В Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной указом президента России за № 640 30 ноября 2016 года, предполагалось развитие положений Стратегии национальной безопасности страны, утвержденной соответствующим указом 31 декабря 2015 года[1]. Таким образом уточнение Концепции проходило почти год, в течение которого МО и ВПО в мире быстро менялись. Кроме того, правовую основу Концепции составляют Конституция России, международные договоры, федеральные законы, а также Указ Президента России от 7 мая 2012 года № 605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации», в котором (помимо общих указаний давалось поручение Правительству РФ «разработать концепцию укрепления ресурсного и кадрового потенциала системы Министерства иностранных дел…, Министерства экономического развития… и Федерального агентства по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и международному гуманитарному сотрудничеству»[2].

В концепции уже значительно шире рассматривается подход к политике стратегического сдерживания России, в частности, когда даётся характеристика современной МО и политики Запада «сдерживания альтернативных центров силы», «повышения роли фактора силы», «наращивании и модернизации силового потенциала»[3] и т.д., вполне отчётливо просматриваются подходы расширенного толкования стратегического сдерживания как не только военного средства обеспечения безопасности.

Специально следует сказать о том, что в Концепции прямо и впервые говорится о том, что «На передний план, наряду с военной мощью, выдвигаются такие важные факторы влияния государств…, как экономические, правовые, технологические, информационные», а также «неотъемлемой частью современной международной политики становится использование для решения внешнеполитических задач инструментов «мягкой силы, прежде всего возможностей гражданского общества, информационно-коммуникационных, гуманитарных и других методов и технологий, в дополнение к традиционным дипломатическим методам»[4].