В истории  войск ПВО самым выдающимся и значительным эпизодом, конечно же, является оборона Москвы 1941-1942 годов. Опыт организации системы ПВО столицы Советского Союза того времени по-прежнему имеет огромную ценность, ибо он преподнес нам ряд важнейших уроков, которые актуальны и сегодня. Кроме того, изучение этих весьма интересных исторических событий имеет неоценимое познавательное и воспитательное  значение.

К началу войны, в 1941 году, осознав всю опасность угрозы воздушного нападения, Правительство, Наркомат обороны и Генеральный штаб принимают ряд неотложных мер для усиления ПВО.

На специальном заседании ЦК ВКП(б), посвященному этому вопросу, И.В. Сталин подчеркнул:

 «Что касается войск противовоздушной обо­роны, то здесь первоочередная задача – организовать надежное прикрытие наших промышленных центров, не дать противнику в случае войны уничтожить наш экономический потенциал. О том, как ведется работа в этом направлении, Наркому обороны с начальником Генштаба докладывать мне еженедельно».

Надо отметить, что все упомянутые постановления и решения в то время выполнялись неукоснительно.

Суровым испытанием для системы ПВО страны явилась битва за Москву в 1941 году. Система ПВО Москвы была приведена в готовность к отражению налетов к 18-00  23 июня 1941 года.  И вот - начало войны.

170 дивизий вермахта, отмобилизованных и имеющих опыт войны на Европейском ТВД, нанесли сильнейший массирован­ный удар по Советскому Союзу на фронте протяженностью около 3000 км. Враг атакует Прибалтику, Белоруссию, Украину, практически ежесуточно бомбардирует советские города. Взяты Минск, Барановичи, Радом.  Обозначилось направление главного удара германской армии – на Москву.

Великий русский, советский поэт Сергей Есенин много лет назад высказал очень верную мысль: «Лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Поэтому именно сейчас, спустя столько времени после Великой Отечественной войны, стало совершенно очевидно, что первый шаг к Победе над фашистской Германией , семидесятилетие которой мы празднуем в этом году,  был сделан в конце 1941 года в полях Подмосковья, у стен столицы Советского Союза – города Москвы и в ее небе.

Принято считать, что битва за Москву началась 30 сентября 1941 года операцией германской армии (Вермахта) под условным наименованием «Тайфун». Однако захват столицы СССР изначально являлся ключевым политическим пунктом всего плана войны (план «Барбаросса»). 

Напомним, что пограничные сражения сухопутных войск и в целом начальный период войны Красной Армией были проиграны, при этом – с большими потерями.

Войска Западного фронта, противостоящие группе германских армий «Центр», имевшей главной задачей захват Москвы, в первые же дни потерпели тяжелое поражение. Из 44 дивизий 24 были разгромлены полностью, остальные 20 дивизий потеряли от 30% до 90% сил и средств.  Западный фронт оказался не в состоянии  остановить врага и обеспечить необходимое время для полного сосредоточения и развертывания стратегических резервов и создания устойчивого фронта обороны.

Развернувшееся 10 июля 1941 года Смоленское сражение началось в исключительно невыгодных условиях для Советских войск.  Несмотря на это, оно приняло для немецких войск напряженный затяжной характер, особенно во второй половине июля.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер в дневниках записал:

«Командование противника действует энергично и умело. Его войска сражаются ожесточенно и фанатически…»

Запись датирована 11 июля, т.е. менее трех недель после  начала войны.

Г.К. Жуков этот период характеризует так :

«…Шел второй месяц войны, а широко разрекламированное обещание Гитлера уничтожить в кратчайший срок Красную Армии, захватить Москву и выйти на Волгу сорвалась. Немецкие войска всюду несли большие потери».

После долгих колебаний Гитлер был вынужден 30 июля 1941 года отдать приказ: группе армий «Центр» прекратить наступление на Москву и перейти к обороне.

Таким образом, главным итогом Смоленского сражения, развернувшегося на фронте в 650 км и в глубину до 250 км, явился срыв расчетов гитлеровского руководства на безостановочное продвижение к Москве.

В свою очередь, этот же факт заставил верховное Германское командование пересмотреть концепцию плана «Барбаросса» и раньше намеченных планов начать воздушную стратегическую операцию по уничтожению Москвы в самый разгар Смоленского сражения, уменьшив силы и средства, запланированные для прикрытия своих войск.

Для осуществления этой операции в составе 2-го воздушного флота Германии (более 1600 боевых самолетов) заранее была создана специальная авиационная группа в составе 300 бомбардировщиков новейших типов:  Хейнкель-111, Юнкерс-88, и Дорнье-215. Преобладающее большинство летчиков этой группы неоднократно бомбили столицы и крупные центры европейских государств, многие командиры экипажей были в звании «полковник», большинство имело высшие награды Германии.

