Выступление директора ЦВПИ А.И. Подберезкина в МГИМО (У) 21 декабря 2013 года

Основные методологические вопросы военного строительства в России упираются в фундаментальные вопросы, связанные с формированием национальной идентичности и защитой национальной системы ценностей приобрели во втором десятилетии XXI века прикладное военно-политическое значение, которое не всегда учитывается при формировании военной политики России. По вполне понятным причинам: в компетенцию органов военного управления страной, а тем более военной промышленности, не входит оценка политических и мировоззренческих приоритетов высшего уровня. Более того, представители военной и военно-промышленной элиты СССР и России традиционно дистанцируются от таких оценок даже на самом высоком уровне. Между тем при проведении основных мероприятий в области военной политики исходить изначально надо именно из оценок ценностного порядка. Оно, в частности, выражается в том, что:

а). Основные противоречия между государствами в мире переносятся из области противоречий национальных интересов в область ценностную, межцивилизационную, что неизбежно отражается на их характере. Так, период войн XVII столетия невозможно понять без того, чтобы не анализировать противоречия в Европе между католиками и протестантами, а также мусульманами и христианами, православными и католиками (что очень важно, например, при рассмотрении периода «Смуты» в России).

б). Влияние внешних факторов (прежде всего внешних угроз) на две основные группы факторов, формирующих политику государства, – политические цели и задачи (включая внешнеполитические) и национальную систему ценностей, самоидентификацию и национальные интересы – перераспределяется в пользу последних. Если до недавнего времени основные внешние угрозы вытекали из противоречий между национальными интересами (даже в период «холодной войны» идеологические, мировоззренческие противоречия уступали место прагматизму, что очень видно, например, на примере политики «разрядки» первой половины 70-х годов ХХ века), то во втором десятилетии XXI века основные противоречия и вытекающие из них внешние угрозы, стали смещаться в мировоззренческую, ценностную плоскость. Не случайно, например, что приоритеты «прав человека» и «демократической формы организации государства» стали во многом официальной внешнеполитической доктриной США и Евросоюза.

в). Этот перенос влияния внешних факторов на продвижение системы ценностей отражается на конкретных, отдельных аспектах военной политики:

  • экономической;
  • социальной;
  • научно-технической (например, выбору между внешними технологическими заимствованиями и национальными технологиями);
  • военной политики и др.

Военная доктрина также как и политика в целом испытала на себе влияние этого процесса, переноса акцентов на продвижение своей системы ценностей:

а). Главная ее особенность – вооруженная борьба переносится из сферы борьбы политических интересов в подгруппу ценностей, где военная сила стала рассматриваться уже не только в качестве традиционного инструмента государств, но и наций, даже цивилизаций. В частности, военная доктрина США и стран-членов НАТО стала ориентироваться не столько на защиту государственных (прагматических интересов, сколько на защиту западно-либеральной системы ценностей, что нашло свое отражение в том числе в официальных заявлениях и документах.

б). Под влиянием этого процесса по-новому стали формироваться внешние угрозы, только оценка которых имеет принципиальное значение, для военной доктрины России, ибо в зависимости от такой оценки в первую очередь будет формироваться военная политика нашей страны. Речь идет о таких объективных характеристиках этой оценки, как:

  • своевременности;
  • адекватности;
  • способности прогнозировать их эволюцию.

Эти характеристики имеют в современный период очень важное значение. Так, «своевременность» точной оценки внешней угрозы означает, что запоздалая (как, например, игнорирование информационного этапа военно-технической революции в СССР и России в 70-е – 80-е годы) оценка угрозы приведет к отставанию в научно-технологической области. Что сегодня очевидно наблюдается в создании элементной базы микроэлектроники.

Очень важен критерий «адекватности». Который означает соблюдение принципа «стоимость эффективность». Так, невозможно разрабатывать все без исключения направления научно-технического прогресса, с одной стороны, но невозможно и игнорировать его важнейшие направления, с другой.

