Вашингтон придумал новую ещё более изощрённую и нереальную схему контроля над чужими вооружениями
Некоторые западные академические научно-исследовательские центры стали уделять повышенное внимание оценке потенциального влияния, как они называют, «новых разрушительных технологий» (new disruptive technologies) или «появляющихся разрушительных технологий» (emerging disruptive technologies) на стратегическую стабильность и контроль над вооружениями. Разумеется, имеются в виду военные технологии, используемые при производстве различных видов вооружений ударного действия.
Раньше подобные технологии подвергались осуждению среди миротворческих и антивоенных организаций на том основании, что после их разработки и использования при производстве новых видов вооружений человечество может:
• случайно или в автоматическом режиме начать ограниченную и глобальную ядерную войну;
• создать такие роботизированные автономные боевые системы, которые будут нещадно истреблять реальные человеческие армии других государств.
Что нам предлагают сократить?
В последнее время термин «новые разрушительные технологии» стал использоваться в качестве предлога для постановки вопроса о ликвидации появившихся или появляющихся перспективных видов вооружений - не только ядерных, но и обычных, способных решать стратегические задачи.
Так, на вебинаре, проведённом недавно в одном из европейских городов (не называю по этическим соображениям), были перечислены некоторые российские перспективные виды вооружений, которые должны быть ограничены или сокращены именно по причине использования в них, якобы, именно «новых разрушительных технологий». В этом контексте были названы отдельные новейшие виды российских вооружений, в том числе гиперзвуковые системы различных видов базирования, подводные автономные аппараты с ядерным оружием на борту, мобильные системы наземного базирования в ядерном снаряжении, а также ударные боевые космические средства.
Нетрудно представить, какие именно новейшие российские системы вооружений западные исследователи имеют в виду.
В одной публикации был сделан критический кивок и в сторону российских ядерных средств нанесения второго, то есть ответного удара. Упомянули при этом и автоматизированную систему применения ядерного оружия «Периметр», известную в НАТО как «Мёртвая рука» - комплекс автоматического управления массированным ответным ядерным ударом, созданный в СССР в разгар холодной войны, также используемый Россией. «Периметр» является альтернативной командной системой, имеющей на вооружении ядерные боезаряды. Она была создана в качестве резервной системы связи на тот случай, если ключевые узлы управления ядерными силами будут уничтожены первым ядерным ударом США, которые до сих пор не отказались от такой инициирующей концепции.
При этом критики системы «Периметр» не напоминают о двух её принципиальных особенностях: во-первых, она исключает возможность принятия решения об ответном ядерном ударе в случае ложной тревоги; и во-вторых, несмотря на все автоматизированные блоки и системы, последнее слово при её запуске будет за человеком.
Одновременно в проведённых западных исследования на тему «новых разрушительных технологий» всплыла задача их блокирования совершенно с другой целью: надо, дескать, не допустить, чтобы они попали в руки террористических групп.
Двойной стандарт, двойной запрет
Иными словами, в академических структурах стран-членов Североатлантического союза предпринимается попытка подобраться к ограничению (программа-минимум) перспективных видов вооружений или к их ликвидации (программа-максимум) у потенциального противника не с помощью уже апробированного десятилетиями переговорного процесса по контролю над вооружениями за столом переговоров с выработкой соответствующих соглашений, а путём введения двойного запрета.
Во-первых, посредством введения запрета на «новые разрушительные технологии» или «появляющиеся разрушительные технологии» военного характера.
Во-вторых, путём введения ограничений или запрета на новые перспективные виды вооружений, при производстве которых применяются названные технологии.
В своё время схожий вариант активно использовала американская сторона при обсуждении вопросов сокращения стратегических наступательных ядерных вооружений с Советским Союзом. Тогда американские переговорщики породили термин «дестабилизирующий» вид ядерных вооружений этого класса, к которому они отнесли наиболее эффективные «тяжёлые» советские МБР, которые они прозвали «Сатаной» и которые были отчасти уничтожены только за такой привешенный к ним ярлык.
Важно напомнить: у американской стороны «дестабилизирующих» ядерных ракет межконтинентального класса тогда почему-то не нашлось.
Почему нельзя выйти на конструктивные договорённости
Придуманная кем-то новая схема решения проблемы контроля над вооружениями за счёт искусственного деления передовых военных технологий на «плохие» и «хорошие» идёт в таком же русле.
Но она представляется довольно непрофессиональной по сути, дисбалансированной по основным векторам применения и нереальной с точки зрения её реализации.
1. Изложенная позиция представляется непрофессиональной по той причине, что термин «новые разрушительные технологии» никем не утверждён и не стал предметом межгосударственных консультаций по проблематике стратегической стабильности и контролю над вооружениями, например, между Москвой и Вашингтоном.
