Нефть – это как сломанный барометр, по которому уже не измерить степень напряженности на Ближнем Востоке

Напряженность вокруг Ирана не спровоцирована чьими-то планами на большую войну или смену существующего там режима. Но хотя война никому не выгодна, риски крупномасштабного конфликта остаются высокими

Еще одна война на Востоке, призрак которой явился в этом году вместе с убийством американцами иранского генерала Касема Сулеймани, конечно, справедливо пугает обывателей. С каждым новым конфликтом в нашем глобальном взаимосвязанном мире растет опасность для путешествий, деловых контактов, туризма. Трагедия с украинским лайнером в аэропорту Тегерана — одно из мрачных тому свидетельств. Эти риски, несомненно, в ближайшее время будут только увеличиваться.

Но политологов, и тем более бизнесменов и политиков, как показывает серьезная аналитика, больше волнуют другие вопросы. Как сказал мне недавно один из крупных арабских бизнесменов: «Война с Ираном? Вряд ли кто-то из влиятельных людей этого хочет. Меня, например, интересует даже не это, а будет ли новая глубокая рецессия в мировой экономике, темпы которой столь очевидно замедляются?»

Эмиратский «Арабский стратегический форум» со штаб-квартирой в Дубае, в частности, к началу 2020 года подготовил 11 самых важных на ближайшее десятилетие вопросов для региона. Среди них нет ни одного о большой войне! На период до 2030 года ближайших соседей Ирана беспокоят темы все той же экономической депрессии, ядерного нераспространения, торговых распрей между США и Китаем и шансов на наполняемость бюджета благодаря ее экспорту, что, естественно, заботит поставщиков нефти.

Что касается доходов от экспорта нефти, они, по всем прогнозам, сохранятся на уровне, приемлемом для производителей. Спрос на «черное золото» будет поддержан растущим во всех смыслах населением Индии и Китая. Продолжающиеся беспорядки в Ливии, Ираке и вокруг того же Ирана и дальше будут мешать, на радость конкурентам, их планам нарастить добычу. Тем не менее избыток предложения на мировых рынках, очевидно, сохранится.

Эти факторы как минимум играют на то, что цены на нефть уже вряд ли станут запредельными, как мечтали еще несколько лет назад отдельные прогнозисты, делая ставку на $250 и более за баррель в случае большой войны с участием Ирана. Это объясняет, почему и сейчас, несмотря на апокалипсические комментарии насчет третьей мировой войны, рост цен оказался умеренным. Рынки, во-первых, чутко уловили, что и в Тегеране, и в Вашингтоне стараются избежать разрастания кризиса. Как бы в доказательство иранцы в отместку за гибель генерала Сулеймани пока всего лишь показательно ударили по американским военным базам в Ираке, но обошлось без жертв. Во-вторых, нефть Персидского залива уже не так жизненно важна для Запада, как это было в 70-х годах XX века.

«Нефть — это как сломанный барометр, по которому уже не измерить степень напряженности на Ближнем Востоке. Высокие всплески цен если и возможны, то только в случае ощутимой сейсмической встряски», — процитировала на днях аналитика одного из инвестиционных банков американская газета The New York Times. Большая война, без сомнения, может сильно встряхнуть, но и в этом случае эффект будет кратковременным. Нефтедобывающим странам таких потрясений не нужно, это слишком напугает потребителей, подтолкнет к дальнейшему поиску альтернатив. Даже Саудовская Аравия, ярый противник Ирана, в последнее время высоко оценивает риски прямого столкновения с ним и хочет их избежать.

Итак, нефть не подскакивает, а на биржах исходят из сценария вялотекущего конфликта, но никак не крупной региональной войны. Почему же тогда комментарии столь тревожны? Частично беспокойство вызвано опять-таки внутренними причинами.