Наконец, принципиально важно пытаться прогнозировать основные направления возможной эволюции военных угроз, хотя именно политические угрозы являются наиболее трудным объектом для анализа. Это вытекает из такого простого признания, что намерения правящих элит могут меняться очень быстро, иногда на прямо противоположные, но возможности, в том числе военные, меняются значительно медленнее. Так, если в 1939 году Великобритания готовилась к интервенции против СССР, то в 1941 году – стала военным союзником. Поэтому, прогнозируя угрозы, необходимо опираться прежде всего на оценку возможностей, а не намерений правящих элит. Причем не только военных или технологических возможностей, но и возможностей, определяющих сегодня мощь государства, – например, качество национального человеческого капитала и его институтов.

Именно на основе таких возможностей будет формироваться в будущем:

  • военная доктрина России;
  • программа военного строительства;
  • эволюция военного искусства;
  • развитие военной организации государства.

Причем все эти процессы эволюции национальных возможностей имеют долгосрочный характер, нацелены на стратегическую перспективу, с одной стороны, и представляют собой основу для анализа, имеющего военно-политическое практическое значение, с другой.

в). Военная доктрина современного государства превращается в военную доктрину нации, а потом уже государства и общества. Это означает в том числе, что:

  • формально, нормативные документы (Концепция внешней политики, Военная доктрина России, Стратегия национальной безопасности и др.) должны быть скорректированы, изложены в более широком национальном контексте они должны вытекать и быть составной частью национальной стратегии развития, которая включала бы в себя как стратегию социально-экономического, инновационного, так и культурно-духовного развития нации;
  • они должны быть «подняты» на новый политический уровень, в т.ч. оформлены уже не Указами Президента РФ, а Федеральными Законами, имеющими обязательный характер для федеральных, региональных и местных органов власти включая бюджетное планирование, финансовую политику и другие важнейшие направления политики государства;
  • они должны стать предметом национального, самого широкого обсуждения, а не только результатом работы аппаратов Совбеза и Минобороны. Речь идет о том, что эти документы должны быть рассмотрены:
  • в политической элите;
  • экспертной среде;
  • в среде широкой общественности.

Только в этом случае такие нормативные документы станут в том числе не только общенациональными, но и эффективным инструментом управления обществом и институтами государства.

г). В зависимости от скорости процесса, его масштабов и последствий будут находиться способности государства к силовой политике, в том числе выборе силовых средств. Так, если признать, что конечной политической целью войны становится навязывание своей системы ценностей (а не захват территории, как прежде), то очевидна эволюция развития силовых средств, в пользу невоенных средств насилия, т.е. «мягкой силы»:

  • информационных;
  • психологических;
  • общественных и т.д., о чем уже всерьез говорится на совещаниях ОДКБ.

д). Появление «полувоенных», военно-политических силовых средств, имеющих промежуточное значение. Их пока еще нельзя назвать военными, но уже нельзя назвать только невоенными силовыми средствами. Речь идет, например, о средствах специальных идеологических и киберопераций, способности нарушать систему государственного и общественного управления, воздействовать на сетевые сообщества, коммуникации, нарушать системы общественных связи.

е). «Вытеснение» традиционных военно-силовых средств вооруженной борьбы новыми, «контрценностными», имеющими силовое, в т.ч. военное значение, но не относящихся сегодня к средствам вооруженной борьбы. Речь идет о навязывании чужих представлений, образов, штампов, норм поведения (в том числе в области безопасности), концепций, не отвечающих национальным интересам России и т.п.

Взаимосвязь системы национальных ценностей и военного строительства имеет ключевое значение для понимания способности России нейтрализовать внешние угрозы. Это, как показывает практика последних лет, отнюдь не является очевидным для лиц, принимающих ключевые военно-политические решения. Так, эффективное военное строительство (включая ГОЗ) возможно только на основе сохранения и опережающего развития национальной системы ценностей, в т.ч. – научных и технологических школ, на базе которых нужно развивать военное строительство и иметь ввиду при формировании ГОЗ. Тем более на долгосрочную перспективу в 30–50 лет. Этот вывод также справедлив ко всей национальной политике «модернизации и инноваций». В частности, сказанное означает, что:

– нельзя опираться в промышленной политике на «внешних технологических заимствованиях». Ставка на опережающее технологическое развитие и новые виды и системы ВиВТ возможна только при условии опережающего развития национальной фундаментальной науки, НИОКР, образования и технологий[1]. В этом смысле требуется пересмотреть структуру военных расходов в пользу увеличения затрат на НИОКР, развитие ОПК и подготовку кадров.

