Сирия и Нагорный Карабах: звенья одной цепи

О неявных последствиях стратегических просчетов

События последних дней показывают, что произошло ранее прогнозировавшееся обострение конфликта в Нагорном Карабахе, берущего свое начало более четверти века тому назад. Подтверждением тому стала активизация боевых действий 2 апреля текущего года, когда Армения и Азербайджан заявили об обострении обстановки вокруг Нагорного Карабаха. По данным руководителя агентства Sputnik Армения Дмитрия Писаренко "конфликт возобновился из-за попытки прорыва на территорию Карабаха азербайджанской диверсионной группы. Она была блокирована, на её поддержку были направлены вертолёты, а также вызвана артиллерийская поддержка, мишенью которой стали населённые пункты в мирной зоне Карабаха" [1]. С обеих сторон последовали обвинения друг друга в способствовании ухудшению ситуации, а также, как и всегда в подобных случаях, началась обоюдная массированная волна дезинформации: противоборствующие стороны преувеличивали потери противника и преуменьшали свои. О действительных потерях пока можно судить из официальных сообщений. В частности, по информации ТАСС [2], начальник оперативного отдела штаба Армии обороны Нагорного Карабаха Виктор Арстамян в Степанакерте [столица Нагорного Карабаха - прим. К. С.] сообщил, что потери Армии составили 29 человек убитыми и 101 - ранеными. По его словам, погибли пять гражданских лиц и шесть добровольцев. 26 человек считаются пропавшими без вести, а всего за время боев уничтожено 14 танков Армии обороны Нагорного Карабаха. В то же время, как сообщил руководитель пресс-службы министерства обороны Азербайджана Вагиф Даргяхлы, ВС Азербайджана за время военных действий на линии соприкосновения в Карабахе потеряли 31 военнослужащего [3]. И это только официальные оценки - реальные потери могут быть существенно выше.

При анализе обстановки в регионе наибольшего внимания заслуживает то когда и в каких геополитических условиях произошло столь существенное обострение. Тот факт, что к делу урегулирования напряженности подключились на самом высоком уровне из Москвы, говорит о том, что нынешняя эскалация выбивается за рамки рядовых обострений, которые происходят в Нагорном Карабахе достаточно регулярно. Возникает вопрос: что могло привести к нарушению режима перемирия? Если информация Писаренко соответствует действительности и Баку является инициатором эскалации, то почему на активные и агрессивные шаги руководство Азербайджана пошло именно сейчас? Для ответа на эти вопросы в начале нужно вспомнить о текущем противостоянии между Россией и Турцией, к которому обе страны пришли после военного преступления, совершенного турецкой стороной, санкционировавшей атаку против российского бомбардировщика Су-24 в ноябре прошлого года. После этого Москва и Анкара вошли в полосу откровенной вражды, которая проявляется в совершенно разных областях - от действий руководств двух государств в Сирии до информационной войны, идущей сейчас в непрерывном режиме. Также давно известно, что Анкара в тлеющем конфликте в Нагорном Карабахе активно поддерживает Баку и фактически использует антиармянские подходы, о чем заявил президент Армении Серж Саргсян: "Пока международная общественность осуждает применение силы в Нагорном Карабахе, хотя и пока только на словах, Турция — единственная, которая открыто поддерживает азербайджанскую авантюру. Заявления Анкары, сделанные до и после создавшейся ситуации, антиармянские подходы, которыми эта страна соревнуется с Азербайджаном, могут создать новый очаг напряжённости в регионе. Такой опыт у Турции уже есть на Ближнем Востоке" [4]. Напряженные отношения Еревана и Анкары уходят в глубокое прошлое, в котором особенно выделяется геноцид армян, устроенный турками в 1915 году. Этот исторический период, пожалуй, наиболее острое препятствие на пути нормализации отношений, если не считать геополитических аспектов. Азербайджан для Турции, в силу культурных, религиозных и политических причин, несравненно ближе, поэтому нет ничего удивительного в том, что в разговоре с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, состоявшемся по инициативе Реджепа Эрдогана, глава турецкого государства "выразил поддержку и солидарность в связи с событиями на линии соприкосновения войск Армении и Азербайджана, отметил, что турецкий народ всегда находится рядом с азербайджанским народом" [5]. На взгляд автора, есть смысл увязать резкое ухудшение российско-турецких отношений и обострение ситуации вокруг Нагорного Карабаха. Ранее, несмотря на всю поддержку Азербайджану со стороны Турции, руководство последней действовало с оглядкой на Россию и ее возможную реакцию, которую, несомненно, учитывало при совершении тех или иных действий, имевших отношение к Нагорному Карабаху. Однако после известных событий вокруг сбитого Су-24, отношения между Москвой и Анкарой испортились настолько, что теперь турецкое руководство активизировало откровенно антироссийскую деятельность в довольно чувствительных регионах вокруг России. Сюда следует добавить и помощь турецких ультраправых радикалов т.н. "меджлису" крымских татар (откровенно экстремистская и террористическая ОПГ) при личной поддержке Эрдогана, и боевикам организаций типа Ахрар аш-Шам или Исламскому государству, с которыми воюет Сирийская Арабская Армия (САА), поддерживаемая Россией, и теперь сюда следует добавить обострение в Нагорном Карабахе, где Турция выступает на стороне Азербайджана. В результате Анкара нашла способ воздействовать на Россию через потакание всем шагам Баку. Если до недавнего момента Азербайджан был скован из-за нежелания турок раздражать Москву, то теперь такого ограничителя больше нет, а поддержка Анкары придаст уверенности Баку.

