Продолжение статьи о том, почему и как вели себя с нашей страной, получая от неё помощь, выросшие после антиманьчжурской Синьхайской революции китайские политики, чьи поступки в значительной степени определялись спецификой их ханьского менталитета
...Возможно, всё дело в том, что нам в те годы просто не повезло, так сказать, с «классово чуждыми», – недаром ведь В.И. Ленин характеризовал в 1912 году будущего «отца» Гоминьдана Сунь Ятсена «мелкобуржуазным «социалистом»-реакционером»?
Историки, прежде всего современные китайские историки, до сих пор спорят, что стояло за образованием Коммунистической партии Китая (КПК), столетие 1-го съезда которой будет пышно отмечаться в КНР в июле будущего года, – энтузиазм и прогрессивный настрой передовой ханьской интеллигенции, разбуженной Синьхайской революцией и вдохновлённой революцией Октябрьской, либо спецпроект советской военной разведки, а, может, и то и другое одновременно.
Как бы там ни было, они, современные китайские историки, не могут не признать, что без помощи Советской России и Коминтерна молодая партия китайских коммунистов не выстояла бы сначала в противостоянии со внутрикитайской милитаристской реакцией, а затем в бескомпромиссном противоборстве со своим вчерашним революционным союзником Гоминьданом.
Показательны исследования по теме финансовой помощи «Москвы» в адрес КПК известного специалиста по истории КПК из КНР профессора истфака Пекинского университета Ян Куйсуна (1953 г.р.), в частности его работа «Общие сведения о финансовой помощи Москвы в адрес КПК в период с 1920-х по 1940-е годы».
Ян Куйсун убеждён, что без финансовой помощи «Москвы» – этим понятием он объединяет РКП(б)/ВКП(б) и Коминтерн – китайские коммунисты, практически целиком отдававшие себя делу революции, не имели бы средств для аренды помещений, издания журналов, печатания агитационных материалов, проведения собраний, организации профсоюзов, создания вечерних школ, поездок по Китаю с целью установления нужных связей, наконец, для элементарного обеспечения собственных житейских потребностей. Свои предположения китайский учёный подкрепляет докладом уполномоченного Коминтерна Маринга (Хендрикуса Снивлета) от 11 июля 1921 года в Исполком Коминтерна (ИККИ) и записанными в 1979 году воспоминаниями Бао Хуэйсэна -- бывшего делегата 1-го съезда КПК от марксистского кружка в городе Гуанчжоу.
Так, Ян Куйсун, цитируя выдержку из доклада Маринга, сообщает, что после приезда в Шанхай весной 1920 года представителя Отдела народов Востока Сибирского бюро ЦК РКП(б) Григория Войтинского «китайские коммунисты под руководством товарища Чэнь Дусю, много лет являвшегося главредом журнала «Новая молодёжь», создали свою организацию, располагавшую ячейками в 7-8 городах, однако после отъезда Войтинского из Китая ассигнований больше не стало, и деятельность этих ячеек прекратилась».
Косвенно факт финансирования Войтинским деятельности шанхайских коммунистов подтверждается и в воспоминаниях Бао Хуэйсэна, который рассказывал, что в первой половине 1921 года Чэнь Дусю и Войтинский уехали из Шанхая, а обязанности секретаря коммунистической организации временно исполнял Ли Ханьцзюнь, который жаловался Бао Хуэйсэну: «Все разъехались, ассигнований тоже нет, работать стало невозможно».
Ян Куйсун добавляет, что поначалу среди китайских коммунистов были те, кто имел немалые доходы помимо коммунистической деятельности, например, «отцы» КПК Чэнь Дусю и Ли Дачжао занимались издательским бизнесом. Однако после официального образования КПК в июле 1921 года в партию в основном вступали профессиональные революционеры, не имевшие побочных доходов, поэтому, убеждён Ян Куйсун, молодая КПК категорически не могла обходиться без посторонней финансовой помощи, а именно – без финансовой помощи Коминтерна.
Ян Куйсун отмечает, что первое официальное упоминание о финансовой помощи КПК со стороны Коминтерна содержалось в изданном Партийной школой ЦК КПК в 1982 году томе 1 книги «Архивы ЦК КПК. Избранное», где публиковался рабочий доклад секретаря ЦИК КПК Чэнь Дусю Коминтерну 30 июня 1922 года, в котором ясно говорилось: «С октября 1921 года по июнь 1922 года расходы центральных партийных органов составили 17655 юаней. В эту сумму вошла финансовая помощь Коминтерна в размере 16655 юаней и тысяча юаней собранных пожертвований».
А в политическом докладе Чэнь Дусю 3-му съезду КПК в июне 1923 года было сказано следующее: «Денежные средства, которыми располагает КПК, мы почти полностью получаем от Коминтерна, партвзносы же членов КПК составляют очень небольшую часть».
Перечисляя появившиеся в конце 80-х и в 90-е годы 20-го века многочисленные публикации с информацией о финансировании КПК Коминтерном, Ян Куйсун выделяет вышедший в 1997 году в Болгарии материал «Дневник Димитрова. Избранное» и вышедший в 2000 году в России материал «ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае (1927-1931)», а также отмечает, что российский учёный К.В. Шевелёв опубликовал в китайском журнале «Течение, которому сто лет», №12, 2001, ряд важных архивных документов, дающих ключ к пониманию того, как РКП(б) и Коминтерн в 1920 и 1921 годах, ещё до официального провозглашения КПК 23 июля 1921 года, финансово помогали китайским коммунистам.
