За последнее десятилетие благодаря появлению качественно новых технологий, являющихся предвестником перехода к новому – шестому технологическому укладу, – а также увеличению инвестиций в космические разработки, международная космическая деятельность значительно расширилась. Все большую актуальность приобретают различные аспекты обеспечения ее безопасности.
К настоящему времени со все большей очевидностью становится ясным, что космическая безопасность – сложное многокомпонентное понятие, а ее обеспечение требует осуществления широкого спектра усилий, ориентированных на решение проблем оружейного, техногенного и международно-правового характера.
В развитие идей относительно российских приоритетов в этой области целесообразно остановиться на некоторых концептуальных вопросах, которые часто возникают именно в оружейном контексте.
Прежде всего – главный тезис – нереально говорить о безопасности в космосе, если в нем будет размещено оружие. В этом случае разговор о сохранности дорогостоящей стратегически, экономически и научно важной космической собственности будет лишен практического смысла. Если мы хотим избежать ее утраты, необходимо не допустить превращения космоса в новую сферу распространения оружия.
Какие же контраргументы приходится слышать?
Они либо высказываются прямо – и тогда в них просматривается стремление не закрывать космос для своих оружейных систем. Либо в их основе лежат соображения о «лидерстве» в космосе, о «государственных интересах», о защите своей космической собственности и т.п.
Вопрос об оружии в космическом пространстве неизбежно выводит нас на проблему военного доминирования в нем. Суть здесь проста – если кто-либо с опережением других разместит оружие в космосе, тот получит и контроль над ним, и не только над ним. Бытовавшая в 60-х годах прошлого столетия стратегическая формула – «кто владеет космосом, тот владеет и Землей» - сохраняет свою актуальность. Это дает нам основание утверждать, что размещение оружия в космосе – это путь к военно-политическому доминированию на Земле. Это – та лакмусовая бумажка, которая может проявлять истинные намерения государств, скрываемые рассуждениями о равноценности запретительных режимов для разных стран, о сложности верификации договоров, о соответствии запретов национальным интересам и т.п.
Понимание такой возможной перспективы должно настораживать государства и подталкивать их к соответствующим ответным шагам. Могут быть предприняты и симметричные, и ассиметричные меры. В их числе - противоспутниковые средства (ПСС), о которых задается много вопросов и высказывается много мнений. Одно из них – почему бы не ввести запрет не только на размещение оружия в космосе, но и на противоспутниковые средства?
При рассмотрении данной позиции важно осознавать следующее.
Запрещая размещение оружия в космосе, следует учитывать возможность вступления в международную договоренность далеко не всех государств, а также право выхода из нее любого участника. Такие государства могут обладать потенциалом создания оружия космического базирования, а государства-участники договоренности, как представляется, не могут не иметь в такой ситуации своего рода «страхового полиса». Им-то и являются противоспутниковые средства. Именно поэтому российско-китайский проект Договора о предотвращении размещения оружия в космосе (ДПРОК), запрещая размещение в космосе оружия любого вида и применение ПСС против космических объектов государств-участников, не предусматривает запрет на создание и испытания по собственным мишеням ПСС наземного, морского и воздушного базирования и их применение против возможных агрессивных действий государств, не являющихся участниками договора. И это – не упущение проекта, а вынужденно предусматриваемая ситуация, однако в такой позиции лежит исходно опасный посыл – держать дверь открытой для выхода оружия в космос.
Именно поэтому российская сторона выступила с инициативой о неразмещении первыми в космосе оружия любого вида. Это – политическое обязательство. Следование такой политике, а к ней присоединилось уже несколько государств, создавало бы устойчивую международную тенденцию, оставаться вне которой становилось бы недальновидно.
Справочно: В 2004 г. на заседании Первого комитета ГА ООН Россия в одностороннем порядке взяла обязательство не размещать первой оружие в космосе (НПОК). В 2005 г. такое же обязательство приняли остальные государства-члены ОДКБ. Россия рассматривает эту инициативу в качестве первого шага к решению проблемы предотвращения размещения оружия в космосе.
На двусторонних встречах и в различных форматах («Группа восьми», БРИКС, Первый комитет ГА ООН и др.) Россия настойчиво предлагает партнерам выступить с аналогичным заявлением о НПОК. В предварительном плане многие откликнулись позитивно. Первый практический результат – в совместном заявлении на российско-бразильском саммите 14 декабря 2012 г. в Москве стороны заявили о приверженности политике неразмещения первыми оружия в космосе. Еще один весомый позитив – подписание на уровне мининдел совместного заявления о НПОК с Индонезией (Бандар-Сери-Бегаван, 1 июля с.г.).
В ходе многостороннего диалога по проблематике безопасности космической деятельности (БКД) вбрасывается еще один контраргумент – оружия в космосе сейчас нет, когда оно там появится неизвестно, угроза размещения оружия в космосе не очевидна, а поэтому ни о какой «гонке вооружений в космическом пространстве» говорить не приходится. Пока это так. Но нужно не только «видеть», но и «предвидеть» возможную эволюцию стратегической ситуации в космосе и работать на упреждение, на предотвращение ее негативного развития. Можно сослаться на ряд международных договоренностей, которые разрабатывались и принимались с упреждением (пример – Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976 г.). Когда те или иные события уже состоятся, становится сложнее согласовывать позиции разных стран, сложнее достигать консенсуса. Разве мы в этом не убедились на примере ДВЗЯИ?