Данный вывод показывает серьезную непродуманность решения о вступлении в сирийский конфликт со стороны главных идеологов этого решения в российском руководстве. Здесь будет дано уточнение: речь не о том, что помощь Дамаску не следовало оказать - нужно было и дали, хоть и с опозданием. Ключевой момент заключается в необходимости минимизировать военно-политические и экономические последствия ввязывания в конфликт, не говоря про необходимость его полноценного разрешения. Собственно заявления высшего руководства России уже показали его серьезную неинформированность о ситуации в Сирии и пробелы в понимании того, какие группировки действуют там, кого из них поддерживает Турция, где необходимо было учесть интересы системных игроков в регионе, дабы своими действиями решить проблемы, а не множить их. Вряд ли те, кто планировали в Москве военную операцию в Сирии просчитали наперед осложнение процесса урегулирования обострения военной обстановки в Нагорном Карабахе из-за возможного осложнения отношений с Турцией, когда после ввода ВКС увеличился риск возникновения конфликта интересов обеих стран в Сирии. Известно, что военные просчеты и поражения можно компенсировать военными победами, но просчеты политические и стратегические практически никогда нельзя исправить военными методами. Если раньше непросчитанность последствий ввода войск в Сирию была только предположением, то теперь это стало очевидным. Соответственно при разрешении ситуаций в Нагорном Карабахе придется учитывать откровенно враждебную позицию турок и большую свободу в принимаемых Азербайджаном решениях, руководство которого отныне может рассчитывать на более существенную поддержку Анкары. Заявление о достижении договоренности о прекращении огня, озвученное в Москве на встрече начальников генштабов Армении и Азербайджана, не должно никого вводить в заблуждение; теперь ситуация изменилась в сути и одна из сторон почувствовала, что может действовать менее сдержанно.   

