Оккупанты и коллаборационисты в истории нашей страны: вопросов больше, чем ответов

19 марта 2013 года в Московском Центре прошел семинар на тему «Оккупация: жить хорошо? (по материалам судебных процессов над коллаборационистами)». В нем приняли участие общественные эксперты в сфере философии, политологии, юриспруденции, культурологии, психологии, литературы и других гуманитарных сферах. В числе приглашенных лиц были также представитель Центра военно-политических исследований МГИМО эксперт Ассоциации военных политологов Александр Перенджиев вместе со студенткой РЭУ имени Г.В. Плеханова Мариной Волковой.

Открывая научный форум, руководитель программы «Религия, общество, безопасность» Алексей Малашенко сразу пояснил собравшимся, что мероприятие будет проведено в формате «разговора в теплом кругу друзей» ввиду того, что в обсуждении данной темы больше морально-нравственных, чем научных аспектов.

Затем с докладом выступил профессор Российского государственного института интеллектуальной собственности доктор юридических наук Лев Симкин, в котором он отразил особый взгляд на понимание особенностей оккупационных режимов и действий коллаборационистов. А главное, это далеко не однозначное отношение борющимися с ними властей!

Казалось бы, нам многое известно о жизни советских людей на оккупированной фашистами территории из фильмов и книг о борьбе партизан и подпольщиков с захватчиками. В годы Великой Отечественной войны территории 8 союзных республик, 40% населения СССР оказались в тылу врага. Однако была и другая жизнь: на оккупированных территориях дети ходили в школу, а молодые люди в ВУЗы, рабочие снова приступали к работе на фабриках и заводах, восстанавливалась работа колхозов и даже … деятельность государственных органов.

После захвата немцами чиновники снова возвращались снова на свои рабочие места. Более 20 млн. советских людей сотрудничали с оккупантами. Но самое главное, на что мало кто обращает внимание – советские граждане жили в условиях «реального» капитализма и могли оценить достоинства и недостатки этой экономической системы общества на практике! Например, известен случай, когда два командира Красной армии, попали в плен. Одного отпустили, потому что он был украинец, второй, будучи русским, попросту сбежал. Но снова встретившись, они на оккупированной территории начали спокойно заниматься бизнесом, как бы сейчас сказали, в сфере «теневой экономики», и стали вполне обеспеченными людьми.

Поэтому долгое время после окончания Великой Отечественной войны во всех официальных анкетах СССР всегда был вопрос: «находились ли Вы на оккупированной территории?». Известны случаи, когда многим советским гражданам задерживали рост по службе как раз по причине того, что либо они, либо их ближайшие родственники, включая жен/мужей, были на территории, захваченной врагом.

Сколько было осужденных за коллаборационистскую деятельность? С 1941 по 1954 годы, за предательство Родины в период Великой Отечественной войны, по статье 58 п. а УК СССР было предано суду около 333 тыс. чел., а по статье 58 п. б. – более 125 тыс. чел. Кроме этого, во время самой войны военно-полевыми судами, в которых не было квалифицированных судей, было осуждено 800 тыс. чел. При этом, смертная казнь через повешение и ее публичность была заимствована у немцев.

Но тут уже проявилась определенная противоречивость в системе права. Военно-полевые суды либо приговаривали виновных к смертной казни, либо к лишению свободы – на 10 лет. В 50-е годы предателей Родины, если к ним не применялась смертная казнь, стали осуждать на 25 лет. Но к тому времени, кто был осужден на 10 лет, стали выходить на свободу, многие даже досрочно, по амнистии.

Кого судили? Уголовному аресту и преданию суду подвергались полицейские, «травники» (охранники арестантов), бургомистры и старосты. Однако не было дел надворников и управдомов. Как правило, эта категория людей всегда была в качестве осведомителей для всех властей – советских и оккупационных. Да и доносили они практически в одни и те же здания. Ведь обычно гестапо и жандармерия находились в тех же помещениях, которые до них занимали органы НКВД!

В настоящее время в обществе пытаются сравнивать оккупационный режим фашистов с деятельностью коммунистических режимов, называя их режимами «оккупации собственного народа». Но между сталинским режимом, известным своими репрессиями и фашистским режимом все-таки существовали существенные различия. Во-первых, режим оккупантов на советской территории отличала декларируемость зла. Коммунисты, несмотря ни на что, декларировали светлые идеи установления справедливого общества.

Во-вторых, предсказуемость зла. Репрессиям подвергались евреи и руководящие работники ВКП (б), включая командиров и комиссаров Красной армии. При сталинском режиме, в отличие от фашистского, боролись то с «левым уклоном», то с «правым уклоном», то есть предсказуемость репрессий отсутствовала.

В-третьих, открытость зла. Фашисты открыто гнали арестованных евреев по улицам, публично проводили казни. При сталинском режиме аресты велись скрытно, расстрелы проводились тайно. Действительно, не понятно, что хуже – задался вопросом Алексей Малашенко – ограниченное добро или очевидное зло?

В ходе обсуждения доклада участники семинара обратили внимание своих коллег на известные им факты оккупации со слов родственников, которые оказались на территории, захваченной врагом. Так, профессор МГИМО (У) МИД России Владимир Глаголев рассказал об уничтожении евреев украинскими и белорусскими националистами. Немцы в этих случаях обеспечивали со своей стороны организацию и безнаказанность этих военных преступлений.

Александр Перенджиев поделился воспоминаниями своей тети Таисии Трофимовны Недбайло, старшей сестры его матери, которая вместе со своей семьей в возрасте 13 лет оказалась в станице Старотитаровская Краснодарского края на территории, захваченной врагом. До 10 раз румынские оккупанты выводили всю семью Недбайло для расстрела. И во всех случаях от этого ужасного злодеяния их спасал … немецкий патруль. В то же время немецко-фашистские оккупанты тут же убивали советских граждан, если они оказывались в неположенном месте и нарушали комендантский час.

Подводя итоги семинара, Алексей Малашенко отметил, что тема коллаборационизма остается весьма болезненной, так как она всегда оставляет для каждого человека вопрос: «А как бы я повел в подобной ситуации?». И в этом тоже проявляется негативное влияние войны на граждан страны.

  • Новости