Оценка рисков и возможный сценарий развития событий
Еще 11 января в статье "Исламское государство. Стратегия выживания" [1] автор указал на высокий риск усиления террористической активности в регионе Малайского архипелага, как уже 14 января в Джакарте, столице Индонезии - крупнейшей по численности населения стране архипелага - была совершена серия террористических атак, в которых погибло 17 человек, из них пятеро нападавшие [2]. Карта нападений выглядит следующим образом:
.
Аналитики практически сразу же отметили схожесть терактов с теми, которые были осуществлены в Париже, в ноябре прошлого года. Тогда серию атак совершили три группы боевиков, действовавших скоординированно в разных районах Парижа. Вот что на этот счет сообщили представители индонезийских служб безопасности [3]:
Устроившие взрывы и стрельбу в столице Индонезии Джакарте пытались действовать по сценарию атак в Париже, произошедших 13 ноября 2015 года, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на представителя полиции страны. По словам генерала Антона Шарлияна (Anton Charliyan), нападавшие "имитировали теракты в Париже… вполне возможно, что они из (террористической) группировки "Исламское государство"".
Поскольку почерк оказался схож, то логично предположить, что за терактами действительно стоит та же самая террористическая группировка, атаковавшая столицу Франции. И действительно, практически сразу же ответственность за нападения в Джакарте взяло на себя ИГ - Исламское государство [4]. Однако тут стоит оговориться: ИГ не всегда является организатором и исполнителем терактов и порой приписывает себе наиболее резонансные нападения, поскольку данная линия поведения чётко вписывается в их систему пропаганды - сочетание, пускай и антигуманной, но идеологии, а также бахвальства насилием и результативностью, которая, и это следует признать, сопутствует джихадистам из ИГ. Однако, схожесть почерка и официальное заявление ИГ, которое приводит газета The Guardian [5], делают вероятность причастности данной организации к нападениям в Джакарте весьма высокой. Само заявление выглядит следующим образом:
В нем террористы сообщили, что их целью являлись иностранцы и силы безопасности Индонезии. Логика в действиях боевиков также схожа с той, которой их "коллеги" придерживались в Париже: никаких заложников и требований - только максимизация числа уничтоженных людей за единицу времени. Цель одна - с помощью террора дестабилизировать ситуацию как во Франции, так и во всей Европе. Ситуация с Индонезией может отличаться, но не сколько в подходе (как можно заметить - и в том и в другом случае он весьма схож), а по конечной цели, которой пытались достичь подлинные организаторы и, по совместительству, выгодоприобретатели совершенных атак.
Известно, что для правительств таких стран как Индонезия и Малайзия исламистский террор не является чем-то новым. На территории данных государств ранее уже осуществлялась деятельность террористических групп и местные спецслужбы в определенной степени подготовлены для борьбы с ними. Однако до настоящего времени им противостояло местное бандподполье, с которым власти довольно эффективно боролись, но отличие атак 14 января заключается в том, что теперь за дело взялись террористы более высокого - международного - уровня, а местные полуавтономные ячейки решили проявить свою лояльность и доказать пока еще сирийско-иракскому материнскому ядру Исламского государства собственную пользу. Например, организация Джемаа Исламия (Jemaah Islamiyah) в лице ее экс-лидера Абу Бакра аль-Башира (Abu Bakar Bashir) присягнула ИГ еще в августе 2014 года, что, несомненно, весьма существенное пополнение с учетом порядка 5 тысяч боевиков, входящих в данную организацию. Даже если из них только часть верна присяге, то фактически эти лица являют собой готовую небольшую армию для продвижения интересов ИГ в регионе Юго-Восточной Азии (ЮВА).
Однако чего потенциально могут добиться террористы, если им удастся дестабилизировать столь важный регион подобно тому, как они вместе со своими спонсорами разрушили Большой Ближний Восток и Магриб?
В первую очередь необходимо остановится на транзитном значении региона Малайского архипелага, поскольку именно там находится Малаккский пролив, через который ежегодно проходит товарооборот, составляющий около четверти от мирового. Очевидно, что в случае каких-либо проблем, связанных с угрозой этой транзитной артерии, нарушение его проходимости приведет к катастрофическим политическим и экономическим последствиям не только в регионе ЮВА, но и во всем мире. Если провести экстраполяцию процесса дезинтеграции Ближнего Востока на Малайский архипелаг, с поправками на местные географические, культурные, политические и экономические особенности, то в принципе реально смоделировать возможную ситуацию.
