Взаимосвязь сценариев развития МО-ВПО и стратегической обстановки

 

Из всех деяний человеческих война есть в значительной степени волевое, чем умовое[1]

М. Драгомиров, военный теоретик

С точки зрения теории и методологии международного военно-политического анализа  для лиц, принимающих политические решения, важно понимать, что формирование того или иного сценария международной обстановки (МО) происходит не только под влиянием отношений между основными группами факторов, формирующих МО, но и при решительном влиянии развития тех или иных сценариев военно-политической обстановки (ВПО), более того, их конкретных частей и последствий, которые выражаются в изменениях стратегической обстановки[2] – СО (глобальной, региональной, на отдельных ТВД), а также конкретных войн и военных конфликтов, включая  не военные силовые конфликты между самыми разными субъектами и акторами.

Иными словами, анализ и прогноз развития того или иного сценария МО должен делаться не только для изучения основных факторов, формирующих МО и взаимоотношений между ними, но и для анализа влияния конкретных сценариев и из вариантов МО на  развитие ВПО и СО, которые в данном случае будут обладать своими особенностями и субъектностью, прежде всего, военно-политическими и военно-техническими. Так, развитие какого-либо варианта сценария МО представляется наиболее логичным и вероятным с точки зрения факторов и тенденций, формирующих МО, но с точки зрения существования того или иного варианта сценария ВПО (а тем более перспектив его развития) подобный сценарий оказывается не реализуемым.

И, наоборот, нередко частные и даже не очень крупные изменения в СО могут серьезно повлиять на развитие того или иного сценария ВПО и даже МО. Попробую проиллюстрировать эту мысль на следующем примере. Как известно, после Второй мировой войны США пытались активно использовать монополию на ЯО в качестве силового инструмента своей политики в отношении СССР. При этом решающее значение имело не только количество созданных в США ядерных боезарядов, но и созданные в конце войны стратегические бомбардировщики Б-29, своего рода «чудо-техники», способного донести груз порядка 9000 кг на расстояние в несколько тысяч километров. Собственно создание этой бронированной и оснащенной 12 пулеметами «суперкрепости», по мнению военных в США, гарантировало им возможность нанесения массированного удара по СССР. Таким образом существовавшая в те годы МО и ВПО характеризовалась во многом наличием факторов существования у США запасов ЯО и многочисленных и неуязвимых средств доставки.

Эта концепция, однако, претерпела существенные изменения после того как массированные налеты Б-52 в Корее 12 апреля и 30 октября 1951 года привели к массовым потерям не только бомбардировщиков и сопровождавших их истребителей, но и не выполнением поставленной задачи. Эти «черные четверги» и «черные вторники»[3] показали, что система ПВО, созданная СССР в Корее, способна нейтрализовать американское превосходство, что не только полностью изменило стратегическую обстановку (СО) на Корейском полуострове, но и по сути создало новую ВПО в регионе, когда США и их союзники не могли претендовать на военное превосходство.

Одновременно произошло и изменение ВПО в мире потому, что в США поняли, что нападение на СССР с помощью стратегической авиации будет нейтрализовано силами ПВО, а на суше последует незамедлительный ответ. В свою очередь, эта констатация отразилась и на глобальной МО – США уже не могли претендовать на то, что смогут бесконтрольно использовать военную силу и угрозу применения ЯО по всему миру.

Похожие ситуации и изменения в СО, радикально повлиявшие на ВПО и МО, произошли в 1973 году в Египте, когда массовое применение Израилем авиации закончилось огромными потерями, а также в 1974 году во Вьетнаме, где произошли аналогичные события – средства ПВО СССР (прежде всего РЗК и истребители-перехватчики) – практически обесценили возможность победы на земле поражениями в воздухе.

Таким образом взаимосвязь МО-ВПО и СО, существующая в реальном военно-политическом мире, как и обратное влияние развития того или иного сценария СО на ВПО и на МО, требуют самого внимательного отношения  изучения не только с военно-технической, но и с политической и военной стороны. Суждения и рекомендации, вытекающие из анализа взаимовлияния этих сценариев и их вариантов, имеют огромное значение для оценки современного состояния ВПО и прогноза его развития на будущее.

В этом, на мой взгляд, заключена главная трудность современного военно-политического анализа и прогноза, которая особенно характерна для российской правящей элиты и экспертов: политики и эксперты политического уровня настолько далеки по образованию, используемым знаниям и даже используемому научному аппарату от военачальников и военных экспертов, что, как правило, нередко даже не могут  понять друг друга. Особенно, когда возникают уже не только профессиональные, но и политико-идеологические разногласия, которые в принципе неизбежны. Ниже в работе мы периодически будем сталкиваться с такими противоречиями, которые особенно ярко проявляются между политическими лидерами и военачальниками[4].

Преодоление этих противоречий в истории внешней и военной политики – от истории борьбы Карфагена и Рима до истории гитлеровской Германии – иллюстрация взаимосвязи развития сценариев МО и ВПО.

Автор: А.И. Подберёзкин



[1] Цит. по: Попов И.М., Хамзатов М.М. Война будущего: концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли. М.: Кучково поле, 2019, с. 73.

[2] В данном разделе СО рассматривается как та часть ВПО, которая конкретизирует развитие одного из наиболее вероятных сценариев, как совокупность факторов и условий, в которых осуществляется подготовка и ведение военных действий Она определяется состоянием ВПО, но и сама влияет на её формирование. Характеризуется применяемым оружием, составом, группировкой и характером действий, решаемыми задачами на ТВД (СН).

[3] 12 апреля («черный четверг») 1951 года 48 американских стратегических бомбардировщиков В-29А «Суперфотресс» попытались нанести массированный удар по корейскому городу Сингисю. Их охраняли 18 истребителей F-86 Sabre, 34 F-84 Thunderjet и 24 F-80C Shooting Star. На перехват этих 124 самолетов вылетели 44 советских МиГ-15. Потом подсчитали, что воздушный бой у берегов реки Ялуцзян шёл всего девять минут. За это время наши лётчики, по официальным данным, признанным американцами, уничтожили 12 бомбардировщиков и 5 истребителей США. А в апреле 1951-го, сообщили, что на аэродромы взлёта вернулись только 23 из 48 В-29А, остальные были подбиты и упали в море. В любом случае, таких массовых потерь техники и пилотов у США ещё не было. Они надолго прекратили посылать на бомбардировки большие группы самолетов. Вылетали по одиночке, в основном, по ночам. «Черный вторник» 30 октября того же год повторил по сути это сражение после чего США отказались от массированного применения стратегических бомбардировщиков.

[4] Единственным исключением «обратного порядка» стал фундаментальное исследование маршала СССР Б.М. Шапошникова «Битва за Москву», которое долгие годы находилось под грифом «ДСП». В нем органично сочетались интересы высшего политического и военного порядка, не игнорируя одновременно и промежуточные цели. См.:Шапошников Б.М. Битва за Москву. Эксмо; Яуза, 2018, сс. 23-35.

 

21.07.2020
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Глобально
  • XXI век