Ян Куйсун сообщает, что оригинальные документы по рассматриваемой теме хранятся в Архиве ЦК КПК (порядка 100 тысяч экземпляров о работе представителей КПК в Коминтерне, в 1957 году переданные советской стороной в распоряжение ЦК КПК; радиограммы, которыми Коминтерн и ЦК КПК обменивались с середины 30-х годов; протоколы заседаний ЦК КПК в 20-е – 30-е годы) и в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), бывшем Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма ЦК КПСС (документы, касающиеся деятельности Г. Димитрова, генсека ИККИ с 1934 по 1943 год, лично курировавшего китайское направление работы Коминтерна с 1935 года; документы Отдела международных связей Коминтерна, непосредственно отвечавшего за выделение ассигнований компартиям различных стран; протоколы заседаний и рабочие доклады, представлявшиеся КПК в Коминтерн).
Ян Куйсун рассказывает, что финансирование КПК происходило не только по линии Коминтерна, но и по линии Красного Профинтерна на развитие китайского рабочего движения. Целевые средства на развитие молодёжного движения предоставлял КПК и Коммунистический Интернационал молодёжи (КИМ), Крестьянский интернационал (Крестинтерн) выделял КПК финансы на развитие крестьянского движения в Китае, Международная организация помощи борцам революции (МОПР) перечисляла КПК средства соответственно для бытовой поддержки китайских революционеров.
После антикоммунистического выступления Гоминьдана в Шанхае 12 апреля 1927 года и последовавшего за этим полного разрыва отношений КПК и Гоминьдана в июле 1927 года КПК осталась в Китае единственным объектом помощи со стороны ВКП(б) и Коминтерна, однако финансовая помощь Коминтерна в адрес КПК с этого момента стала носить хаотичный, запутаный характер.
В этой ситуации возросла роль партийно-государственных органов СССР.
Так, 11 августа 1927 года на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято предложение главного военного советника (ГВС) СССР в Китае В.К.Блюхера относительно дальнейшей организации поднятого коммунистами Наньчанского восстания. (Восстание в городе Наньчан провинции Цзянси 1 августа 1927 года отмечается в КНР как день образования НОАК. – А.Ш.). Блюхер также предлагал, чтобы войска КПК заняли затем портовый город Шаньтоу в провинции Гуандун и получали через этот порт советское оружие и снаряжение. Для выполнения поставленных задач Политбюро ЦК ВКП(б) решило, помимо уже перечисленных генконсулу СССР в городе Ухань и ГВС СССР в Китае Блюхеру 300 тысяч долларов США, выделить для войск КПК 15 тысяч винтовок, 10 миллионов патронов (количество указано по документам хранения матсредств на складе в посёлке Кулунда на западе Алтайского края), 30 пулемётов и 4 горных орудия с 2 тысячами снарядов к ним на общую сумму 1 миллион 100 тысяч рублей. Также Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение выделить 4 тысячи долларов США для отправки в Китай после военно-политической подготовки в Кулунде 41-го китайского курсанта с целью укрепления костяка воинских формирований КПК, участвовавших в Наньчанском восстании.
Особенностью финансовых взаимоотношений между КПК и Коминтерном после раскола Гоминьдана и КПК в июле 1927 года стали возросшие требования КПК к Коминтерну, а также разногласия между руководителями КПК и представителями Коминтерна в Китае по вопросу распоряжения поступающими из «Москвы» денежными средствами.
Руководство КПК заявляло: «Представители Коминтерна не верят КПК и совершенно бестолково распоряжаются поступающими средствами. А ЦК КПК вынужден запрашивать разрешение представителей Коминтерна на распределение поступающих средств».
В свою очередь представитель Коминтерна Альбрехт, отвечавший за передачу КПК поступавших денежных средств, критиковал ЦК КПК за постоянные требования денег и в письме заведующему Отделом международных связей Коминтерна Пятницкому сообщал: «То, что денежные средства от Коминтерна идут не по одному каналу, породило внутри китайской компартии нездоровые явления. На сегодняшний день КПК ежемесячно получает через Отдел международных связей Коминтерна примерно 20 тысяч мексиканских песо, однако эти ассигнования считаются в КПК недостаточными, и ЦК КПК под разными предлогами дополнительно просит у нас сколько-нибудь денег на те или иные цели. Такие просьбы поступают почти по каждому незначительному поводу. О чём только не просят! То предлагают распространять листовки или манифесты, то требуют направить людей куда-то, то ЦК посылает своего секретаря в провинцию, то кто-то там заболел, – всё это немедленно становится поводом требовать у нас дополнительные средства. Они ловко пользуются тем, что ассигнования поступают из различных источников (Отдел международных связей Коминтерна, представители ИККИ, военные), когда один источник не знает, что другой деньги уже выделил.
