала переход от чисто государственной стратегии к национальной, от «чисто» государственных институтов и государственнических идей – к общенациональным, - которые нередко замещали и вытесняли институты государства. В этой связи было неизбежно и возрастание роли субъективного фактора в стратегии государства – и не только военной, но и общенациональной[2]. Так, феномен ЧВК «Вагнер» стал одним из многочисленных примеров этого процесса, но далеко не единственным, как и добровольчество, и массовая помощь ВС РФ.

СВО на Украине в 2022-2023 годах заставила пересмотреть во многом значение эффективности тех или иных средств политики в пользу военно-силовых инструментов, особенно прямого, непосредственного, даже грубого и террористического использования военной силы, которое было продемонстрировано ВСУ и спецслужбами Запада против России. Многие политические вопросы стали прямо зависеть от итогов деятельности «на поле боя» или «СМИ-эффекта» от террористической деятельности.

Этот процесс  сформировал отчасти ложное впечатление о том, что значение военно-силовых инструментов политики стало абсолютным, которое даже в военных условиях эскалации СВО не соответствует реалиям. А именно – даже  в экстремальных условиях СВО исключительно выросла роль силовых (военных и не военных) общественных и политических средств, прежде всего, институтов развития человеческого потенциала (ИРЧП): идей, концепций, стратегий, политической воли, институтов государства и общества[3] и т.д. СВО продемонстрировала, что игнорирование фактора ИРЧП, особенно, когда речь идет о национальном человеческом капитале (НЧК)[4],  неизбежно ведет к самым тяжелым последствиям. Так, недооценка в стратегическом планировании (СП) РФ значения антироссийских настроений, русофобии и созданных Западом институтов в украинском обществе очень негативно сказалось особенно в начальной фазе СВО на Украине. Но такая же недооценка либеральных настроений произошла и в России.

Надо отметить, что значение силовых не военных средств и способов в политике Запада стремительно нарастало все последние десятилетия. Я писал, в частности, что «В этих обстоятельствах, отсталость России в силовых не военных средствах и способах неизбежно ведет к использованию (политическому или в прямой, военной, форме) военной силы. Постоянное отступление политических и дипломатических средств, которое практически всё время господствовало во внешней  политике России с начала 90-х годов, неизбежно провоцировало Запад на более активные силовые (и не только невоенные) действия. В этом смысле заявления России 14 декабря 2021 года и в последующие недели стали первой существенной ответной реакцией нашей страны, которая означала смену курса во внешней политике и в немалой степени влияло на изменения во внутриполитической обстановке и отношениях с союзниками»[5].

Произошла смена внешнеполитических парадигм, не сразу осознанная, но отчетливо зафиксированная через несколько недель после начала СВО на Украине. Эта смена означала одновременное усиление автаркии, которая неизбежно влияла на усиление роли НЧК в политике, экономике и общественной жизни. Более того, СВО продемонстрировала, что важнейшим ресурсом войны стал именно НЧК – воля, мотивация, умение и патриотизм нации,- все те качества, которые сознательно максимально принижались либералами-глобалистами[6].

В этой связи стоит напомнить, что человеческий капитал и стратегия государства как эффективный институт НЧК – всегда играли важную роль в политическом и военном искусстве государств. Его роль в СВО – не открытие, скорее, недооценка и замалчивание, может быть, сознательное, политической элитой России. Ошибки начального периода СВО – традиционны. Еще Древнеримский автор Тит Ливий стал, пожалуй, первым историком, представившим альтернативное развитие событий в зависимости от субъективной роли человеческого капитала.  В своем труде "Ab Urbe condĭta" (История Рима от основания города, книга IX) он рассуждал о перспективах Рима в войне с Александром Македонским, если бы последний не умер в 32 года и направил свои силы на Запад. Ливий, напомню, жил в I веке нашей эры, уже в Римской Империи. В то время как Александр умер еще в 323 году до н.э., когда «город на семи холмах» был столицей Республики.

Тем не менее, рассуждения историка интересны. В первую очередь римский автор указывает, что в последние годы Александр, отягощенный влиянием и богатством, стал похож на своего главного врага – на царя Дария III. А войско македонян переняло персидские нравы, отдалившись от родной Македонии. Поэтому это уже было бы не то войско, с которым Александр начинал свои завоевания. Так, и ВС РФ перед началом СВО представляла собой армию великого государства, способную вести ограниченную, по сути локальную, краткосрочную войну с небольшим государством, а её начальники и ВВСТ, скорее, использовались в качестве демонстрации на парадах и выставках, чем в реальных боевых операциях. Чеченский и сирийский опыт – не в счет. Сирия, по сути,- полигон для Авиации и ЧВК.

