Юбилей Победы и борьба с фальсификацией истории

75-летие победы над гитлеровской Германией не просто историческая дата, но и констатация политического и неоспоримого факта создания нового мирового порядка державами-победительницами. Естественно, что изменение этого порядка, которого добиваются США и некоторые их союзники, неизбежно связано с пересмотром итогов Второй мировой войны, что превратилось для западной военно-политической коалиции в важнейшую политико-идеологическую задачу, решить которую без переоценки истории и даже без прямой фальсификации просто невозможно[1].

Иными словами, сегодняшние политические требования США ведут к прямой фальсификации истории, идеологическим подтасовкам и даже прямым идеологическим диверсиям, которые, естественно, к собственно истории никакого отношения не имеют. Именно поэтому вести научные дискуссии, пытаться что-либо доказывать и убеждать наших западных оппонентов, особенно их «передовые отряды» из Польши и Украины, заранее бессмысленно. не только к идеологическому и политическому кризису в стране, но и другим проблемам[2]. Во многом существующие сегодня в России социально-экономические проблемы и медленное решение управленческих задач связано с кризисом в области идеологии, которую со времён А. Н. Яковлева не раз «отменяли» в нашей стране под самыми разными предлогами – от «необходимости борьбы с дефинициями» и «деидеологизации идеологии» до конституционного запрета.

Эта мина, заложенная главным «прорабом перестройки» в фундамент советского государства, периодически даёт о себе знать и сегодня, потому что её главной жертвой стало не только само государство, но и его история, без чего, как оказалось, невозможно ни эффективное стратегическое планирование, ни государственное управление, ни внешняя политика нашей страны. Ни тем более эффективная политика безопасности, которая во многом обеспечивается информационно-психологическими средствами стратегического сдерживания[3].

Стратегическая стабильность в настоящее время подвергается не только ядерным, но и информационно-психологическим угрозам, имеющим, как правило, политические последствия.

Один из последних примеров – заявление бывшего президента Украины Л. Кравчука о «встрече Гитлера и Сталина во Львове, которая поло жила начало Второй мировой войне». Ни доказательств, ни логики в этом заявлении нет (надо напомнить, что лидеры западных стран встречались с Гитлером до этого регулярно и делили мир в Мюнхене). Тем не менее этот «аргумент» используется в сегодняшней политике Украины её президентом исключительно в политических целях, которые должны быть закреплены идеологически – созданием антироссийской и русофобской базы такой политики. За этим «аргументом» следуют требования пересмотра итогов войны и даже «экономической и финансовой компенсации» полякам и украинцам от «агрессии РККА».

Идеология, как известно,– система взглядов. Отрицая идеологию, вы отрицаете и системный подход вообще и к политике в частности, в том числе и сколько-нибудь системный поход к истории, которая превращается в творчество отдельных субъектов, которые могут, к сожалению, либо сами манипулировать общественным мнением, либо находиться под осознанным внешним влиянием, либо даже под прямым – политическим, финансовым, административным и иным – давлением. Таким образом, отрицая идеологию, вы уже отрицаете не только идеологию как систему взглядов (кстати, уже не только на развитие истории или политики, но и в целом ряде других областей), но и объективную историю, что неизбежно ведёт к отрицанию системности в политике (по общему признанию, именно это и является одной из важнейших проблем России сегодня), в частности, например, в условиях «переходного периода» всей международной и военно-политической остановки 20-х годов нашего века[4].

В России постепенно всё чаще раздаются голоса о том, что существующий в Конституции запрет на государственную идеологию это не то же самое, что запрет на идеологию вообще. Но пока что идеологией объявляется «патриотизм», что, конечно же, резко сужает горизонты формирования не только оценки действительности и истории, но и горизонты планирования[5]. Это сказывается на всём процессе стратегического планирования, прежде всего с точки зрения стратегического прогнозирования, но и также на анализе исторического процесса в целом. Интересно, например, что, утверждая Концепцию внешней политики России 30 ноября 2016 г., уже в самом первом пункте Указа Президента РФ отмечается: «Настоящая Концепция представляет собой систему взглядов (выд.– Авт.) на базовые принципы, приоритетные направления, цели и задачи внешней политики Российской Федерации»[6]. Но именно это требуется сегодня и от обновлённой Стратегии национальной безопасности России.

