Китай является самым активным игроком в центрально-азиатском регионе. Объяснить такую активность можно интересами Китая в сфере безопасности. Китайский проект возрождения великого шелкового пути представляет собой попытку усилить торговлю, а за ней продвижение китайского влияния в регионе по всем другим направлениям. Не случайно все китайские инвестиции в Центральной Азии, в отличие от российских вложений, реализуются китайскими фирмами и с использованием китайской рабочей силы. Тем самым увеличивается количество китайцев в Центральной Азии, что с неизменностью ведёт к усилению влияния Поднебесной в регионе.
Ресурсно-энергетический фактор так же имеет огромное значение во внешней политической стратегии Китая. Одно из первых мест в мире занимает китайская экономика по импорту и потреблению энергоресурсов. Необходимость в доступе к природным богатствам Центральной Азии, в отличие от Ближнего Востока, диктуется непосредственной близостью к Центральной Азии, что даёт возможность транспортировать нефть и газ по сухопутному маршруту.
У Туркменистана выстроились особые отношения с Китаем, которому руководство Туркменистана предоставило право на разработку своих углеводородных ресурсов на суше. Тем самым Китай занял влиятельные позиции в нефтегазовом комплексе Туркменистана. В 2007 году китайская национальная нефтяная компания CNPC получила в Туркмении лицензию на разведку и добычу газа, на что в 2009 году Китаем был предоставлен Ашхабаду кредит в размере пяти миллиардов долларов на освоение крупного в стране газового месторождения Южный Колотань, запасы которого оцениваются в 16 триллионов кубических метров.
Казахстан, как и Туркменистан, становится ключевым энергетическим партнёром Китая. Китайское влияние укрепилось благодаря достигнутой договорённости о предоставлении Казахстану кредита в 10 миллиардов долларов на приобретение доли казахстанско-китайской нефтегазовой компании «Мангистаумунейгаз». В 2008 году Китай контролировал пятую часть нефтедобычи в Казахстане. В 2009 году в КНР было поставлено свыше 6 млн тонн казахстанской нефти. Тесно связывает Китай и Казахстан строительство нефтепровода «Кенкияк-Кумколь», ведущего к месторождениям каспийского региона. Нефтепровод предполагает перекачивание до 20 миллионов тонн ежегодно. Казахстан, как и Узбекистан, может стать дополнительным источником природного газа для трубопровода Туркменистан-Китай.
В советское время объем добычи газа в Туркменистане превышал 90 миллиардов кубических метров, а объем экспорта –70 миллиардов кубических метров (по результатам 1990 года). Реальные же экспортные возможности Туркменистана представляются значительно выше данных показателей, учитывая открытые уже после обретения Туркменистаном независимости газовые месторождения. В постсоветский период Ашхабад еще при покойном С.Ниязове, возлагая большие надежды на открытое в конце 90-х годов гигантское месторождение «Южный Колотань», планировал к 2020 году добывать примерно 250 миллиардов кубических метров газа, а экспортировать порядка 200 миллиардов кубических метров. Даже если допустить, что данные планы чрезмерно оптимистичны, то, по крайней мере, половину от указанных выше объемов добычи/экспорта Туркменистан к 2020 году сможет обеспечить. Тем более, что с 2010 года Туркменистан уже экспортирует газ в КНР. Так, в декабре 2009 года уже введена в строй первая ветка магистрального газопровода «Туркменистан-Китай», а в конце 2011 года введена в строй вторая ветка, в результате чего пропускная способность газопровода возросла до 40 миллиардов кубических метров газа в год. Более того, с апреля 2012 года некоторую часть газа по газопроводу Туркменистан-Китай начал экспортировать и Узбекистан.
С началом первого десятилетия XXI века масштабы и глубина китайского экономического проникновения в Казахстан обозначилась еще более отчетливо. Это выразилось и в значительном увеличении китайского торгового присутствия на казахстанском рынке. В период 2001–2011 годов поставки товаров из Китая возросли примерно в 12 раз.
Одновременно с ростом присутствия товаров из Китая на потребительском рынке Казахстана, наблюдался и рост масштабов проектно-инвестиционной активности китайских компаний, прежде всего в отраслях ТЭК. В итоге, после 2003 года экономическое проникновение КНР в Казахстан развивается по нарастающей. При этом Китай начал проводить и более активную кредитную политику, финансируя на льготных условиях те или иные проекты, где основная часть кредитов осваивается именно китайскими компаниями.
В июне 2010 года состоялся визит Ху Цзиньтао в Казахстан, итогом которого стало подписание соглашения о сотрудничестве в мирной атомной энергетике, а также заключение соглашения о сотрудничестве в строительстве второго участка газопровода Китай-Казахстан протяжённостью 1400 километров составной части газопровода Центральная Азия-КНР, протяжённостью 9000 километров.