Продолжаем историческую аналогию. «Другое превосходство римской армии – это боевое построение. У неповоротливой фаланги нет шансов против маневренных манипул», – считал Ливий, вспоминая результаты римско-македонских войн. К тому же в случае с Александром македонское войско сражалось бы в землях Рима, то есть добавляются проблемы со снабжением и пополнением».

И, наконец, - самое главное  по - Ливию: «Одному гениальному полководцу Рим мог противопоставить целую плеяду выдающихся консулов». Есть ли в России в 2023 году «выдающиеся консулы»? Или, хотя бы, патриоты? Которые не разбежались бы как нынешние после заявлений Е.В. Пригожина? Как написал позже один из блогеров, «В чем мораль конфликта П и Ш (Пригожина и Шойгу)?» И делает вывод, который катастрофичен для оценки  внутриполитической стабильности, т.е. государственных институтов и самого государства, фактически оказавшегося под угрозой: «В России нет сильной власти. Началась свадьба в Малиновке. Владельцы суперджетов теперь будут разлетаться при каждом шорохе, а оставшиеся чиновники и журналисты быстро научаться надевать и сдергивать буденновку….. А если началась свадьба в Малиновке, то и Попандопуло станет для страны типажом. Мы еще увидим таких попандопуло в большом количестве, пусть и на личных самолетах»[7].

«Марш справедливости» показал слабость государственных и общественных институтов, созданных в последние годы перед угрозой общественного силового протеста. Ситуация в СВО очень похожа: стратегия, оперативное искусство и тактика ВС РФ, точнее, - Сухопутных войск и других видов и родов – очевидно не соответствовали реалиям. Это было вызвано, прежде всего, отсталостью в кадровой аполитике,  разгромом военного образования и военной науки России и Минобороны с точки зрения развития НЧК, хотя в отдельных аспектах (например, патриотическом воспитании) и было сделано немало в последнее десятилетие.

При всей актуальности темы эскалации средств и мер военно-силового противоборства возникает вопрос о радикальной перестройке институтов НЧК в России, а не об их косметическом реформировании Минкультом и Минобразованием (об убогом Минпросвещении говорить вообще не приходится). Именно в ходе СВО выяснилась их внутриполитическая, военная и экономическая слабость, не говоря уже о фантастическом бессилии финансовых властей обеспечить развитие российской экономики. НЧК – идеи, концепции, институты и люди,  обладающие знаниями, нравственностью и творческими возможностями, - самое уязвимое место в России.

Понимание и выбор НЧК и ИР НЧК в качестве главного фактора развития и обеспечения национальной безопасности буквально диктует неотложный системный и комплексный подход при разработке национальной стратегии (как общенационального долгосрочного плана) развития и увязки с ней всех других, более частных стратегий и программ: социально-экономических, внешнеполитических, информационных и пр. У нас же все решения в этой области откладываются, либо фактически игнорируются, как, например, о всеобщей военной подготовке в школах. Трудно понимается в институтах власти (исключая, пожалуй, только предприятия ОПК, где непосредственно столкнулись с кризисом профессиональных кадров), что эта задача самая приоритетная. И для экономики, и для политики, и для ВС в ходе СВО на Украине, где качество военачальников стало уже кризисной проблемой и послужило толчком к мятежу.

Диктат этот следует из сущности национального НЧК как многокомпонентного фактора развития. Причём этот диктат особо выделяет условия жизни, работы и качество инструментария специалистов, определяющих креативность и созидательную энергию страны.

Ядром НЧК, конечно, был и остаётся человек, но ныне – человек образованный, созидательный и инициативный, и патриотичный, нравственный (что толку от всех его качеств, если они не идут на пользу Родине), обладающий высоким уровнем профессионализма, т.е., к сожалению, далеко не все граждане. Как правило, эту часть нации относят к «творческому» («креативному») классу, составляющему, кастати, в России огромную численность порядка 30% населения (а, по некоторым оценкам, для России – ещё выше). Поэтому важно, чтобы эта «доля» была максимально высока относительно всех граждан, приближаясь к 100%.  Это означает, например, что не только среднее, но и высшее образование должны быть бесплатными и доступными, как и другие услуги, например, здравоохранение.

