Создание после 2025 г. качественно новой ВПО, которое неизбежно произойдёт, требует новых форм политико-дипломатической деятельности и реакции, которые соответствовали бы этим реалиям. Такая реакция должна вырабатываться в Совете национальной безопасности и МИД с учётом новых особенностей формирования военно-политической и стратегической обстановки в мире и в отдельных регионах, а также реального характера имеющихся войн и военных конфликтов, о которых российские эксперты писали ещё в начале нового столетия. Речь шла, в частности, о том, что к окончанию XX в. известный с незапамятных времён арсенал (традиционных) невоенных и военных средств противоборства обновился и дополнился группой так называемых нетрадиционных средств противоборства, направленных не только на развитие, но и на поражение (деформацию и деструкцию) компонентов среды обитания человека (СОЧ)[1].

Рис.1. Динамика изменения в соотношении сил СССР – Россия, США, Китай, Индия

Более того, разработка и совершенствование нетрадиционных средств противоборства в рамках современного этапа военно-технической революции привели к созданию нового класса вооружения – оружия глобального поражения (ОГП), т.е. оружия, системное применение которого способно обеспечить глобальный характер поражения СОЧ. В состав ОГП вошли информационное, нелетальное и экологическое оружие.

Применение невоенных мер должно быть увязано с временными интервалами, взаимосвязанными фазами политического процесса, развивающихся в определённом геополитическом масштабе (глобальном, региональном, локальном) и характеризующихся использованием необходимого спектра средств противоборства для достижения тех или иных политических целей. В результате использования этих средств происходит трансформация (преобразование), деформация (поражение) или деструкция (разрушение) СОЧ. Достижение (или недостижение) поставленных политических целей свидетельствует о разрешении социальных противоречий, окончании фазы и переходе социума на иной общественно-исторический уровень. Схематично развитие этого процесса можно представить в виде вектора (рис.)[2].

Точкой отсчёта политического процесса является нулевая фаза (мирное сотрудничество) – наиболее благоприятная фаза развития общества, во время которой социальные противоречия разрешаются исключительно невоенными средствами, при этом осуществляется позитивное изменение СОЧ. Важно подчеркнуть, что действие политических и других невоенных средств на стадии мирного сотрудничества исключает насилие и поэтому должно обязательно согласовываться со следующими мирными принципами их применения[3]:

– невоенные средства должны применяться законно, т.е. в полном соответствии с нормами внутригосударственного и международного права при приоритете последнего;

– использование невоенных средств должно осуществляться добровольно и на взаимовыгодной основе;

– применение невоенных средств не должно нести угрозу безопасности и наносить ущерб другим участникам политического процесса.

Эти принципы взаимоувязаны и должны соблюдаться в пакете (исключение составляют асоциальные средства, т. е. такие средства, как организованная преступность, международный терроризм, контрабанда оружия, торговля наркотиками и т. п. Возможность их использования в рамках нулевой фазы определяется в основном масштабом применения этих средств). Только в этом случае речь может идти о мирном достижении поставленных политических целей, наиболее общими из которых, по-видимому, следует признать перераспределение зон геополитического влияния и ресурсов (или права их контролировать). Таким путём происходит ненасильственная трансформация социума, других компонентов СОЧ и мирное протекание политического процесса в рамках конкретного исторического периода.

[4][5]

Однако не все политические цели могут быть достигнуты при помощи «мягких» невоенных средств. Наступает момент, когда для достижения цели необходимо продолжить политику иными средствами.

Своеобразно, но весьма точно описал начало этого процесса Мао Цзэдун: «Когда политика, достигнув определённой стадии развития, больше не в состоянии развиваться по-прежнему, возникает война – для того, чтобы смести препятствия на пути политики»[6].

По этой причине происходит перерастание периода мирного сотрудничества в качественно новое состояние – невооружённое противоборство, свидетельствующее о наступлении первой (низшей) фазы войны[7]. Именно в это время начинается «продолжение политики иными средствами». Действительно, важнейшей характеристикой этой фазы является применение жёстких невоенных средств, при котором «пакет мирных принципов» категорически не соблюдается. Таким образом, появление новых политических задач, средств и способов их достижения неизбежно ведёт к радикальным изменениям в средствах и способах противоборства.

Но не только в военно-технической и других областях, но и правовом обеспечении их использования. Повышение эффективности стратегического сдерживания и безопасности потребует принципиально нового правового и нормативного обеспечения, которое из документов, имеющих рекомендательный и концептуальный характер (прежде всего таких, как Стратегия национальной безопасности и Военная доктрина, а также Концепция внешней политики России), должно перейти в качестве обязательных к исполнению директив и федеральных законов. И начинать следует именно со Стратегии национальной безопасности России, которая должна стать:

– во-первых, действительно общенациональной, а не только государственной, ориентирующейся на исполнительную власть. Для этого она должна быть вынесена на широкое обсуждение, в ходе которого должна быть внесена ясность в цели развития, основные приоритеты и средства, а также методы их достижения. Кулуарность Стратегии обесценивает её в качестве политико-идеологического документа;

– во-вторых, Стратегия должна быть принята на уровне федерального закона, а не указа, который имеет механизмы принуждения за её невыполнение. Соответственно, другие нормативные акты, которые относятся к безопасности в широком смысле (в том числе социально-экономическому, научно-технологическому и культурному развитию), должны быть прямым следствием Стратегии;

– в-третьих, Стратегия должна предусматривать авторитетные механизмы и инструменты её реализации, прежде всего соответствующие органы управления, в пользу которых будет перераспределена государственная власть.

Только после проведения этих мероприятий можно будет переходить к нормативно-правовому оформлению взаимоотношений между субъектами, которые должны будут участвовать в разработке и реализации политики безопасности, включая стратегическое сдерживание. В настоящее время эта область регулируется Конституцией и положениями Стратегии национальной безопасности России, утверждённой 31 декабря 2015 г. президентом.

При этом исключительно важное значение имеет сама подготовка Стратегии национальной безопасности и других документов стратегического планирования, которая в настоящее время основывается только на ресурсах некоторых министерств и скромных ресурсах аппарата Совета безопасности, хотя в последней редакции Стратегии и говорится о «привлечении других ресурсов»[8].

Подготовка Стратегии и вытекающих из неё документов, как и других документов стратегического планирования, должна вестись:

– с участием всех государственных, общественных и деловых организаций, ведомств и отдельных граждан;

– при широком обсуждении и экспертизе со стороны профессионального сообщества и самой широкой общественности;

– этот «мозговой штурм» должен закончиться процедурой согласования на уровне экспертов, представляющих основные органы, отвечающие за политику безопасности;

– финальный документ должен утверждаться Федеральным Собранием по представлению президента России.

Изначально важно, чтобы свои предложения в концепцию новой политики безопасности представили основные участники, которым предстоит её реализовать, из числа непосредственных исполнителей. Причём их круг должен быть существенно расширен до включения в него по вертикали не только начальников, но и специалистов по конкретным и частным направлениям (например, для МИД до уровня начальников отделов и заместителей руководителей департаментов), а по горизонтали – до отдельных гражданских министерств, ведомств, университетов, НИИ и общественных организаций.

В частности, требуется организация масштабных исследований в области безопасности по самым разным направлениям, включая размещение заказов на исполнение НИР на конкурсной основе.