Совершенно очевидно, что против террористических и пиратских элементов будут направлены флоты стран ЮВА для не допущения перекрытия пролива и остановки грузопотока через него. Проблема заключается в том, что даже если совместным усилием флотов разных стран удастся в целом обезопасить пролив, то условия для нормальной хозяйственной деятельности существенно ухудшатся, что само по себе повышает издержки и риски для компаний, которые направят туда свои судна. Данное обстоятельство приведет к а) увеличению расходов, связанных с задержкой доставки груза (простой судна); б) необходимости обеспечения дополнительной безопасности кораблей, грузов, экипажа; в) дополнительным издержкам, которые неизбежно повлияют на конечную стоимость перевозимого товара. Например, судно может задержаться в порту сверх меры из-за контртеррористических действий в районе пролива, который оно должно будет проплыть. В данном случае ситуация кардинально отличается от берегов восточной Африки, где орудовали сомалийские пираты, нападая подозрительно избирательно, что указывает на определенную проектность их атак. Малаккский пролив может быть заблокирован потопленным танкером или сразу несколькими кораблями. Несомненно, на текущий момент Индонезия, Сингапур и другие страны контролируют пролив, но такая ситуация сохранится при условии относительной военно-политической стабильности, когда существуют нормально функционирующие правительства. Но если рассматривается сценарий, где значительная часть ЮВА превращается в нынешний Ближний Восток, то риски возрастают многократно и блокирование стратегического "бутылочного горлышка" в таком случае не смотрится чем-то из ряда вон.
Тогда как поведут себя главные мировые и региональные игроки?
Уже длительное время Китай активно осваивает Южно-Китайское море, которое связывается Малаккским проливом с Андаманским морем. С целью контроля всего Южно-Китайского моря китайцы строят искусственные острова путем увеличения площади островов т.н. архипелага Спратли. Однако важно понимать, что значение данной акватории существенным образом определяется товаропотоком через Малаккский пролив: если объем грузов снизится и/или станет поступать с задержками, то смысл контроля над Южно-Китайским морем, естественно, не исчезнет, но серьезно снизится его стратегическая значимость, что подорвет позиции Поднебесной в данном регионе. Ситуация еще более тревожная из-за того, что указанным выше путем доставляются такие такой стратегический ресурс как нефть, в котором Китай крайне нуждается в свете нехватки собственного "чёрного золота", потребляемого его растущей гигантской экономикой. Данный сценарий выгоден той части американского военно-политического истеблишмента, видящего в Китае больше стратегического противника, нежели экономического партнера. Причем важно заметить, что на практике геополитическое противостояние не исключает экономического взаимодействия. В данном случае встанет вопрос о приоритетах: ослабить развитие противника и конкурента за счет его экономического удушья, в т.ч. через блокаду пролива, или в угоду прибыли отказаться от блокады? Здесь автор выразит мнение, что политико-стратегический аспект перевесит и этому поспособствует два фактора. Первый заключается в фактической неизбежности противостояния США, с их транснациональными корпорациями, и Китая в борьбе за рынки сбыта. Два конкурирующих проекта - американские зоны свободной торговли (Трансатлантическая и Транстихоокеанская) и китайские Шёлковые пути (наземные ветви и морские) являются ярким тому подтверждением. Во-вторых, в настоящий момент наметилась определенная тенденция на возврат производства в США из-за удорожания рабочей силы Китая (в качестве конкурентов называются рабочие из Индии, Пакистана, Вьетнама и Индонезии) и ставки на автоматизацию, что должно сократить затраты на зарплаты рабочим в самих Штатах. В результате решоринг - процесс возврата производства, ранее выведенного за границу - становится тенденцией. Таким образом, падает зависимость от Поднебесной, хотя и сохраняется товарооборот в сотни миллиардов долларов. Однако, при всех бизнес-связях США и КНР, каждый из двух глобальных игроков в первую очередь отстаивает свои национальные интересы и если возникнет военно-политический кризис в регионе Малайского архипелага, то американцы не упустят возможность нанести урон своему конкуренту. Фактически здесь проявится стратегия Вашингтона в отношении всех своих главных геополитических противников - России, Китая и Ирана: окружение зонами нестабильности и враждебными режимами, с принуждением к трате ресурсов на преодоление возникающих проблем. В приводимом сценарии даже частичное блокирование или препятствие судоходству через Малаккский пролив нанесет огромный вред Поднебесной, причем, не только сугубо экономический.