Что касается вопроса о термине «военные технологии», то представляется, что российский альтернативный термин «новые перспективные технологии» является более гибким и нейтральным, чем натовский термин «новые разрушительные технологии», который используется в странах трансатлантического альянса слишком свободно и без каких-либо объяснений.
2. Подобная позиция выглядит дисбалансированной потому, что этот термин, по мнению его авторов и сторонников его применения, должен иметь отношение только к определённым государствам, например, к Российской Федерации и КНР, но никак не распространяться на перспективные вооружения Соединённых Штатов и их союзников по НАТО, располагающих перспективными военными технологиями, которые используются ими при разработке и создании собственных новейших видов вооружений.
Например, официальный Вашингтон и американские академические круги до сих пор не назвали новые перспективные виды вооружений, которые разрабатываются и создаются в Соединённых Штатах с помощью «новых разрушительных технологий», да и вообще хотя бы какой-то вид собственных высокоточных гиперзвуковых систем в ядерном или неядерном оснащении и ударных космических вооружений, которые следовало бы сократить или ограничить вместе с российской стороной на той же «технологической основе».
Дисбалансированной такая точка зрения представляется и по той причине, что, мол, помимо негативных перспективных военных технологий в виде их новых разрушительных вариантов, которые используются при создании «деструктивных» видов вооружений, существуют ещё некие «позитивные» перспективные военные технологии, применяющиеся при производстве «конструктивных» видов вооружений, которые никому не угрожают и их производство должно быть продолжено безо всяких ограничений. Такие позитивные технологии, разумеется, есть только у США и НАТО в целом.
А можно ли реально разделить военные технологии на два таких вида? В принципе можно, но только на военные технологии, используемые при создании ударных видов вооружений и неударных видов военной техники. Например, в последнем случае - при производстве метеорологических и навигационных спутников, космических сенсоров, радиолокационных станций различных способов базирования и некоторых других средств информационно-разведывательного характера, не располагающих ударными возможностями.
Все остальные военные технологии применяются для производства ударных видов вооружений.
3. Искусственное выделение неких «новых разрушительных технологий» из числа существующих и разрабатываемых новых перспективных технологий, используемых при производстве перспективных видов вооружений и ведение по ним какого-то официального переговорного процесса, является нереальным, поскольку между Россией и США, а также между Россией и НАТО отсутствуют взаимное доверие и нормальный диалог по контролю над вооружениями, а уровень их военно-политических отношений по инициативе и вине американской стороны и Североатлантического альянса в целом упал до самой низкой точки. Ниже плинтуса.
В таких условиях выйти на конструктивные договорённости, не подвергая одновременно опасности собственную национальную безопасность и стратегическую стабильность, не представляется возможным.
Рекомендации по решению проблемы
В 2020 году группа исследователей Стокгольмского международного института исследования проблем мира (СИПРИ) предложила целый ряд рекомендаций по контролю за «новыми перспективными технологиями» и за новыми перспективными видами вооружений.
Рекомендации, в частности, включали: обязательство снизить уровень боевой готовности ядерных арсеналов противоборствующих сторон; внедрение мер по обеспечению транспарентности и обмену информацией и специфических мер, связанных с искусственным интеллектом, в том числе мер, связанных с его военным применением; реализация договорённостей, связанных с использованием искусственного интеллекта в случае с ядерным оружием и ядерным сдерживанием; более эффективное научное сотрудничество между военными представителями и академическими сообществами сторон, а также принятие дополнительных договоров по контролю над вооружениями.
Что касается новых перспективных видов военных технологий, то их просто невозможно контролировать вследствие мощного и пока непреодолённого военно-политического, торгово-экономического, финансового, информационного и иных видов противостояния, всё ещё сохраняющихся между Россией, с одной стороны, и Соединёнными Штатами и НАТО, с другой. Четыре раунда межправительственных консультаций по проблематике стратегической стабильности, состоявшиеся между Москвой и Вашингтоном в период президентства Дональда Трампа, и две аналогичные встречи, проведённые в период деятельности администрации Джозефа Байдена, показали, что даже процесс простого выправления российско-американских дипломатических отношений будет трудным и затяжным.
Межправительственные консультации по проблематике стратегической стабильности, показали, что даже процесс простого выправления российско-американских дипломатических отношений будет трудным и затяжным.
В сложившейся ситуации довольно сложно добиться взаимопонимания и сохранения баланса интересов сторон:
• если постоянно следовать начертанной американским военно-политическим руководством кривой дорогой селективного или выборочного способа сокращения одних видов вооружений, оставляя «за скобками» переговоров другие;
• если Вашингтон не изменит своего негативного отношения к тринадцати двусторонним и многосторонним договорённостям по контролю над вооружениями;
• если американская сторона не перейдёт на оборонительное ядерное сдерживание, которое никому не угрожает.
Автор: В.П. Козин. Источник: Еженедельник “Звезда”