Подготовка к этой операции велась буквально с первых дней войны: в тыл наших войск забрасывались специальные группы, оснащенные небольшими вращающимися прожекторами и переносными радиомаяками для обозначения направлений пролета немецких бомбардировщиков по заранее намеченным маршрутам налета на Москву.

Подготовка гитлеровской Ставкой массированного авиационного наступления на Москву на широком воздушном фронте от Северо-Западного до Южного операционных направлений не была и не могла быть неожиданной для командования и военного руководства СССР и командования Московской зоной ПВО.

Вспоминая эти дни, командир 1-го корпуса ПВО Д.А. Журавлев отмечал:

«Успешная борьба с вражескими разведчиками не давала возможности командованию 2-го воздушного флота противника детальнее узнать характер построения противовоздушной обороны Москвы. Уничтожая воздушных разведчиков малыми силами, и в основном на дальних подступах к городу, вне зоны действия зенитной артиллерии, мы не позволяли неприятелю вскрыть наши боевые порядки».

А гитлеровцы в это время уже конкретно готовили воздушное наступление на Москву.
13 июля 1941 года командир 8-го авиакорпуса Люфтваффе генерал В. Рихтгофен высказал убеждение, что воздушные налеты на Москву, имевшую свыше четырех миллионов жителей, ускорят катастрофу русских. На следующий день, 14 июля, Гитлер сформулировал цель предстоящих бомбардировок Москвы:

«Нанести удар по центру большевистского сопротивления и воспрепятствовать организованной эвакуации русского правительственного аппарата».

19 июля в директиве № 33 «О дальнейшем ведении войны на востоке» он уже конкретно потребовал: «…развернуть воздушное наступление на Москву…». Была определена и дата наступления. 20 июля командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг провел совещание с командирами бомбардировочных соединений в связи с предстоящей воздушной операцией. Во исполнение директивы № 33 ответственным за организацию и проведение налетов был назначен командир 2-го авиакорпуса генерал Б. Лерцер. Ему были оперативно подчинены все авиагруппы, выделенные для бомбардировки Москвы. Это были достаточно большие силы: из пяти действовавших на восточном фронте авиакорпусов только 4-й не участвовал в налетах на Москву.

Ударным силам 2-го воздушного флота Германии противостояла система противовоздушной обороны столицы СССР в составе 1-го корпуса ПВО и 6-го истребительного авиационного корпуса (иак) ПВО, имевшего к 19 июня 1941 года, за два дня до начала войны, 11 истребительных авиационных полков.

Московской зоной ПВО в то время командовал генерал М. Д. Громадин. Командиром 6-го иак был назначен полковник И.Д. Климов, командующим истребительной авиацией ВВС МВО – генерал Сбытов. Командиром 1-го корпуса ПВО и одновременно начальником пункта ПВО Москвы являлся генерал-майор артиллерии Д.А. Журавлев.  Это были замечательные и профессионально грамотные командиры, огромна их заслуга в организации ПВО столицы и четких, слаженных боевых действиях летчиков и зенитчиков. В состав 1-го корпуса входили шесть зенитно-артиллерийских полков среднего калибра, 1 зенитно-пулеметный полк, 2 зенитных прожекторных полка, 2 полка аэростатов заграждения, 2 полка ВНОС, отдельный радиотехнический батальон ВНОС и ряд других подразделений.

Зенитно-артиллерийские полки среднего калибра занимали позиции в шести пространственных секторах относительно Москвы, прикрывая соответствующие сектора воздушного пространства. Каждый полк стопушечного состава обеспечивал трехкратное огневое воздействие по самолетам противника с высокой плотностью огня.

Зенитная артиллерия малого калибра и зенитные пулеметы использовались для усиления обороны Кремля, вокзалов, электростанций, аэродромов истребительной авиации, боевых порядков зенитной артиллерии  СК и зенитных прожекторов. Позиции зенитных батарей размещались даже непосред­ственно в городе - например, у Покровских ворот, на многих площадях, стадионах, в частности, на площади Коммуны, в лесопарковой зоне Москвы (Сокольники,  Измайлово, Лосиный остров, Битцевский парк  и в других местах).  На крышах высотных зданий были установлены зенитные пулеметы и орудия малого калибра  (например, на крыше здания концертного зала им.  Чайковского на пл. Маяковского).

Для обеспечения стрельбы зенитной артиллерии и боевых действий истребительной авиации  в ночных условиях подразделениями зенитных прожекторов была создана сплошная световая полоса глубиной 35-40 км, передний край которой был вынесен на 7-8 км впереди границы открытия огня.