Все китайские товарищи, прибывающие с мест, проводят конференции, чтобы продемонстрировать на них хорошее отношение к русским товарищам. Например, если русские товарищи особенно заинтересованы в протестных выступлениях, на каждой конференции будут подробнейшим образом говорить о подготовке таких выступлений, почти все доклады будут, как под копирку. Если же настрой на немедленную организацию выступлений улетучился, и взят курс на организационную работу, все китайские товарищи немедленно начнут говорить о перспективах работы у себя в провинциях.
Интересно, что приезжающие китайские товарищи всегда прекрасно чувствуют настрой русских товарищей, вплоть до того, что понимают, как надо по-разному себя вести с ними в зависимости от их отношения к выделению ассигнований. Зато, когда в один прекрасный день китайские товарищи осознают, что официальным путём добыть денег не получится, они начинают избегать делового общения с вами (как секретарь шанхайского горкома КПК Дэн Чжунся), а затем используют откровенный шантаж, например, распространяют слухи о том, что некие члены низовых парторганизаций КПК якобы упрекают СССР за то, что он дал денег милитаристам, а вот в ЦК КПК денег не даёт. Ещё начинают злоупотреблять хорошим отношением к себе (в бытность устным переводчиком автор не раз сталкивался с высказываниями «китайских товарищей»: «Мы же друзья! Помогай нам бесплатно!» - А.Ш.), ежедневно прибегают с требованием денег для освобождения из заключения арестованных товарищей, при этом истерично упрекают нас в том, что мы для арестованных ничего не делаем» (см. «Письмо Альбрехта Пятницкому», февраль 1928 года, «ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае (1927-1931)», (7), стр.360-362).
В то же время при всей «специфике» финансовых взаимоотношений с «китайскими товарищами» представитель Коминтерна Альбрехт, распоряжавшийся ассигнованиями для КПК и резко критиковавший ЦК КПК, хорошо понимал, что денег действительно недостаточно, и что поступают они из-за организационной неразберихи с перебоями.
В мае и в июне 1928 года ЦК КПК направлял своих представителей в Москву в ИККИ и в Исполком Красного Профинтерна с финансовыми расчётами и с просьбами увеличить ежемесячные ассигнования. Поскольку привезённые расчёты оказались слишком велики, а выделение средств в таких объёмах выходило за рамки полномочий Отдела международных связей Коминтерна, Коминтерн провёл оперативные консультации с Политбюро ЦК ВКП(б) и с МОПР. В результате в качестве срочной финансовой помощи для КПК по линии Коминтерна были выделены 14 тысяч долларов США дополнительных ассигнований (в то время курс доллара к юаню составлял 1 : 2), а ещё 35 тысяч долларов США были срочно выделены по линии 4-го (разведывательного) Управления Штаба РККА. После чего внушительные финансовые расчёты относительно размера ежемесячных ассигнований, присланные ЦК КПК, были переданы на рассмотрение лично И.В. Сталину.
У ИККИ на второе полугодие 1928 года оставалось в бюджете всего 125 тысяч рублей нераспределённых финансовых средств, в пересчёте на юани это примерно 137,5 тысяч. ЦК КПК же только для собственных нужд испрашивал у Коминтерна до конца 1928 года 637 тысяч юаней, а с учётом дополнительно испрашиваемых ассигнований на военную работу, на рабочее движение, на помощь бедствующим, для Комсомола Китая и на крестьянское движение ЦК КПК требовал у Коминтерна до конца 1928 года в общей сложности 1 миллион 958 тысяч юаней. И это ещё не всё. ЦК КПК испрашивал у Коминтерна дополнительно 1 миллион юаней для создания экстренного фонда КПК.
По этому поводу заведующий Отделом международных связей Коминтерна Пятницкий писал Сталину: «ЦК КПК называет определённую сумму необходимых ассигнований для уездных парткомов, исходя из количества уездов в Китае..., но при этом непонятно, существуют ли вообще уездные парткомы, и если существуют, то нуждаются ли в таких ассигнованиях... В любом случае, как мне кажется, выделение им финансовых средств невозможно без тщательного обсуждения их финансовых запросов... Что касается нынешнего доклада ЦК КПК, то в нём чётко прослеживается следующая тенденция: КПК должна содержать большое число товарищей, должна создавать разветвлённую структуру, но все необходимые для этого финансовые средства она должна получать здесь. Я полагаю, что удовлетворить требования КПК – значит погубить КПК» (см. «Письмо Пятницкого Сталину», 11 июня 1928 года, «ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае (1927-1931)», (7), стр.483-485).
Однако Сталин не стал сходу отказывать ЦК КПК. По предложению Сталина Политбюро ЦК ВКП(б) 14 июня 1928 года единовременно выделило ЦК КПК 90 тысяч рублей в качестве экстренной помощи. Одновременно решением Политбюро ЦК ВКП(б) была создана комиссия по изучению сложившейся в КПК финансовой ситуации. По итогам её работы было принято решение увеличить ассигнования для КПК на второе полугодие 1928 года так, как изначально испрашивал ЦК КПК, то есть в течение шести месяцев второй половины 1928 года ежемесячный размер ассигнований для КПК в среднем должен был составить более 60 тысяч юаней. И это без учёта 100 тысяч рублей, ранее выделенных решением Политбюро ЦК ВКП(б) на проведение в Москве 6-го съезда КПК с 18 июня до 11 июля 1928 года.
