А. Перенджиев: У армии появляется привлекательное человеческое лицо

О. Виноградов: В студии военный политолог, доцент кафедры политологии и социологии Российского экономического университета имени Плеханова Александр Перенджиев. Александр Николаевич, здравствуйте.

А. Перенджиев: Добрый день.

О. Виноградов: Давайте сразу начнём с того, что происходит в Восточной Европе. Я про визит Эштона Картера, главы Пентагона, который вчера во всеуслышание заявил: «Мы везём сюда танки, гаубицы, мы будем здесь организовывать свой батальон».

А. Перенджиев: Да, тысяча единиц военной техники — это действительно батальон. Но он будет расположен по разным государствам Восточной Европы и Прибалтики. Здесь, конечно, я сразу обращаю внимание на танки. Потому что как раз с танками в армии Восточной Европы и Прибалтики очень плохо. В Литве вообще танков нет, в Латвии штук 5, в Венгрии, насколько я знаю, одна танковая рота. То есть с танками там напряжённо.

О. Виноградов: Надо перечислить эти страны. Это Болгария, Польша, Румыния, Германия, Венгрия и три республики — Латвия, Литва и Эстония.

А. Перенджиев: О Германии должен быть отдельный разговор. А если брать страны Прибалтики и Восточной Европы, то основная их стратегия, по крайней мере, на бумаге, сводится к следующему — у них не очень много военной техники, вооружённые силы тоже не слишком хороши, но достаточны для того, чтобы держать оборону от агрессии любого врага до подхода основных сил НАТО. Вот, видимо, исходя из этой стратегии, на сегодняшний день основные силы НАТО уже подошли. Как вы понимаете, они, видимо, полагают, что на них уже враг напал, и держат оборону.

О. Виноградов: Зачем они заряжают это ружьё, не понимаю. Понятно, что декларируется сдерживание агрессии со стороны России, но здравый смысл в чём? Мы общались вчера, например, с людьми из Балтийских республик. Они говорили, что простые люди не видят никакой агрессии, не чувствуют никакого нагнетания обстановки русофобии. Юрмала пустеет, нет туристов, вот до чего докатились.

А. Перенджиев: Я попробую это объяснить с другой точки зрения. До недавнего времени США с 11 сентября 2001 года начали войну с терроризмом. И под маркой этой войны они стали располагать в разных регионах свои военные базы, проводить так называемые всем известные антитеррористические операции, которые стали приводить к смене режима. Сейчас, на мой взгляд, происходит что-то подобное, но под другим флагом. Мне кажется, что сейчас уже идёт война с Россией, пусть пока гибридного характера — информационная, экономическая. Но в данном случае военная составляющая тоже появляется. И военная техника, на мой взгляд, конечно же, для закрепления США уже на территории Восточной Европы у границ с Россией, Украиной и Белоруссией.

О. Виноградов: Украина будет рада.

А. Перенджиев: Если Вы имеете в виду руководство, то да. А вот как в целом это скажется на состоянии Украины, её населения и единстве — это уже другой вопрос.

О. Виноградов: Венгрия немного выпадает из этого списка. Кажется, что одной рукой она радушно протягивает нам банку зелёного горошка, а второй — подписывает разрешение на въезд натовской американской техники на свою территорию.

А. Перенджиев: Здесь, с одной стороны, надо уходить и к своим западным партнёрам, прежде всего к США, а с другой — надо экономически выживать в этом мире. Поэтому приходится ей так лавировать. Но я думаю, что наше руководство в любом случае скажет венгерскому, чтобы они как-то определялись.

О. Виноградов: Конечно. Сложно жонглировать горошком и боеголовками.

А. Перенджиев: В данном случае Венгрия — не исключение. Вспомним Болгарию, когда она сначала с нами радушно себя вела, предлагала создавать проекты, строили «Южный поток», а потом начали с ним играться, непонятно было, чего они хотели. Но это всё происходит опять же под давлением западных партнёров, со стороны Вашингтона. В результате данный проект сорвался. Я думаю, что случай с Венгрией точно такой же.

О. Виноградов: Давайте коротко подведём итоги выставки «Армия-2015». Она как-то так пафосно началась, а итоги не очень были подведены. Чем всё закончилось?

А. Перенджиев: Я думаю, что итоги подведут, но чуть позже. На официальном уровне мы это увидим и услышим. Здесь произошло, наверное, вытеснение событий в информационном пространстве.