Напротив, «другая сторона» отнюдь не брезгует ни идеологией (нередко примитивной, такой как русофобия и антисемитизм), ни фальсификацией истории, ни их использованием в политических целях. На Западе в последние десятилетия сформировались достаточно жёсткие «идеологические каноны», которые в настоящее время испытывают серьёзный политический кризис: выход Великобритании из Евросоюза, схватка правящих элит в США, социальные конфликты во Франции, Германии, Италии и целом ряде других стран. Однако хотелось бы обратить внимание на один важный факт: при всех очевидных кризисных политических и социальноэкономических явлениях на Западе там не ставят под сомнение приоритеты и ценности западной идеологии. Более того, очевидные провалы в политике и личные неудачи правящих элит не смущают их представителей с точки зрения адекватности их идеологии. Наоборот, чем сильнее провалы, тем сильнее нападки на историю и патриотическую идеологию России.

Сегодня уже стало очевидным (хотя и не для всех российских классических историков), что история как наука перестала быть только «просто» историей, а превратилась в сильнейший идеологический и политический инструмент, по сути, в силовое средство политики для достижения вполне конкретных, часто сугубо меркантильных целей, в том числе экономических и политических, но прежде всего – идеологических, мировоззренческих, ценностных. История стала частью системы политических мер «силового принуждения» в отношении политических оппонентов западной цивилизации, независимо от того, к какой группе стран они принадлежат[7]. Эта системность означает полную сочетаемость с другими, в том числе военными средствами силового принуждения[8]. Причём последовательность в их использовании, существовавшая прежде (сначала – исторический прецедент, потом – кампания в СМИ, затем – эскалация силовых средств, вплоть до вооружённого насилия), сегодня сменилась на другую – исторические прецеденты (чаще «псевдопрецеденты») появляются по мере политической необходимости, «вдруг» вспоминая или изобретая что-то подходящее под потребности сегодняшнего дня.

Лидеры либерализма не только этого не скрывают, но и открыто декларируют в своих стратегических документах.

Так, например, в Стратегии национальной безопасности Д. Трампа, заложившей нормативные основы американской политики в последние годы, прямо говорится о необходимости «продвижения системы американских ценностей (естественно, самых лучших) в мире», которым угрожают «ревизионистские державы» – Китай, Россия, а в Национальной оборонной стратегии эта угроза конкретизируется в попытке России «получить возможность контролировать (“ветировать”) экономические, дипломатические вопросы и вопросы безопасности»[9]. Эта система основывается на неких аксиомах, в том числе исторических, которые должны подтверждать её правоту.

Примечательно и то, что до недавнего времени в России это если и не отрицалось, то старательно не замечалось: парадигма российского либерализма не предполагала вообще приоритета национальных интересов, что было в правовой форме закреплено до недавнего времени даже в Конституции страны 1993 г. Удивительным образом, что отмечалось даже за рубежом, в СССР и России фактически несколько раз за последние три десятилетия переписывалась история страны. Причём неоднократно за очень короткий период времени (в 90-е годы), но каждый раз сознательно усиливался элемент «покаяния» и даже самобичевания, когда искажениям подвергались даже хорошо известные и общепринятые факты.

Цель была сугубо политическая – зачеркнуть всё положительное в имперской и советской истории России, чтобы не только не допустить возвращения коммунистов к власти (как многие тогда думали), но, главное, не допустить восстановления России как мировой державы – геополитически, экономически, даже демографически. Эта откровенно русофобская политика стала нормой и «обоснованием» в последние три десятилетия для внешней политики целого ряда государств – от прибалтийских лимитрофов[10] и Польши, до главных их заказчиков – США и Великобритании.

Не стоит заблуждаться относительно того, как в других государствах, включая постсоветские, целенаправленно формировались «научные школы» и разного рода «независимые» общественные организации, целью которых было сначала идеологически, а потом в образовании и науке создать фундамент для русофобской политики, на котором неизбежно возникает силовая составляющая – экономическая, торгово-финансовая и военная[11]. В этих целях финансировались специальные программы, отдельные учёные, более того, создавались целые институты и организации («Национальной истории», «Национальной памяти», «Голодомора» и т. п.). По этому пути прошли все бывшие союзники СССР по Организации Варшавского договора (ОВД), а затем и постсоветские образования. Украина – наиболее яркий пример, когда от идеи «Украина – не Россия» (автором которой был отнюдь не Л. Кучма, а ещё советско-партийные руководители коммунистической Украины, а до них – националисты) до геноцида русского меньшинства прошло менее 40 лет.