По состоянию на начало 2011 года, общие объемы финансовых ресурсов, так или иначе вложенных Китаем в казахстанскую экономику, оцениваются не менее чем в 23,6 миллиарда долларов, из которых на отрасли топливно-энергетического комплекса (ТЭК) приходится свыше 95% всех средств.
По состоянию на начало 2011 года, общие объемы китайских финансовых ресурсов в экономике Кыргызстана оцениваются в пределах от 160 до 200 миллионов долларов, из которых лишь крайне несущественная часть – около 5% приходятся на отрасли ТЭК. Финансовая активность Китая в Кыргызстане нацелена в основном на оказание технической помощи республике и реализацию небольших по масштабам проектов в горнодобывающей и транспортной отраслях, а также в отрасли производства строительных материалов. Проекты же в отраслях ТЭК носят единичный характер и не являются масштабными даже по центрально-азиатским меркам.
Кыргызстан обладает огромным гидроэнергетическим потенциалом, который составляет порядка 142,5 миллиардов кВт*ч в год, хотя реальное производство электроэнергии – всего лишь около 10 миллиардов кВт*ч в год. Причем даже в советское время данный потенциал использовался менее чем на 10%. Учитывая это, объективно, что по мере роста промышленного производства в приграничном с Кыргызстаном, Китай проявлял определенную заинтересованность к вопросам строительства гидроэлектростанций (ГЭС) и поставок электроэнергии из Кыргызстана. Тем не менее, проектная активность Китая в гидроэнергетической отрасли Кыргызстана пока не выходит за рамки обсуждений «планов на будущее», а наиболее перспективным проектом является лишь проект по строительству ГЭС на реке Нарын.
При этом Китай явно демонстрирует неготовность к участию в более крупных гидроэнергетических проектах на территории Кыргызстана, в частности по строительству Камбаратинских ГЭС. Во-первых, реализация данных проектов длительное время находится в плоскости обсуждения преимущественно между Бишкеком и Москвой. Во-вторых, у Пекина присутствует четкое понимание целого ряда негативных последствий в результате непродуманного строительства этих ГЭС, что обуславливается наличием сложных противоречий (в первую очередь в отношении использования водостока трансграничных рек) между Кыргызстаном с одной стороны, Узбекистаном и Казахстаном – с другой. В-третьих, проекты являются крайне затратными и малоприбыльными в краткосрочной перспективе. В-четвертых, вне зависимости от того, будет ли участвовать в строительстве этих ГЭС китайский капитал, именно КНР будет оставаться наиболее близким рынком для сбыта электроэнергии из Кыргызстана. И поэтому, в-пятых, на данном этапе Китаю объективно выгоднее пока занимать в целом выжидательную позицию.
Китай занимает ведущее место среди торговых партнёров Узбекистана. В Узбекистане действует 300 предприятий, созданных с Китайским участием, они специализируются на лёгкой промышленности, переработке сельскохозяйственной промышленности и информационных технологиях. По итогам 2009 года двухсторонний оборот составил 2051,4 миллиарда долларов. Запущено строительство трёх совместных предприятий по производству нефтепромыслового и бурового оборудования, полиэтиленовых труб большого размера, систем канального орошения. CNPC ведёт геологоразведочные работы на акватории Аральского моря, Устюрском, Бухаро-Хивинском и Ферганском нефтегазовых районах Узбекистана и месторождении Мингбулак. В июне 2010 года было заключено рамочное соглашение между компанией «Узбекнефтегаз» и китайской национальной нефтяной компанией о поставках в Китай 1 миллиард кубических метров газа по газопроводу Туркмения-Китай.
Тенденция поступательного роста экономического присутствия Китая в Узбекистане наметилась только лишь после 2003 года. Если за период 1992–2002 годов объемы китайских поставок в Узбекистан не превышали 114 миллионов долларов в год, а сам товарооборот – 136 миллионов долларов в год, то в 2008 году импорт из Китая уже достиг 791 миллиона долларов, а общий товарооборот – 1335 миллионов долларов. В свою очередь, в 2009 году товарооборот уже составил 1,9 миллиарда долларов, увеличившись более чем на 40%.
Усиление китайского торгового присутствия в Узбекистане стало возможным, в первую очередь, благодаря осуществляемой Китаем программе экспортного кредитования – предоставления целевых кредитов, которые используются для закупки китайских товаров и услуг. Одновременно с ростом объемов китайско-узбекской торговли стала просматриваться и тенденция интенсификации проектно-инвестиционной деятельности Китая в Узбекистане.
