Представления государств о военных угрозах, связанных с космической деятельностью, выражаются в двух аспектах: угрозы с применением космических систем и угрозы в отношении космических систем[1]

П. Лузин, военный эксперт

Исключительно важное значение для стратегического нападения, обороны и стратегического сдерживания приобрели в последние два десятилетия средства воздушно-космической обороны и нападения (ВКО), которые с военно-политической точки зрения стали синонимами государственного суверенитета. Иными словами, политическая функция средств ВКО как средств стратегического сдерживания от возможного военного нападения в ХХI веке стала играть исключительно важную роль[2]. Войны и военные конфликты — от Югославии и Афганистана до Сирии — показали, что средствам ВКО принадлежит исключительно важная не только (и, может быть, даже не столько) военная, но и политическая роль. Это было ясно продемонстрировано той осторожностью, с которой применяются, например, ВВС США, Израиля или Турции против Сирии. Или отсутствием активных боевых действий авиации Украины против вооруженных сил ДНР и ЛНР.

Более того, наличие эффективных средств ВКО обеспечивало и применение ВВС против сухопутных сил с максимальной эффективностью и минимальными потерями. Что на 100% было также доказано проведением успешной операции российскими ВКС в Сирии, которые за 2 года фактически уничтожили основные воинские вооруженные формирования террористов. Таким образом, наличие или отсутствие эффективных средств ВКО в настоящее время можно отождествлять с наличием или отсутствием у государства суверенитета в области его безопасности[3].

Учитывая, что акценты Запада последних лет были сосредоточены на создании потенциала для возможной эскалации воздушно-космического нападения, состоящей из системы широкомасштабной ПРО, нового поколения СНВ и высокоточных стратегических неядерных систем, перед Россией со всей очевидностью формируется угроза, когда США и их союзники смогут использовать это превосходство для проведения политики «силового принуждения», прежде всего с помощью угрозы применения военной силы и шантажа[4]. Это очень хорошо видно на примере развития всей линейки средств воздушно-космического нападения США и их союзников в последние десятилетия, но — что особенно беспокоит — с достаточно определенными практическими результатами к 2025– 2030 годам. Как видно из презентации Генерального директора Концерна ВКО «Алмаз-Антей» Я. Новикова, потенциал стратегического военного нападения сложится в США в процессе начатого военного строительства с очень высокой степенью вероятности (рис. 1).

Рис. 1.

Поэтому развитие средств воздушно-космического нападения США требует от России адекватных мер в области воздушно-космической обороны, которые охватывают самый широкий спектр мероприятий, в частности, развертывания систем ПРО-ПВО ближней, средней и большой дальности, которые обладали бы очень высокой эффективностью перехвата значительного количества целей. В настоящее время этим требованиям вполне соответствуют три базовые комплекса:

— ближней дальности «ТОР»;

— средней дальности «БУК»;

— большой дальности С-400 и С-500.

Ожидается, что Концерн «Алмаз-Антей» начнет серийные поставки зенитно-ракетной системы С-500 «Прометей» в 2019 году, которая сможет обеспечить защиту особо важных районов и воинских частей, на что, естественно, потребуется достаточно много времени. Вероятно 10–15 лет, что существенно отстает от темпов роста западных средств воздушно-космического нападения, что дестабилизирует ВПО в районе 2025–2030 годов. Перспектива появления С-500 в 2025–2030 годах в массовом порядке ожидается, как об этом заявил заместитель генерального директора по производственно-технологической политике концерна А. Ведров[5].

Во многом это объясняется политикой Концерна. Изначально при создании Концерна исходили из необходимости концентрации в одной структуре прежних советских активов, часть из которых уже была приватизирована и перепрофилирована. Диктовалось это необходимостью модернизации всей линейки ВВСТ, обеспечивающих ПВО войск, объектов и ПРО страны от самых разных средств воздушно-космического нападения[6].

Кроме того, инновационная политика Концерна проводится, исходя из непреложного принципа: если постоянно не двигаться вперед, то рано или поздно тебя начнут обгонять более слабые конкуренты. Именно поэтому «Алмаз-Антей» является мировым «законодателем моды» в области систем противовоздушной обороны. Причем комплексы последних разработок в значительной степени решают и задачи противоракетной обороны. Именно поэтому в 2018 году Концерн начинает разработку системы ПВО нового поколения[7]. С-500 и предшествующая ей система С-400, уже эксплуатирующаяся в войсках, — грандиозный проект. Для выпуска этих систем, а также перспективных разработок комплексов ПВО/ПРО был специально построен Нижегородский машиностроительный завод имени 70-летия Победы. Строительство завода обошлось в 45 млрд рублей.