О. Виноградов: Сначала начался этот форум, а потом все переметнулись в Санкт-Петербург на Международный экономический форум.

А. Перенджиев: Да, и получилось, что этот форум как-то отошёл даже не на второй план, а на третий или четвёртый. Но я думаю, что он прошёл замечательно, выполнил ту задачу, которую должен был. Я давно говорю о том, что надо пропагандировать армию. Хватит нам нажимать административным ресурсом, пугать уголовной ответственностью и так далее. Давайте делать службу в армии привлекательной.

О. Виноградов: Хватит пугать кнутом, пора и пряником привлекать?

А. Перенджиев: И красивой обёрткой, в которую будет пряник завёрнут.

О. Виноградов: Это было первое появление публики в парке «Патриот». Оно удалось, креативно подошли руководители Минобороны к пиару этого мероприятия и парка.

А. Перенджиев: Сейчас Минобороны стало напоминать обычное министерство в составе других. Обычное — не в том смысле, что какую-то ерунду говорит, а в том, что оно не милитаризированное, оно стало больше управленческой структурой, стало больше заниматься вопросами, не связанными с воеванием, а больше связанными с имиджем армии, с её финансовым обеспечением, социальной защитой военнослужащих и так далее.

О. Виноградов: Не сплошные штыки, а ещё и какая-то социальная политика.

А. Перенджиев: Политологи давно ставили такой вопрос: есть Минобороны, есть Генштаб, как они между собой сочетаются? В разные годы были противоречия. Начальник Генштаба — это начальник вооружённых сил РФ, президент — это главнокомандующий вооружёнными силами РФ, а Министерство обороны — это Министерство обороны. То есть это всё-таки управленческая структура, но не совсем отвечающая за все вооружённые силы, а просто занимающаяся какими-то отдельными вопросами. То есть это разделение труда стало больше работать на эффективность, в том числе на привлекательность наших вооружённых сил, да и, наверное, самого военного ведомства.

О. Виноградов: И такие события, как строительство и открытие полигона патриотического толка — это здорово. Но это, скорее всего, заслуга Сергея Шойгу?

А. Перенджиев: Будем считать, что его тоже, конечно. Я бы не хотел это опровергать. Вообще в целом позиция всей нашей политической элиты такова, что в настоящее непростое время роста военной угрозы в отношении нашей страны есть необходимость того, чтобы наша армия выглядела в глазах народа более престижно и привлекательно.

О. Виноградов: Мы разворачиваем этот айсберг огромной военной машины, делаем его с человеческим лицом, пожалуй.

А. Перенджиев: Я бы сказал, что с привлекательным человеческим лицом. Хотелось бы, чтобы действительно служба в армии не была повинностью и конституционной обязанностью. Это тоже важно, тем не менее это уже давно не работает, это понимание пришло уже на самом верху. И проведение данного форума как раз чётко показывает, что не пожалели на него большого количества денег. На этом форуме были не только российские граждане, но и иностранцы.

О. Виноградов: В том числе и глава Минобороны Саудовской Аравии.

А. Перенджиев: Я точно знаю, что там были все ответственные за вопросы обороны при нашем посольстве, которое аккредитовано в Москве. При этом все дни они наблюдали за всем происходящим, посещали выставки. Понятное дело, что они у себя тоже подведут итоги, а, может быть, уже подвели. Я думаю, что сам этот форум будет обсуждаться в СМИ, в газетах, журналах военного направления.

О. Виноградов: Не заиграемся ли мы в это «человеческое лицо»? Сейчас проводится танковый биатлон, гоняются друг за другом на серьёзных машинах, бабахают по мишеням, развлекаловку себе такую устроили. Не так давно авиадартс проводился, на реальных бомбардировщиках мы бомбами забрасывали спичечные коробки. Сегодня 5 субъектов страны начали соревнования специалистов железнодорожных войск. Что за попса? Что за концертная развлекательная деятельность?

А. Перенджиев: Это действительно такой новый подход со стороны министра обороны. По сути, это всё появилось под его чутким руководством. Но сказать, что это очень плохо, я не могу. Это элементы боевой учёбы, но не нудной и строгой, а в соревновательной, игровой форме. В некотором смысле это ещё больше формирует качества, которые необходимо применять и в боевых действиях. Всегда самыми большими профессионалами становились спортсмены. Поэтому через такое соединение спорта и военной учёбы найден новый подход к проведению учебных действий. Я думаю, что общество этот подход действительно поддерживает. Мы же можем соревноваться не только внутри армии, но и с другими государствами. Приглашали и США, но они пока делают вид, что не понимают, что их приглашают. В любом случае это ещё один сигнал военным всего мира, что, может быть, военным нужно не воевать, а просто соревноваться? Раз армии неизбежно существуют, они же должны чем-то заниматься.