Разведку воздушного противника и оповещение о нем осуществляли части ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь). Были созданы две полосы наблюдательных постов с удалением от центра города на 200-250 км и 100-150 км соответственно. Радиолокационные станции РУС-1 и английские MRU находились на рубеже Вязьма - Ржев. Одним из боевых расчетов этих станций командовал лейтенант Г.В. Кисунько, будущий генеральный конструктор советской системы ПРО.  Таким образом, на дальних  подступах  самолеты врага встречала истребительная авиация ПВО,  на ближних - зенитная артиллерия и пулеметы,  аэростаты воздушного заграждения.

20 июля командующий 2-м воздушным флотом Люфтваффе генерал-фельдмаршал         А. Кессельринг, после совещания с командирами авиасоединений, прибыл на аэродром Тересполь и обратился к экипажам бомбардировщиков с таким призывом:

«Мои авиаторы! Вам удавалось бомбить Англию, где приходилось преодолевать сильный огонь зениток, ряды аэростатных заграждений, отбивать атаки истребителей. И вы отлично справились с задачей. Теперь ваша цель – Москва. Будет намного легче. Если русские и имеют зенитные орудия, то немногочисленные, которые не доставят вам неприятностей, как и несколько прожекторов. Они не располагают аэростатами и совершенно не имеют ночной истребительной авиации. Вы должны, как это всегда делали над Англией, при благоприятных условиях, подойти к Москве на небольшой высоте и точно положить бомбы. Надеюсь, что прогулка будет для вас приятной. Через четыре недели войска победоносного вермахта будут в Москве, а это означает конец войне…»

Вот таким представлялась германскому командованию воздушная операция над Москвой.  Последующие события показали, что это был жесточайший просчет Кессельринга.

Разумеется, о готовящемся в самое ближайшее время воздушном наступлении на Москву наше Верховное Главнокомандование знало. 

21 июля И.В. Сталин провел в Ставке командно-штабную игру по отражению силами ПВО Москвы дневного воздушного налета противника на столицу с целью - определить его боевые возможности. Руководство игрой было поручено начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову.

Вспоминая эту игру, Д.А. Журавлев писал:

«Авторы разработки создали…сложную обстановку. Согласно их данным, воздушный противник пытался прорваться к Москве тремя большими группами, эшелонированными по высоте и времени. Мне с Климовым пришлось здорово потрудиться, организуя отражение настойчивых атак врага…Коротко подвел итоги начальник Генерального штаба Г.К. Жуков. Из его слов было ясно, что в основном мы со своей задачей справились. Затем И.В. Сталин сказал: - Завтра вы нам покажете отражение ночного налета.  Однако второй игре на картах не суждено было состояться ни на следующий день, ни позже. Всего через несколько часов нам пришлось отражать налет на столицу не условного, а вполне реального противника». 

В основном, Советское командование  правильно оценило характер действий люфтваффе.

Итак, свой первый и именно ночной массированный налет на Москву фашистская авиация начала ровно через месяц после начала войны. Этот налет начался в 22.30 в ночь с 21 на 22 июля 1941 года. Как выяснилось позже, налет был подготовлен весьма опытными военными специалистами люфтваффе, квалифицированно и с высоким качеством. Он должен был, по замыслу, заложить основу успеха всей воздушной операции, с последующим, разрушительным для Москвы развитием.

В 21.00 посты ВНОС, расположенные на рубеже Рославль – Смоленск, передали информацию о наличии в воздухе большой группы вражеских самолетов. В 22.00 стало ясно, что на Москву движется более 200 тяжелых бомбардировщиков (222), по двум направлениям, на высотах от 3 до 7 километров, предварительно тремя-четырьмя эшелонами, с интервалом в 35-40 мин., по основному маршруту в створе Орша – Москва.   В 22-07 в городе завыли сирены. Москвичи слышат по громкоговорителям  четкий собранный голос диктора Всесоюзного радио Александра Уколычева, который трижды повторяет: «Граждане,  воздушная тревога!».

В 22.29 прожектора осветили первые – головные цели и генерал Журавлев отдал приказ на ведение огня всеми огневыми средствами. Полковник Климов поднял в воздух истребители на перехват врага.  На командный пункт ПВО города прибыли большинство членов ГКО во главе с И.В. Сталиным и командующий Московской зоной ПВО генерал Громадин.

Воздушные бои развернулись в световых прожекторных полях на рубеже Солнечногорск – Голицыно. Одним из первых в бой вступил командир эскадрильи 11-го иап капитан  К.Н. Титенков. Определив в группе флагмана, он атаковал его, сразил сначала его бортстрелка, а затем поджег самолет. После гибели ведущего - лидера взаимодействие в группе вражеских самолетов нарушилось, подоспевшие наши истребители рассеяли строй фашистов  и большинство из них, сбросив бесприцельно свой бомбовый груз и маневрируя, устремились назад, на запад, выходя  из зоны огня. Кроме капитана Титенкова, уничтожившего самолет-флагман противника, в этом первом налете отличились летчики-истребители лейтенанты В.Д. Лапочкин, Л.В. Еремеев, Л.Г. Лукьянов, и многие другие, а также командир 120-го иап майор А.С. Писанко.