При разработке систем ПВО/ПРО концерн «Алмаз-Антей» идет, что называется, своим путем, который отличен от того, что делают в этой области американские конструкторы. Новейшая модификация американского ЗРК Patriot PAC-3 использует всего лишь одну ракету, которая должна перехватывать и аэродинамические (самолеты и крылатые ракеты), и баллистические цели. Такой универсализм не идет на пользу боевым характеристикам. Поэтому вероятность поражения баллистической ракеты противоракетой «Патриот» не превышает 10−15%. И это не учитывая работы станции радиоэлектронной борьбы, которой может быть оснащена ракета. И нижний порог поражения аэродинамических целей слишком большой, то есть противоракета плохо работает по низколетящим целям[8].

Правда, сравнительно недавно в сухопутные войска США начали приходить узкоспециализированные мобильные комплексы THAAD. Они предназначены для заатмосферного перехвата баллистических ракет. И в них наличие единственной ракеты вполне оправдано. Вот только к этому комплексу надо приставлять еще и «Патриот», чтобы иметь возможность защищаться от налетов авиации, а также от атаки крылатых ракет. Кстати, именно такой атакующий набор имеет российский ОТРК «Искандер», способный одновременно атаковать и баллистической, и крылатой ракетами.

Будущая система С-500 будет универсальна и по своим возможностям значительно превосходить систему С-400, а тем более очень эффективную С-300. При этом, по мнению В.Тучкова, у С-500 будет значительный арсенал противоракет − «на все случаи жизни». При этом строго разделены противоракеты для аэродинамических целей и для баллистических, что существенно повышает их боевую и экономическую эффективность. Более того, С-500 − это, по сути два различных комплекса, имеющих общую, пожалуй, лишь систему электропитания. У каждой подсистемы своя РЛС с активной фазированной антенной решеткой, максимально приспособленная для обнаружения и сопровождения своего класса целей[9].

Каждый новый комплекс ПВО/ПРО, созданный в концерне «Алмаз-Антей», является развитием предыдущих, от которых он наследует наиболее эффективные средства управления, обнаружения и поражения. В «Прометее» используются ракеты, предназначенные для перехвата аэродинамических целей от С-400 «Триумф». Они имеют различную дальность, высоту перехвата, скоростные и динамические качества. Каждая ракета наиболее адаптирована для поражения своего класса целей. Три ракеты разработаны специально для «Прометея». Самой мощной, которая предназначена для борьбы с аэродинамическими целями, является 40Н6М, имеющая дальность, равную 600 км. Дальность ракеты THAAD в 3 раза меньше — 200 км[10].

Еще две новые ракеты разработаны в КБ «Факел» для баллистических целей. Это 77Н6-Н и 77Н6-Н1. Их характеристики не разглашаются. Известно лишь, что они справляются не только с баллистическими ракетами средней дальности, но и с МБР на среднем и конечном участках их траектории. И не только с самими ракетами, но и с отделившимися боевыми блоками малой заметности, эффективная площадь рассеяния которых не превышает 0,1 кв.м. При этом скорость поражаемых целей может достигать 7 км/с[11].

Существует информация, поступавшая от компетентных источников в оборонном ведомстве, согласно которой эти две новые ракеты могут использоваться в перспективной модификации системы ПРО Московского региона и Центрального промышленного района А-235 «Нудоль». Это означает, что с принятием на вооружение мобильной ЗРС С-500 в различных регионах России появится столь же надежный противоракетный зонтик, как и тот, который сейчас защищает столичный регион.

О возможностях новых ракет можно судить, сравнив их с противоракетой THAAD, максимальная скорость которой достигает 2800 м/с. У российских ракет, предназначенных для поражения баллистических ракет, — 3600 м/с. По дальности превышение четырехкратное: 800 км против 200 км. (По некоторым сведениям, самая дальняя ракета «Триумфа» способна улетать на 1500 км). По высоте перехвата выигрыш не столь существенен: 200 км против 150 км. Все это относится к приращению качества системы по отношению к С-400[12].