Ещё один масштабный проект помощи КПК в 1928 году инициировало Дальневосточное бюро ИККИ, которое 6 апреля 1928 года направило секретарю ИККИ Бухарину предложение дать указание ЦК КПК относительно создания на юге Китая революционных опорных баз. В этой связи Дальбюро ИККИ предлагало ИККИ потребовать от Штаба РККА: 1) направить 20-30 коммунистов-выпускников советских ввузов 1928 года в районы действий революционных войск КПК; каждая из направляемых групп должна была быть укомплектована специалистами, владеющими различными видами оружия; 2) принять меры к незамедлительной отправке военной техники в восставшие районы Китая; 3) выделить 1 миллион юаней с тем, чтобы ЦК КПК мог использовать эти ассигнования для проведения военно-политической работы в этих районах; 4) как можно быстрее направить в Китай советских военных советников; 5) установить радиосвязь с восставшими районами Китая, для чего отправить туда соответствующих специалистов и радиооборудование.
Ян Куйсун замечает, что Штаб РККА действительно очень быстро направил в Китай выпускников советских ввузов, военных советников и специалистов по радиосвязи, но планы по выделению миллиона юаней и по отправке военной техники так и не были осуществлены.
В 1929 и 1930 годах ИККИ сократил размер ежемесячных ассигнований для КПК до 33 тысяч юаней в месяц, нередко выплаты были несвоевременными. В этой связи ЦК КПК обращался с жалобами на имя Сталина и в Президиум ИККИ. Летом 1930 года Сталин, определив ключевые направления развития советских районов в Китае, потребовал от ЦК КПК перенести центр работы в деревню и отправить в советские районы и в Китайскую Красную армию значительное число членов КПК. Всё это требовало финансирования, и на встрече с представителем ЦК КПК Чжоу Эньлаем в августе 1930 года Пятницкий, получив указание Сталина, заверил его, что старые задолженности перед КПК будут погашены, а размер ежемесячных ассигнований с апреля 1930 года будет привязываться к цене на золото.
Как рассказывает Ян Куйсун, причина серьёзных задолженностей Коминтерна перед КПК во многом объяснялась действиями представителя Коминтерна в Китае Макса, который, получая из Коминтерна деньги для КПК, вкладывал их в покупку товаров через подставную фирму, надеясь на последующую реализацию с прибылью. Когда же бизнес шёл плохо, Макс был просто не в состоянии рассчитываться с КПК.
В итоге намеченная Сталиным работа по массовому направлению членов КПК в советские районы и в Китайскую Красную армию застопорилась, а в Шанхай по указанию Политбюро ЦК ВКП(б) прибыла группа советских военных специалистов во главе с Карлом Гайлисом. Гайлис телеграфировал начальнику 4-го Управления Штаба РККА Берзину:»...Если КПК не сможет раздобыть определённую денежную сумму, массовая подготовка и отправка людей в советские районы Китая будет решительно невозможна...Чжоу Эньлай специально просил меня (Вас он не знает) обозначить перед Вами эту проблему и помочь им... Они не могут регулярно получать деньги по линии Коминтерна, расходы же их велики... В нынешней ситуации, когда все силы Гоминьдана брошены на то, чтобы нас уничтожить, когда проводится мобилизация для карательных экспедиций против КПК и советских районов, необходимо помочь коммунистам, выделив им единовременную денежную субсидию в размере как минимум 100 тысяч долларов США». (См. «Письма Гайлиса Берзину», 20 октября 1930 года и 28 ноября 1930 года, «ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае (1927-1931)», (9), стр.416-417, 479-481).
После того, как Коминтерн отозвал Макса, поступление ассигнований от ИККИ для КПК стало регулярным, хотя и не превышало 15 тысяч долларов США ежемесячно, что соответствовало 50-60 тысячам юаней. Эту же информацию подтвердил генсек ЦК КПК Сян Чжунфа, схваченный гоминьдановцами в июне 1931 года.
Ян Куйсун сообщает, что регулярные ассигнования для КПК «из Москвы» прекратились в 1931-1932 годах, когда ЦК КПК перебрался в Центральный советский район Китая в провинции Цзянси. Тем не менее, в этот период Коминтерн создал «Фонд КПК» для оказания КПК единовременной целевой помощи.
С лета 1934 года связи с «Москвой» у КПК не было, она возобновилась только 16 июня 1936 года, когда ЦК КПК смог оборудовать мощную радиостанцию на севере провинции Шэньси. Объяснялось это тем, что с октября 1934 года до октября 1935 года ЦК КПК вообще не имел постоянной штаб-квартиры, поскольку войска КПК совершали «Великий поход» с юго-востока на север Китая под натиском гоминьдановских войск.
В первой же радиограмме на имя представителей КПК в Коминтерне Ван Мина и Кан Шэна ЦК КПК просил узнать, сможет ли Коминтерн ежемесячно оказывать помощь КПК в размере 3 миллионов юаней. ЦК КПК также просил своих представителей узнать, возможны ли поставки из СССР и в каких объёмах самолётов, тяжёлых орудий, патронов, винтовок, зенитных пулемётов и понтонного оборудования (см. «Радиограмма Секретариата ЦК КПК Ван Мину и Кан Шэну», 16 июня 1936 года).
