На протяжении тысячи лет война (в долгосрочной перспективе) создавала мир, разрушение создавало богатство[1]

Я. Моррис, английский политолог

… до 2021 года прогнозируется усиление силового фактора во всех вариантах избранного вероятного сценария развития МО…[2]

А. Подберезкин, профессор МГИМО

В интересах практической политики, – прежде всего подготовки к активному противодействию – важно попытаться выделить как два–три наиболее вероятных сценария развития МО, которые наиболее близки по своим особенностям друг к другу, но, вместе с тем, отражают специфику конкретной МО и ее развития в будущем. Они составляют вместе наиболее вероятный политический вектор развития МО в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Таким общим вектором, как минимум, до 2040-х годов выступает усиление противоборства западной ЛЧЦ с другими ЛЧЦ за сохранение существующей системы, норм и правил в т.ч. с использованием вооруженного насилия.

Вместе с тем в рамках этого общего вектора выделяются три наиболее вероятных сценария развития МО, каждый из которых имеет свои особенности. Эти особенности выражены в трех конкретных вариантах реализации этого сценария в конкретный период времени. Эта логика может быть проиллюстрирована на рисунке следующим образом на примере развития сценария МО и его вариантов относительно России в XXI веке.

Иллюстрация логики развития сценария МО в XXI веке относительно России

Общий знаменатель для трех наиболее вероятных сценариев развития МО до 2021 года предполагает усиление всего спектра системного силового воздействия западной локальной человеческой цивилизации (ЛЧЦ) на другие цивилизации и страны в целях сохранения контроля над созданными в мире в XX веке финансово-экономическими и военно-политическими системами, постепенно повышая значение и роль военной силы среди других силовых инструментов политики. Вместе с тем у этих трех базовых сценариев есть и определенные отличия, которые имеют важное значение для организации практического противоборства реализации того или иного конкретного сценария в конкретной МО, ВПО или СО. Таким образом после исследований множества возможных сценариев развития МО на период до 2021 года[3] были «отложены», «отброшены» в сторону множество теоретически возможных («желательных» и пр.) сценариев и выделены следующие три на мой взгляд, наиболее вероятных даже единственных сценария:

– «Наиболее Вероятный сценарий № 1», получивший название «Сохранение существующей парадигмы развития МО до 2021 года». Этот сценарий предполагает доминирующую инерционность основных тенденций и сохранение существующей динамики в отношениях между основными субъектами МО и главными акторами, чередующимися периодами некоторого ухудшения и относительного улучшения отношений, существования одновременно элементов соперничества и немногих элементов партнерства. Этот сценарий сложился в 2014–2016 годы, хотя движение к нему началось значительно раньше, еще в 90-х годах. Основным фактором влияния на развитие этого сценария стало нарастающее чувство недовольства в российской правящей элите и обществе ложившейся под эгидой США однополярной системы, в которой откровенно игнорировались интересы и ценности России. Сопротивление этой тенденции сначала робкое, а потом более настойчивое со стороны правящей элиты России, обозначившееся после укрепления власти В. Путина к 2004 году, стало реальной причиной для формирования такого сценария. Избежать этого можно было бы только продолжая политику односторонних уступок М. Горбачева – Б. Ельцина и игнорирования национальных интересов.

– «Наиболее Вероятный сценарий развития МО № 2», который получил название «Усиление силового противоборства со стороны западной ЛЧЦ до 2021 года». Этот сценарий предполагает, что до 2021 года будет задействован весь спектр силовых средств политики «новой публичной дипломатии» – от гуманитарных до экстремистских и террористических – в целях усиления политического давления на новые центры силы и ЛЧЦ со стороны западной ЛЧЦ. Однако (в соответствии с этим сценарием) использования собственно военной силы непосредственно в вооруженном конфликте, а тем более войне с Россией, до 2021–2025 годов следует избегать. Активизируя силовую системную политику, считается, что военная сила должна прежде всего обеспечивать эффективность применения других силовых средств «поддерживая» соответствующий политико-психологический климат, а так же стимулируя выступления «иррегулярных» сил. Эта политика является синтезом «раздельного» применения в недавнем прошлом «жесткой силы» (hard power) и «мягкой силы» (soft power) в единую системную «политику принуждения» (the power to coerce), которая очень наглядно видна в 2011–2016 годы на примере Украины и Сирии. В этих конфликтах границы между «жесткой силы» и «мягкой силы» не существует: параллельно идут военные операции, информационная война, переговоры и соглашения.

