Военно-техническая часть президентского послания Федеральному Собранию этого года, где были кратко описаны шесть новейших систем российского стратегического оружия, вызвала двоякую реакцию в руководстве НАТО. Сомнительные нотки проявились в том, что показанные во время изложения послания анимационные изображения являются, дескать, всего лишь картинками, которые не доказывают реальное существование описанных видов вооружений. Обвинительная же составляющая такой реакции заключалась в том, что Россия, мол, начала качественно новую гонку вооружений и тем самым заблокировала процесс по контролю над вооружениями. Лидеры США, Франции и Германии выразили «обеспокоенность сложившейся ситуацией» и пришли к выводу, что диалог с Россией может усложниться. 

В своем вступлении перед Федеральным Собранием и в последовавшем за ним интервью американскому  телеканалу NBC президент и Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами Российской Федерации Владимир Путин подчеркнул реальный, а не виртуальный характер созданных вооружений, часть из которых прошла успешные испытания, а другая – уже была принята на вооружение.  

В частности, завершены испытания малогабаритной ядерной энергетической установки для крылатых ракет и автономных подводных аппаратов, начата активная фаза испытаний нового ракетного комплекса с тяжелой МБР «Сармат», которая прошла в декабре прошлого года бросковые испытания. Запущен в серийное производство ракетный комплекс с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком «Авангард» межконтинентальной дальности, скорость полета которого превышает число Маха более чем в 20 раз, а авиационный ракетный комплекс «Кинжал» двойного назначения, превышающий скорость звука в десять раз, с декабря 2017 года уже находится в войсках. С прошлого года в российские Вооруженные Силы стали поступать и боевые лазерные комплексы, которые будут использоваться как универсальное ударное средство, в том числе как средство ПВО и ПРО. 

 

При этом  с российской стороны было четко заявлено, что у Москвы не было и по-прежнему нет планов использовать этот потенциал «в наступательных, а тем более в агрессивных целях».

Обвинения, выдвинутые в адрес России в военно-политических кругах Запада о том, что разработкой и принятием на вооружение новых образцов военной техники Москва начала качественно новую гонку вооружений и тем самым заблокировала процесс по контролю над вооружениями, не соответствует действительности по следующим причинам. 

 

Не Российская Федерация, а США в 2002 году в одностороннем порядке вышли из советско-американского Договора по ПРО, который ограничивал количество ракет-перехватчиков и районы их размещения для каждой из сторон. Не Россия, а Соединенные Штаты являются виновниками того, что в ходе проводившихся после этого двенадцатилетних двусторонних консультаций по вопросу введения ограничений на противоракетные средства Вашингтон отказался от создания некой совместной или «кооперативной» системы перехвата баллистических и крылатых ракет. Не Россия, а США развернули свои противоракетные средства морского и наземного базирования на передовых рубежах в непосредственной близости от российской территории практически на постоянной основе.  

Не Россия, а Соединенные Штаты, юридически не выходя из бессрочного Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности 1987 года, фактически уже давно вышли из него, когда с 2001 года при проверке эффективности системы ПРО они стали использовать в качестве ракет-мишеней ракеты средней и меньшей дальности, полностью запрещенные названным договорным актом. В общей сложности по этому показателю США нарушили договор 1987 года уже 93 раза. Такие нарушения будут ими продолжены. С другой стороны, Вашингтон до сих пор так и не предъявил Москве никаких фактов его «несоблюдения российской стороной.

Не Российская Федерация, а Соединенные Штаты является единственным государством в мире, которое до сих пор размещает ядерное оружие за пределами свой национальной территории в Бельгии, Италии, Нидерландах, Турции и ФРГ, а также заключило «соглашения о разделении ядерной ответственности» со многими государствами Североатлантического союза, которые не располагают собственным ядерным оружием, Все это является обоюдным нарушением ими Договора о нераспространении ядерного оружия. 

 

Начиная с 1945 года и по сей день, Соединенные Штаты сохраняют в свой ядерной доктрине положение о применении ядерного оружия в первом ударе. В послевоенные года они семь раз угрожали применить ядерное оружие: в пяти региональных конфликтах и двух противостояниях великих держав в периоды Берлинского и Карибского кризисов. Учитывая эти обстоятельства и принимая во внимание новую американскую ядерную доктрину, утвержденную в начале февраля 2018 года и которая расширяет список оснований для применения ядерного оружия в первом ударе, президент Владимир Путин в своем послании предупредил, что применение ядерного оружия любой мощности против России или ее союзников будет рассматриваться как ядерное нападение на нашу страну, причем, ее ответ «будет мгновенным».