На этом фоне логично оценить то, чего удалось добиться сирийским войскам при поддержке союзников за то время, которое прошло с момента вывода основной части ВКС РФ из Сирии. В данном случае, вопреки часто бытующим заблуждениям, следует сказать, что взятие Пальмиры, при всей его военной и пропагандистской значимости, не дает оснований для оптимистических заявлений, особенно при увязывании этих событий с т.н. перемирием. По официальным сообщениям во взятии Пальмиры принимали участие российские спецподразделения (из Сил специальных операций - ССО), а также шиитские формирования, иранский КСИР (Корпус Стражей Исламской революции). По неофициальным - среди поддерживаемых САА структур имелись и частники. Как следствие, в значительной, если не в определяющей, степени успех был обусловлен участием несирийских подразделений, что совершено четко указывает на катастрофическую ситуацию с ресурсной базой у Б. Асада. Собственно перемирие, при всей его условности, дало возможность сконцентрировать оставшиеся силы САА САР с целью отбить у боевиков Пальмиру. Любые утверждения об оглушительном успехе, связанном с запуском политического процесса в Сирии, разбиваются при малейшем соприкосновении с реальностью. Помимо сотен нарушений режима тишины, имевших место с момента вступления перемирия в силу, а также крайней сложности дифференцирования "умеренных" и радикалов (о чем автор писал ранее [6]), теперь уже официально командующим объединённого оперативного штаба САА и союзников в провинции Алеппо заявлено о том, что "Сирийская армия и её союзники стремились избежать возобновления кровопролития и использования языка войны. Но теперь всем очевидно, что “Фронт ан-Нусра” и все, кто их поддерживает, никакого другого языка не понимают, и это было ожидаемо и хорошо известно. Однако нарушение соглашения группировками, подписавшими его, стало неожиданным (и в корне поменяло ситуацию)" [7]. Во многом это согласуется с тем, о чем ранее сообщил начальник российского Центра по примирению враждующих сторон на территории Сирии генерал-лейтенант Сергей Кураленко, отметивший "в районах южнее и западнее Алеппо установление группировкой "Фронт ан-Нусра" контроля над формированиями, причислявшими себя ранее к "оппозиции"" [8]. Схожее заявление сделал официальный представитель Минобороны России генерал-майор Игорь Конашенков: "Практически ежедневно в российский Центр по примирению поступает информация о прибытии в Алеппо новых групп террористов, что свидетельствует о подготовке к широкомасштабным боевым действиям в этой провинции" [9].  Кроме того, он добавил, что по оперативной информации, в ряде районов южнее и западнее города Алеппо "вооруженные группировки, ранее причислявшие себя к "оппозиции" перешли под командование террористов из "Джебхат ан-нусра" и участвуют в провокациях вместе с боевиками". Также генералом отмечается, что количество и масштаб провокаций террористов в Алеппо "заметно выросли", а буквально за день до его заявления бандформирования "Джебхат ан-Нусра", в количестве  около 1.5 тыс. боевиков, атаковали позиции народного ополчения в квартале Шейх Максуд. Таким образом, боевиками, заявившими о приверженности перемирию, был проведен вполне предсказуемый маневр, т.е. когда в случае необходимости "умеренные" террористы на время или навсегда переходят в подчинение к своим общепризнанным нерукопожатными коллегам. Таким простым способом достигается обход этого т.н. "перемирия". Более того, боевики, не причисляющие себя к Исламскому государству, не только не понесли сокрушительных потерь, но и сумели организовать атаки к северу от Алеппо и достичь локальных успехов. На основании сказанного, все также можно усомниться в необходимости радикального сокращения присутствия ВКС РФ с учетом того, что враг далеко не разбит, а Сирия не освобождена. Аргументы подобные тем, в которых заявляется, будто сокращение связано с уменьшением фронта работ для российских ВКС, не выдерживают никакой критики. Из анализа открытых источников и всех поступающих заявлений можно однозначно утверждать, что антиасадовские силы не понесли столь высоких потерь, чтобы минимум на 2/3 сокращать присутствие ВКС. Очевидно желание вывести основной контингент было связано с возросшими рисками и отдельными политическими договоренностями, а не с ситуацией на театре военных действий, которая якобы в корне изменилась. Более того, есть фундаментальный и неустранимый аргумент, противопоставить которому апологетам мнения о наших небывалых успехах в Сирии просто нечего. Все большая ставка на союзников и парамилитарные группы (ополчение, добровольцы) совершенно четко указывает на стремительно сокращающиеся людские ресурсы Б. Асада. Фактически без помощи извне САА не в состоянии удержать не только отбитые территории, но и те, что с начала войны были подконтрольны правительству САР. Значит, поскольку война продолжается, то потери сирийцев будут только нарастать. В связи с невозможностью компенсировать эти потери за счет внутренних резервов, остается один выход - полагаться на внешнюю помощь. Отсюда два логических следствия. Первое - эту помощь придется наращивать, в том числе и России (причем, России - в первую очередь). Второе - рано или поздно наступит момент, когда САА истощится настолько, что для ее поддержания и удержания территорий потребуется неприемлемое количество сил. Когда наступит этот предел сказать весьма сложно, однако практически нет сомнений в том, что выбор - продолжать помогать САР на прежнем уровне или нет - придется сделать. Помощь потребует наращивания ССО, возможно, регулярных подразделений и т.д. До определенного момента такое вливание сил поддержит ситуацию и не даст ей обрушиться, но так не может продолжаться неограниченно долго. К слову, уже поступали сообщения о сокращении подразделений КСИР Ираном в зоне конфликта [10], а госсекретарь США Джон Керри заявил о выводе этих войск из Сирии [11]. Несмотря на то, что данные сообщения вызывают определенный скепсис, связанный с важностью сирийского направления для Тегерана, ряд экспертов придерживается мнения, что руководство Ирана действительно может сократить свое присутствие, аргументируя данное утверждение существенными потерями КСИР в войне, а также очевидным взятием первой роли со стороны России в деле оказания помощи Сирии [12]. Однако при текущем подходе даже совместная помощь разных стран в конечном итоге не даст желаемых результатов, т.к. союзникам придется все больше наращивать свое присутствие для компенсации потерь САА. С учетом очевидных трудностей, возникающих при такой ситуации, увеличивается и риск, значит рано или поздно деградация обстановки приведет к неизбежному выбору, о чем говорилось выше - продолжать оказывать помощь, непрерывно наращивая ее, или прекратить, если конечные военно-политические дивиденды окажутся меньшими, нежели затраты на их достижение.  