Получив 25 августа 1936 года ещё одну радиограмму ЦК КПК с просьбой предоставить самолёты и крупнокалиберные орудия, Сталин утвердил план оказания военной помощи КПК, в соответствии с которым РККА начала подготовку к поставкам войскам КПК через территорию МНР, а затем через территорию Синьцзяна порядка 600 тысяч тонн оружия и боеприпасов, в том числе 15-20 тысяч винтовок, 8 орудий, 10 миномётов и соответствующего количества боеприпасов зарубежного образца.
Осенью 1936 года войска КПК вели тяжёлые бои на севере Китая и страдали от нехватки продовольствия и тёплого обмундирования, тем более, что большинство бойцов были выходцами из южных провинций. 20 сентября 1936 года Димитров представил в Политбюро ЦК ВКП(б) доклад с просьбой выделить для КПК 2 миллиона рублей, эта просьба была поддержана, о чём 18 октября 1936 года Коминтерн проинформировал ЦК КПК.
12 ноября 1936 года Секретариат ИККИ через представителей КПК Ван Мина и Чэнь Юня передал радиограмму в ЦК КПК: «По причинам экономического характера не можем оказывать вам помощь ежемесячно. Принято решение единовременно выделить вам в качестве помощи 550 тысяч долларов США, сумма первого перевода составит 250 тысяч...»
2 декабря 1936 года Димитров обратился в Наркомфин СССР с просьбой, помимо уже выделяемых 2 миллионов рублей, дополнительно выделить для КПК ещё 500 тысяч долларов США и отдельно 5 тысяч рублей. В итоге 2 марта 1937 года Секретариат ИККИ, получив одобрение Политбюро ЦК ВКП(б), сообщил в ЦК КПК: «Выделяем вам более 800 тысяч долларов США... Кроме того, можете рассчитывать на получение другой финансовой помощи...» (См. «Из Секретариата ИККИ в Секретариат ЦК КПК, 2 марта 1937 года», «Китайское законодательство и правительство», том 30, №1, январь-февраль 1997, стр.67).
В сентябре 1937 года ЦК КПК через своего представителя в Коминтерне Ван Мина передал в ИККИ просьбу о возобновлении ежемесячных ассигнований для КПК, мотивируя это тем, что в рамках Единого фронта КПК и Гоминьдана Национальное правительство КР ежемесячно выделяет на довольствие бойцов войск КПК всего 500 тысяч юаней или примерно 160 тысяч долларов США, чего не хватает даже для обеспечения действующей армии. В своём дневнике Димитров 17 февраля 1938 года зафиксировал результат беседы со Сталиным и Молотовым по этому вопросу: «Оказать помощь КПК в размере 500 тысяч долларов США». (См. «Дневник Димитрова. Избранное», стр.64).
Через два месяца прибывший в Москву для отчёта о проделанной работе член Политбюро ЦК КПК Жэнь Биши передал в Коминтерн письмо с новой просьбой о финансовой помощи. Конкретного ответа на это письмо не последовало, однако в июле 1938 года в ЦК КПК из Москвы вернулся Ван Цзясян и привёз с собой 300 тысяч долларов США, выделенных Коминтерном в качестве единовременной помощи. (См. Сюй Цзэхао, «Биография Ван Цзясяна», Пекин, издательство Дандай чжунго чубаньшэ (В переводе: «Современный Китай»), 1996, стр.296-297).
В тот период Димитров советовал ЦК КПК не обращаться в правительство СССР с просьбой о поставках оружия 8-й армии КПК, поскольку по его мнению это могло дать Гоминьдану повод для блокады контролируемого КПК Пограничного района с центром в Яньани. (См. Сайт ЦВПИ, Шитов А.В., «Истоки государственности КНР»).
С очередной просьбой о помощи к «Москве» ЦК КПК обратился 30 декабря 1938 года, запросив большое количество типографского оборудования для развёртывания культурно-пропагандистской работы среди населения и в войсках. После получения согласия гоминьдановского правительства оборудование было поставлено в Пограничный район.
23 февраля 1940 года, когда в Москве на лечении находился Чжоу Эньлай, рассказавший Димитрову о серьёзных финансовых трудностях КПК, Димитров обратился с просьбой к Сталину дать указание о выделении КПК 350 тысяч долларов США. Ответ Сталина был краток: «Я очень занят и многое из представленных финансовых расчётов не могу дочитать до конца. Пожалуйста, примите решение сами, а мы выделим помощь в размере 350 тысяч долларов США». (См. РЦХИДНИ, 495/74/317. Неудивительно, что у Сталина не было времени вникать в финансовые «простыни», присланные из Яньани. Конец февраля 1940 года – решающий этап затянувшейся советско-финской войны, надо было побеждать во что бы то ни стало. - А.Ш.).
Сразу после начала Великой Отечественной войны согласно запросам ЦК КПК Сталин одобрил выделение для КПК даже бОльшей суммы, чем та, о которой просили китайские коммунисты. В радиограмме Димитрова Мао Цзэдуну от 7 июля 1941 года сказано:»Санкция на выделение миллиона долларов США получена, деньги будут высылаться частями». 16 июля 1941 года в письме Молотову Димитров сообщал, что из-за ухудшения отношений между Гоминьданом и КПК Чан Кайши не разрешает советским самолётам полёты в Яньань, поэтому деньги для КПК (миллион долларов США) будут доставляться в Пограничный район нелегально через воздушное пространство МНР.