В отличие от «Варианта № 1» он не предполагает ни отказа от прежде использовавшихся силовых средств, ни сколько-нибудь существенных шагов к символическому компромиссу (переговорам, усилению дипломатической активности и т.д.),

– «Наиболее Вероятный сценарий развития МО № 3», получивший рабочее название «Военно-силовой сценарий развития противоборства» западной ЛЧЦ с другими ЛЧЦ, нациями, государствами и акторами. Этот сценарий представляется наиболее вероятным из всех указанных выше сценариев развития МО. В отличие от «Варианта № 1» и «Варианта № 2» этот вариант предполагает усиление собственно военных средств политики во всем спектре силовых политических инструментов, которые предназначаются прежде всего для повышения эффективности остальных силовых средств политики при расширении всего спектра средств публичной дипломатии (как в «Варианте № 2»), но одновременно и провоцирование прямых военных столкновений и конфликтов на территории третьих стран. Такими странами должны стать прежде всего союзники США в Европе и АТР, имеющие «право « на прямую вооруженную поддержку. Такая стратегия и развитие этого варианта предполагают, что остановить объективную тенденцию изменения соотношения сил в мире не в пользу США можно только с помощью силовой, более того, военной политики. Эта стратегия предназначена для того чтобы прямо противодействовать падению влияния силовой политики США в мире, которая основывается, по мнению США на двух принципах[4]:

– на сохранении и усилении военно-технологического превосходства и дальнейшего отрыва в технологической гонке вооружений;

– сохранению контроля, расширение и развитие США над созданной ими военно-политической коалицией, объединяющей более 50 государств.

На основании ранее проделанной работы[5]  можно сделать определенные выводы, которые концентрируются в этой главе в качестве возможных и вероятных сценариев и вариантов развития МО в XXI веке. В частности, предлагается итоговый наиболее вероятный сценарий и его конкретный вариант развития МО по отдельным этапам, а также некие возможные ответные меры со стороны России и ОДКБ, вытекающие из предлагаемых выводов.

Изменение соотношения сил в мире и относительное ослабление позиций США стало заметно, еще в первом десятилетии XXI века. Эта тенденция неизбежно продолжится во втором десятилетии и последующих десятилетиях, что также неизбежно поставит под сомнение господство США, а затем и приведет к разрушению созданной ими финансово-экономической и военно-политической системы[6].

Таким образом, вторая половина 2020-х годов будет сменой не только внешнеполитических, но и внутриполитических парадигм в мире.

Подобное развитие событий будет иметь неизбежным своим следствием радикализацию политики правящих кругов США, которые будут стремиться сохранить сложившийся статус-кво в мире силовыми средствами, невзирая на объективные процессы, идущие в мире. Направление этой достаточно радикальной смены внешнеполитического курса будет иметь, прежде всего, антироссийский характер. Представляется маловероятным, чтобы противоборство западной ЛЧЦ с другими ЛЧЦ, кроме российской, перешло из враждебной в вооруженную стадию до 2021 года в силу нескольких причин.

Как уже говорилось выше, наиболее вероятный сценарий развития МО после 2021–2022 годов может развиваться по нескольким вариантам в зависимости от конкретных политических и иных условий, сложившихся к началу этого периода. Как минимум, можно выделить несколько групп различных вариантов этого сценария развития противоборства между ЛЧЦ в МО до 2021–2022 годов, который в настоящей работе условно называется «Сценарием развития МО «Глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций» (ЛЧЦ) . Эти варианты одного и того же сценария отличаются, прежде всего, ролью, значением, масштабом и интенсивностью использования военной силы (рис.).

Как видно из рисунка, до 2021 года прогнозируется усиление силового фактора во всех вариантах избранного вероятного сценария развития МО и отношений меду ЛЧЦ, но наиболее ярким и негативным образом этот сценарий развивается в варианте отношений между западной и российской ЛЧЦ уже в настоящее время. Более того, предполагается, что его эскалация будет происходить и дальше не только в ближнесрочной (2016–2017 гг.), но и среднесрочной (до 2021–2022 гг.) перспективе[7]. Таким образом, можно ожидать усиления цивилизационно-политического противоборства между локальными человеческими цивилизациями в XXI веке.

По существу, Запад перешел к военно-политическим формам борьбы с другими цивилизациями еще в начале нынешнего столетия, искусственно создав и «запустив» процесс борьбы с исламским терроризмом. Старт этой политике был положен террористическим актом в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Это событие позволило США раскрутить кампанию борьбы с международным терроризмом, а, точнее, со всеми, кто не согласен с американским гегемонизмом, что должно было легитимизировать использование Западом военной силы в различных районах мира[8].

Из вышесказанного следует один принципиальный вывод для современной и будущей стратегии национальной безопасности России: усиление военно-силового давления на Россию носит долгосрочный характер и не зависит от частных факторов (смены власти в Белом доме, Конгрессе и др.), то требует от России такие же долгосрочных усилий и политики, ориентированной в аналогичном векторе развития МО, как минимум, до 2040–2050 годов. Рассчитывать на 2перезагрузку», «перестройку» или нечто подобное – наивно и бессмысленно: США и их коалиция ставят решительные политические цели по ликвидации национальной идентичности, суверенитета и территориальной целостности России.

Из этого вывода неизбежно следует, что Стратегия национальной безопасности России в своих обеих составных частях – безопасности и развития – должна исходить из неизбежности нарастающего силового противоборства, которое потребует разработки долгосрочных мер по продолжительности ориентированных на тот же период нарастания конфронтации, который следует из прогноза, т.е. до 2040–2050 годов, во всех областях – экономике, политике, социальной и военной области.