Другой контраргумент. Оружие в космосе необходимо, мол, для защиты своей космической собственности. Поставим вопрос по-другому: если добиться всеобъемлющего запрета на размещение в космосе оружия любого вида и на противоспутниковые средства (а это, в первую очередь, будет налагать соответствующие обязательства на государства с космическим, противоспутниковым и ракетным потенциалом), то о какой защите может идти речь? Космос действительно в полной мере будет служить решению научных, экономических, коммерческих и обеспечивающих (support systems) военно-прикладных задач. Это непростая цель, но достойная достижения. Лидерами здесь должны быть именно космические державы с солидным технологическим потенциалом. Создание пула таких государств-единомышленников стало бы серьезным сдерживающим фактором для других стран, еще не подключившихся к запретительному режиму.
Уместным является вопрос о верификации соблюдения запрета. Об этом приходится много слышать. Для начала напомним, что не все действующие договоры и соглашения имеют механизм проверки. Пример- Договор по космосу 1967 г. в отношении обязательства «не выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения…». Отметим, вместе с тем, что в Статье IX Договора имеется важное положение: «Государство-участник Договора, имеющее основание полагать, что деятельность или эксперимент, запланированные другим государством-участником Договора в космическом пространстве, … создадут потенциально вредные помехи в деле мирного исследования и использования космического пространства, … может запросить проведения консультаций относительно такой деятельности или эксперимента». Обратим внимание на слова «имеющее основания полагать». С развитием технологий наблюдения и контроля такие «основания» могут приобретать и техническое наполнение.
Отметим и другие возможности. Полагаем, что в условиях отсутствия в космическом пространстве размещенного оружия меры верификации будут носить исключительно превентивный характер и реализовываться как система коллективного обмена данными и анализа информации с целью не допустить превращения космоса в арену конфликта. Для обеспечения транспаретности выполняемой деятельности государствами могут делаться ежегодные заявления в отношении их космической политики и стратегии, осуществляться подходящие для этого меры доверия.
Справочно: Начиная с 2005 г. по инициативе России и Китая принимаются резолюции ГА ООН по мерам транспарентности и доверия в космической деятельности (МТДК). Соавторами выступили уже 68 государств, 21 государство и Евросоюз представили в ООН свои предложения по МТДК.
Под российским председательством и в соответствии с принятой в 2010 г. резолюцией (воздержались только США) в 2012-13 гг. отработала Группа правительственных экспертов (ГПЭ) ООН по МТДК. В августе с.г. Генсекретарю ООН представлен одобренный в ГПЭ консенсусный доклад, который затем будет рассмотрен в Первом комитете 68-й сессии ГА ООН.
Соблюдение запретительного режима будет стимулироваться и тем пониманием, что в случае обнаружения его нарушения негативные международные последствия для государства-нарушителя могут оказаться несоизмеримыми с кажущейся выгодой от нарушения запретительного режима, что может явиться для государства объективным сдерживающим фактором. Полное соответствие космической деятельности нормам международного космического права в сочетании с дополняющими мерами по обеспечению транспарентности и доверия будут содействовать укреплению уверенности в отношении мирных намерений государств. Но главное в том, что в условиях реального отсутствия оружия в космосе легче не допустить его появления там, чем потом заниматься «девепонизацией» космического пространства. Безусловно, конкретные меры контроля за соблюдением запретительного режима могут стать и предметом дополнительного изучения.
Тем более, что вопрос о верификации стал в последнее время одним из самых эксплуатируемых поводов для аргументации невозможности введения запретительного режима в отношении размещения оружия в космосе.
Важно не допустить противопоставления силовых действий поиску необходимых международно-правовых норм. Речь здесь идет о целом ряде возможных мер «предупредительного» свойства, ориентированных на предотвращение гипотетических «атак» на космические системы. К категории таких «атак» отнесено, в частности, преднамеренное вмешательство разного рода в работу национальных космических систем, которое будет рассматриваться как нарушение прав государства и вызывать необходимость предотвращать, а, при необходимости, устранять такие попытки. При этом постулируется право на ответные действия в любое время и в любом месте по своему усмотрению.
Такие «предупредительные» меры могут быть оправданы, если одновременно ведется работа по поиску международно-правовых норм, снижающих вероятность таких гипотетических ситуаций. Но когда сам поиск, по существу, отвергается, силовые действия становятся доминирующим фактором разрешения подобных случаев. При такой постановке вопроса следует ожидать, что должно признаваться право и других государств поступать аналогичным образом. Тем самым предопределяется возможность широкого выбора методов реагирования со стороны всех космических держав, реальность применения оружия по космическим средствам, их наземной инфраструктуре и из космоса по целям на поверхности Земли становится очевиднее. Таким образом, мы приходим к необходимости осознания приоритета международно-правового регулирования вопросов, связанных с оружейной проблематикой в контексте космоса. При этом важно доводить до сознания всех участников многостороннего диалога по проблематике БКД главное – серьезный разговор относительно обеспечения свободного доступа в космос, его безопасного использования, обеспечения сохранности космической собственности и, в целом, устойчивости и стабильности космической деятельности в современных условиях просто невозможен без решения вопросов предотвращения размещения оружия в космосе.