Этапы этой политико-идеологической эволюции, которая всегда сопровождалась фальсификацией истории, прослеживаются достаточно отчётливо:

– сначала ведётся «поиск идентичности», а точнее, того, что отличает ту или иную нацию/народность/общность (даже социальную группу) от общероссийской истории и судьбы (кстати, на национализм коммунистических руководителей Украины А. Д. Шумского и Н.А. Скрынника указывал ещё грузин И. Сталин). Как правило, это делается представителями той или иной части правящей элиты, которых изначально вербуют под разные программы из-за рубежа;

– затем показывается и обосновывается «вред», нанесённый этой общности великодержавным русским шовинизмом («голодомор», «имперская эксплуатация» и т. д.). Этот процесс не прекращается никогда – всё время должны открываться «новые факты», а если этого добиться трудно, то они просто изобретаются. При этом никто особенно не беспокоится ни научным обоснованием, ни достоверностью. Опыт показывает, что «сенсация» может просуществовать несколько дней, а потом о ней напрочь забывают;

– после этого делается главный вывод о необходимости бороться с «доминированием» (коммунизма, империализма, русского фашизма» и т. п.) сначала, естественно, самыми «демократическими», «цивилиза ционными» способами, как в Прибалтике, Молдавии, на Украине и целом ряде других, в том числе европейских государств, а затем «народное возмущение» может и должно перейти в силовую и даже вооружённую фазу. При этом обязательно находится «сакральная жертва», которая должна пострадать за идеалы и стать спусковым крючком для силовых протестов;

– после превращения России в открытого врага такая политика неизбежно и быстро развивается в русофобском направлении в «мягкой» или «жёсткой» форме, которые не исключают, как в Чехии или Киргизии, смены нюансов в зависимости от политического заказа. Причём обе эти формы продолжают эволюционизировать под внешним давлением в русофобском направлении. Наиболее яркие примеры – Болгария, Польша, но есть и другие, в том числе и среди союзников России, где постепенно развивается «чувство отдалённости» под предлогом сохранения суверенитета.

Важно отметить, однако, что ни на одном из этих этапов идеологическая и политико-психологическая война не ослабевает, напротив, она должна только усиливаться, а для этого необходимы исторические (если их нет, то «логические») аргументы и доказательства.

В определённом смысле оказывается прав И. Сталин, утверждавший, что по мере развития социализма (точнее – социалистического государства) идеологическая борьба усиливается.

Сегодня эта борьба приобрела не столько социальные, сколько национальные приоритеты и ценности, разрушение которых неизбежно ведёт к разрушению национальных интересов и потере суверенитета. Причём это правило – универсально, т. е. распространяется не только на политических оппонентов, но и союзников.

Пример такой политико-идеологической эволюции – события в Фергане (1989 г.), когда из республик Средней Азии начался исход не только турок-месхетинцев, но и русских, татар и представителей других национальностей. Комиссия Коммунистической партии Узбекистана установила, что в побоище было убито 52 месхетинца и 36 узбеков, ранено 137 военнослужащих внутренних войск и 110 работников милиции, один из них умер (по неофициальной версии, погибло гораздо больше людей). К уголовной ответственности привлекли более 350 человек, а двоих приговорили к смертной казни.

После выхода Узбекистана из СССР все осуждённые были освобождены. Тогда эти события имели явно не только антисоюзную, но и антирусскую направленность.

Интересно, что в современном узбекском учебнике по истории Узбекистана для учащихся 10-х классов от 2005 г. (авторства Алимова, Каримова и др.) написано, что сами узбеки к погрому отношения не имели. Трагедия «была выгодна Москве, которая спровоцировав бойню, стремилась к централизации власти в своих руках»[12].

Эволюция русофобии на постсоветском пространстве продолжается. Здесь наиболее яркими маркерами становится отношение к русскому языку, который либо ограничивается в использовании, либо административно вытесняется, либо просто запрещается. Все эти формы сегодня присутствуют в политике не только оппонентов, но и союзников России. Вместе с русским языком вытесняется и русская культура, образование и в конечном счёте сами русские. Прежде всего из области государственного управления и экономики. Но не только. Особое значение придаётся изгнанию русских и русскоязычных из образования и СМИ, где, как правило, их присутствие становится абсолютно недопустимо.