Для понимания связи конфликтов в Сирии (и Ближнем Востоке в целом) и Нагорном Карабахе следует вспомнить о статье от 2 сентября 2014 года [13] небезызвестного Джорджа Фридмана, руководителя разведывательно-аналитической компании Stratfor. В ней Фридман предлагал объединить украинский конфликт и войну на Ближнем Востоке (или, как называл ее Фридман, Иракско-Сирийский кризис), согласовать их, совершенно четко указывая на страну, против которой эта стратегия должна быть направлена - на Россию. Смысл концепции состоит в том, чтобы США отошли от представления об этих театрах военных действий как о различных и рассматривались в качестве единого театра - Черноморского, поскольку Черное море в этом случае является связующим (т.н. Greater Black Sea Basin - Большой Черноморский Бассейн, БКБ). В данной стратегии аналитик отводит большую роль Турции и, что особенно актуально сейчас, Азербайджану. Фактически это такой подход в выработке стратегий в разных зонах, когда невзаимосвязанные конфликты рассматриваются единым целым, с привязкой к определенному географическому региону. Таким образом концепция носит военно-логистический смысл. Однако за полтора года ситуация существенно изменилась, а теперь к двум конфликтам - украинскому и ближневосточному - следует добавить еще и нагорно-карабахский. Ключевой страной, которая фактически объединит как минимум два из трех конфликтов, является Турция в силу своего географического положения, а также испорченных отношений с Россией. Не исключено, что данная концепция активно задействуется Вашингтоном в свете событий последних месяцев, особенно с учетом того факта, что сам Фридман является выразителем мнения если не всего, то весьма существенной части военно-разведывательного сообщества США. Более того, данная концепция весьма четко укладывается в намеченный курс окружения России зонами повышенной военно-политической турбулентности и, по всей видимости, от него США не отклонятся независимо от того, кто станет президентом по результатам ноябрьских выборов. Могут быть коррективы, но стратегически ничего не поменяется, поскольку, судя из действий Штатов, на этот счет существует консенсус как минимум основной части американской и глобальной элиты в целом.   

