Годы после распада СССР выявили громадные трудности на пути становления новых государств. Разделение мощной державы на группу государств вызвало ослабление безопасности каждого из них. Военная сила сегодня рассматривается многими государствами в качестве одного из основных инструментов обеспечения своих национальных интересов. Поддержание национальных вооруженных сил на высоком уровне, а тем более превосходство в военном уравнении с потенциальными противниками повышает влиятельность государства во внешней политике и даже в экономических отношениях.

В последнее время растет число государств, обладающих ядерным оружием, вместе с тем растет и вероятность попадания такого рода оружия в руки негосударственных действующих лиц, например, террористов. По этой причине, в мировом сообществе сформировалось консолидированное мнение об особой актуальности этой угрозы и необходимости коллективной борьбы с ней.

Другой частью проблематики ядерного оружия остается угроза сохранения и совершенствования ядерных вооружений ведущими мировыми державами, в первую очередь США, Россией, а также Китаем, Францией и Великобританией и приближающимися к их статусу Индией, Пакистаном, КНДР и Израилем.

Сегодня необходимо предложить ясную инициативу, перспективную для всех государств, включая членов НАТО по совместному урегулированию конфликтов, связанных с размещением ПВО и ПРО на территории государств Евразии. Например, уделить должное внимание модернизации и созданию средств оптико-электронных ПРН. Однако все они требуют огромных экономических и материальных затрат, на которые пока что способны только США и Россия[1]. Очевидно, что решить проблему такого рода не под силу одному государству, как с технологической, так и с экономической точки зрения.

Что касается системы евразийской безопасности, то нельзя ограничиваться только созданием единой системы ВКО России, Белоруссии и Казахстана. Важно, чтобы в дальнейшем Россия осуществила свои намерения подключить к единой системе ПВО Армению, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, а также Украину и Грузию (после установления дипломатических отношений), что станет ответом США на развертывание ПВО в Европе и Азии.[2] Кроме того, это позволит России создать единое оборонное пространство и укрепит её влияние в регионе. Для успешной реализации намеченных Россией планов, необходимо принять во внимание некоторые «тормозящие» факторы:

1. устаревшие образцы военной техники и системы ПВО стран Центральной Азии, эксплуатируемые еще со времен Советского Союза. К сожалению, ни одна страна ЦА не имеет современных систем ПВО: ЗРК малой дальности «Тор-М2» или «Панцирь-С1» ЗРК средней дальности «Бук-М2» или «Витязь», нет последней модификации советской С-300 ПМУ2 «Фаворит» и тем более ЗРК С-400. Кроме этого в Кыргызстане и Таджикистане нет современных АСУ, и обмен информации происходит время от времени. Возможности РЛС стран Центральной Азии также все больше отстают от характеристик современных наступательных вооружений.[3]
2. недостаточное финансирование собственных систем ПВО странами ЦА. На данный момент Россия финансирует системы ПВО всех центральноазиатских стран, в которых нет ни учебных заведений по подготовке специалистов в сфере ПВО, ни заводов способных обслуживать поступающую технику.
3.  поддержание боеготовности. Несмотря на то, что участники ОС ПВО могут покупать вооружения по внутрироссийским ценам, обновление систем ПВО планируют только Казахстан и Узбекистан, поэтому главный упор делается на поставки запчастей, комплектующих, оборудования и военного имущества, поверке их состояния, ремонтно-восстановительных работах, техническом освидетельствовании и модернизации систем ПВО с помощью России. Подавляющее большинство соглашений идет в счет долгов и аренды Россией военных объектов и полигонов в странах Центральной Азии. Экономическая ситуация в мире и регионе не способствует появлению даже у Казахстана или Узбекистана новейших систем ПВО и РЛС. Выходом становится поставка более дешевых и менее функциональных средств обнаружения и уничтожения. Подобное положение напрямую угрожает и национальной безопасности России.
4. малоубедительная мотивация на размещение ПВО в Центральной Азии. На южном направлении выделяются 2 потенциальные угрозы национальной безопасности стран-участниц ОДКБ – Иран и Китай. Но с этими двумя странами у России сложились партнерские и дружеские отношения, поэтому реакция Китая на развертывание современных систем ПВО в пограничных с ним странах может быть неоднозначной. К тому же, страны Центральной Азии не станут рисковать отношениями с Пекином. Угрозу, исходящую от Ирана можно решить комплексами С-300. Проблему Китая без России даже с несколькими установками С-400 не решить. А значит, наличие или отсутствие ЗРК в странах Центральной Азии, безопасность определять не будут.
5. недостаточная эффективность подготовки кадров по обслуживанию ПВО и ПРО. Очевидно, что участники интеграционных структур должны быть технически и кадрово оснащены не хуже ВС РФ; в связи с этим будет необходимо поставить вопрос о подписании дополнительных соглашений о военном образовании и о дальнейшем техническом обслуживании.

