Важнейшей частью евразийской стратегии России является точная оценка масштабов, характера и актуальности угроз национальной безопасности и государственному суверенитету. Разработка мер противодействия этим угрозам во многом предопределяется адекватным анализом и оценкой характера этих угроз. Во втором десятилетии XXI века наблюдаются существенные расхождения в таких оценках в российской элите – от отрицания вероятности войны до признания ее неизбежности в среднесрочной перспективе и даже в ближайшем будущем. Соответствующие расхождения – и весьма существенные – есть и в оценке военно-политических и собственно военных возможностей России в Евразии – от утверждения о готовности России отразить немедленно любую агрессию в Евразии до оценки российских военных возможностей ниже чем филиппинских или индонезийских. Так, в выступлении заместителя Председателя Правительства РФ Д.О. Рогозина прозвучала следующая оценка: «России необходим технологический прорыв уровня ракетной и ядерной программы, отметил Д.Рогозин. Без этого страна не сможет противостоять новым вызовам, а их у вице-премьера целая классификация – 5 видов угроз. Первый вариант – конфликт со страной, превосходящей Россию по уровню технологий. Такая война будет вестись бесконтактным способом. Вторая угроза – конфликт с равной по потенциалу страной. Тут, по мнению премьера, нужно опасаться перевеса противника на важных участках противостояния.

 

Следующие угрозы, по мнению Д.Рогозина, связаны с локальными войнами, наподобие Афганистана и Чечни, а также противостоянием терроризму. Ключевым здесь является создание таких вооружений, которые позволят уничтожать боевиков и террористов, избегая потерь среди мирного населения. Вице-премьер сообщил, что для выявления террористов на границах России планируется создать принципиально новую информационную систему, контуры которой уже прорабатываются.

 

Заканчивая список потенциальных угроз, Д.Рогозин указал на возможное обострение борьбы за ресурсы Арктики. Констатируя, что Россия отстает в области оборонных технологий от передовых стран Запада, Д.Рогозин тем не менее отметил успехи российского военно-промышленного комплекса»[3].

 

Оценка вызовов и угроз России в Евразии существует сегодня прямо противоположная, что не может не вызывать недоумения. Обычно правящая элита консолидирована в таких оценках, хотя история (в т.ч. Второй мировой войны) свидетельствует о редких подходах – и в СССР, и в США, и в Великобритании.

 

Представляется, что в евразийской стратегии России должны быть выделены четыре группы основных мер противодействия традиционным и новым угрозам безопасности, которые и составляют принципиальную часть такой стратегии.

 

Первая группа относится собственно к точности и адекватности оценок, выделении приоритетных и менее важных угроз. Понятно, что, если, например, не говорится об угрозе глобальной ПРО или высокоточного оружия, то и соответствующих контрмер приниматься не будет. Точность оценок – наиболее важная часть стратегии, от которой зависит и объем выделяемых ресурсов, и национальная (в том числе социально-экономическая) национальная стратегия развития России.

 

Сегодня, например, происходит явная недооценка темпов развития НЧП, что видно на примере сокращающегося финансирования в 2013–2015 годах науки, образования и культуры от мирового уровня.

 

Вторая группа относится к политике России в Евразии и АТР. До недавнего времени политико-идеологическим и экономическим приоритетом для России являлась Европа. Этот перенос отразился как на торгово-экономических, так и военно-политических отношениях России с Западной Европой. В последние годы ситуация стала заметно меняться, но за прошедшие годы Россия потеряла многое из бывшего влияния СССР в Евразии и АТР, превратившись по сути во второстепенного политического и экономического игрока, что не позволяет сегодня и даже в ближайшем будущем рассчитывать на заметные позиции. Чтобы исправить эту ситуацию ей необходимо сконцентрироваться на отношениях с азиатскими странами, влиянием и технологиями. Это не только Китай и Индия, но и Тайвань, Гонконг, Южная Корея, Филиппины, Индонезия, Сингапур и другие государства.

 

Третья группа мер противодействия – политические и военные средства, способные обеспечить создание системы безопасности во всей Евразии – от Владивостока до Лиссабона. Это – самая трудная проблема потому, что по существу уже складываются несколько региональных систем безопасности вне влияния России, а одна – НАТО – даже противостоит ей.

 

Наконец, четвертая группа мер противодействия это развитие восточных регионов России во всех отношениях, но прежде всего с точки зрения НЧК, в особенности, демографической и научно-образовательной составляющих.

 

Автор: О .А. Подберезкина