На каждом из этапов необходимо «историческое» обоснование таких сугубо политических, часто просто откровенно вредных экономически, действий, когда те или иные правящие круги, как, например, в Болгарии, «отмораживают уши назло бабушке», когда разрывают собственные обязательства по газопроводу. Порой они особенно «не заморачиваются» в поиске аргументов.

Иногда, как в Великобритании, их просто придумывают.

Иногда, как в Польше, разворачивают целые масштабные кампании, которые удивительным образом совпадают с военно-политическими планами США и НАТО, например, по развёртыванию ракет или танковых соединений на территории этих стран.

И такие «исторические аргументы» находятся или просто придумываются.

С этой точки зрения фальсификация истории – это не просто заведомо ложное описание либо трактовка тех или иных событий, но и изобретение, т. е. фальсификация истории. Она становится острым идеологическим и политическим оружием, которое используется как в политических (закрепить за тем или иным государством историческое право на территорию, обосновать легитимность или нелегитимность той или иной правящей элиты), так и в экономических или иных целях. Мы чётко видим, когда «вдруг» появляются экономические претензии к России у стран, которых в своё время просто не было (как в Прибалтике), или которые сами (как Польша) выступали агрессорами по отношению к своим соседям.

Историческое пространство любой страны может использоваться не только как поле для сражений в современных информационных войнах, но и как средство подготовки победы или поражения, как инструмент идеологического обоснования того или иного разворота событий, как «нелетальное оружие массового поражения». Действительно, если можно изменить прошлое посредством массового идеологического и психологического давления, как показывает опыт Украины, как минимум для части населения, то можно изменить и политическое настоящее, более того, подготовить фундамент для изменения будущего.

На той же Украине сегодня в ходу экономические и политические концепции развития, исключающие сотрудничество с Россией в будущем даже в ущерб собственным гражданам. Идёт процесс сознательного стратегического планирования на русофобской основе, когда правящие элиты государства откровенно предают национальные интересы на будущее (те же условия приватизации земли и поставки энергоресурсов) просто в угоду своим сознательно искажённым идеологическим представлениям, в основе которых лежат исторические мифы.

Человек как творец и интерпретатор современной истории оказался в центре информационных технологий, с беспрецедентной скоростью и радикализмом меняющих жизнь человечества. Он же, его сознание, мировоззрение становятся в центре информационных войн. Их цель заключается прежде всего в том, чтобы навязать потенциальному противнику программируемый образ мира, такого мироустройства, в котором для победителя будут складываться наиболее благоприятные условия существования и развития.

Г. Киссинджер определил кредо такого рода событий с беспощадностью технолога: «Знание мировоззрения противника важнее объективной реальности».

За кулисами проходящей перед глазами всего мира его массовой информатизации было разработано информационно-психологическое оружие, способное эффективно воздействовать на психику, эмоции, моральное состояние людей. Вымывание из школьных учебников в постсоветской России идей гражданственности и патриотизма, «переписывание» учебников истории, из которых исчезали наиболее значимые страницы русских побед, было прямым следствием покушения на отечественную историю, ибо, если вспомнить слова В.О. Ключевского, народ без истории подобен ребёнку без родителей: любой может с ним сделать то, что ему заблагорассудится.

Мы все зачарованы high tech’ом, в первую очередь информационными технологиями, от которых ждём самых лучших перемен в своей жизни, совершенно не задумываясь над тем, что большинство из них изначально предназначены для перестройки человеческого сознания. Подобная перестройка является не побочным продуктом достижения какой-то традиционной человеческой цели (улучшения связей между людьми, обретения больших аналитических и организационных возможностей и т. п.), а является главной, ключевой задачей воздействия информационных технологий. Неожиданно для себя люди обнаружили, что перестройка сознания, систем ценностей приносит качественно большие дивиденды, чем переделка косной материи. Массовое распространение компьютеров и информационных технологий сделало возможным широкомасштабную корректировку живого общественного сознания на уровне наций и многонациональных государств.

