Сетецентрическая стратегия войны идеально отражает состояние современной стратегической обстановки и приспособлена к ней. И в этом ее главная опасность для России, которой требуется набор адекватных этой стратегии мер, не укладывающихся в старые представления о военной науке, стратегии и политике.

Стратегия реализации доминирующего сценария формирования СО в мире и в Евразии в форме сетецентрической войны со стороны западной локальной цивилизации и НАТО заключается в том, чтобы синхронизировать и совместить два противоречивых и разнонаправленных процесса, – усиления силового влияния в ходе изменения соотношения сил, – добившись максимальной политической эффективности. Отличительные черты этой стратегии, на мой взгляд, заключаются в следующем:

Первое. Максимальное стремление увеличить силовые инструменты политического воздействия на Россию и другие страны, принудив их к сохранению существующего статус-кво (т.е. контроля Запада) в условиях изменения соотношения сил в мире. Этот компонент стратегии предполагает:

– консолидацию сил западной локальной цивилизации, вовлечение в ее орбиту влияния на разных условиях других государств и акторов;

– дестабилизацию – внутриполитическую и внешнеполитическую – лагеря потенциальных противников, недопущение формирования и развития альтернативных союзов, клубов и блоков по типу БРИКС, ШОС, ЕАС и др. и создания ими интеграционных институтов.

Второе. Расширение и активизация использования всего спектра средств и способов силового влияния, включая способов вооруженной борьбы и невоенных силовых способов – киберопераций, приемов психологической и информационной войны и т.д.

Третье. Создание сил и средств для ведения вооруженной борьбы в глобальном масштабе, прежде всего средств ВКН и информационных средств, действующих в режиме «сетецентрической войны», т.е. без объявления формально военных действий, террористических и диверсионных операций и т.д.

Особое значение приобретает та часть сетецентрической стратегии, которая направлена на внутриполитическую дестабилизацию стран-противников, создание в них предпосылок и условий для искусственного провоцирования социальных конфликтов и гражданских войн. Эта часть специальных операций выходит в военной стратегии на первый, приоритетный план, вытесняя действия собственно вооруженных сил. Конечной целью является провоцирование хаоса, в котором слабеющие позиции США будут сохранять доминирование.

[3]

Как и любая война, сетецентрическая война формируется под влиянием множества субъективных факторов, которые превращают ее в уникальное явление. Еще более уникальное, чем обычная стратегическая обстановка, именно в силу появления огромного числа субъективных факторов - психологических, личностных, коррупционных и т.д. Если сравнить СО в мире скажем, начало 1945 года и 2014 года, то мы увидим, что количество объективных и субъективных факторов выросло на несколько порядков. Причем некоторые из них приобрели решающее значение именно в силу того, что такая субъективность создавалась и используется преднамеренно.

Сравнение СО 1945 и 2014 годов
(по основным факторам формирования ВПО–СО)

Учитывая резко возросшее число объективных и субъективных факторов влияния на формирование СО, неизбежно приходишь к выводу об огромном количестве комбинаций этих факторов, которые формализуются в сценарии развития СО. Соответственно количество негативных сценариев (возможных и вероятных) развития СО становится фактически бесчисленным. Это означает, что и вариантов сетецентрической стратегии, которая в данном случае выступает синонимом СО, также огромное количество. Получается, что многочисленные варианты развития современной СО, которые происходят в ходе сетецентрической войны, объективно трудно поддаются анализу, а с учетом возросшего значения субъективных факторов, – вообще не анализируются, а тем более не прогнозируются. Та сумятица, которая сегодня существует в военной науке и международных исследованиях во многом отражает это обстоятельство.

Практическая потребность – подготовка ответных мер – требует однако достаточно точного описания всех возможных сценариев сетецентрической войны, которые можно вывести из сценариев развития СО. Сказанное, однако, что отнюдь не означает отказа от реалистичного анализа и прогноза. СО и стратегии сетецентрической войны, которые можно сгруппировать, например, по:

– количеству теоретически возможных сценариев СО до 2030 года;

– доли вероятных сценариев СО из числа всех возможных сценариев развития СО;

– количества сохранившихся возможных сценариев развития СО после 2030 годов и вероятности появления принципиально новых сценариев развития СО после 2030 годов и т.д.