В связи с этим, необходимо провести ряд мероприятий по:

 - созданию нормативной правовой базы, обеспечивающей единые принципы и правила взаимодействия по всем аспектам ВЭС;

 - формированию оптимальной, в формате ОДКБ, системы совместных предприятий по разработке, производству, модернизации, ремонту и утилизации ПВН, с всесторонней отработкой механизма их деятельности, в том числе и контроля за ними;

 – проведению согласованной политики по унификации и стандартизации образцов вооружения и военной техники, (оставляя преимущество за Россией);

 – переходу к долгосрочному планированию военно-экономического и военно-технического сотрудничества.[4]

В 2009 году Россия и Белоруссия подписали Договор о создании Единой системы ПВО, основная цель которого - контроль за воздушным пространством по границам этих государств. Кроме того, поставки боевой техники ПВО по льготным ценам, проведение тактических учений армий, входящих в договор, на российских полигонах, а так же другие действия. Но ограничивала право принимать решение по пресечению полета того или иного нарушителя границы собственным командованием ПВО.[5]

Однако с расширением НАТО на восток и с усилением террористических угроз эффективность Объединенной системы ПВО стала недостаточной, что может представлять для Белоруссии и России серьезную угрозу. Если в будущем НАТО сохранится в качестве военного альянса с преимущественно наступательной военной доктриной, в то время, как роль СБ ООН ослабнет в принятии решения о применении силы (вспомним «список опасностей для НАТО», позволяющий принимать военные операции на территории третьих стран без санкции СБ ООН), то для России это будет означать полную перестройку российского военного планирования. Не исключается и изменение российской ядерной стратегии – использование тактического ядерного оружия для обеспечения стабильности на Западном стратегическом направлении.

Установление взаимодействия ОДКБ с евроатлантическими организациями (НАТО и ЕС) чрезвычайно важно для стабилизации ситуации вокруг Афганистана.[6] Вместе с тем, у ОДКБ на настоящий момент уже имеется правовая база для развития сотрудничества с НАТО.

 В Стратегической Концепции НАТО «НАТО в 2020 году: гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие» (май 2010 г.)[7] говорится: «НАТО должна наладить более формальные связи с такими органами, как ... Шанхайская организация сотрудничества или Организация Договора о коллективной безопасности. Подобные взаимоотношения должны быть основаны на принципах равенства, взаимного доверия и взаимной выгоды». Но, следует отметить, что в 2012 году Палата Представителей Конгресса США одобрила поправку к оборонному бюджету страны на 2013 год, запрещающую Пентагону совершать сделки с «Рособоронэкспортом», в том числе по закупке вертолётов для Афганистана. Позднее, эту поправку утвердил Сенат Конгресса США. Запрет вступит в силу, если президент США барак Обама подпишет закон об оборонном бюджете с этой поправкой.

 В 2010 году были предприняты попытки США и России наладить сотрудничество международной коалиции и ОДКБ на антинаркотическом треке, например, в Афганистане. Но, среди экспертов по международным отношениям существует мнение, что значительный рост посевов опийного мака, ставшего за годы «контртеррористической операции» с 2001-2007 гг. основной сельско-хозяйственной культурой в Афганистане, и, следовательно, производство героина происходят не без косвенной поддержки руководства США и Великобритании (для сравнения, производство опиатов в 2006 году достигло рекордной величины в 6100 тонн, а в 2005  - 4100 тонн).

 В отличие от НАТО ЕС уже начал формирование правовой базы для взаимодействия с ОДКБ. В частности, в официально принятой «Центральноазиатской стратегии ЕС» (2007 г.) формулируется необходимость «вступить в открытый и конструктивный диалог» с ОДКБ (а также с ЕврАзЭС и ШОС).[8]

Но сотрудничество с ЕС не может в полной мере обеспечить безопасность в Евразии. Необходимо параллельно и в приоритетном порядке формировать такую систему в Евразии на базе существующих систем (ОДКБ, СНГ) и создавая новые институты.[9]

Подводя итоги можно подчеркнуть, что создание единой системы ПВО и ПРО на евразийской территории необходимо. Пока лишь ведутся попытки создать единое радиолокационное поле над Москвой, так нынешней осенью на территории Московской области будет введена цифровая система ПРО.  К единому центру управления будут подключены уже действующие стационарные позиции зенитных ракет (С-300, С-400), противоракет, а также мобильные комплексы ПВО и радары. С появлением новых противоракетных комплексов, таких как С-500, или новых радаров они будут интегрироваться в эту систему по модульному принципу. Но, у России до сих пор нет единого радиолокационного поля над всей территорией. В такой нестабильной и сложной ситуации в мире это становится первоочередной задачей. В дальнейшем нужно в кратчайшие сроки стремиться к созданию единого радиолокационного поля над Евразией.

Таким образом, угроза применения ядерного оружия по-прежнему имеет огромное значение, оно не перестало быть самым разрушительным оружием. Поэтому для России и США необходимо сократить ядерные запасы,  что откроет путь для сокращения ядерных потенциалов других стран, обладающих ядерным оружием. Путь к нулевому уровню будет непростым: должен быть поставлен вопрос «как?», а не «стоит ли?».