Кстати, этот отлично понимают в США. Не случайно Дж. Байден в своем первом послании Конгрессу страны 28.04.2021 года именно образованию и здравоохранению посвятил больше всего места[8]. Позже, в сентябре 2021 года, он прямо озвучил коррективы в использовании силовых инструментов внешней политики, сделав ясный акцент на использовании институтов развития (ИР) НЧК[9].

Сам же человеческий капитал определяет в современной экономике основную долю национального богатства стран, регионов, муниципальных образований и организаций. В то же время доля неквалифицированного труда в ВВП развитых и развивающихся стран, включая Россию, становится всё меньше, а в технологически передовых странах она уже исчезающе мала. К сожалению, именно этот главный показатель не является основным при оценке деятельности институтов государства, которое по ИРЧП стабильно занимает место в восьмом десятке государств мира.

[10]

Из графика видно, что:

1) С 1990 по 1996 гг. ИРЧП в России стремительно снижался.

2) К концу 90-х годов ИРЧП в России только-только вернулся на уровень страны со среднем развитием НЧК (примерно в восьмом десятке стран, на уровне Словакии и Словении, а также Мексики), что и означает реальное место России в мире.

3) Продолжается медленный рост ИРЧП с 2000 по 2014 гг., не достигнув уровня 1990 г. РСФСР  то время, когда в других странах, в том числе некоторых африканских, этот показатель уже выше.

4) После 2014 г. – кризиса, санкций и стагнации, – видно новое падение ИРЧП до уровня конца 90-х г., которое отчетливо видно на примере уровня расходов на здравоохранение.

Трудовая деятельность вообще становится все более интеллектуальной, творческой, сопоставимой с прежними профессиями, которые считались исключительно творческими. Так, на предприятиях концерна ВКО «Алмаз-Антей»  до 80% рабочих-станочников имеют высшее или не полное высшее образование. Поэтому разделение труда на неквалифицированный труд и труд, требующий образования, особых навыков и знаний, постепенно теряет свой изначальный смысл и экономическое содержание при определении ЧК, который основоположники теории ЧК отождествляли с образованными людьми и их накопленными знаниями и опытом.

Понятие ЧК, как экономической категории, постоянно расширяется вместе с развитием мирового информационного сообщества, формирующего правила мирового силового противоборства,[11] и экономики знаний[12].

Человеческий капитал в широком определении – это интенсивный производительный фактор развития экономики, общества и семьи, включающий образованную часть трудовых ресурсов, знания, инструментарий интеллектуального и управленческого труда, среду обитания и трудовой деятельности, обеспечивающие эффективное и рациональное функционирование ЧК как производительного фактора развития. С точки зрения боевой эффективности ВС, НЧК – главный ресурс, который определяет не только качество ВВСТ, но и уровень боевой подготовки, военного искусства и управления. Именно поэтому падение уровня НЧК в ВС РФ в последние десятилетия вело к очаговой деградации не только личного состава, но и командования ВС РФ.

Чтобы быстро исправить эту ситуацию обычные меры не годятся. Положительное последствие одно: любые меры в этом направлении несут не просто пользу, но и очень эффективны. Даже самые простые и половинчатые. Например, создание творческих коллективов в школах, вузах (где администрациями игнорируется нередко СВО вообще), на предприятиях и вне школ для содействия ВС РФ, в частности, создания БПЛА или оказания волонтерской помощи. Как минимум, воспитательное и отчасти мобилизационное значение обеспечено. Причем, не дожидаясь решений бюрократов из Минобразования или Минпросвещения.

Необходимо вернуть массовое военное образование, в том числе и для участников СВО, которые имеют заслуженный и богатый опыт, но не имеют формальных документов.

Важно обеспечить нормальное финансирование науки и НИОКР, в том числе в ОПК, где оно существует преимущественно за счет собственных средстьв и инициативы.

Но, главное, необходимы решительные и демонстративные меры в области консолиджации нации на патриотической, антилиберальной платформе, усиление автаркии по вусем направлениям – от политики и образования до науки и экономики.

Автор: А.И. Подберезкин