Во втором десятилетии XXI веке явно обозначилась тенденция создания в Евразии под эгидой США трех субрегиональных систем безопасности, которые исключают из общей системы евразийской безопасности целый ряд государств. Происходит это не только с помощью политических, но и военных средств, что особенно опасно для стран, «исключенных» из этого процесса:

 

– на просторах Западной и Центральной Европы происходит очевидная экспансия Североатлантического союза, который стремится включить уже такие постсоветские государства, как Молдавию, Украину, Грузию, а также распространить свое влияние на Центральную Азию и Ближний Восток;

 

– В Центральной Азии, США и их союзники не только взяли под контроль Ирак и Афганистан, но и пытаются распространить его на Иран, Пакистан и другие государства;

 

– в Юго-Восточной Азии и АТР политика США резко активизировалась в том числе и в направлении формирования военно-политического союза, что особенно заметно на пересмотре основ военной политики Японии.

 

При этом отчетливо просматривается приоритетность по отношению к этим трем субрегиональным направлениям американской внешней политики. На первое место выходит транстихоокеанское направление, а второе сохраняется за трансатлантическим. Третьему - центральноазиатскому направлению уделяется  последнее, третье, место в силу того, что два «геополитических кольца» фактически сжимают ЦА с запада и востока, а союзники США на юге Евразии обеспечивают своего рода «плацдарм давления». Этим, в частности, объясняется особое отношение США к Индии и Пакистану. 12 февраля 2013 года президент США Барак Обама выступил в Конгрессе с посланием «О положении страны», в котором изложил приоритеты американской политики на второй срок своего пребывания у власти. На мировой арене Обама намерен поставить США во главе двух гигантских экономических блоков – Трансатлантического и Транстихоокеанского. Это должно обеспечить Вашингтону лидерство в полицентрической системе международных отношений. Такая схема стала одним из ключевых компонентов «доктрины Обамы»[3].

 

Транстихоокеанское направление при этом все больше превращается из важнейшего приоритета внешней политики в самостоятельную стратегию, подчиняющую себе остальные два приоритета. Как пишет академик С.Рогов, «Эта стратегия основывается на нескольких опорах. Прежде всего, это укрепления союзов с Японией, Южной Кореей, Австралией, Таиландом и Филиппинами. Кроме того, предусматривается «развитие партнерства с растущими державами» – Индией и Индонезией. Особый упор делается на формирование новой «экономической архитектуры» АТР.

 

«Центральное место в экономическом ребалансировании занимает Транстихоокеанское партнерство (ТТП)», – заявил Том Донилон. – «Мы всегда рассматривали ТТП как растущую платформу для региональной экономической интеграции… Эта платформа должна быть открыта для присоединения других стран, при условии, что они готовы принять высокие стандарты ТТП». Именно на основе ТТП США намерены продвигаться к созданию в АТР зоны свободной торговли, охватывающей весь регион. Заместитель Донилона Майкл Фроман, утверждал, что ТТП «реально интегрирует нас в самый быстро растущий регион мира и даст нам лидирующую роль в установлении правил игры в этом регионе».

 

Таким образом, стратегия администрации Обамы предусматривает региональную интеграцию под эгидой Вашингтона. На долю США будет приходиться три четверти общего ВВП стран, которые должны войти в ТТП. Это будет обеспечивать американское доминирование в новом экономическом альянсе.

 

Несомненно, ТТП представляет собой альтернативу продвигаемой Пекином на протяжении последних нескольких лет схеме АСЕАН+3 (региональная экономическая коалиция Китая, Японии, Южной Кореи и стран АСЕАН), которая после присоединения к этой группе Индии, Австралии и Новой Зеландии была расширена до АСЕАН+6»[4].

 

В этих условиях Россия должна пытаться проводить политику по созданию общей системы безопасности в Евразии, в которой участвовали бы все евразийские государства и страны АТР, но прежде всего те страны, которые по тем или иным причинам пока что жестко не вовлечены в орбиту «блокостроительства» США.

 

Создание единой системы евразийской безопасности, как часть стратегии евразийской интеграции России, предполагает формирование общей системы ценностей для Евразии. Без этого политико-идеологического процесса остальные усилия останутся тщетными. Сегодня мы наблюдаем – и не только в Центральной Азии, но и на Украине и даже в Белоруссии, – что формируются разные системы ценностей, «выпадающие» из евразийского процесса. Так, в Белоруссии, «Ревизионизм в Белоруссии практикуется не только публицистами-маргиналами, но сотрудниками государственных учреждений. К юбилею 200-летия Отечественной войны 1812 года в Белоруссии из официальной историографии уже был изъят термин "Отечественная война". От него отказались во многих госведомствах - Академии наук, Нацбанке, министерствах культуры, юстиции, образования и т.д. За год власти Белоруссии организовали лишь одно научное мероприятие к юбилейной дате - международную конференцию 23-24 ноября в БГУ, где было вновь заявлено, что война не является Отечественной и белорусы не участвовали в партизанской борьбе, и вообще партизанской борьбы во время наполеоновского нашествия не было. Одновременно представители властей и Минобороны РБ вместе с послами стран Евросоюза приняли 24 ноября активное участие в чествовании наполеоновцев, погибших на Березине, скорбели вместе и делали такие заявления, как будто белорусский народ понёс невосполнимую утрату с гибелью наполеоновских агрессоров и их изменивших присяге приспешников»[5].

 

Таким образом, Евразию фактически раскалывают на отдельные политические и военные группировки, которые может контролировать одна великая держава США с помощью своих союзников по НАТО.