Позади уже две недели операции коалиционных сил за второй по величине город Ирака Мосул, удерживаемый боевиками террористической группировки «Исламское государство» последние два года.
К участию в операции привлечены вооруженные силы Ирака в составе двадцати пяти тысяч военнослужащих, около десяти тысяч бойцов курдской «Пешмерга», так называемые «Силы народной мобилизации», три тысячи бойцов суннитского ополчения и другие вооруженные формирования. Поддержка военной операции авиацией и силами специального назначения обеспечивается антитеррористической коалицией под эгидой США.
Среди экспертов бытует мнение, что участие военнослужащих Соединенных Штатов Америки в операции по взятию Мосула, как и сама операция рассматриваются действующей администрацией Белого дома, как последний серьезный шаг на поприще борьбы с терроризмом.
О стратегических целях операции в Мосуле, а также об интересе к событиям вокруг иракского города в Вашингтоне Центру военно-политических исследований рассказал старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Андрей Грозин:
- Какова, на Ваш взгляд, главная цель операции по освобождению иракского города Мосул от боевиков террористической группировки «Исламское государство»?
- Во многом эта операция – предвыборное наступление. Это дает ответ на вопрос о том, почему наступление на город началось именно в конце октября и почему Соединенные Штаты не предпринимали как минимум за последние два года хоть сколько-нибудь серьезных попыток освободить Мосул от радикальных фундаменталистов. Очевидно в расчете на выборы. Судя по достигнутым на сегодняшний день итогам, эта идея оказалось не самой плодотворной. В то же время, говорить о том, что это решение было продиктовано исключительно внутриполитическими интересами США, нельзя. Конечно сыграли свою роль и соображения стратегического плана, но все же основной интерес сосредоточен в направлении информационной кампании, PR-кампании Вашингтона.
По этой причине Соединённые Штаты пошли на серьезные издержки, сколачивая достаточно разнородные коалиционные силы, наступающие на Мосул. В нее вошли и курды, и войска центрального правительства, и непонятные отряды из шиитов и суннитов, и американский спецназ.
Американцы, утрачивая серьезное влияние на ситуацию на Ближнем Востоке, пытаются форсированным образом показать, что они остаются ведущим игроком. Причем не только на иракской площадке, и в целом на сирийском плацдарме, потому что рассматривать ситуацию в иракском Мосуле в отрыве от ситуации в сирийском Алеппо бессмысленно. Это зависимые переменные. Но спекуляции на тему того, что США в перспективе после взятия Мосула собираются освобождать Ракку – это достаточно сложный вопрос, и в ближайшее время вряд ли последуют реальные действия в этом направлении. Тем не менее, об этом говорят, и здесь во многом тоже виден PR.
Все происходящее во внешней политике США, все заявления, транслируемые официальным Вашингтоном, во всем этом первостепенную роль на протяжении последних трех-четырех месяцев играли соображения электорального свойства. Я не удивлюсь, если сейчас по итогам выборов Президента США наступление в Мосуле сильно затормозиться. США вкачали большие объемы разнообразных ресурсов в это наступление и поддерживать уровень вовлеченности и тем более нести потери на земле становится все сложнее. Кроме того, непонятно, что на выходе может получить официальный Вашингтон в случае успеха этой операции.
Да и сейчас это не столь важно, потому что старая администрация Белого Дома будет занята передачей дел новой администрации, которая в свою очередь будет укрепляться во власти. Им будет не до этих кризисных точек. И сюда относится не только Ближний Восток. Мы будем наблюдать определенную паузу в американской внешней политике, начиная с Восточно-Китайского моря, и заканчивая Украиной. Тем более власть будет переходить от «демократической» администрации к «республиканской». Это само по себе будет серьезным образом сказываться на возможности вести эффективную политику.
