Динамизм ислама представляет собой постоянный источник многих относительно локальных войн по линиям разлома, а возвышение Китая – потенциальный источник крупной межцивилизационной войны[1]…

С. Хантингтон, американский политолог

Противоречия самого высокого уровня в МО э то противоречия между ЛЧЦ и стержневыми государствами потому, что именно они оказывают самое сильное влияние на формирование МО. Принципиальный выбор варианта того или иного сценария развития МО зависит прежде всего (и часто – только от этого) от отношений между ЛЧЦ.

Существует много попыток сравнить и сопоставить военную мощь государств, их коалиций и даже ЛЧЦ. В том числе и существует немало традиционных и не традиционных попыток описать формирующуюся иерархию современной МО. В частности, заслуживает внимание предложение профессора Д. Дегтярёва, который следующим образом разделил государства, избегая цивилизационного подхода. Но даже в нём, подспудно, просматривается выделение «Сверхдержав» и «великих держав» (а также «не великие и не средние» державы. В основании такого разделения находятся экономические критерии, демографический потенциал, инфраструктурный, финансовый, военно-политический и иные потенциалы, которые не совпадают у «великих» и «сверхдержав» в полной мере.

Однако даже при использовании этих критериев видно, что большинство из них очень близко друг к другу по своему значению, а все они концентрируются вокруг исторически сложившихся государств – цивилизационных лидеров[2].

Можно поспорить с Д. Дегтярёвым относительно подбора критериев, в частности абсолютного превалирования экономических показателей, что не является верным, как показывает история человечества, для оценки государственной мощи. В истории нередко происходило и так: государство, обладающее значительно меньшим финансово-экономическим потенциалом, в короткие сроки могло мобилизовать большие возможности. Так, при нападении в 1941 году гитлеровской Германии с союзниками и сателлитами на СССР экономический потенциал нападавших объединял практически всю Европу, включая во многом и ресурсы нейтральных государств. Сегодня трудно дать объективную характеристику совокупной экономической мощи Европы, которая использовалась в 1941–1944 годах Германией. Можно только с уверенностью предположить, что она в 2–3 раза превосходила мощь СССР. Определенное общее представление о соотношении экономических сил между основными державами мира в те годы (без достаточно развитых европейских государств, оккупированных Германией или работающих в её интересах) могут дать следующие данные:

Следует обязательно добавить, что после оккупации значительной части территории СССР, на которой производилась половина промышленной продукции СССР до 1941 года, соотношение должно было бы вырасти еще больше в пользу Германии, однако в 1943 году в СССР уже было произведено больше танков и самолётов чем у всей военно-политической коалиции Германии.

В настоящее время критически важными стали такие показатели как человеческий капитал (индекс человеческого развития) и уровень научно-технологического развития, используемые Д. Дегтяревым. По этим показателям Россия и отчасти Китай не могут составить конкуренции мировому лидеру – США. Но у них есть другие преимущества, которых нет у США. Это ресурсы политико-дипломатические, исторические, духовные и иные, способные компенсировать относительное отставание в финансово-экономической области.

В частности, имеет огромное значение историко-культурная и духовная основа российской и китайской ЛЧЦ, их способность к выживаемости и самосохранению, выработанная столетиями. Нередко эти аспекты государственной мощи в настоящее время игнорируются, хотя они порой имеют решающее значение. Так, успешная операция ЦРУ и ССО США против Аль Каиды и Талибана в сентябре–октябре 2001 года была осуществлена относительно небольшими людскими ресурсами (порядка 100 сотрудников ЦРУ, несколько сотен человек из ССО, несколько южных племен пуштунов и племен Северного альянса при поддержке ВВС США). По сравнению с военной операцией ВС СССР, проводившейся 10 лет, эти силы были многократно менее значимы, но результаты – многократно весомее. Очевидно, что соотношение сил не могло быть значительно больше у США, чем у СССР ни по одному показателю.