Даже после роспуска Коминтерна 22 мая 1943 года, сообщает Ян Куйсун, помощь для КПК «из Москвы» продолжала поступать. Так, из письма Димитрова 12 января 1944 года следует, что он продолжал обсуждать вопросы предоставления финансовой помощи КПК с Молотовым и Маленковым. А 7 декабря 1944 года Димитров передал в Политбюро ЦК ВКП(б) просьбу ЦК КПК о предоставлении финансовой помощи, предложив выделить для КПК 50 тысяч долларов США. (См. «Димитров Молотову», декабрь 1944, «Китайское законодательство и правительство», том 30, №2, март — апрель 1997, стр.59).
(В китайском языке существует понятие 游说 – дословно «странствовать и говорить», то есть «странствовать в поисках сторонников», «странствовать и перетягивать на свою сторону», проще говоря, заниматься лоббированием. Понятие это пришло из политического опыта древнего Китая, когда посланец, посещая другое государство, доходчиво излагал свою точку зрения, добиваясь, чтобы она была положительно воспринята местным правителем. Современное «странствование в поисках сторонников» – широко используемый и гибко принменяемый ханьцами инструмент, в его основе подчёркнуто внимательное отношение к нужным иностранцам в расчёте на их естественную ответную благожелательную реакцию.
Почему-то кажется, что кристально честный, обладавший личным мужеством и не испугавшийся фашистских застенков Георгий Димитров, восемь лет курировавший китайское направление по линии ИККИ, незаметно для самого себя попал под обволакивающие чары ханьских лоббистов из ЦК КПК и горячо отстаивал интересы КПК перед руководством ВКП(б) не только по долгу службы, но и проникнувшись участием к «опекаемым».
Обращает на себя внимание и другой момент. С 1941 года в Пограничном районе готовилась, а в 1943-1945 годах широко осуществлялась кампания чжэнфэн - «исправление стиля», по сути дела партийная чистка, прежде всего направленная против Ван Мина и других «москвичей», просоветски и прокоминтерновски настроенных китайских коммунистов. Однако выкорчёвывание «московской скверны» не помешало руководству КПК после начала Великой Отечественной войны ничтоже сумняшеся взять у Советского Союза миллион долларов, а в декабре 1944 года попросить ещё 50 тысяч. – А.Ш.).
Пока Советский Союз истекал кровью на полях сражений, китайские «братья по классу» фактически отсиживались в Пограничном районе на периферии событий Второй мировой войны, при этом шельмуя настоящих друзей СССР и не забывая иногда просить денег у самого СССР. (См. в том числе: П.П. Владимиров, «Особый район Китая», Москва, издательство АПН, 1973).
Возможно, понимание этих обстоятельств сыграло свою роль, когда в июне 1944 года на встрече с послом США в СССР Гарриманом Сталин заметил, что КПК – «ненастоящая компартия». Эту мысль Сталин развил в беседе с направлявшимся через Москву в Китай новым послом США в КР Хёрли, сказав, что не следует увязывать Советский Союз с КПК, и добавил:»Они (КПК), хоть и называют себя коммунистической партией, но на самом деле не имеют ничего общего с подлинным коммунизмом». (См. Герберт Фейс, перевод Линь Хай, Лю Пу, Цзэн Сюэбай, «Китайский узел: Американские усилия в Китае от Пёрл-Харбора до миссии Маршалла», издательство Пекинского унивеситета, 1989, стр.159, 203). Кроме того, в мае 1945 года в беседе со спецпредставителем Трумэна Хопкинсом Сталин отметил, что на данный момент Чан Кайши – лучший из всех китайских политических лидеров, поскольку способен объединить Китай, а в способность руководителей КПК объединить Китай он (Сталин) не верит.
Реализацией этой политической позиции Советского Союза явился советско-китайский Договор о дружбе и союзе от 14 августа 1945 года как логическое продолжение «Ялтинских соглашений» в части, касающейся Дальневосточного региона, притом, что этот Договор во многом удовлетворял политические интересы СССР: и в вопросе Китайско-Чанчуньской железной дороги (бывшей КВЖД), и в вопросе аренды портов на полуострове Ляодун, но самое главное – в вопросе суверенитета МНР от Китая, тем самым обеспечивая надёжный стратегический «буфер» Государства Российского на его восточных границах.
Упоминавшийся выше китайский историк Сюэ Сяньтянь рассказывает, что тесно связанный с «Ялтинскими соглашениями» между СССР, США и Великобританией советско-китайский Договор о дружбе и союзе от 14.08.45 оставался приоритетным для советской стороны даже тогда, когда в 1949 году на фоне решающих побед НОАК в гражданской войне между КПК и Гоминьданом ею (советской стороной) был сделан принципиальный выбор в пользу дальнейшего сотрудничества теперь уже с КПК, а не с Гоминьданом: в январе - феврале 1949 года А.И. Микоян посетил штаб-квартиру ЦК КПК в деревне Сибайпо провинции Хэбэй, а летом 1949 года третья на тот момент фигура в КПК – Лю Шаоци посещал Москву.