Возвращаясь к теме Нагорного Карабаха важно отметить, что достигнутое урегулирование обострения в данном регионе неизбежно будет нарушено и нет никаких сомнений, что внешние игроки - согласованно или по отдельности - постараются накалить противостояние до такого уровня, когда одними политико-дипломатическими методами разрешить его окажется невозможным. Тогда возникнет очень опасная ситуация, когда страна-участник ОДКБ рискует вступить в прямое военное противостояние со страной, которая не входит в этот блок. Как будет вести себя Армения и ОДКБ при условии, что иного способа разрешить конфликт, кроме как военного, не останется? Кто, кроме России, окажет военную помощь, а кто - нет? То, что Баку готово к военному решению вопроса говорит заявление посла Азербайджана в России [14]. При этом буквально на днях в Белоруссии была принята доктрина, запрещающая использование ее вооруженных сил за рубежом [15]. Не совсем понятно, как это согласуется с обязательствами Минска по Договору о коллективной безопасности, поскольку в соответствии с четвертой статьей Договора "если одно из государств – участников подвергнется агрессии (вооруженному нападению, угрожающему безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету), то это будет рассматриваться государствами – участниками как агрессия (вооруженное нападение, угрожающее безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету) на все государства – участники настоящего Договора. В случае совершения агрессии (вооруженного нападения, угрожающего безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету) на любое из государств – участников все остальные государства – участники по просьбе этого государства – участника незамедлительно предоставят ему необходимую помощь, включая военную, а также окажут поддержку находящимися в их распоряжении средствами в порядке осуществления права на коллективную оборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН" [16]. Существует отличная от нуля вероятность перерастания конфликта в Нагорном Карабахе в полномасштабное противостояние между Арменией и Азербайджаном. Тогда Ереван, после предварительных согласований, может затребовать помощь остальных членов ОДКБ. Как будут вести себя братские страны в случае конфликта на постсоветском пространстве, тем более когда ожидается обострение обстановки в Центральной Азии? Очевидно подогреванием этнических конфликтов на Кавказе и других регионах геополитические враги России попытаются ввязать в процесс их разрешения как можно больше стран для продолжения дестабилизации Евразии. Соответственно позиция отдельных членов ОДКБ с одной стороны понятна - не ввязаться в конфликты, чтобы не увязнуть в них со всеми негативными последствиями. Однако им не стоит забывать, что Нагорный Карабах, Сирия, украинский кризис и потенциальное обрушение обстановки в Центральной Азии грозят не только России, но и всем странам-участницам ОДКБ. Поэтому в их интересах не допустить столь негативного сценария. Необходимо четко уяснить, что оставаться в стороне не выйдет; в лучшем случае это даст тактический выигрыш, но последствия фактического отказа от невмешательства, в т. ч. и превентивного, в дело урегулирования конфликтов могут быть катастрофическими. Наконец, просчеты в сирийском конфликте, а фактически не устранение его причин, неизбежно приведут к накоплению нерешенных проблем, которые придется разрешать в будущем, но ценой куда больших усилий. Если на ухудшение ситуации в Сирии, вследствие предпринимаемых паллиативных мер, наложится обострение в другом критически важном для России регионе, то суммарное воздействие этих двух кризисов приведет к мощному негативному синергетическому эффекту, когда на  преодоление данных кризисов придется затратить ресурсов больше, чем при их разрешении по отдельности.   

В заключение необходимо отметить важность более тщательного продумывания столь серьезного шага, как ввязывание в войну, даже если он полностью соответствует национальным интересам России, поскольку в противном случае побочные эффекты ошибок в расчетах впоследствии приобретут системно-стратегический характер.                

Автор: Константин Стригунов


Источники:

[1]https://russian.rt.com/article/156800

[2]http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3179537

[3]http://ria.ru/world/20160405/1403111155.html

[4]http://ria.ru/world/20160404/1402156473.html

[5]http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3172087

[6]http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/itogi-voennoy-operacii-rossii

[7]https://www.almasdarnews.com/article/important-joint-operations-command-aleppo-announcement-russian/

[8]http://regnum.ru/news/society/2110376.html

[9]http://tass.ru/politika/3186800

[10]http://www.bloombergview.com/articles/2015-12-10/western-officials-iran-retreating-from-syria-fight

[11]http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/2695810

[12]http://svpressa.ru/war21/article/143258/

[13]https://www.stratfor.com/weekly/ukraine-iraq-and-black-sea-strategy#axzz3CRH0cQgS

[14]http://www.interfax.ru/world/501673

[15]http://ria.ru/world/20160404/1402019044.html

[16]http://www.odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=126

10.04.2016
  • Эксклюзив
  • Конфликты
  • Органы управления
  • Россия
  • США
  • Ближний Восток и Северная Африка
  • СНГ
  • XXI век