Сохранятся ли какие-то старые парадигмы и в какой степени сохранится их влияние — это один из ключевых вопросов стратегического прогноза. Именно соотношение влияния между старыми и новыми парадигмами будет оказывать решающее влияние на развитие сценариев МО–ВПО и России. Очевидно, например, что если в МО и стратегии западной ЛЧЦ сохранится старая парадигма уже после 2040 года, нацеленная на военно-силовое уничтожение России как нации и государства, то экстраполяция вполне приемлема. Напомню, что в 2017 году США, западная ЛЧЦ в целом, ставила задачу относительно будущей МО и ВПО как сохранение американского контроля, а применительно к России — развал и раздел страны при фактическом уничтожении нации.

Рис. 1.

В августе 2017 года редактор влиятельного британского журнала The Economist Э. Лукас в не менее влиятельной британской газете Times высказал давнюю мечту англосаксов «… экономика России базируется на незаслуженных (да, именно так и написано!) доходах от добычи и продажи природных ресурсов». Это — отнюдь не оговорка, а давняя стратегическая линия: лишить народы, «незаслуженно» владеющие землями, этих земель по примеру индейцев или австралийских аборигенов. Покойный Збигнев Бжезинский задолго до 2017 года писал: «… Россия, и в сегодняшнее время, — эта та же сердцевина земли — Хартланд — каковой ее концептуально определил в прошлом МакКиндер. Завоевать или расчленить Хартланд на части — это залог мировой гегемонии США», а также и говорил в одном из интервью: «Россию необходимо расчленить на три отдельные государства — одно с центром в Петербурге, другое с центром в Москве, а Сибирь отделить в отдельное государство». Естественно, продолжает он, чтобы ресурсами этих территорий ведала бы не Россия, а «цивилизованный мир». «Цивилизованный мир» — это, — справедливо считает А. Попов, литературный псевдоним американкой гегемонии в мире[1].

На мой взгляд (если следовать предыдущей логике) следует рассмотреть, как минимум, четыре группы факторов, где может сохраниться влияние прежних парадигм и — что важнее — появится решающее влияние новых парадигм на формирование сценариев и их вариантов развития России после 2025 года. В зависимости от степени их влияния, как представляется, и будут формироваться те или иные сценарии развития России.

Первая группа факторов — внешние факторы, влияющие на формирование сценария развития России, — включающая, в свою очередь, четыре подгруппы факторов, о которых говорилось выше:

— развитие и роль субъектов МО–ВПО;

— международные и национальные акторы и их влияние на МО;

— глобальные тенденции;

— и человеческий капитал и его институты.

Ниже мы рассмотрим два направления этого влияния (МО–ВПО и ЛЧЦ). Здесь же можно констатировать, что внешнее влияние на развитие России в будущем приобретет критически важное значение. Это означает, что нельзя не только сколько-нибудь ответственно говорить о политике изоляционизма, но и о сколько-нибудь автономном существовании экономической и политической системы России. «Врастание» России в глобальные процессы будет только усиливаться, а сочетание этого с необходимостью сохранения суверенитета и идентичности приведет к поиску новых форм синтеза традиций и новых реалий.

Вторая группа факторов, влияющих на формирование новых парадигм развития России, — объем и качество национальных ресурсов России, прежде всего НЧК и его институтов, а также природных ресурсов и материальных активов.

Можно констатировать, что от темпов развития этих ресурсов, в особенности ресурсов человеческого капитала, будет зависеть непосредственно способность сохранения суверенитета и национальной идентичности в условиях нарастающего военно-силового противоборства ЛЧЦ. У России есть единственный шанс обеспечить выживание — качественное развитие НЧК. Проблема заключается, однако, в желании и способности правящей элиты воспользоваться этим шансом.

Третья группа факторов — состояние базовой системы ценностей и национальных интересов, влияющих непосредственно на суверенитет и национальную идентичность России.

В стратегической перспективе следует ожидать развитие синтеза системы национальных и общечеловеческих ценностей и интересов, когда их взаимопроникновение может привести к доминированию системы ценностей той или иной ЛЧЦ и нации. Особенно если соотношение экономических, технологических, информационных и иных сил будет очевидно не в пользу российской ЛЧЦ.

Это — наиболее опасный процесс для России, в результате которого происходит не просто размывание системы национальных ценностей, но и их поглощение одной из ЛЧЦ.

Наконец, четвертая группа факторов — качество правящей элиты, эффективность государственного и общественного управления нацией и Россией. К сожалению, последние десятилетия были свидетельством того, что большинство неудач и провалов в российской политике объяснялось именно низким качеством управления.

Качество правящей элиты и её управления станет критически важным фактором в будущем для развития России, который будет определяться во многом, в том числе качеством стратегического прогноза и планирования.

В соответствии с динамикой развития влияния этих основных четырех групп факторов, определяющих сценарий развития России после 2025 года, можно выделить несколько возможных сценариев, которые условно можно разделить на две большие группы в зависимости от степени вероятности. Для долгосрочного прогноза именно степень вероятности является, на мой взгляд, решающим критерием. Прежде всего, потому, что возможных сценариев развития субъекта и МО в долгосрочной перспективе может быть бесконечное множество — от космических и экологических до социальных и информационных, — но их простое игнорирование или недооценка могут привести к катастрофическому опозданию в оценке реалий. Но для практических целей необходимы те, наиболее вероятные, сценарии, которые необходимо специально выделить из всех возможных. Более того, даже среди таких вероятных сценариев (которые, как правило, являются логическими) важно вычленить их конкретные варианты, ибо любой такой сценарий реализуется практически в одном из своих конкретных вариантов. Так, например, очень абстрактный сценарий развития отношений между ЛЧЦ, может быть конкретизирован в нескольких десятках сценариях развития МО, а те, в свою очередь, в наиболее вероятных сценариях развития МО и их конкретных вариантах[2].

