9 августа в Санкт-Петербурге после длительного периода напряженности в российско-турецких отношениях состоялась встреча Президента России Владимира Путина и Президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Это первые переговоры между официальной Москвой и Анкарой после атаки турецких ВВС на российский бомбардировщик в ноябре 2015 года.
Минувшая встреча позволила властям двух стран наметить вектор взаимных усилий в сфере возобновления основных механизмов взаимодействия на межгосударственном уровне. Главы государств также обсудили широкий спектр вопросов касательно возобновления экономического, научно-технического и культурного сотрудничества. По этим направлениям стороны согласились подготовить среднесрочную программу сотрудничества на 2016-2019 годы. В частности, Путин и Эрдоган в ходе беседы с журналистами подтвердили возврат к реализации таких крупных проектов в энергетической сфере, как строительство газопровода «Турецкий поток», а также атомной электростанции «Аккую»
Главные итоги прошедшей встречи, внешнюю реакцию, а также возможные последствия для политики турецкого президента Центр военно-политических исследований обсудил со старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН Андреем Грозиным:
- Что стало главным итогом встречи? И можно ли предположить, что на позицию Президента Турции повлияли недавние события, связанные с попыткой осуществления в стране военного переворота?
- Прошедшая встреча была запланирована еще до попытки государственного переворота в Турции. Письмо с извинениями турецкого лидерами было прислано в июне, после чего, насколько я понимаю, состоялся телефонный разговор Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана, в ходе которого было достигнуто принципиальное соглашение о необходимости организации встречи. Таким образом попытку военного переворота нельзя назвать прямым поводом, но она безусловно повлияла, во-первых, на тональность переговоров, и во-вторых, могла повлиять на какие-то практические решения, которые были достигнуты в ходе этой встречи. Во всяком случае, тот факт, что именно Владимир Путин первым официально обратился к Эрдогану со словами поддержки, когда в Турции происходили известные события, много значило для официальной Анкары. Я думаю, что имеют право на существование и некоторые конспирологические версии о том, что Россия предупреждала турецкое руководство незадолго до путча о чем-то подобном. И вполне возможно именно это предупреждение привело к тому, что путч оказался настолько неудачным, и все проблемы официальные власти Турции смогли решить менее чем за сутки. С этим конечно можно спорить, и скорее всего в силу специфики работы определенных российских силовых ведомств мы никогда не узнаем, так ли это на самом деле, но тот факт, что первой страной, которую с официальным визитом посетил турецкий лидер после переворота, стала Россия – это очевидный и наглядный факт, который трудно оспорить.
Кроме того, весьма забавно в этом свете видится реакция на встречу Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана западных «партнеров». Достаточно почитать западную прессу, чтобы понять, что поездка Президента Турции в Россию как минимум их встревожила. Это касается и заявлений министра иностранных ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера, заявившего, что он не допускает мыслей о выходе Турции из НАТО. Если он не допускает такого варианта, зачем об этом так громко заявлять? А если прошедшие переговоры и вовсе не стоят серьезного внимания, напрашивается вопрос, зачем об этом так много говорить и убеждать своих собственных граждан в том, что в отношениях с Турцией и у НАТО, и у Евросоюза, и у Соединенных Штатов Америки нет серьезных проблем?
Кроме того, лично меня заинтересовали высказывания турецких чиновников, журналистов, да и самого Эрдогана о том, что корни переворота следует искать за пределами страны, имея в виду конечно не только Фетхуллаха Гюлена, проживающего в Штате Пенсильвания, но наверняка и то, что в неудачной попытке переворота свою роль сыграли некоторые западные спецслужбы. То, что США и Евросоюз так долго тянули с оценкой произошедших событий, а также отказ в выдаче Гюлена, осуждение Турции за размах репрессий – это все идет на пользу восстановлению российско-турецких отношений. Да, безусловно в обозримой перспективе Турция останется членом НАТО, безусловно и то, что Эрдоган не заинтересован в радикальной смене внешнеполитического вектора страны. Даже с учетом особенностей характера столь эмоционального лидера, представить это достаточно сложно.
Но с другой стороны, еще два месяца назад было достаточно сложно представить, что в российско-турецких отношениях произойдет настолько резкий перелом. Вспомните, ведь тогда ситуация смотрелась настолько беспросветно, что казалось будто и у Турции, и у России нет абсолютно никаких точек соприкосновения, и враждебные отношения двух государств, двух лидеров – это надолго. И то, что 9 августа из политики изоляции России, осуществляемой Западом, исключили еще одну серьезную скрепляющую величину – это факт. Кончено, наладить отношения между Россией и Турцией хотя бы в том масштабе, который был до инцидента со сбитым российским бомбардировщиком и с погибшими военнослужащими, будет очень трудно, если вообще возможно в ближайшей перспективе.
Тем не менее, очевидно, что обе стороны заинтересованы в снижении уровня взаимного противостояния, просто потому что это отвечает национальным интересам обеих стран. В этом вопросе я согласен с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным, который сказал, что снижение конфликта с нашим соседом на юге отвечает российским национальным интересам.
