Опыт военных конфликтов последних десятилетий показывает, что одной обороной задач войны не решить[1]

В. Гуменный, зам. главкома ВКС

Во втором десятилетии нового века Россия оказалась в крайне тяжелом, почти критическом военно-политическом положении, непосредственно угрожающем её национальной безопасности, более того, самому существованию нации и государству. Это стало прямым следствием внутриполитической и внешнеполитической политики СССР-России и Запада в 80-е и 90-е годы прошлого века, в результате которой наша  страна оказалась в катастрофической ситуации, сопоставимой по своей силе с эпохой «Смуты» начала XVII века. После развала ОВД и СССР Россия оказалась отброшенной во многих отношениях далеко назад, а неудачные и преступные реформы 1990-х годов поставили её на грань самоуничтожения — окончательной ликвидации суверенитета и потери национальной идентификации[2].

К 2000 году запущенный процесс самоуничтожения был настолько силен, что большинству политиков казалось, что он уже необратим, а нашим оппонентам на Западе представлялось, что его успешное завершение должно закончиться полным самоуничтожением государства через 2–3 года. Такие среднесрочные прогнозы РЭНД-корпорации и других экспертных организаций США и стран Западной Европы конца 90-х годов легли в основу внешнеполитического планирования западной военно-политической коалиции[3].

Приход в 1999 году к власти В. Путина и части национально ориентированной правящей элиты означал на первых порах, что этот процесс удалось остановить, но только через 1–2 года стало ясно, что его удалось даже и повернуть вспять — медленно началось постепенное возвращение контроля со стороны государства над эскалацией разрушительных тенденций и начало новых процессов возвращения суверенитета и способности защищать национальные ценности. Глубина катастрофы объясняет во многом эту замедленность процесса реанимации России, в которой часто упрекают В. В. Путина. И его неспособность одновременного решения всех накопившихся кризисных задач, среди которых возвращение военно-политического суверенитета в начале нулевых не являлось самой срочной и неотложной задачей потому, что на Россию просто-напросто «махнули рукой», предоставив ей возможность самостоятельной смерти как государства.

Это обстоятельство объясняет то, что вплоть до 2007года, до публичного выступления на конференции по безопасности в Мюнхене,  существовала определенная пауза в развитии негативных условий военно-политического характера, позволявшая В. В. Путину сконцентрироваться на внутриполитических делах. В период 1999–2007 годов России,  в целом , удалось отчасти восстановить свое военно-политическое положение в мире (если говорить об экономике, то на уровне РСФСР 1990 года) на уровне региональной державы, не претендующей на лидерство, но одновременно этот процесс стал встречать жесточайшее сопротивление со стороны США и всей западной ЛЧЦ, которая уже не предполагала возвращение нашей страны в мировую политику, рассчитывая, что её дальнейшая дезинтеграция приведет к окончательному развалу России на 5–7 отдельных, подконтрольных территорий[4].После 2008 года и возвращения России в мировую политику в качестве военно-политического фактора в отношении современной России Западом были уже сформулированы самые решительные, бескомпромиссные цели, которые начали реализовываться в эскалации военно-силового  сценария политики «новой публичной дипломатии» и стратегии «силового принуждения». Этот процесс развивался уверенно и по нарастающей  вплоть до 2014 года, но не замечался (или делался вид, что не замечается) правящей элитой России, которая наконец-то обратила внимание на состояние своих ВС и ВВСТ, а также ОПК после осетинского конфликта  08.08.2008, начав лихорадочно восстанавливать свои возможности.

За 2008–2017 годы было сделано то, что в других странах делалось по 20–30 лет, позволив России вернуть боеспособность ВС и оснастить  до 60% новыми ВВСТ свои войска. В это же время, особенно после 2014 года, стремительно ухудшалась МО и ВПО, превращаясь, по сути, для России в предвоенную, а с 2016 года — и в военную ВПО. Таким образом к началу 2018 года возникла уникальная военно-политическая обстановка и международная ситуация, которая стала следствием целой группы внешних и внутренних причин, условно сгруппированных в три большие категории:

— субъективные ошибки и предательство значительной части правящей советско-российской элиты, которые привели к ликвидации целого центра силы в мире — социалистического сообщества стран во главе с СССР и его институтами — ОВД и СЭВ;

— негативное влияние внешних факторов, прежде всего — надо честно признать — последовательности и целенаправленности в политике Запада по развалу своего геополитического противника, используя в этих целях силовые средства политики: последовательно, целеустремленно, системно и комплексно;

— продолжение (возвращение) откровенно враждебной политики ведущих субъектов ВПО, входящих в западную военно-политическую коалицию, стремящихся окончательно уничтожить Россию[5]. На этот раз уже военно-силовыми средствами, используя весь набор средств «силового принуждения» против России. Эта политика, получившая название «политики новой публичной дипломатии», предполагает последовательное усиление эскалации военно-силового давления в целях принуждения России к капитуляции, означающей отказ от суверенитета и национальной идентичности.

Уникальность и опасность ситуации, в которой оказалась Россия к концу 2017 года, требует принятия достаточно радикальных и неотложных политических и организационных решений, связанных как с ускорением научно-технического, социально-экономического, так  и военно-технического развития страны, а также разработки принципиально новых средств силового противоборства, соответствующих по  своей эффективности тем средствам и способам, которые использует Запад в своей политике «новой публичной дипломатии» и стратегии «силового принуждения» по отношению к России.

Эти пока что решения «не вписываются» в существующую традиционную инерционно-стагнационную модель развития России, в соответствии с которой предполагается не только сохранение по сути дела нынешней политики, игнорирующей резкое обострение ВПО, но и её неэффективных механизмов управления государством и обществом.

Вплоть до начала 2018 года, к сожалению, мы не можем говорить о том, что у правящей элиты России, в т.ч. её лидера и кандидата в президенты В. Путина, существует и предлагается нации такая мобилизационная программа, в которой отражена специфика военно-политической обстановки и состояние России.

Автор: А.И. Подберёзкин