О. Виноградов: Вообще-то им есть чем заниматься. Что ни день, то внезапная внеплановая проверка, учение. Арктику вот ребята осваивали, жили в ледовых торосах. Соревнования действительно на этом фоне выглядят довольно смешно.

А. Перенджиев: Этим тоже нужно заниматься, тем более в условиях повышения военной угрозы. Есть же такой лозунг: «О, спорт, ты — мир!» Когда военные будут больше соревноваться, пусть и в таких видах спорта, чем смотреть друг на друга через прицелы, может быть, будет меньше военной угрозы.

О. Виноградов: Главное, чтобы такие соревнования не превратились в «перехвати межконтинентальную баллистическую ракету» или что-нибудь подобное. Давайте к серьёзным вещам. Что ни день, то «Уралвагонзавод» просит денег. Я смотрю на эти сообщения и думаю: как же так, почему предприятие, которое строит наш флагманский супертанк «Армата», всё время просит денег? Если государство так хочет видеть этот танк у себя в строю, то почему у предприятия, выпускающего его, нет денег?

А. Перенджиев: Мне самому сложно ответить на этот вопрос. Я вынужден озвучить вещи, которые, может быть, будут не совсем приятными для общественного мнения. У нас сложилось очень негативное мнение о бывшем министре обороны Сердюкове, но ему, когда он пришёл на эту должность, была поставлена жёсткая задача: находить внутренние резервы, меньше просить денег, но чтобы всё развивалось, закупалось и так далее. Конечно, много вопросов по поводу коррупционных скандалов, и я не хочу обелять Сердюкова, но хочу сказать, что задачи-то были выполнены, денег он действительно не просил. В данном случае проблема, я думаю, в том, чтобы менеджмент в военно-промышленной сфере был таким, чтобы эффективно мог решать проблемы, но и не коррупционным способом. А здесь вроде ударили всем по рукам, показали, что воровать нельзя, поменяли менеджеров.

О. Виноградов: Получается, что «Уралвагонзавод» обворован настолько, что теперь не может выпускать танк «Армата»?

А. Перенджиев: Я не знаю, как это выглядит там на самом деле. Но я могу сказать, что одно время проблему решали так — брали кредит в банке на выпуск этих танков, но потом вкладывали эту сумму с учётом процентов в стоимость танка, и они получались дороже. Может быть, в этом состоит проблема?

О. Виноградов: Всё-таки риторический вопрос или нет — почему нет денег у «Уралвагонзавода»?

А. Перенджиев: Наверное, ответ простой: они поставлены в такие условия, что вынуждены просить. Других вариантов у них нет. Мог бы быть вариант, о котором я говорил ранее, — взять кредит в банке. Но стоимость самого танка, конечно, увеличилась бы с учётом процентных выплат.

О. Виноградов: Стоимость танка для того же государства, которое этот танк должно защищать и охранять. У меня такие вещи в голове не укладываются. Пчёлы против мёда, как это может быть? Но это риторический вопрос. Следующая тема в чём-то повторяет историю с «Уралвагонзаводом» — замещение импорта. Мы до сих пор собираем вертолёты с турбинами украинских заводов, приостановлено строительство трёх кораблей для военно-морского флота, потому что мощнейшие дизели делают тоже предприятия Украины. В советские годы всё было понятно и хорошо, но теперь-то что происходит?

А. Перенджиев: А теперь мы столкнулись с серьёзными трудностями в дальнейшем развитии своего ВПК и производстве оружия. И хотя было проведено несколько совещаний, были проработаны вопросы о том, сколько нужно для этого денег, что нужно делать, тем не менее трудности эти сохраняются, и мы пока от них не избавились.

О. Виноградов: Не то, что не избавились, мы зависим.

А. Перенджиев: Да, мы зависим. Мы говорили в начале передачи по поводу танков, на что надеются те, кто их размещает. Вот, собственно говоря, они тоже видят эти трудности и поэтому надеются на что-то, показывают, что России-то непросто обеспечить нормальную военную безопасность. Конечно, я думаю, что эти факты не то, чтобы серьёзно подрывают нашу обороноспособность, но определённым образом её ослабляют. Но я всё-таки думаю, что эти проблемы в ближайшей перспективе будут решены.