Связанные с этим технологии уже получили название high hume, в отличие от high tech’а. Они вырастают из обычных информационных технологий, используя их как своего рода питательную среду, отличаются высочайшей эффективностью, высокой изменчивостью и приспособляемостью, а также максимальной скоростью саморазвития. Именно их применение на деле позволяет констатировать, что в развитии человечества происходит подлинный переворот, революция, последствия которой ещё не осознаны даже на уровне первичного познания.

Продуктом high hum’ов можно считать «цветные революции», проведённые в Сербии, Грузии, странах Северной Африки, на Украине, где без оружия и баррикад были сменены политические режимы.

Последствия применения «мягкой силы» подобных технологий, будучи «привязанными» к определённым территориям, демонстрируют не меньший радикализм, чем традиционные войны и революции. В дан ном случае можно привести слова А. И. Владимирова, который ещё в начале XXI в. предупреждал о «ставшей явью глобальной угрозе формирования не нами нашего образа мышления и даже национальной психологии»[13].

Одну из главных ролей в перестройке человеческого сознания играет соответствующая сознательная ложная интерпретация истории, вернее, её фальсификация и искажение, перестановка акцентов и предумышленное забвение. В последнее время целями такого рода деятельности стали:

во-первых, российское государство как политический институт, его формы и режимы;

во-вторых, русская национальная история, национальные культурные и духовные ценности, те энергетические токи культуры, которые создали великое государство и великую историю;

в-третьих, русская нация и национальное пространство, ею обживаемое и формируемое.

Именно на этих трёх направлениях начали формироваться констелляции продуманных недомолвок, нарочитых умолчаний, тенденциозно подбираемых фактов, вычурно формулируемых банальностей, откровенных нелепостей и грубой фальсификации явлений и событий. И всё это отнюдь не случайности: все три упоминаемые сферы связаны с фундаментальными основами самоидентификации современной России, в них выкристаллизовываются её национальные интересы и духовные ценности.

Так, огульно критикуя (а по сути дела, фальсифицируя) историю России/СССР/Российской Федерации, фальсификаторы на деле целятся в современное российское государство как таковое, его институты, прекрасно осознавая, что именно государство, как правило, является наиболее эффективным институтом нации и общества, тем двигателем, без которого вообще невозможен общественный прогресс.

Ярким (но ещё не изученным) феноменом стала политика А. Н Яковлева в этой области, целью которой была «борьба с этатизмом» (государством и его институтами). Надо признать, что ему многое удалось: к началу 90-х годов такие институты, как КГБ, МВД и вооружённые силы, были дискредитированы и во многом просто разрушены. Они перестали выполнять свои охранительные функции, и приход к власти на короткое время ГКЧП мало что смог изменить: «афганский синдром» (сознательно искажённое представление о войне в Афганистане), «коррупция в МВД» и «борьба со всевластием КГБ» привели к фактическому разрушению этих институтов, что и требовалось А.Н. Яковлеву и его сторонникам.

Сегодня ситуация принципиально изменилась. Процесс восстановления дееспособности государственных институтов набирает обороты, но он отнюдь не достиг ещё такого уровня, который необходим для эффективной защиты государства. Так, разрушенный на 80% ОПК ещё только частично восстановлен. Вооружённые силы только-только пришли в надлежащий порядок, хотя потерянные кадры и научные школы ещё долго будут восстанавливаться, а возможности спецслужб ещё очень далеки от того, что нам необходимо.

При этом внешние условия существования, динамика развития международной и военно-политической обстановки вызывают открытое опасение даже у заведомых оптимистов. В случае с Россией объект критики – современная политическая система страны, демократичность и легитимность которой ставится под сомнение. Для этого используются такие псевдоисторические аналогии, логика которых проста и незатейлива: сначала ставится знак равенства между «тоталитарными режимами» Сталина и Гитлера, затем – между СССР и его преемницей Россией, а затем – между «режимом Сталина и Путина». И соотечественники Черчилля и Рузвельта сегодня не задумываются, почему их великие лидеры не равняли нацизм со сталинизмом; почему им и в голову не приходило оспаривать решающую роль Советского Союза в победе над Гитлером и т. п.