Центральная Азия стала для Китая важным регионом в плане развития его западных территорий. На Китай, например, приходится более 80% общего и быстро растущего товарооборота КНР с Центральной Азией. За 1992 – 2006 годы объём торговли стран Центральной Азии с Китаем увеличился в 26 раз. Если в 2006 году совокупный товарооборот с этими странами составлял 10,8 миллиарда долларов, то в 2008 году только за первые три квартала он достиг 25,2 миллиарда долларов.
Для Китая рынок Центральной Азии лишь пятипроцентная часть его глобального экспортного производства. Но этот экспорт, как и экономическое проникновение в целом, имеет для Китая большое политическое значение, нацеленное на перспективу, прокладывая путь политическому влиянию, укреплению позиций Китая в регионе.
Китай заинтересован в сооружении транспортно-коммуникационной системы между ним и регионом и прилагает немалые усилия в этой области: ведётся строительство железных дорог в страны региона через Кашгар и Памир, открывается большое число авиалиний в страны Центральной Азии, модернизируются автомобильные дороги, осуществляются крупные инвестиции в организацию службы транспортировки и доставки товаров.
Растёт внимание Пекина и к связям по линии культурного сотрудничества и образования. Китайские студенты учатся в странах Центральной Азии, а студенты из этих стран - в Китае. В КНР растёт число аналитических центров, которые занимаются проблемами Центральной Азии.
В Центральной Азии растёт интерес молодёжи к изучению китайского языка, который, вытеснив русский язык, прочно занял второе место после английского.
Политика Китая в отношении государств Центральной Азии прагматична и тесно связана с приоритетами внутреннего развития Китая. Она органически включает в себя организованную экономическую экспансию. Концентрация на нуждах экономического развития страны в сочетании с линией на бесконфликтные отношения с другими странами приносит Китаю как материальные дивиденды, так и престиж. Экономическая экспансия Пекина служит главной формой применения так называемой мягкой силы, «к повышению» роли которой призвал на XXVII съезде КПК Ху Цзиньтао. Это даёт и политические плоды, ведёт к наращиванию политического влияния КНР в регионе. При этом китайская сторона ведёт себя нарочито скромно, стремясь оказывать своё влияние мягко и скрыто, проявляя в спорных вопросах склонность и готовность к длительному маневрированию, не хвастаясь обратной силой, провозглашает и использует в дипломатии принципы «добрососедства и партнёрства», выдвигая их в качестве стратегической цели. За 1990-е годы, демонстрируя свои миролюбивые и дружеские намерения, Пекин постарался уладить на взаимовыгодной основе пограничные споры и конфликты с Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном.
Видное место в китайской центрально-азиатской политике занимает Шанхайская Организация Сотрудничества – один из основных каналов реализации политики Китая в регионе. Китай использует ШОС как инструмент достижения и сохранения «мира и гармонии» в отношениях с государствами Центральной Азии, он выступает за расширение формата организации, стремится повернуть деятельность организации к экономическим проблемам. КНР выделила льготные кредиты на сумму 920 миллионов долларов на совместные проекты по линии ШОС. Основной акцент Китай сделал на укреплении ШОС и развитии двусторонних связей со странами региона, прежде всего в экономической сфере. В условиях поступательного роста китайской экономики, Пекин мог позволить более эффективно задействовать имеющиеся у него ресурсы для реализации в Центральной Азии наиболее важных для стран региона экономических проектов и одновременно поддержать правящие в регионе политические элиты, что стало канвой китайско-центральноазиатского межгосударственного сотрудничества в начале XXI века.
В стратегическом плане усиление экономического сотрудничества республик Центральной Азии с Китаем приведёт к их большой зависимости от Пекина, тем более что Китай всегда выступал за создание зоны свободной торговли в государствах, имеющих членство в ШОС. Ни одно государство Центральной Азии, естественно, не согласится с такой инициативой, поскольку в таком случае будет достаточно очень небольшого срока для полной ликвидации суверенитета этих государств.
Китай наращивает свой вес в Шанхайской организации сотрудничества и объективно выступает силой, конкурирующей с Россией. В то же время он, по крайней мере пока, избегает шагов, ущемляющих её интересы. Заполняя в основном пустующие ниши, участки, где российский фактор отсутствует. Это определяется общностью или совпадением важных интересов двух стран в региональном и глобальном ракурсах, значением, которое они придают своим взаимоотношениям. Было бы, однако, ошибкой сбрасывать со счетов объективную тенденцию, выявляющую растущую разницу в потенциале, возможностях двух государств и связанных с этим практические последствия в рамках ШОС.
Автор: К.Сафронов