Американский комплекс не в состоянии тягаться с российским «Прометей» способен отражать массированные ракетные нападения. Дивизион ЗРС-500 сопровождает 160 целей и одновременно обстреливает 80 из них.

К достоинствам системы также следует отнести интегрирование комплексов в единую информационную систему, на которую способны работать как беспилотники, так и самолеты ДЛРОиУ и мощные РЛС предупреждения о ракетном нападении семейства «Воронеж» с дальностью в 6000 км.

Рис. 2[13]

По сравнению с предыдущими ЗРК в С-500 повысились возможности не только РЛС и противоракет, но и всего комплекса радиоэлектронного оборудования. Новейшие средства связи, относящиеся к шестому поколению, исключают возможность радиоперехвата, а также полностью защищены от внешних помех. В то же время новейшая аппаратура радиоэлектронной борьбы, использованная в мобильных комплексах, расположенных на пятиосных колесных платформах, позволяет с высокой эффективностью нейтрализовать противорадиолокационные ракеты противника. Также ракеты С-500 оснащены аппаратурой подавления РЭБ уничтожаемых целей.

О скором приходе «Прометея» в ВКС свидетельствует то, что на базе Военной академии воздушно-космической обороны имени маршала Г. К. Жукова началась подготовка офицеров для работы на этих комплексах ПВО/ПРО.

Сказанное означает, что от России потребуются, как минимум, не менее масштабные усилия в области ПРО. Бывший главком ВКС России, например, сообщил о разработке военных конвертопланов и тяжелых беспилотников, рассказал генерал-полковник Виктор Бондарев. «Работы в России идут по всем направлениям — и малые, и средние, и большой беспилотник, и конвертопланы», — цитирует ТАСС военного. Господин Бондарев заявил, что в будущем беспилотники смогут встраиваться в единую систему управления и действовать «стаей». Создание соответствующей сетецентрической системы поможет ощутимо снизить цену на подготовку операторов беспилотников, считает генерал-полковник.

«Беспилотная тематика развивается. Как бы там ни было, обучить летчика дороже, чем поставить на самолет хороший автопилот. Если уже сейчас оператор может управлять одним-двумя беспилотниками, то со временем, с развитием наземной составляющей он сможет управлять пятью, а то и десятью аппаратами, поэтому это будет еще дешевле», — сообщил главком ВКС РФ.

Но наиболее перспективным направлением до 2025 года представляется производство высокоэффективных систем последних модификаций ближнего и среднего радиуса действий «Тор» и «Бук», которые начали поступать на вооружение в 2017 году. Перспективная зенитная управляемая ракета 9М338 была разработана КБ «Вымпел», находящимся в корпорации «Тактическое ракетное вооружение» при поддержке концерна ПВО «Алмаз-Антей». Подробные характеристики новой ЗУР-перехватчика малой дальности не разглашаются, но известно, что ракета более компактна, маневренна и высокоточна, чем ранние ЗУР 9М331 и 9М331Д. Небольшие размеры новой ракеты позволят увеличить боекомплект «Тор-М2» в 2 раза (с 8 до 16 единиц). Для этого направляющие 2-х зенитно-ракетных модулей 9М334 будут значительно уменьшены и конструктивно адаптированы для аэродинамических органов управления ракеты 9М338, которые находятся в хвостовой части. Новая ракета имеет 2 рядом расположенных крестообразных блока аэродинамических плоскостей. Первый — неподвижные аэродинамические крылья для стабилизации воздушного потока перед вторым блоком. Второй блок представлен 4 поворотными аэродинамическими рулями, которые имеют максимальную эффективность благодаря переднему оперению. Подобная конструкция блока управления применяется во французской ракете ближнего воздушного боя «Magic-2», с той лишь разницей, что находится он в носовой части ракеты («двойная утка»).

Уникальность такой конструкции в высоких располагаемых перегрузках, доходящих до 45 ед. даже без ОВТ и газодинамических ДПУ. На испытаниях ЗУР 9М338 уничтожила 5 малоразмерных ракет-мишеней 9Ф841 «Саман» (модификация ЗУР 9ФМ33М3 комплекса «Оса-АК»), 3 из которых было поражено методом кинетического уничтожения «hit-to-kill» прямым попаданием в ракету-мишень. «Тор-М2У» проявил уникальные противоракетные возможности с повышенной в 2 раза живучестью в сложнейшей обстановке МРАУ благодаря удвоенному арсеналу. «Обновлённые» «Торы» положат начало широкомасштабному усилению эшелонированной войсковой ПВО в дополнение к глубоко усовершенствованным ЗРК «Бук-М3», которые заменят устаревающие комплексы «Бук-М1». Об этом подробней.