Еще одна концептуальная особенность проекта ДПРОК. Это прагматичный проект, учитывающий реалии сегодняшнего дня, нынешнего политического и стратегического мышления космических держав. Он не является проектом всеобъемлющего договора, запрещающего одновременно и космическое оружие, и противоспутниковые средства, о чем говорилось выше. Он предусматривает «страховой полис» для государств, беспокоящихся о своей национальной безопасности. Но он снимает значительную часть озабоченностей, связанных с угрозой возможного появления ударного космического оружия, действующего по целям в космосе, в атмосфере и на поверхности Земли. Проект этого договора выводит космическое пространство из сферы распространения оружия. Космос – это та последняя сфера, где оружия еще нет, и нельзя допустить, чтобы оно там появилось.
К другим концептуальным аспектам следует отнести попытки выдвинуть в качестве приоритетной и единственно заслуживающей неотложного внимания тему т.н. кодекса поведения в космосе (КПК) как возможного свода норм добровольного исполнения.
Справочно: С 2008 года ЕС продвигает проект кодекса поведения в космосе (КПК) – возможный свод норм добровольного исполнения, ориентированных на обеспечение безопасности космической деятельности. КПК не затрагивает вопросы запрета на размещение оружия в космосе (предмет ДПРОК). Все эти годы ведется плотный диалог в формате Россия –ЕС по проекту КПК.
17 января 2012 г. США заявили о своем подключении к подготовке совместно с ЕС проекта КПК, предложив рассматривать есовскую версию в качестве «стартовой точки».
18 мая 2012 г. Россия вновь представила в ЕС сводный документ со своими соображениями по КПК. Он был также распространен на первой многосторонней встрече экспертов по КПК (Вена, 5 июня 2012 г.). 16-17 мая с.г. в Киеве состоялась еще одна многосторонняя встреча по КПК.
Акцент в обсуждаемом в многостороннем формате и продвигаемом ЕС проекте КПК, весьма, кстати, далеком от «зрелых кондиций», делается на проблематике космического мусора. При всей важности этих аспектов выдвигать их в качестве единственно заслуживающих внимания приоритетов представляется неоправданным.
Прежде всего, достаточно «сырой» проект КПК не отвечает на вопрос об определении его места в системе международных инструментов по обеспечению БКД. Что касается вопросов «мусора», то они на постоянной основе находятся в фокусе внимания Комитета ООН по космосу, его Научно-технического и Юридического подкомитетов.
В этом контексте уместно предположить, что ссылки в КПК на космический мусор нужны, прежде всего, американцам (которые после долгого периода скепсиса, неожиданно поддержали есовцев в их инициативе) для выстраивания схемы, подразумевающей возможность осуществления т.н. принудительных мер в «благих целях».
В качестве «принудительных мер» можно рассматривать «надюрисдикционные» действия по удалению (removal) иностранных нефункционирующих космических аппаратов (или их элементов), которые квалифицировались бы в качестве «космического мусора» на том основании, что контроль над ними утерян и более не осуществляется.
При этом нельзя исключать также, что проталкиваемые в последнее время в различных, в том числе ооновских форматах, идеи взаимодействия специализированных космических структур государств с национальными операторами космических систем других государств в вопросах БКД призвано подготовить почву для признания правомерности закрепления функций по активной «расчистке» космоса за частным сектором.
Еще один концептуальный фактор, заслуживающий рассмотрения. Недавнее падение метеороида на российскую территорию и пролет другого крупногабаритного опасного небесного тела (ОНТ) на чрезвычайно близком удалении от поверхности Земли заострили внимание международного сообщества на проблеме астероидно-кометной опасности. Вновь были подняты вопросы силового воздействия на ОНТ, угрожающие падением на Землю. Помимо специфических вопросов борьбы с ними, следует обратить внимание и на то, чтобы под прикрытием испытаний средств силового воздействия на ОНТ не производилась отработка оружейных систем космического базирования. В связи с этим следует иметь в виду целесообразность проработки комплекса международно-правовых вопросов, касающихся аргументированного выведения предполагаемых средств силового воздействия на ОНТ из понятий и из-под ограничения ряда международных договоренностей: Договора по космосу 1967 г. (запрет на размещение в космосе объектов с ядерным оружием), Договора о запрете испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой 1963 г. (запрет на любые испытательные взрывы ядерного оружия и любые другие ядерные взрывы в атмосфере и за ее пределами, включая космическое пространство), Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976 г. (запрет на использование средств воздействия, в т.ч. на атмосферу и космическое пространство), проекта договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве 2008 г. (ДПРОК – запрет на размещение в космосе оружия любого вида). Вопросы эти весьма чувствительные и требуют тщательного и взвешенного рассмотрения на многосторонней основе.
Андрей Малов, кандидат исторических наук