Кроме того важно понимать необходимость опережающего развития гражданских технологических отраслей и технологий двойного назначения, которые создают фундамент для будущих систем ВиВТ;

– необходимо созидательное формирование национальных институтов развития и бережное отношение к уже существующим. В том числе в военной организации страны, где требуются сознательные и серьезные усилия по воссозданию научных школ в НИИ, академиях и на предприятиях. Причем делать это надо в тесной кооперации с гражданскими ведомствами. Создание институтов развития требует десятков, иногда сотен лет, поэтому приоритетное значение имеет их сохранение и развитие. Так, РАН, Инженерное общество, Палестинское общество и т.п. создавались, увеличивали свой культурно-информационный и материальный потенциал десятилетиями (и даже столетиями). Их уничтожение или неумное реформирование имеет колоссальное негативное значение для НЧК России, в т.ч. для военного потенциала России.

Графически, на следующем рисунке, может быть отображена взаимозависимость эффективности ВС страны и основные факторы, определяющие будущие национальные силовые возможности России:

Как видно из этой упрощенной схемы, эффективность ВС России будет зависеть в долгосрочной перспективе от 3-х групп факторов:

Во-первых, качества личного состава, которое определяется прежде всего его профессиональной подготовкой и личным человеческим капиталом (уровнем культуры, образования, нравственности, творческими способностями и т.д.), которое поддается количественному измерению и должно быть значительно выше, чем ныне существующий не только в отдельных подразделениях, но и в целом, во всех родах и видах ВС.

Во-вторых, эффективностью ВиВТ, которая определяется уровнем развития:

  • науки;
  • технологий;
  • промышленной базы;
  • модернизационным ресурсом.

В-третьих, эффективностью институтов государства и управления ВС, в частности, уровнем военного искусства, способностью быстрее, чем в других странах развивать управленческие навыки.

Особо следует сказать о новом качестве воинских коллективов, их способности творчески решать поставленные задачи, максимально использовать существующий человеческий потенциал.

Система ценностей и национальный человеческий капитал (НЧК) в военной области.

От развития национальной системы ценностей прямо зависит ключевой современный фактор развития – НЧК, в т.ч. его уровень и качество. Его первое и самое прямое следствие – резкое увеличение значения качества личности военнослужащего, прежде всего его профессиональной подготовки. Сегодня боевая эффективность во все большей степени зависит от качества личного состава. Причем это качество становится все дороже для государства (подготовка летчика, например, стоит от 2–3 млн долл. до 10–15 млн долл.) и носит индивидуальный, «штучный» характер. Так, пилотов палубной авиации в России меньше, чем космонавтов, а строительство авианосных ударных группировок зависит не только от выделения огромных средств, но и от того, кто будет «сидеть в кабинах» ЛА.

Человеческий капитал личности будет во все большей степени определяться качеством национальной системы ценностей. Прежде всего:

  • общим культурным уровнем, способным охватить междисциплинарные области (например, биологию и информатику), приобретающих решающее значение в будущем;
  • духовностью, нравственностью личности, ее способностью ставить интересы нации, общества и государства выше личных, что имеет особенное решение как для эффективной военной организации государства, так и отдельной личности, которым изначально потребуется жертвовать личными интересами;
  • образовательным и научным потенциалом, формирующимся как на национальной основе, так и с учетом мирового опыта;
  • качеством промышленного и технологического потенциала нации. Сегодня в основном этот потенциал находится на уровне 4–5 этапов, хотя требуется закладывать основы уже 6-го технологического уклада. Если 5-ый уклад может использовать внешние заимствования, то 6-ой уклад может развиваться в основном только на национальной почве.

Автор: А.И. ПодберезкинЦентр военно-политических исследований, 25.12.2013


[1] Подберезкин А.И. Из заочников в руководители // Независимая газета. 2013. 23. Декабря. С. 7.

 

  • Эксклюзив
  • Аналитика
  • Проблематика
  • Россия