Практически нет никаких сомнений в том, что Пекин не останется безучастным по отношению к возможной нестабильности в той же Индонезии, поскольку ее социально-политическая устойчивость в интересах КНР. Это означает высокий риск вмешательства китайцев в события, в т.ч. и военного характера, чего они старательно избегают на протяжении многих лет, выбирая стратегию нейтралитета. Если их удастся вовлечь в попытку стабилизации региона, то последствия такого шага для Китая могут быть весьма серьезными. Дело в том, что военные операции, пусть даже и ограниченные, способны спровоцировать исламистов в КНР на активную подрывную деятельность против властей. Особенно высок риск в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), где имеют место сепаратистские тенденции. Шансом усилить антагонизм между уйгурами и властями Китая воспользуются противники последнего и с помощью информационных компаний постараются создать впечатление, будто Китай ведет войну (угнетает) против мусульман в Индонезии. К слову, у нас пытаются отработать именно такую схему; фиксируются случаи в России, когда к умме (общине) обращается некий радикальный проповедник, заявляющий о том, что Россия якобы ведет войну с исламом и мусульманами, причем само обращение происходит непосредственно в Москве [6]. Наконец, взять заявления президента Турции Реджепа Эрдогана о том, что "Ирак, Иран и Россия пытаются установить во всем регионе, включая Сирию, свой режим, основанный на разжигании межконфессиональной розни" [7]. Оба случая - следствие информационной войны против России; одни атаки идут изнутри, а другие извне. Соответственно логично предположить, что аналогичную схему задействуют и против Китая, в которой обвинения сведутся именно к подобным заявлениям на фоне возможного конфликта в регионе ЮВА.
В заключение нельзя не учесть риск интенсификации дестабилизации в Афганистане, который является детонатором для всего центральноазиатского региона, откуда терактивность способна перекинуться на страны бывшего Советского Союза и сам Китай, поскольку он граничит с Афганистаном через СУАР. Помимо сказанного контроль над центральноазиатскими странами важен для США еще и с точки зрения создания препятствия для прокладки Шёлкового пути. Если будет достигнута координация между блокадой Малаккского пролива, откуда товары экспортируются из КНР в страны Ближнего Востока, Европы и Африки, а также импортируется стратегическое сырье, с блокадой наземной части Шёлкового пути (причем неважно как - через "цветные" революции, военно-политическую эскалацию или гибридным методом), то такие атаки позволят нанести Китаю мощный урон, ввиду его экспортоориентированной экономики и нехватки собственной нефти и другого сырья, а также нужной продукции.
В качестве заключения можно сделать вывод, что эскалация в регионе ЮВА и дестабилизация Малайского архипелага, включая блокаду в той или иной форме Малаккского пролива, прежде всего выгодна США, как геостратегическому противнику Китая, поскольку тогда:
а) Китай лишается возможности экспортировать существенную часть своей продукции;
б) Китай лишается или ограничивается в импорте стратегического сырья, жизненно необходимого для развития его экономики;
в) Китай втягивается в навязанную ему войну, которая может быть представлена как война против мусульман, что способно привести к межэтническим конфликтам и вывести подрывную деятельность против КНР на новый уровень, в т.ч. через масштабные информационные вбросы;
В конце будет отмечено, что данный прогноз реален независимо от того, была ли активность ИГ и ее "дочерних" структур в Индонезии следствием собственной инициативы или же теракты совершались не без помощи заинтересованных сторон, имитировавших почерк ИГ, которое лишь взяло на себя ответственность за теракты сугубо в пропагандистских целях. В любом случае дестабилизация региона ЮВА в целом и Малайского архипелага в частности соответствует геополитическим, стратегическим и экономическим интересам отдельных государственных и наднациональных игроков.
С учетом вышеизложенного, есть основания сделать следующий вывод. Индонезия является страной, куда продолжится экспорт нестабильности в той или иной форме. Даже если теракты в Джакарте являются единичными и в ближайшее время продолжения не последует, то планы по изменению геополитического контура региона никуда не исчезнут.
Автор: Константин Стригунов
Источники:
[1]http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/islamskoe-gosudarstvo-strategiya
[2]http://lifenews.ru/news/179744
[3]http://ria.ru/world/20160114/1359751602.html
[4]http://www.reuters.com/article/us-indonesia-blast-idUSKCN0US0BS20160114
[6]https://www.youtube.com/watch?v=bXXmY2TLQlc
[7]https://russian.rt.com/inotv/2015-12-10/Erdogan-Rossiya-Iran-i-Irak