Вот почему, когда вскоре после образования КНР Председатель Центрального народного правительства КНР Мао Цзэдун в декабре 1949 года прибыл с продолжительным визитом в Москву, формально, – чтобы поздравить Сталина с 70-летием, а фактически, – чтобы добиться заключения нового советско-китайского межгосударственного договора, Сталин сначала был категорически против денонсации вполне устраивавшего Советский Союз советско-китайского Договора о дружбе и союзе от 14.08.45. Так, в беседе 16 декабря 1949 года Сталин сообщил Мао Цзэдуну, что в настоящий момент законных оснований для пересмотра Договора от 14.08.45 не имеется, ибо в противном случае США и Великобритания могут потребовать пересмотра «Ялтинских соглашений» в части, касающейся передачи СССР Южного Сахалина и Курильских островов, и добавил, что пересмотреть Договор от 14.08.45 можно будет примерно через два года. Отказ Сталина от немедленной денонсации советско-китайского Договора о дружбе и союзе от 14.08.45 вынудил Мао Цзэдуна задержаться в СССР после юбилейных мероприятий, информации о руководителе КНР в это время не было никакой, в связи с чем британское новостное агентство Пресс Ассосиэйшн даже распространило слух о нахождении Мао Цзэдуна под домашним арестом в Москве. Двусмысленность ситуации вызвала политическую активность ряда стран, например, Великобритания и Индия заявили о готовности признать КНР, вбивая таким образом клин в советско-китайские отношения. Советская сторона отреагировала 2 января 1950 года статьёй корреспондента ТАСС в «Правде» о визите Мао Цзэдуна. 3 января 1950 года Сталин направил Молотова и Микояна, чтобы выяснить мнение Мао Цзэдуна по поводу нового договора, давая тем самым своё принципиальное согласие на его заключение. 22 января 1950 года в Москве начались официальные советско-китайские переговоры по вопросу заключения нового договора, завершившиеся 14 февраля 1950 года церемонией подписания в Кремле советско-китайского Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, который вступил в силу 11 апреля 1950 года. (См. «История Коммунистической партии Китая», под редакцией Научно-исследовательского кабинета ЦК КПК по изучению истории КПК, том 2 (1949-1978), часть 1, издательство Чжунгун данши чубаньшэ (В переводе: «История КПК»), 2011).
Новый советско-китайский Договор от 14.02.50 стал результатом политической настойчивости китайской стороны, поскольку на тот момент она крайне нуждалась в подобного рода соглашении.
После образования КНР и достижения политической независимости Китай стремился решить задачу достижения экономической независимости и с этой целью в сфере внешней торговли предпринял шаги для защиты интересов своей национальной промышленности. Всё это вызвало недовольство западных стран, привело к введению ими экономической блокады и эмбарго против Китая.
Руководство КПК в феврале 1950 года с выгодой для себя оформило финансово-экономические отношения с СССР, с той лишь разницей, что выступало теперь не в роли не имеющего политической власти «просителя», а в качестве правящей партии государства - полноправного субъекта международных отношений.
Согласно Договору от 14.02.50 СССР обязался не позднее конца 1952 года безвозмездно передать КНР все права на Китайско-Чанчуньскую железную дорогу и всё её имущество, а также вывести гарнизон советских войск из морского порта Люшунь с передачей китайской стороне сооружений в зоне порта; кроме того, СССР передавал КНР права административного управления морским портом Далянь.
В рамках нового Договора стороны также определились, что СССР предоставит КНР кредит в размере 300 миллионов долларов США с периодом возврата до 10 лет и с фиксированной ежегодной ставкой – 1% (практически беспроцентный кредит. – А.Ш.).
Экономические интересы СССР в рамках нового Договора были учтены в секретных протоколах к нему: советская сторона настояла, чтобы возврат кредита осуществлялся не деньгами, а поставками из Китая вольфрама, олова и сурьмы (современные китайские историки считают, что СССР помогал КНР «небескорыстно», поскольку получал из Китая необходимые полезные ископаемые. – А.Ш.).
Также было решено создать в Китае четыре компании: нефтяную, цветных металлов, авиационную и кораблестроительную, – с совместным китайско-советским управлением. Эта договорённость стала первой попыткой КНР использовать иностранный капитал для стимулирования собственной промышленности.
И наконец стороны подписали секретное дополнительное соглашение к Договору о недопустимости предоставления концессий третьим странам и о запрете на экономическую и иную деятельность для граждан третьих стран (прежде всего США, Великобритании и Японии) соответственно на территории советского Дальнего Востока и Средней Азии и на территории Северо-Восточного Китая и Синьцзяна. (См. Чжоу Эньлай, «Доклад о китайско-советских переговорах», 8 февраля 1950 года, «Рукописи Чжоу Эньлая, подготовленные им за период со времени образования КНР», под редакцией Научно-исследовательского кабинета ЦК КПК по изучению документальных материалов и под редакцией Центрального архива, том 2, издательство Чжунъян вэньсянь чубаньшэ (В переводе: «Документы ЦК КПК»), 2008, стр.91-95).