Начальник войск ПВО СВ генерал-лейтенант А. Леонов, обозначив преимущества обновлённых зенитно-ракетных комплексов «Тор-М2У», также оговорил сроки поставки в Сухопутные войска РФ перспективных модификаций ЗРК средней дальности «Бук-М3». Об этом РИА Новости, со ссылкой на радио РСН, сообщило 2 июля 2016 года. По словам А. Леонова, новые дивизионы начнут поступать в войска на смену ЗРК «Бук-М1/ М1–2/М2» тоже в конце 2016 года. «Бук-М3» — принципиально новый зенитно-ракетный комплекс средней дальности, перекрывающий верхний рубеж воздушно-космического пространства от вторжения современных гиперзвуковых средств воздушного нападения. Его элементная база построена на современных цифровых вычислительных средствах, а боекомплект на 50% выше, чем у ранних версий комплекса. Основа ЗРК 9К317М — совершенно новая ЗУР 9М317М, параметры которой в разы лучше, чем у ракет семейства 9М38М1. По совокупности большинства ТТХ, «Бук-М3» практически не уступает, а по некоторым качествам и превосходит базовые противоракетные комплексы С-300В первых версий.

Рассмотрим все достоинства «Бук-М3», отталкиваясь от характеристик предпоследней версии комплекса «Бук-М2». Наиболее значимым преимуществом нового «Бук-М3» является новая ЗУР 9М317М. Её конструктивное сходство с корабельной версией 9М317МЭ (КЗРК «Штиль-1») обуславливает аналогичные лётно-технические параметры. В частности, максимальная скорость полёта ракеты составляет 1550 м/с (5580 км/ч), что на 26% быстрей ракеты 9М317 комплекса «Бук-М2» (4428 км/ч) и на 82% быстрей ракеты 9М38М1 комплекса «Бук-М1» (3060 км/ч); 9М317М вышла на гиперзвук, и теперь способна перехватывать вдогон малоразмерные ПРЛР и ОТБР на разгонном участке траектории.

Рис. 3[14]

Новая полуактивная радиолокационная ГСН 9Э432 в совокупности с доработанным программируемым алгоритмом работы СОУ 9А317М и низковысотной МРЛС 9С36 для перехвата КР и малоразмерных БПЛА дали возможность перехватывать гиперзвуковые аэродинамические и баллистические цели со скоростями до 10,1М (3000 м/с), что соответствует характеристикам ЗРК С-300В и С-300ПМ1/2 «Фаворит».

Новый двухрежимный твердотопливный ракетный двигатель с увеличенным периодом работы маршевого режима дал возможность поражать цели на дальности 70 км и высоте 35 км, не отставая от ЗРК С-300ПТ/ПС. Маневренность ЗУР 9М317М превосходит показатели 9М38М1 на несколько единиц, достигая 24–27G. По эффективности работы со сложными высокоманевренными целями ЗУР 9М317М соответствует ракетам-перехватчикам 9М83М комплексов С-300ВМ «Антей-2500» и С-300В4, что впервые ставит войсковые ЗРК семейства «Бук» на уровень специализированных средств ПВО-ПРО большой дальности.

Противодействие средствам стратегического нападения — наиболее приоритетная задача обеспечения военной безопасности и стратегического сдерживания, требующая огромных экономических и финансовых затрат, которые стремительно будут увеличиваться у России. В особенности относительно всей западной военно-политической коалиции. Между тем, если вернуться к экономическим и технологическим перспективам развития России и других центров силы в мире, это неизбежно придется сделать вывод о том, что противодействовать придется в условиях, когда соотношение экономических сил (по объемам ВВП) с Западом будет 1 : 30, а в области современных технологий — 1 : 70 или даже 1 : 100.

Поэтому для России потребуется максимально оптимизировать политику стратегического сдерживания и обороны, которая может быть обеспечена достаточно известными и ограниченными уровнем ВВП военными расходами в области производства военных средств стратегического нападения и обороны.