При этом безусловно сохраниться и определенный уровень взаимной конкуренции, взаимной борьбы. Даже Сирия – это точка, где интересы Турции Эрдогана и Российской Федерации Владимира Путина продолжают расходиться. С другой стороны, как мне кажется и в Анкаре, и в Тегеране, и в Москве прекрасно отдают себе отчет в том, что конфликт в этой арабской республике затянулся на непозволительно долгий срок. Он отнимает большое количество ресурсов, которые можно было бы пустить на другие цели. Растет понимание того, что этот конфликт следует, если и не полностью потушить, с учетом того как далеко все зашло, то хотя бы снизить его остроту, а в перспективе исходя из внутриполитического устройства самой Сирии искать и точки соприкосновения. Полагаю, в ходе прошедшей встречи российский и турецкий лидер этим и занимались. И то, что к переговорам были привлечены с одной стороны глава российского генерального штаба, а с другой глава турецкой межведомственной разведки, говорит о том, что разговор о перспективах поиска взаимных точек соприкосновения в сфере безопасности и конкретно в Сирии имел место. И как бы наши западные «партнеры» не мешали этому, тем не менее мы видим, что процесс начал движение в этом направлении.
Что же касается экономических вопросов, туризма, сельского хозяйства, снятия ограничений для турецкого бизнеса, строительства «Турецкого потока», при всей значимости этих задач – это, как мне кажется, для обеих стран – вопросы второстепенной важности.
- То есть по меньшей мере кризисный период в российско-турецких отношениях преодолен?
- Да, безусловно это так. Отсюда и вся та нервозность, тональность западной прессы, о которой я говорил. В отличие от населения, которое они пытаются убедить в обратном, эксперты и журналисты прекрасно понимают, что кризис, который по их расчетам должен был растянуться на годы, очевидно близок к своему окончанию.
Повторюсь, не следует идеализировать ситуацию. Все-таки после случившегося с российским самолетом и гибелью российских военнослужащих по вине турецкой стороны, рассчитывать на то, что удастся быстро вернуть прежний уровень взаимоотношений – было бы излишне оптимистично.
Но то, что стороны заявили твердое намерение двигаться в этом направлении – это отрадный факт. Тем не менее обе стороны будут отстаивать свои национальные интересы, свое видение развития отношений и в области экономики, и в сфере безопасности. Этим, к слову, и отличаются суверенные государства от государств, отдавших свой суверенитет верховному арбитру. Турция в этом смысле государство суверенное, и при всей критике, которую можно адресовать Эрдогану по поводу его внешней политике, внутриполитических шагов, за что его все жестче и жестче критикует Запад, он остается лидером действительно крупного калибра, лидером большой суверенной страны, которая пытается выстраивать политику самостоятельную настолько, насколько это возможно.
Россия, как мне представляется, как раз и приветствует процесс построения суверенных политических режимов и суверенных государств вне зависимости от их идеологии, от их комплементарности по отношению к России. Россия сегодня в принципе придерживается мнения, что суверенное государство в любом случае гораздо более приемлемый и интересный партнер, чем государство, вся элита которого с одной стороны находится в кармане у внешнего пользователя, а с другой все ее телефоны находятся на прослушке.
В целом Россия и Турция движутся в нужном направлении. Я лично считаю, что к этому случаю применима присказка по поводу того, что худой мир лучше доброй ссоры. В данном случае так оно и есть. Враждовать с Турцией сегодня – это значит лить воду на мельницу тех внешних сил, которые заинтересованы в продолжении и расширении этого конфликта.
- Остаются ли в Турции силы, недовольные данным вектором внешней политики Эрдогана?
- Откровенно говоря, неудавшийся государственной переворот организовывали люди, которые исповедуют кемалистскую идеологию, идеалы Кемаля Ататюрка. Это старая турецкая традиция, когда армия вмешивается в политический процесс, в случае если политики начинают как кажется армии отходить от наследия Ататюрка, а именно построения светского государства, светского режима, демократии по западному образцу, проамериканской ориентации во внешней политике и т.д.
Это наследие, от которого в течение последних лет Эрдоган пытается избавиться, начиная с времени своего премьерства. Кроме того, не стоит забывать, кто является опорой Эрдогана, кто физически разогнал мятежные части в ходе событий 15-16 июля. Это были не либералы, не столичная интеллигенция и тем более не представители армии. Это были обычные граждане, склонные с одной стороны к тому, чтобы повысить роль ислама, а с другой стороны исповедуют туже самую внешнеполитическую идеологию, что и окружение Эрдогана. В то время как столичная интеллигенция в значительной степени настроена против Эрдогана. Они и являются питательной средой для разнообразных анти-властных конфигураций, в том числе и таких экстремальных как попытка путча.
Эрдоган давно и небезуспешно чистит армию. Высшее командование уже не способно организовать что-то наподобие переворота, поэтому 16 июля мы имели мятеж, который производит впечатление плохо подготовленного, сделанного на коленке проекта, осуществленного средним армейским звеном. Мятеж не генералов, а полковников. Отсюда и такая малая часть задействованных сил и средств, отсюда быстрая сдача всех позиций, отсюда эта неумелая попытка захватить власть. Как мне кажется, происходящие сегодня в силовых структурах Турции чистки, когда тысячи и десятки тысяч людей попадают в тюрьмы, лишаются работы, увольняются без пенсий и выходных пособий – это, на мой взгляд, хорошо продуманная нынешней турецкой властью политика по сокращению возможной базы для всех сил недовольных действиями официальной Анкары, внутренней и внешней политикой Эрдогана.
Подготовил Михаил Симутов, Центр военно-политических исследований