Этот подвиг отважного советского летчика не случайно был отражен  к 50-летию Победы на памятной стеле, установленной в Москве на площади в Крылатском.

Однако другие группы, прикрываясь плотным огнем бортового оружия, продолжали полет к городу.  В ожидаемую зону огня зенитной артиллерии они входили небольшими группами с разных направлений, эшелонировано по высотам. При этом плотность налета оставалась высокой, и генерал  Журавлев принял решение и отдал приказ на ведение заградительного огня.

В этом случае стрельба велась в ту часть пространства, где ожидалось появление самолетов с тем, чтобы на пути движения бомбардировщиков была создана сплошная огневая завеса. Такой режим огня не является прицельным  и проводит к большому расходу снарядов, однако он позволял сорвать выполнение боевой задачи авиацией противника. Здесь расчет делался на то, что далеко не каждый экипаж вражеского бомбардировщика решится следовать по боевому курсу, если он видит на своем пути сплошную огневую зону из разрывов снарядов. Заградительный огонь производил ошеломляющее воздействие на экипажи вражеских самолетов, подавлял их морально, заставляя уходить с боевого курса, бесприцельно освобождаться от бомбового груза и отказываться от выполнения боевой задачи. Лишь одиночные самолеты прорывались через  сплошную огневую зону, главным образом на флангах зенитно-артиллерийских полков, однако и их встретили сюрпризы, которых они не ожидали. Один из командиров вражеских воздушных кораблей фельдфебель Л. Хавигхорст так вспоминает первый налет:

«…Горящий Смоленск являлся хорошим навигационным ориентиром. Четким белым штрихом просматривалась дорога Смоленск – Москва. Скоро мы увидели 10 – 20 прожекторов, создававших световое поле. Попытки обойти его не удались: прожекторов оказалось много и слева, и справа. Я приказал увеличить высоту полета до 4500 м и экипажу надеть кислородные маски… Когда наш самолет вплотную подлетал к Москве и мы собирались освободиться от бомбового груза, раздался взволнованный голос радиста: - Внимание, аэростаты! – Ты обалдел, послышалось в ответ, - мы же летим на высоте 4500!

Экипаж хорошо знал, что англичане не поднимали аэростаты выше 2000 метров, а здесь высота была, по крайней мере, удвоена… Я приказал сбросить бомбы и… мы повернули обратно». 

Первый налет на Москву продолжался пять часов, и все это время ночное небо пересекали пулеметные трассы атакующих истребителей,  наземных зенитно-пулеметных установок и зенитно-артиллерийских батарей малого калибра. А внешний контур города был высвечен лучами прожекторов и сполохами – вспышками от разрывов зенитных снарядов батарей среднего калибра.

Этот налет был успешно отражен. К Москве прорвались несколько самолетов, которые успели сбросить бомбы на город. В результате налета пострадало 792 человека (130 убито, 241 тяжело ранено), разрушено 37 зданий, возникло 1166 очагов пожара, повреждено 2 водовода, отдельные участки газовой и электросети, разбито до 100 км пристанционных железнодорожных путей и 19 вагонов с грузом. Несколько бомб упало на территорию Кремля, но они не нанесли существенных повреждений.  Пострадали в первом налете, в основном, Ленинградский и Краснопресненский районы столицы.  Потери авиации Люфтваффе составили 22 самолета (12 на счету летчиков-истребителей и 10 – на счету зенитчиков). Во время второго налета в ночь на 23 июля из 150 самолетов было сбито 15.

Враг бросал на Москву до 250 самолетов в одном массированном налете и нес при этом значительные потери в авиации (более 10% самолетов, участвовавших в налете, между тем как в рейдах на Лондон и Париж немцы теряли не более 3% машин). Наиболее крупные потери вражеская авиация понесла 29 октября 1941 г., когда из 100 налетавших самолетов было сбито 44. Фактически лучшие бомбардировочные эскадры Люфтваффе были разгромлены под Москвой (например, эскадра «Кондор» потеряла 70% своего состава, другие от 35% до 50%). Фактически это был провал единственной предусмотренной планом «Барбаросса» стратегической воздушной операции.

6 ноября 1941 года, когда на станции метро «Маяковская» проходило торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Великого Октября, на котором произносил речь Сталин, немцы направили на Москву 250 самолетов. Ни один из них к Москве не прорвался, а 34 самолета были сбиты.

Авторы: Игорь Докучаев, Юрий Пищиков, Андрей Куприянов