Публичная дипломатия становится каналом влияния на общественное мнение других стран и инструментом межкультурной коммуникации[1]

Т. Зонова, профессор МГИМО(У)

… наша политическая жизнь должна строиться на началах общественного блага[2]

Б. Обама, 44-й Президент США

Резкое усиление значения в политике Запада средств публичной дипломатии в XXI веке, а также расширение спектра методов их использования сделало особенно актуальным, во-первых, выбор наиболее эффективных средств, а, во-вторых, поиск и выбор новых способов их применения. Эти задачи, как оказалось, стали достаточно сложными для решения потому, что потребовали пересмотра по сути всей военной и политической стратегии: сработало старое правило – новые средства ведения войны ведут к новому военному искусству[3]. Поэтому в начале XXI века в США и ряде стран Запада появилось множество работ, сделанных по заказу самых различных правительственных и неправительственных организаций, в которых рассматривались наиболее эффективные средства и способы политики «новой публичной дипломатии» как в военной, полувоенной, так и не военной областях. Одним из таких документов стала, например, работа «Общая оперативная обстановка 2035» (ООП 2035), опубликованной в июле 2016 года. В нем, в частности, признается, что «в ближайшие 20 лет предстоит публичное и силовое противоборство между США … и действительными и потенциальными противниками, в котором (прямое и косвенное) использование военной силы будет нормальной и текущей деятельностью объединенных вооруженных сил»[4].

Развитие новейших технологий, прежде всего в области информатики и связи, привело к научно-технической революции, но, одновременно, и к революционным изменениям в социальной структуре общества, политике и международных отношениях, которые (в отличие, например, от экономической и военной области) произошли менее заметно. Правило «изменения в производительных силах меняют производственные отношения» для политиков в XXI веке оказалось менее актуальным, чем для экономистов и военных. Это правило, как оказалось, вполне справедливым и для средств публичной дипломатии, что привело даже к появлению термина «новая публичная дипломатия».