Эти конкретные наиболее вероятные варианты развития МО проявляются в возможных и вероятных сценариях развития ВПО и их конкретных вариантах. В свою очередь эти конкретные варианты развития ВПО детализируются в сценариях развития СО, войн и конфликтов.

Наибольшее прикладное значение имеют именно эти последние конкретные варианты развития ВПО и СО, ведь от них зависит направление в приоритетах создания ВВСТ и военного искусства. Парадокс, однако, заключается в том, что ответы на эти вопросы возможны только после того, как будут получены ответы на более общие вопросы о будущем МО и отношениях между ЛЧЦ, более того, о влиянии новых парадигм развития человечества в основных областях[3]. Именно поэтому в долгосрочном прогнозе развития важно изначально определить две основные группы сценариев развития:

Возможные, т.е. теоретически возможные любые сценарии и их варианты развития России после 2040 года, находящиеся под влиянием появления и развития новых парадигм. В этом случае допускается и приветствуется обоснованная фантазия на любую тему, имеющую отношение к будущему человечества, региона Евразии и России, или любого субъекта, актора МО–ВПО, а также той или иной тенденции.

Надо отметить, что в последние годы за рубежом и в России были разработаны большое количество научных и футуристических работ, посвященных попыткам долгосрочных прогнозов, некоторые из которых были признаны вполне удачными. Число и качество таких работ резко возрастает, а способность собирать и обрабатывать быстро огромные объемы информации, учитывать не десяток–другой, а тысячи факторов в режиме фактически одномоментном, делает такие прогнозы с каждым днем все более обоснованными. В частности, можно привести пример прогноза развития средств нападения и обороны, сделанного в Концерне ВКО «Алмаз-Антей», который учитывает одновременно развитие нескольких сотен тысяч факторов и объектов.

Значительно развивается и методическая, и теоретическая база таких долгосрочных прогнозов, над которой сегодня трудятся тысячи ученых за рубежом и в России. Новые разработки, методики и модели делают обоснованность развития тенденций и субъектов МО будущего очень привлекательными для практического использования.

Отдельно необходимо сказать о наиболее вероятных сценариях и их вариантах развития России, на основе новых парадигм, о которых мы имеем определенное представление уже в настоящее время. Их можно и необходимо выделить из всего спектра возможных сценариев. Опыт показывает, что, как правило, таких бывает ограниченное количество. В этом случае мы пытаемся прогнозировать развитие знакомых и появление ожидаемых парадигм.

В качестве иллюстрации такого возможного (но не наиболее вероятного) сценария развития МО–ВПО до 2040 года может рассматривать, например, нарастание напряженности между КНР и возглавляемой ею ЛЧЦ (до 100 млн китайцев, проживающих за рубежом), с одной стороны, и западной ЛЧЦ, с другой. Причем не только на межгосударственном, но и на межцивилизационном уровне. События в марте 2017 года во Франции, когда произошли массовые акции протеста китайских граждан, доказывают, что подобное развитие событий не так, уж невероятно. Особенно в связи с быстро растущей экономической, политической и военной мощью КНР в мире, которая станет к 2040 году, безусловно, как минимум, соизмеримой с США.

Уже сегодня этот процесс подкреплен военно-стратегическим потенциалом КНР, который быстро увеличивается, и может являться потенциалом не только ядерного сдерживания США, но и обеспечения китайских интересов в мире. Как видно на карте, подготовленной специально для доклада Конгрессу США, территория США, а не только их союзников, стала в пределах досягаемости СЯС КНР (рис. 2).

Дальнейшее развитие военно-технических возможностей КНР и их военного потенциала до 2025 года приведет к фактическому равенству, а после 2025 года — реальному военно-стратегическому равенству — не только с США, но и со всей западной военно-политической коалицией. Этот процесс неизбежно отразится на внешнеполитических амбициях политической элиты КНР, которая (как считают некоторые китайские эксперты и политики) должна получить «компенсацию» за оскорбления, унижения и издержки предыдущих столетий со стороны Японии и Запада.

Рис. 2. Достигаемость БР средней и большой дальности КНР[4]

К числу таких наиболее вероятных будущих сценариев следует отнести прежде всего сценарии, вытекающие из неизбежного изменения в соотношении сил в мире после 2025 года. Закономерность «увеличения возможностей — ведёт к росту амбиций» вполне предсказуема в отношении КНР и отчасти Индии, которые после 2025 года потребуют изменить международную реальность в свою пользу. Тем более что некоторые реалии действительно несправедливы по отношению к этим странам. Полагать, что два новых экономических и демографических гиганта захотят остаться политическими «средневесами» — недооценивать амбиции их политических элит и прежних обид.

В любом случае как теоретически возможных, так и наиболее вероятных сценариев развития МО–ВПО после 2025 года может быть множество, а их влияние на сценарии развития России — самое разнообразное — от крайне негативного до позитивного. Можно рассмотреть, например, два направления развития влияния МО–ВПО на Россию в долгосрочной перспективе: собственно влияние различных сценариев МО–ВПО и влияние развития отношений между ЛЧЦ.

Иными словами, долгосрочный прогноз развития России после 2025 года — крайне необходимое, более того, — обязательное условие стратегического планирования. От его качества непосредственно зависит эффективность распределения национальных ресурсов, адекватность целеполагания и эффективность политической стратегии.