Не Россия, а США создали аэродромную инфраструктуру в странах Балтии и Польше для размещения американских тяжелых стратегических бомбардировщиков-носителей ядерного оружия, а также истребителей-бомбардировщиков «двойного назначения», то есть способных нести на борту как обычные, так и ядерные вооружения. Не Россия, а ведущие страны НАТО, включая три ядерные державы Запада (Великобританию, США и Францию), начиная с 2004 года стали круглосуточно и круглогодично проводить операцию «Балтийское воздушное патрулирование» в небе Латвии, Литвы и Эстонии с использованием именно самолетов «двойного назначения».

 

Не Россия, а США до сих пор не ратифицировали международный Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 года, а также Соглашение 1999 года об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе, который вводил лимиты на пять тяжелых видов вооружений наземного и воздушного базирования.

Не Российская Федерация придвинулась к странам НАТО, а Соединенные Штаты и их союзники по альянсу расширили его до таких размеров, что он практически вошел в соприкосновение с территорией России, и в дальнейшем в пять раз увеличили свою военную активность близ российских рубежей.

 

Поэтому, собственную гонку вооружений фактически инициировали ведущие страны трансатлантического альянса, а не Россия, которая тратит на военные цели в десятки раз меньше, чем государства-члены НАТО, а также не имеет такого огромного количества военных баз за пределами своей территории как Соединенные Штаты и их союзники. 

По вине Соединенных Штатов остаются нерешенными 16 проблем по контролю над вооружениями, которые возникли либо в результате отказа Вашингтона обсуждать отдельные направления сокращения вооружений и ограничения военной деятельности, либо после того, как он в одностороннем порядке прервал переговорный процесс без его последующего возобновления.

Сначала Советский Союз, а впоследствии Россия вместе с другими государствами мира предлагала договориться о предотвращении размещении оружия в космическом пространстве, выдвинув в общей сложности свыше 20 крупных инициатив в этой области. Но все они были торпедированы Соединенными Штатами, которые вознамерились единолично доминировать в этой сфере общего наследия человечества, даже игнорируя интересы своих союзников по НАТО.

 

США и ведущие страны Североатлантического союза с апреля 2014 года инициировали вторую фазу холодной войны, которая в отличие от ее первой фазы квалифицируется приближением к российской территории комбинированной военной машины трансатлантического блока в виде созданной им в 2012 году «чикагской триады», то есть объединения ракетно-ядерных, противоракетных и обычных вооружений, а также характеризуется введением незаконных и неоправданных масштабных финансово-экономических санкций и резкой антироссийской риторикой. 

Иными словами, ведущие страны НАТО во главе США постоянно и последовательно на протяжении нескольких десятилетий сжимали вокруг России комбинированный и многослойный силовой потенциал. Хотя им удалось навязать затратную гонку вооружений Советскому Союзу, втянуть в нее Россию с помощью разного рода неблаговидных приемов, военных угроз и нарушения многих договоров по контролю над вооружениями так и не удалось. Не смогли в Вашингтоне реализовать и генеральную цель: сдержать и изолировать Россию.

 

Короче говоря, у Российской Федерации было и до сих пор есть слишком много оснований для принятия адекватных и эффективных ответных мер. Москва даже проявила избыточное терпение, не реагируя сразу на постоянно продвигаемые в сторону российской территории дестабилизирующие системы вооружений трансатлантического альянса.

Когда Россия неоднократно обращала внимание государств Североатлантического союза на недопустимость подрыва региональной и международной безопасности, ее мнение не принималось во внимание, ее не слушали и не даже пытались слышать. Теперь же, российские военно-технические новинки увидели и о них услышали. Но услышат ли параллельный призыв Кремля, прозвучавший в послании, обменяться мнениями о создании обновленной и перспективной системы международной безопасности? Ответа на это со стороны Вашингтона и других западных столиц пока не последовало.

 

Включение в нынешнее ежегодное послание Федеральному Собранию военно-технических вопросов в таком большом объеме является правильным подходом с точки зрения интересов внутренней и внешней политики. 

Эта акция консолидирует граждан России, вызывает у них чувство гордости за свою страну, которая надежно защищена от разного рода неожиданностей.  За исключением ряда прозападных российских деятелей, поддакивающих Западу, но, к счастью, не принимающих участие в принятии ответственных государственных решений, такая акция пользуется широкой общенациональной поддержкой. 

С учетом обозначенных многочисленных внешних факторов, определяющих стратегическую стабильность, решение военно-политического руководства России о качественном перевооружении Вооруженных Сил страны представляется правильным и продуманным шагом, который позволит надежно обеспечить не только ее безопасность, но и безопасность ее союзников и друзей на длительную перспективу, а также будет служить гарантом поддержания стратегического равновесия в глобальном масштабе.