В Ялте и Потсдаме лидеры Великобритании и США садились со Сталиным за стол переговоров и совместно решали судьбы мира, видя за «дядюшкой Джо» великий русский народ, обеспечивший победу над фашизмом. А сейчас в этих вопросах доминируют так называемые «новые оценки», выводимые из факта существования одного документа – пакта Молотова – Риббентропа. Вместо осознания сложнейшего узла противоречий, приведших ко Второй мировой войне, выдвигается до бессмысленности простенькая формула: в 1939 г. два злодея поделили между собой Европу, превратив все остальные европейские страны и народы в невинные жертвы. И один из современных, достаточно известных польских историков, упрекает Гитлера за «сговор» со Сталиным, а не с Варшавой, будучи уверенным, что в последнем случае немецкий фюрер не потерпел бы поражения в России.

История всегда является одним из жизненно важных ресурсов государственно организованной нации, которая не должна допускать девальвации своих исторических ценностей, достижений. И борьба с фальсификацией российской истории кем бы то ни было должна рассматриваться как важнейшее государственное дело.

С этой точки зрения создание в своё время Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России было движением в нужном направлении. Специалисты МГИМО(У) фактически на общественных началах активно многое сделали для аналитической поддержки деятельности этой комиссии, существовавшей несколько лет, и развития отечественной исторической науки. Сегодня эти функции во многом легли на Российское историческое и Военно-историческое общества.

Университет подготовил специальный выпуск журнала «Вестник МГИМО», посвящённый предшествовавшему началу Второй мировой войны – периоду 1938–1939 гг. На страницах издания наряду с учёными-историками, представителями Комиссии по противодействию фальсификации истории выступили известные политики, включая бывшего президента России Д.А. Медведева, главу администрации С. Е. Нарышкина, министра иностранных дел С.В. Лаврова. Вокруг этого периода истории сегодня слишком много спекуляций, поэтому в данном специальном выпуске журнала позиция комиссии и известных политиков и учёных была зафиксирована.

Дополнительно были опубликованы разрешённые для обнародования рассекреченные архи вы. Эти исторические документы начали выкладываться на сайте МГИМО, причём в факсимильном варианте, что само по себе очень интересно: где-то идёт роспись карандашом, например, «товарищу Берия» или «товарищу Сталину», где-то стоит правка на разведдонесении.

Это уже артефакты.

Опубликованные в журнале документы – донесения нашей внешней политической и военной разведки того периода. Использовались уникальные источники – как агентурные данные, так и разведсведения из министерств иностранных дел Италии, Финляндии, Чехии. Это высокий уровень, но есть и средний уровень – российская агентура, которая работала в Чехословакии или Польше. Материалы дают полное представление о том, как происходили события того периода, потому что разведдонесений очень много – весь предоставленный в наше распоряжение архив содержит более тысячи страниц.

В конечном счёте вышло 15-томное издание «Великая победа», которое стало фундаментальным памятником усилий СССР и РККА в войне 1941–1945 гг.

После знакомства с архивными документами, опубликованными в этом издании, становится сразу видно, что многие спекуляции вокруг предвоенного времени, которые искусственно создаются сейчас как в Западной Европе, так и, к сожалению, на постсоветском пространстве, в том числе некоторыми российскими журналистами и учёными, не имеют под собой никакой основы

В то же время эти впервые публикуемые архивы Службы военной разведки убеждают в том, что у советского руководства было очень много классных информаторов и источников. И, конечно, всю ситуацию Сталин и Берия знали в деталях, причём не с одной точки зрения. Они знали, что происходит в Чехословакии, Великобритании, Франции, Финляндии, Италии, Латвии и Эстонии.

И это одна из сказок, когда говорят, что был какой-то уникальный агент, который прислал Сталину точную дату начала войны. Если почитать архив, то можно увидеть, что информация шла потоком. Собственно, так и устроена разведдеятельность, когда по одному и тому же поводу информация собирается из разных источников. И если девять источников говорят о том, что это так, то сомневаться не стоит, а в нашем случае можно говорить об огромном потоке информации. Вопрос заключался в качественном осмыслении и принятии политических и военных решений.

История сегодня становится серьёзным политическим оружием, и тогда, когда служит благим целям, и тогда, когда совершенно сознательно фальсифицируется и используется в небескорыстных делах. На разоблачение и нейтрализацию такого рода фальсификаций и должна быть направлена работа отечественных историков. Кстати, заголовок работы: «Завтра может быть уже поздно», фраза М. М. Литвинова, наркома иностранных дел, сказанная им после подписания известных мюнхенских переговоров, когда между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией – с другой, был подписан Мюнхенский пакт.