Таким образом, учитывая огромную численность переменных величин и факторов, влияющих на формирование сценариев развития ЧЦ, МО, ВПО, можно сделать вывод о том, что окончательную численность и характеристику сценариев развития СО до 2030, а тем более до 2050 годов, дать невозможно, однако это отнюдь не означает, что не следует пытаться это делать. Важно, чтобы из всего спектра возможных сценариев развития СО, во-первых, «не выпал» ни один теоретически возможный сценарий, а, во-вторых, наибольшее внимание было обращено на вероятные сценарии развития СО, которые могут просматриваться в долгосрочной перспективе. Так, например, превращение ВТО в стратегический потенциал к 2030 годам неизбежно ведет не только к появлению нового качества в характеристике СО, ВиВТ и военного искусства, но и совершенно определенным изменениям в стратегии сетецентрической войны.

Поэтому в качестве практической рекомендации предлагается следующая: необходимо готовиться к максимально широкому спектру развития сценариев СО к 2030 годам и исходить из того, что к 2050 годам этот спектр будет неизбежно дополнен качественно новыми сценариями, о которых невозможно пока даже предположить во втором десятилетии XXI века. Другими словами сетецентрическая война в XXI веке будет развиваться по бесконечному многообразию сценариев, точно предсказать развитие которых невозможно, а, следовательно, готовиться нужно ко всем.

Практически сказанное означает, что необходимо таким образом организовать распределение национальных ресурсов, чтобы с одной стороны, максимально широко обеспечить реакцию на возможные и вероятные внешние и внутренние угрозы, вытекающие из самых разнообразных сценариев развития ВПО и СО, а, с другой, – насколько это возможно минимизировать затраты на реализацию ответных мер, т.е. одни решения противоречат другим. Поэтому необходимо особенно гибкие и нетрадиционные, творческие решения.

Это означает, например, что весь возможный спектр НИОКР должен быть расширена и профинансирован по максимально широкому кругу направлений, а серийные выпуски ВиВТ, – наоборот – в зависимости от складывающейся СО. Так, например, разработка наиболее перспективных систем ВТО, СНВ и ВКО должна быть, безусловно, приоритетным направлением, а их серийное производство – максимально скромным. С точки зрения приоритетов в оборонных расходах это означает, что традиционная доля НИОКР (примерно 10%) в военном бюджете должна быть увеличена, а доля, затрачиваемая на серийный выпуск (эксплуатацию, ремонт, т.д.), – сокращена.

Думается, что основания для многих решений по противодействию стратегии сетецентрической войны могут быть найдены из ее анализа и сопоставления с современной структурой СО.

Сравнение структуры современной СО
и сетецентрической войны

Исследуя различные факторы влияния и их значение на формирование СО неизбежно приходишь к выводу о том, что формирование СО к 2030 и тем более к 2050 годам во все большей степени будет зависеть не только и даже не столько от традиционных факторов – военной политики, численности и качества ВС, ВиВТ, военной экономики и т.д., но от невоенных факторов. Среди наиболее важны таких невоенных факторов необходимо выделить следующие:

– способность государства создать и участвовать в формировании политической, экономической и военной коалиции, либо расширять круг сторонников, обеспечив себе максимально широкую поддержку среди других государств и минимальное количество враждебных оппонентов;

– способность обеспечить защиту своих цивилизационных ценностей, национальную идентичность и качество НЧК и особенно его институтов;

– способность повышать качество социально-экономических условий жизни граждан, доказывая преимущества своей системы;

– высокое качество политического руководства и правящей элиты (их профессионализм, нравственность, патриотизм и т.п.);

– быстрое развитие количества и качества институтов гражданского общества и т.д.

Это означает, что для анализа и стратегического прогноза сценариев развития СО и эффективности  сетецентрической войны будет необходимо в возрастающей степени учитывать невоенные факторы силы, определяющие конкретную СО. В качестве примера можно привести СО, сложившуюся летом 2014 года на Украине, которая во многом определялась именно невоенными факторами, в то время как классическое соотношение военных сил было 1 : 10–15 в пользу федерального руководства. Украины, а не повстанцев. С этой точки зрения

И, наоборот, наивысшими приоритетами для воздействия является система национальных ценностей, общественное устройство, политическая система общества. Не случайно, что на Украине именно эти контуры и в такой же последовательности стали объектом нападения в сетецентрической войне структуру современной СО и сетецентрической войны можно изобразить следующим образом.

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований