|
Концепция глобального доминирования США вынашивалась многие годы Л. Савин, |
Военная организация России очевидно не соответствует масштабам и наличию современных угроз прежде всего потому, что в ней не предусмотрены функции идеологического противоборства и защиты правящей элиты и всего общества, от идеологических угроз. Если в СССР, например, существовало не только 5-е Управление КГБ СССР и Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС (со всеми идеологическими институтами государства и партии), то в современной структуре военной организации РФ таких органов и институтов нет вообще за исключением, может быть, отдельных элементов «политико-воспитательной» работы в МО, РПЦ и недавно созданных «неидеологических» структурах – Россотрудничества и др.
Отсутствие этих органов и даже самой постановки такой задачи неизбежно ведет к тому, что в развернутой идеологической борьбе против России западной ЛЧЦ мы не можем выстроить сколько-нибудь эффективной идеологической стратегии, роль которой выполняет по сути пресс-служба Президента РФ и соответствующие подразделения администрации, аппарата правительства России и ряда министерств. Пресловутый «PR», а, точнее, – «паркетный PR» заменяет собой соответствующие институты и пытается выполнять не свойственные функции.
Известно, что политология и социология могут служить не только средствами выяснения общественного мнения, но и инструментами его формирования. В этом качестве они используются достаточно часто, в особенности в процессе избирательных кампаний, когда у общественного мнения необходимо заранее сформировать готовящийся результат, либо в качестве средств внешнеполитической пропаганды. В этом случае, в частности, могут как завышаться, так и занижаться рейтинги. Причем неоднократно, в процессе нескольких месяцев. Манипулирование происходит масштабно и в других областях внешней, военной и внутренней политики.
Существует и другая, политическая задача, в таких соцопросах: формирование необходимой идеологически «картинки ожидания», когда части общества или правящей элиты заранее приписываются те настроения и в тех масштабах, которые не существуют в реальности, но хотят увидеть. Так, например, в аналитическом докладе клуба «Валдай» в 2010 году приводился соцопрос представителей российской элиты, из которого вроде бы следует, что российская элита за последние десятилетие решительно ограничила свои интересы за рубежом собственно российскими интересами, а интерес за пределами российских границ свелся к минимуму. В этих целях предлагается подборка, из которой следует, что внешние интересы российской элиты действительно вроде бы радикально ограничиваются собственно внутрироссийскими. Тем самым фактически «подсказывается» России ограничение своих внешнеполитических амбиций.
На самом деле эти выводы не основаны на серьезном анализе. Во-первых, количество отобранных представителей элиты чрезвычайно мало, т.е. не репрезентативно. Во-вторых, принцип их подбора (выборка) неизвестен. В-третьих, – и это главное – мнение российской общественности и элиты сознательно формируется в интересах не существующей и будущей международной и стратегической обстановки (МО и СО), а желаемой. В частности, речь может идти о том, чтобы предупредить правящую элиту России «не высовываться» и не пытаться противоборствовать начавшейся силовой экспансии США в мире, прежде всего, на Ближнем и Среднем Востоке, Севере Африки и в восточной Европе.
Иными словами не только в США создавалась идеология силового сохранения сложившегося миропорядка, создавались новые и совершенствовались прежние силовые институты, но и вовне США, за пределами национальных границ и границ НАТО закладывались предпосылки будущей силовой политики западной ЛЧЦ, которая все четче приобретала черты сетецентрической войны.
Очевидно, что вряд ли анализ и прогноз, построенный на этих посылках и данных, может быть полезен реальной политике. Их публикация всего лишь свидетельствует о характере PR-акции, основанной на выделенном бюджете. Реалистичность таких выводов на самом деле никого не беспокоит. Нужен импульс, посыл, демонстрация изменений в политической идеологии и начало кампании в поддержку таких изменений в России. Собственно уже события в Крыму в 2014 году, т.е. всего лишь через 2 года после соцопроса, продемонстрировали, что большинство общественного мнения и значительная часть элиты поддержали официальную позицию В. Путина, выразив полную заинтересованность в расширенном толковании национальных интересов РФ и более значительном – вовлечении России в мировые дела.
Для анализа МО и ВПО и эффективности военной организации России важно другое: формирование "научного обосновнаия" будущей идеологии, выстраивание ее концепции и последующая реализация лежат в основе будущих "PR"-компаний" и акций, планируются задолго до их начала в рамках достаточно жесткого процесса политического планирования специальными политико-идеологическими органами военной организации США с привлечением всего спектра возможных негосударственных организаций.
Резкое обострение политической и военной обстановки в 2014–2015 годах не только планировалось задолго администрацией Б. Обамы. Как признавал позже в 2015 году Г. Киссинджер, это был "политический выбор" президента США, вслед за которым была начата полномасштабная политико-идеологическая кампания лишь частично связанная с событиями на Украине.
Другими словами в XXI веке – не только в России, но, прежде всего, в мире – сложились две реальности в анализе и прогнозе МО – формально-практическая и виртуальная, – которые не соответствуют друг другу и нередко открыто противоречат. И западная ЛЧЦ умела использует эту особенность МО в XXI веке. В отличие от предыдущих периодов человеческой истории, однако, неясно какая из этих двух реальностей «более реальна»: нередко «виртуальная реальность» оказывается более реальной. Из этого вытекает вывод о том, что, как правило, политическая цель сначала превращается в «виртуальную цель». Так, война на Украине – публичная демонстрация борьбы западной ЛЧЦ за «виртуальную цель» – суверенитет и независимость Украины, которые никого на Западе не интересует. Что действительно интересует, так это существование суверенной России и поведение России в мире, степень ее готовности противоборствовать стратегии западной ЛЧЦ. Но, если не признать такое противоборство ЛЧЦ главным противоречием в современной и будущей МО, т.е. не сделать политико-идеологического обоснования для подобного вывода, то и ситуация на Украине и в современной МО может быть описана, исходя из каких угодно соображений, в том числе сознательно искажающих действительность::
– «агрессивности» России;
– «амбициозности» Путина;
– интриг Януковича;
– «революционного настроя» украинцев и т.д.
Война на Украине и ведущаяся война против России 2014–2015 годов ярко продемонстрировала, что у западной ЛЧЦ и руководства Украины существуют на самом деле две политики и две стратегии, как и вытекающие из них политические практики, – реальная и виртуальная, идеолого-пропагандистская. Причем нередко оказывается, что виртуальная политика и стратегия важнее, чем реальная, т.е. публичные, заведомо пропагандистские, заявления становятся реальной политикой, а не наоборот. Заявленная идеологией цель может становиться реальной политической целью.
Задача практического анализа и прогноза в области МО и ВПО лежит в плоскости учета этой важной современной особенности, в частности, понимания роли «виртуальной стратегии» и целеполагания в политике страны. Выделение ложных целей в этом процессе – не единственная задача. Важно увидеть как они сосуществуют с реальными. В самом общем виде эту разницу в политике можно было бы показать следующим образом, что следует иметь ввиду при политическом анализе и прогнозе.
Как видно из рисунка, формирование МО в XXI веке сознательно происходит по двум направлениям – реальному, – политическому, и виртуальному, – идеологическому причем нередко трудно определить, какое из них является наиболее приоритетным и будет в будущем реальным. Обычный традиционный анализ текстов, выступлений и деклараций политиков, дипломатов и ученых в этой ситуации мало помогает. Такие заявления и оценки перестали отражать реалии. Они выполняют некую идеологическую функцию, нередко очень далекую от действительности, лучшей иллюстрацией которой являются бесконечные заявления украинских политиков, Д. Псаки и др.
Фактически это означает, что отношение к традиционной публичной политике в XXI веке полностью изменилось: никто уже в действительности не заботится ни об имидже, ни о впечатлении общественности, ни даже о точности высказываний и замечаний. Достаточно напомнить о десятках «оговорках» Буша-младшего, Обамы, Меркель и пр. политиков. Взвешенные и – главное, ответственные – формулировки стали не модной редкостью. Примеров такой политики – множество. Наиболее яркий и масштабный, – когда США публично заявили о наличии ОМУ у Ирака и это послужило основанием для уничтожения режима Саддама Хусейна. «Новая реальность», созданная по инициативе США в Ираке, не имела ничего общего с действительной реальностью, однако полностью соответствовала интересам США, что и являлось конечной политической целью, т.е. реальностью. Эта ситуация регулярно повторяется, как и «оранжевые» революции, что вносит очень серьезную поправку в любой политический анализ.
Точные знания о политике и войне в истории человечества нередко означали возможность национального выживания, предопределяли будущее народов и цивилизаций, а иногда даже само их существование. На протяжении веков и тысячелетий в войнах решались судьбы народов и государств, решалась судьба самих локальных человеческих цивилизации. Некоторые из них после поражения в войнах, как, например, Карфаген, исчезали из политико-экономической жизни и даже из истории человечества. Другие – на годы и даже десятилетия становились зависимыми государствами и народами. А иные – были вытеснены на обочину истории, где и остались забытыми навеки. Именно поэтому точность анализа и прогноза развития современной международной и военно-политической обстановки повышается вместе со ставкой в соревновании ЛЧЦ. Эта точность во многом предопределяется способностью военной организации государства к ведению идеологического и информационного противоборства. И уже даже не только государства, но и военной организации нации и всей локальной человеческой цивилизации по простой причине: только институты военной организации государства уже не способны эффективно выполнять функцию информационно-идеологического противоборства, которая переходит с государственного на цивилизационный и национальный уровень.
В XXI веке наблюдается отчетливый перенос центра тяжести с 1-го уровня на 3-й уровень даже в относительно мирное время, что позволяет говорить об условности понятия «мирное время» в условиях сетецентрической войны.
Таким образом современная военная организация России не соответствует требованиям ведущейся против нее информационно-идеологической войны в силу, как минимум, трех причин:
– во-первых, адекватность противодействия в идеологической области может быть достигнута только при наличии, собственной идеологии – системы концептуально связанных идей, ценностей, целей. Против идеологии можно бороться только идеологией;
– во-вторых, должна быть создана военная организация не только государства, но и нации и ЛЧЦ, противостоящая на том же цивилизационном уровне западной ЛЧЦ. Так, идеологические и информационные институты НАТО, получившие развитие в 2013–2015 годах (Радио «Свобода», Центр стратегических коммуникаций и т.д.) очень наглядно это подтверждают;
– в-третьих, должны быть созданы институты и органы для такой идеологической, а не только информационной борьбы, в государстве и ЛЧЦ. При этом решающее значение приобретает роль идеологов, т.е. профессиональных политиков, военных и ученых, которые могут руководить в таких идеологических победах. Их значение для своих и чужих ЛЧЦ и наций становится особенно важным, а роль – огромная, иногда даже решающая. Их знания, способности и искусство идеологов со временем оформляются в теорию и практику политики, военной науки и военного искусства, т.е. происходит своего рода трансформация идеологии в политические результаты.
[1] Савин Л.В. Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию. – М.: Евразийское движение, 2011. С. 5.
[2] Российская элита – 2020. Аналитический доклад грантополучателей Международного дискуссионного клуба «Валдай». Москва, июль 2013 / http://vid-1.rian.ru/ig/valdai/Russian_elite_2020_rus.pdf. С. 24.