В этой связи хочется сделать одну ремарку. Мы отмечаем 75-ю годовщину победы СССР над Германией и окончание Второй мировой войны, считая по-прежнему её начало 1 сентября 1939 г. Всё правильно, официально она началась 1 сентября 1939 г. Но мы считаем, что на самом деле отсчёт надо вести от сентября 1938 г., от Мюнхена. Или от 15 марта 1939 г., когда фашистские войска оккупировали Чехию. Кстати, «в процессе» оккупации Польши участвовал и 50-тысячный словацкий корпус.

Между этими датами – особый период. Целый 1939 г. Это та самая развилка истории, когда события могли пойти так, а могли – иначе. Гитлеровский военачальник Манштейн, вспоминая, удивлялся, что эти авантюры Гитлера были абсолютно не обеспечены с точки зрения военной мощи Германии ни при оккупации Рура, ни Чехии, ни даже Польши, где на западном фронте Германии противостояло в 3–4 раза больше войск англо-французской коалиции, которые не сделали ни шагу.

Перед Мюнхеном СССР пытался предотвратить раздел Чехословакии, был готов единым фронтом вместе с Англией и Францией выступить против Гитлера, называл конкретное количество дивизий, которые мог для этого выставить (Польша, кстати, отказалась пропустить советские войска через свою территорию). А в августе 1939 г. представители Советского Союза уже встречались и вели переговоры с Риббентропом.

За год – радикальная перемена советской позиции. Что произошло? На какую информацию опирался Сталин, принимая это решение?

Насколько смена ориентиров была радикальной?

Тут ведь масса подробностей, которые нынче мало кто вспоминает. Скажем, пакт Молотова – Риббентропа и падение Польши, которую некоторые авторы считают «невинной жертвой двух диктаторов». Но это та самая Польша, которая годом раньше наотрез отказалась пропустить к чехословацким границам наши воинские части, которые должны были спасать Чехословакию от агрессора. Та самая Польша, которая после Мюнхена отхватила кусок от уничтоженной Чехословакии! Согласитесь, поведение не жертвы, а хищника.

Перед Мюнхеном на Варшаву для обеспечения пропуска советских войск к границе Чехословакии могли надавить Англия и Франция, однако они почему-то не стали этого делать. А после Мюнхена (и ещё до пакта Молотова – Риббентропа) они подписали с Гитлером договоры о нейтралитете, о которых сегодня почти не вспоминают. Из тех же донесений разведки Сталин знал, что украинским националистам за союз с Германией нацисты обещали провозглашение «независимой Украины» (другое дело, что потом Гитлер от этой идеи отказался – но это было уже потом), т. е. на нашей границе могло возникнуть марионеточное государство с аппетитами, которые Западной Украиной бы не ограничивались.

Период, о котором идёт речь,– время интенсивной тайной дипломатии: конфиденциальных переговоров, закрытых контактов. Рассекреченные документы показывают–унас была блестящая разведка. Информацию она давала точную, подробную, многоплановую. Из её совокупности становится ясным, что закулисные игры тогда вели все. «Белых и пушистых» не было, каждый международный актор тянул одеяло на себя. Сталин об этом знал и, решаясь на переговоры с Берлином, исходил из ситуации, которая складывалась: Запад делал всё, чтобы обезопасить себя от гитлеровской агрессии, направляя активность Берлина в восточном направлении.

Пактом Молотова – Риббентропа некоторые историки и политики сейчас очень любят упрекать советских руководителей, указывая что они пошли на сговор с Гитлером, подписав с ним соответствующее соглашение. В этой связи следовало бы напомнить, что соглашение было подписано с Гитлером о ненападении, о нейтралитете. До этого, до советско-германского соглашения, такие же соглашения подписала сначала Англия, а затем и Франция. Эти факты общеизвестны, документы частично опубликованы, частично ещё хранятся в архивах.

В этих документах, например, очень чётко показано, как параллельно, ведя переговоры с СССР, англичане переговаривались с Гитлером. Так что, знакомясь с рассекреченными документами, каждый может самостоятельно составить адекватное и основанное на знании источников мнение о начале Второй мировой войны, его причинах и следствиях. И выполняя свой гражданский долг людей, искренне озабоченных будущим Отчизны, необходимо исходить из простой истины: в истории, если её не защищать, всё происходившее вчера обязательно аукнется политическим суррогатом истины сегодня и может «выстрелить», превратившись в проблему, завтра.