Так, ведущие американские и европейские эксперты по Ближнему и Среднему Востоку почти в один голос ругают Дональда Трампа за «отсутствие долгосрочной стратегии по Ирану» и за «изгнание из Госдепартамента и Пентагона разбирающихся в регионе специалистов». А также за «попытку отвлечь общественное мнение и прессу от процедуры импичмента президента США». Но во всем этом сквозит еще и растерянность попадающих впросак экспертов, не могущих просчитать действия Трампа, нелюбовь к нему лично значительной части экспертного сообщества в Америке и Европе и явное желание подгадить этому «анфан террибль» накануне президентских выборов 2020 года, в которых он собирается участвовать.

В самом Иране, как показали, с одной стороны, массовые похороны Сулеймани и студенческие протесты из-за сбитого самолета, с другой, ощущение катастрофичности происходящего усугубляется предчувствием возможности раскола общества и тяжестью экономической ситуации из-за ужесточения американских санкций.

Золотовалютные резервы страны к марту этого года, по данным американского Института международных финансов, снизятся до 73 млрд в долларовом эквиваленте, потеряв за два года $40 млрд, а к марту 2023 года, если так пойдет дело, они похудеют до $20 млрд. Если же, как отмечается в лучшем сценарии, санкции будут сняты в результате новых переговоров между США и Ираном, то через те же три года резервы поправятся до $143 млрд. Стоит напомнить, что более $100 млрд, принадлежащих Ирану, в настоящее время заморожено в западных банках и финансовых структурах.

Международный валютный фонд также обращает внимание на рост безработицы в Иране — с 15,4% в 2018 году до 19,4%, как ожидается, в 2024 году. Много это или мало? В израильском Институте исследований национальной безопасности, аналитики которого приводят эти данные вкупе с другими, приходят к выводу, что скорых коренных перемен в Иране из-за американского давления в любом случае ждать не стоит: «Несмотря на экономический кризис и растущую подавленность населения, режим в Иране справляется с воздействием американских санкций».

Таким образом, скачки напряженности вокруг Ирана, по оценкам международных экспертов, вряд ли спровоцированы лелеемыми кем-либо планами большой войны с Ираном или смены существующего там устройства. Нет, однако, и признаков успокоения обстановки вокруг этого государства. Это, кстати, бьет по интересам Китая с его проектами транспортных коридоров, в том числе через Иран. Зато подстегивает богатых арабских соседей Ирана к закупкам новых вооружений, основным поставщиком которых в регион остаются США.

Такое богатое на сюрпризы «балансирование на грани войны» по отношению к Ирану становится фирменным стилем президента Дональда Трампа. Главная опасность в этой игре — случайно потерять равновесие. Эквилибристика на Ближнем Востоке, где и так уже все горячо и переменчиво, — штука опасная. Непредсказуемость политики Трампа, ставшая уже притчей во языцех, накладывается на непредсказуемость Ближнего Востока. А тут недалеко и до более глубокого конфликта, так сказать, по неосторожности, хотя этого никто не планирует.

Известный американский специалист по проблемам безопасности Грэм Эллисон назвал это «ловушкой Фукидида» — по имени древнегреческого историка, который полагал, что ни Афины, ни Спарта особо не хотели воевать и даже подписывали мирные договоры, но начали Пелопоннесские войны из-за тяжелого недоверия и различий государственного устройства, а также подспудных опасений обостряющейся торговой конкуренции. Эллисон прогнозирует, что «ловушка Фукидида» «может захлопнуться из-за любого пустяка», из-за любого конфликта на Ближнем Востоке, вокруг того же Ирана, или провокации в Южно-Китайском море, где уже будут задействованы другие государства.

Другое дело, что сегодня это никому не выгодно. Учитывая отсутствие аппетита к большой войне и одновременно желание нагреть руки на продолжающейся конфликтной ситуации, президент Трамп попытается продолжить балансирование. Ему лишь надо не захлопнуть, случайно задев ногой, «ловушку Фукидида». Это непросто, но еще возможно. И без переговоров здесь не обойтись. Как и без посредников тоже — и Россия в этом качестве смотрится вполне логично.

Автор: Елена Супонина, Источник: Forbes