Правительство ФРГ приняло решение о выделении средств на проведение военной операции в Сирии, а именно для участия подразделений бундесвера в антитеррористической операции, осуществляемой коалицией стран во главе с США. По имеющейся информации в район проведения операции направлена разведывательная авиация, фрегат из состава ВМС ФРГ и самолет заправщик. Вместе с тем, техническое состояние авиапарка ВВС ФРГ по различным оценкам является неудовлетворительным, оставаясь предметом критики в отношении федеральных властей. О том, насколько соответствуют действительности сообщения о слабом техническом состоянии авиапарка ВВС ФРГ, и каков на сегодняшний день уровень готовности вооруженных сил республики, в частности подразделений военно-воздушных сил, с учетом специфики проведения военной операции против боевиков Исламского государства в Сирии рассказал эксперт Центра военно-политических исследований Владимир Коровин:
«Принятие решения об участии в военной операции в Сирии пришлось на достаточно сложный момент в развитии вооруженных сил ФРГ.
Бундесвер, в прошлом ударная сила НАТО, достигший после объединения Германии огромной боевой мощи (7 тыс. танков, 8,9 тыс. БМП и БТР, 4,6 тыс. орудий, минометов и РСЗО, 1 тыс. боевых самолетов) претерпел за последние десятилетия существенные изменения. Сокращение военных расходов и распродажа большого количества боевой техники, отмена в 2010 году всеобщей воинской обязанности, острый дефицит военнослужащих (армия уменьшилась с 500 до 185 тысяч военнослужащих) – все это кардинально изменило немецкую армию.
В результате, в вооруженных силах возникли своего рода «полые структуры» – ситуация, при которой даже значительно сокращенное штатное вооружение бундесвера существует только на бумаге, а боевая техника, необходимая для участия страны в какой-либо зарубежной миротворческой миссии или учениях, выделяется в единичных экземплярах.
Все это вполне коррелирует с тем, что руководство ФРГ придерживается так называемой политики «военного резерва», подразумевающей минимальное участие бундесвера во всех инициативах НАТО. Самый показательный пример такого подхода — голосование в Совбезе ООН о введении бесполетной зоны над Ливией в 2011 году, во время которого Германия воздержалась.
Тогда же немецкие эксперты предоставили членам парламентского комитета по обороне доклад по 22 главным системам вооружения бундесвера. В этом докладе было отмечено то, что из четырех подводных лодок U212 лишь одна, а из 11 фрегатов только семь способны выполнять боевые задачи; могут использоваться по прямому назначению лишь 70 из 180 бронетранспортеров «Boxer», 280 из 406 БМП «Marder».
Аналогичная ситуация и с немецкой авиацией. В числе готовых к выполнению боевых задач 42 из 109 истребителей Eurofighter, 38 из 89 Tornado, два из 33 вертолетов NH90, четыре из 22 морских вертолетов Sealynx, три из 21 Seakings и семь из 16 СН53.
Впрочем, износ военной техники лишь одна, но далеко не единственная причина резко снизившейся боеспособности бундесвера.
Существуют проблемы с финансированием – расходы ФРГ на оборону примерно в полтора раза меньше уровня, принятого для стран-членов НАТО и составляющего 2% от ВВП. По данному показателю страна находится на 14-м из 28 мест в альянсе.
Еще одна проблема – нехватка личного состава после отказа от всеобщего воинского призыва и его относительно невысокие боевые качества. Это весьма заметно сказывается при использовании бундесвера в различных боевых операциях.
В 1999 году немецкие ВВС впервые со времен Второй мировой войны приняли участие в боевых действиях на Балканах, в ходе агрессии НАТО против Сербии. Вслед за этим немецкие контингенты были размещены в Косово, в Афганистане, приняли ограниченное участие в ряде миротворческих операций в Африке. Однако подпитывавшиеся в этой связи надежды на то, что немецкие военнослужащие проявят в этих операциях лучшие качества своих предков, в том числе исключительное мужество и высочайший уровень боевой подготовки, не сбылись. Более того, именно для них стали наиболее характерны черты европейского разложения и пацифизма.
В этой связи решение об относительно невысоком уровне участия ФРГ в военной операции в Сирии следует признать единственно возможным на данный момент. Во всяком случае, возможности для его увеличения у страны появятся не ранее, чем через 6-7 лет.»