В самое последнее время в очередной раз вновь идут сознательные и целенаправленные попытки искажения нашей истории. Причём не в качестве каких-то исторических феноменов, а с совершенно конкретными политическими целями, иногда и материальными. Почему-то считается, что это относится только к периоду, предшествовавшему Второй мировой войне. Действительно, в последнее время этот вопрос наиболее остро стоял применительно к предвоенным годам, но на самом деле под сомнение ставится вся история нашего государства в ХХ в., да и раньше.

Тех, кто целенаправленно занимается переоценкой (фальсификацией) нашей истории, можно разделить на три группы:

– западные историки, публицисты, политики, которые осознанно участвуют в этом процессе;

– наши историки, которые по разным соображениям, в том числе идеологическим и меркантильным, занимаются этими вопросами;

– любители, выступающие по этим вопросам совершенно непрофессионально.

Всё это происходит потому, что наша история, наши ценности, наши традиции – это огромный ресурс нации. На Западе, кстати, это понимают и оценивают. Помнится, помощник по образованию президента США мне говорил: «Мы многое можем вам простить, понять и уступить, потому что мы преклоняемся перед вашим историко-культурным наследием. У вас, в России, есть огромное культурное богатство, которое, на мой взгляд, вы недооцениваете». Это говорил друг нашей страны. Но те, кто участвует в процессе «переосмысления» истории,– далеко не наши друзья.

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор, директор центра Военно-политических исследований МГИМО(У) МИД России и концерна ВКО «Алмаз-Антей».

Статья опубликована в научно-аналитическом журнале "Обозреватель - Observer" №5 за 2020г


[1] Данная задача имеет сугубо практическое значение с точки зрения современной силовой политики Запада, получившей название «политика силового принуждения» (Подберёзкин А.И. Роль США в формировании современной и будущей военно-политической обстановки. М.: Международные отношения, 2019).

[2] Эти проблемы имеют и долгосрочные военно-политические последствия для будущего нашей страны, прежде всего её стратегии развития (Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические последствия развития России в XXI веке. М.: Международные отношения, 2018).

[3] Стратегическое сдерживание: новый тренд и выбор российской политики / А.И. Подберёзкин, М.В. Александров, К.П. Боришполец [и др.]. М.: МГИМО-Университет, 2019. С. 152–161.

[4] Подберёзкин А. И. «Переходный период» развития военно-силовой парадигмы (2019– 2025 гг.) // Обозреватель–Observer. 2019. № 4.

[5] Назаров В., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Современная эффективная стратегия противоборства России // Обозреватель–Observer. 2019. № 11.

[6] Указ Президента Российской Федерации от 30 ноября 2016 г. № 640 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71452062/

[7] Назаров В., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Современная эффективная стратегия противоборства России // Обозреватель–Observer. 2019. № 11.

[8] Попов И. М., Хамзатов М.М. Война будущего: Концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли. 3-е изд., исправ. М.: Кучково поле, 2019.

[9] Summary of the 2018 National Defense Strategy of The United States of America. Wash. DOD, 2018. Jan. 18.

[10] Лимитроф – пограничная область Римской империи. В данном случае название государств, образовавшихся после Октябрьской революции – Латвия, Литва, Эстония, Польша и Финляндия, к которым с полным основанием можно присоединить и другие постсоветские государства, включая Украину.

[11] Отдельно следует сказать о системе мощных университетских центров и «фабрик мысли», существующих в США и других странах, куда входят более 3 тыс. организаций и сотни тысяч исследователей, располагающих огромными бюджетами, которые целевым образом предназначены для решения политических задач.

[12] Цит по: Бражник Л. «Ферганская бойня»: какие погромы устроили узбеки в 1989 году // ИА «Русская семёрка». 26.01.2020 // URL: www.russian7.ru

[13] Владимиров А.В. Борьба с фальсификацией истории России – задача общества и государства // Рейтинг персональных страниц // URL: www.viperson.ru

 

18.06.2020
  • Эксклюзив
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Глобально
  • XXI век
  • Вторая мировая война