О. Виноградов: Оставим грустные темы. Не могу не спросить: акция «Военная служба по контракту — твой выбор!» всплывает во всех крупных городах, где проводятся какие-то массовые мероприятия. Тут же стоит палатка представителей Минобороны, где сразу все желающие могут пройти элементарное медицинское обследование, переговорить с военными о том, как проходит служба, каковы её перспективы, многие записываются. Это, по-Вашему, нормальный подход?

А. Перенджиев: Я считаю, это отличный подход. Если вы сейчас поговорите с ребятами 16-18 лет, вы узнаете, сколько у них ходит мифов по поводу службы. Они обращаются к отцам, которые служили в советское время, и они рассказывают об армии, которая была тогда.

О. Виноградов: Про дедовщину, про землячество?

А. Перенджиев: Проблема не только в дедовщине, не только она всё определяет. Я говорю вообще про порядки и законы. Предположим, есть ли у солдата отпуск?

О. Виноградов: Несколько суток есть.

А. Перенджиев: Его уже не может быть на сегодняшний день. Это было, когда солдаты служили два года. Сейчас служат год, поэтому отпуск им не положен, а до недавнего времени он был обязателен по закону. Законы всё время меняются. За время после 1991 года уставы были временными, потом появились постоянные, и даже в них вносились изменения. И сами отношения внутри армии не такие жёсткие. Поэтому получать информацию от тех, кто служил 20 или 30 лет назад, неправильно. Даже информация о службе 5-летней давности уже устарела. Поэтому, конечно, надо давать молодым людям больше информации. Это должны делать работники военкоматов, но не тогда, когда призывники туда идут сами. Сам военкомат должен идти к ним. Наверное, это очень правильный подход.

О. Виноградов: С Вашей точки зрения, служба по контракту — это хоть в какой-то мере лифт для развития человека?

А. Перенджиев: В каком-то смысле да. Сама военная служба даёт определённые льготы, например, в вопросах приобретения жилья, медицинского страхования. Также она помогает встать человеку на ноги, приобрести определённую специальность, профессиональные навыки. Тем более что на сегодняшний день пойти на службу по контракту стало ещё легче, чем раньше. Сейчас можно пойти служить год по призыву, и после этого пожалуйста, подписывай контракт на два года, отслужи, и у тебя будет уже три года службы. И если человек 20 лет отслужил, то представьте себе: пришёл он на службу в 18 лет, а в 38 он уже военный пенсионер. Разве плохо?

О. Виноградов: А пенсия хорошая?

А. Перенджиев: Я думаю, что на сегодняшний день рядовой военнослужащий по контракту может получать 10 тысяч, а если сержант, то, может, и побольше, 12, например. Тем более сейчас военнослужащим разрешено учиться в ВУЗах.

О. Виноградов: Они могут получить офицерское звание, и тогда уже пенсия будет приличная.

А. Перенджиев: Сейчас более либеральные правила. Есть возможности для определённого социального роста.

О. Виноградов: Кто из независимых организаций, людей присматривает за тем, как проходит служба сейчас?

А. Перенджиев: Насколько мне известно, приказов ещё министра обороны Сергея Иванова никто не отменял. Это приказ о создании в воинских частях родительских комитетов. Родители могут также участвовать в каких-то вопросах во взаимодействии с командованием части. Есть у нас и общественный совет при Министерстве обороны, который наделён определёнными полномочиями в вопросах общественного контроля. Но, к сожалению, на сегодняшний день нет уполномоченного по правам военнослужащих. Сегодня я слышал новость о том, что снова эта тема предлагается. Мои товарищи по Ассоциации военных политологов ещё 15 лет назад во многих работах писали о необходимости введения такого поста, потому что должен кто-то от имени государства осуществлять этот контроль. А в том, что на сегодняшний день это каким-то образом осуществляет «Комитет солдатских матерей», много противоречий. Само название я лично всегда воспринимал как «Женщины против офицеров».

О. Виноградов: Да, всё-таки «уполномоченный по правам военных» будет звучать гораздо серьёзнее и весомее. С нами был военный политолог, доцент кафедры политологии и социологии Российского экономического университета имени Плеханова Александр Перенджиев. Спасибо.

А. Перенджиев: До встречи.

Источник: Русская служба новостей

28.06.2015
  • Экспертное мнение
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Россия
  • НАТО
  • СНГ
  • XXI век