Но подготовка операции, которая велась ЦРУ и всем разведсообществом США задолго до террористических актов в США, гибкость действий, огромные финансовые ресурсы, выделявшиеся для неё бюджетом США, а также ряд других (прежде всего организационных мероприятий) позволяют сделать вывод, что подобный результат не был простой экстраполяцией экономического превосходства США. В целом значение эффективного управления в области государственного управления и военного искусства, стратегической разведки и использования институтов развития НЧК имеет в настоящее время критически важное значение (которое в оценках Д. Дегтярёва присутствует в слабой версии).

В настоящее время в целом существует много других концепций и даже принципов построения МО и ВПО, отрицающих роль ЛЧЦ, их коалиций и новых центров силы. В том числе и сознательно затрудняющие практический анализ развития ВПО. Но имеющих реальное и критически важное значение. Так, принцип может быть самый разный, но, как правило, используются принципы «общей безопасности», которые почему-то «случайно» совпадают с безопасностью западной военно-политической коалиции. В частности, говоря о мимесисе, как общей черте социальной жизни, А. Тойнби делил человечество на цивилизации, обращенные «в прошлое» (где доминируем традиция) и «в будущее» (где мимесис ориентирован на творческих личностей), которые «динамично устремляются по пути изменений и роста»[3]. Очевидно, что подобное деление на «умных» и «глупых», «цивилизованных» и «варваров» тоже не является новым: именно в Римской империи произошло первое разделение на «цивилизованных» граждан империи и «варваров» – не граждан, который в ХХ веке всячески пропагандировался на Западе, идеализируя все аспекты западной ЛЧЦ (что, надо признать, как минимум в СССР имело свой результат).

Позже, уже в начале нового века, научный интерес к «лидерству цивилизаций» несколько утих под влиянием растущего доминирования идей глобализации и «всеобщей универсализации», хотя именно цивилизационные идеи навязывания всему человечеству западных норм и правил с помощью военной силы и других видов насилия, созданных «однополярным миром», стали фундаментом глобализации и политики США как лидера западной ЛЧЦ. Но после прихода к власти Д. Трампа идеи конфликта цивилизаций вновь актуализировались. Идея «Америка фёрст» по сути дела стала идеей доминирования не только американской нации и государства, но и американской цивилизации. Д. Трамп дал много оснований считать их очередным реваншем США в погоне за сохранением «проамериканской» системы МО-ВПО, сложившейся к 2019 году. Один из приемов – выделение исключительной роли США, как государства-цивилизации, относительно всех других стран – как «богатых», так и «развивающихся экономик». В соответствии с таким подходом и всего лишь 3 критериями – численностью населения, ВВП и душевым доходом – все страны можно разделить на несколько групп, среди которых исключительная роль принадлежит США. Такой подход, например, означает, что только одно государство – США может претендовать на роль сверхдержавы. Причём не только в политическом, но и в цивилизационном смысле. Этот «экономический» подход обосновывает особую роль США в формировании современной МО.

Очевидно, что для реального анализа процесса формирования МО в современный период такой подход (как и многие другие попытки экономического детерминизма) не эффективен. Прежде всего потому, что он исключает, как правило, субъективный фактор – политическое и военное искусство, значение НЧК и его институтов, которые приобрели к концу ХХ века решающее значение в том числе и потому, что они обосновывают значение цивилизационного подхода к формированию МО. При всей важности финансово-экономических критериев в анализе соотношения сил и влияния тех или иных факторов на формирование МО центральной «фигурой», главным фактором остается человек, его НЧК, которые концентрируются в тех или иных ЛЧЦ, институтах её развития и обеспечения безопасности.

Эти факторы подсчитать и оценить гораздо сложнее чем финансово-экономические, которые считаются «научным обоснованием» по той простой причине, что их можно измерить количественно. Но они гораздо важнее, чем все критерии и показатели, к которым мы традиционно обращаемся, – от величины населения (а не НЧК) и ВВП (а не институтов) до соотношения ВВСТ и ВС стран. Критерии эффективности ЛЧЦ и их роли на формирование МО до сих пор не сложились, что, однако, не означает, что они не существуют. Простой пример борьбы исламской ЛЧЦ с западной ЛЧЦ при всей несопоставимости материальных возможностей показывает, что этому феномену не нашли объяснений. Тактические успехи Запада, даже блестящие победы так и не принесли стратегической и политической победы Западу.

Автор: А.И. Подберезкин