Для пока еще действующей администрации Президента США PR-наступление на Мосул имело целью не только продемонстрировать способность принимать важные решения и склонить электоральную чашу в сторону кандидатуры Клинтон, но и защитить интересы уходящего Президента Барака Обамы. Наследие, которое он оставляет после себя, мягко говоря, неоднозначно. Каких-либо серьезных прорывов, которые можно было пускай и с натяжкой назвать победными для Соединенных Штатов при президентстве Барака Обама и в первый, и во второй срок, насчитывается не так много. Собственно, это подтверждают и результаты выборов. Американцы в основной своей массе разочарованы в том наследии, которое остается после Обамы, а ему нужно любыми средствами оставить после себя что-то положительное. Так почему этим чем-то не может стать взятый Мосул?
- Существует ли вероятность успешного завершения операции в Мосуле?
- Насколько вероятен успех данной операции – сложный вопрос. Мы видим, что боевые действия вязнут, перспективы быстрого освобождения, на мой взгляд, достаточно сомнительны.
Даже если нынешнее наступление закончится чем-то, что в Вашингтоне смогут провозгласить победой, на самом деле кардинально на ход противостояния центрального правительства Ирака и центрального правительства Сирии с разнообразными «демократическими» и не очень террористами это вряд ли повлияет. Во всяком случае, если сравнивать с ситуацией в Сирии, будущее падение восточного Алеппо и теоретические перспективы падения Мосула – это вещи разного порядка в рамках практического хода боевых действий, которые мы будем наблюдать в перспективе.
Джихадисты с потерей восточного Алеппо столкнуться с развалом фронта, сформированного в течение двух последних лет, а возможная потеря Мосула, несмотря на значимость города, для стратегической устойчивости фронта джихадистов в Ираке не является совершенно неприемлемым ударом. Они отступят, перегруппируются, но целостность фронта сохраниться. Да, они утратят некоторые ресурсы, возможность контролировать какую-то часть нефтяных полей, возможность контроля крупной городской агломерации, которая позволяет сейчас извлекать конкретные финансовые выгоды, но на самом деле на ход боевых действий такая утрата может оказать только косвенное влияние.
Поэтому США, собрав в кучу разношерстные коалиционные силы, гнали их на Мосул исключительно для того, чтобы извлечь PR-эффект, показать, что антиигиловская коалиция, которая не могла похвастаться никакими серьезными успехами на протяжении нескольких лет, может проводить крупные операции по освобождению городов, удерживаемых террористами.
Как сложится наступление, повторюсь, говорить сложно. Для джихадистов утрата этого города не смертельна, но здесь вопрос принципа. Когда Мосул захватили боевики, это был поворотный пункт в стремительном приобретении так называемым «Исламским государством» имиджа, закрепленного им в течение последующих лет. Собственно, восхождение «Исламского государства» к вершинам мировой узнаваемости началось именно со взятия Мосула.
Поэтому сейчас, те же руководители исламистов понимают, что сдача Мосула будет серьезным имиджевым ударом по образу непобедимой джихадистско-халифатской группировки. Они, конечно, не потеряют многого в стратегическом и тактическом плане, но это будет имиджевый удар, после которого теоретически может начаться закат образа «Исламского государства», как некой международной, неформальной силы, которая ставит на колени мировые правительства. Этот образ будет серьезно подпорчен. Если это в добавок совпадет с падением Алеппо и ожидаемым после этого ударом сирийских войск по Идлибу, то все здание «Исламского государства» начнет рассыпаться.
Они будут драться за Мосул, а это в свою очередь приведет к большому количеству жертв среди мирных жителей. В условиях плотной городской застройки большие потери среди мирного населения неизбежны. Потери есть уже сейчас, а в будущем будут еще более значительными. Тем не менее стоит повториться. Не думаю, что теперь американцы будут гнать сколоченную коалицию на Мосул так же рьяно, как это делалось неделю или две назад. Для официального Вашингтона по большому счету отпала необходимость этого наступления.
Теперь американцам необходим быстрый результат. Если операция по взятию Мосула затянется, а тем более если перейдет в фазу городских боев, тогда у американцев с каждым днем будет все меньше мотивации, чтобы поддерживать даже нынешний явно спадающий темп наступления. Да, делаются заявления о захвате поселений в пригородах, но на самом деле, если абстрагироваться от пропаганды CNN, то в сухом остатке похвастаться коалиции нечем.
Подготовил Михаил Симутов, Центр военно-политических исследований