Хотя китайские историки и уверяют, что такие государства, как Великобритания, Франция, Бельгия, Канада, сами искали неофициальные пути для торговых контактов с КНР через Сянган и Аомэнь в обход эмбарго, а в апреле 1952 года на московском международном экономическом форуме китайская делегация «пробила брешь в кольце западного эмбарго», заключив торговые соглашения на общую сумму 224 миллиона долларов с пятью десятками торгово-промышленных предприятий из 11 стран, в том числе Великобритании, Франции, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, – события Корейской войны показали, что в экстремальной ситуации без помощи СССР КПК снова не обойтись.
Хорошо известный в КНР и за её пределами профессор истфака Восточно-Китайского педагогического университета в Шанхае, специалист по проблемам периода «холодной войны» Шэнь Чжихуа (1950 г.р.) в своей книге «История китайско-советских отношений (1917-1991)», глава «Корейская война и фактическое становление китайско-советского альянса» сообщает, что на 19 октября 1950 года – день ввода китайских войск в Корею – НОАК не располагала вооружением и снаряжением для автономного ведения боевых действий, не хватало даже боеприпасов. Например, в первом квартале 1951 года потребность китайских войск в боеприпасах на Корейском ТВД составляла более 14 тысяч 100 тонн, в то время как военная промышленность КНР могла поставить всего полторы тысячи тонн.
28 октября 1950 года Мао Цзэдун попросил СССР поставить вооружение для ВМС НОАК: торпедные катера, броненосцы, противолодочные корабли, орудия береговой артиллерии, – и Сталин на следующий день ответил согласием.
17 ноября 1950 года Чжоу Эньлай просил Сталина незамедлительно выделить 500 автомобилей из парка советского воинского контингента на полуострове Ляодун для обеспечения потребностей передовых частей «Армии китайских добровольцев» в Корее, и Сталин ответил, что в течение 10 дней Китаю будут переданы 500 новых автомобилей, а затем в течение года – ещё 1000 автомобилей.
Также Сталин незамедлительно удовлетворил просьбу Чжоу Эньлая о направлении 15 советских военных советников в формируемую воздушную армию ВВС НОАК (не говоря уже о хорошо известном факте непосредственного участия советских военных пилотов в боевых действиях в Корее. - А.Ш.).
22 мая 1951 года Сталин по собственной инициативе известил Чжоу Эньлая о том, что в течение двух месяцев Китаю будут поставлены 372 единицы МиГ-15 с оплатой китайской стороной только их транспортировки.
К началу 1954 года в ВВС НОАК были в общей сложности сформированы 28 авиадивизий и 5 отдельных авиаполков, имевших на вооружении более 3 тысяч самолётов. Все эти машины были подарены либо проданы Китаю Советским Союзом.
Из-за финансовых и технических проблем медленнее шло оснащение ВМС НОАК; «Соглашение о технической помощи Китаю по оснащению ВМС НОАК и строительству военных судов для ВМС НОАК» было заключено только в конце Корейской войны.
Зачастую СССР поставлял в Китай не новое вооружение и снаряжение, а то, которое оставлось у него от американских поставок по ленд-лизу во время Второй мировой войны, однако при этом Советский Союз был единственным государством, оказывавшим Китаю военную помощь в то время.
Кроме того, в период Корейской войны многие части и соединения были полностью сформированы по штату и оснащены по нормативам Советской Армии. Это касалось 56 из 106 дивизий Сухопутных войск НОАК, 6 танковых дивизий и отдельных полков, 101-го отдельного зенитного дивизиона 37-мм орудий, 5 полевых дивизий зенитной артиллерии, 1 дивизии зенитной артиллерии для прикрытия населённых пунктов, 2 дивизий реактивной артиллерии, 33-х зенитно-артиллерийских полков, 4 прожекторных полков, 9 радиолокационных полков и отдельных радиолокационных дивизионов, 28 инженерных полков, 10 железнодорожных дивизий, частей связи и химзащиты.
Шэнь Чжихуа сообщает, что все эти сведения были получены им в ходе бесед в июне-сентябре 2001 года с Ван Ячжи – серетарём Чжоу Эньлая по военным вопросам и офицером штаба командующего «Армией китайских добровольцев» в Корее Пэн Дэхуая в 50-е годы 20-го века. В последующем Ван Ячжи был откомандирован в Госкомитет КНР по обороне и науке.
Но, говоря о «безотказности» Советского Союза в годы Корейской войны, Шэнь Чжихуа рассматривает сам факт участия в ней китайских войск как вынужденный шаг, на который Китай-де толкнул Сталин. (См. Шитов А.В., «Независимое военное обозрение» от 31.05.2019, «Как принималось решение об участии китайских войск в Корейской войне». Между прочим, мнение о «Сталине, который втянул в войну только что освободившееся государство – Китай» довольно широко распространено в китайском обществе, в чём автор убеждался не раз. – А.Ш.).
В 50-е годы 20-го века, помимо оказания Китаю военной помощи, СССР по сути дела помог Китаю создать базу современной тяжёлой индустрии.
В процессе образования КНР перед руководством КПК стояла дилемма: развивать существующую базу лёгкой промышленности для быстрого роста экономики Китая, либо, изучив советский опыт преимущественного развития тяжёлой промышленности, начать с поэтапной индустриализации.
В статье 315 «Общей программы», принятой 21 сентября 1949 года на сессии Народной политической консультативной конференции Китая и до принятия «Конституции КНР» в сентябре 1954 года, выполнявшей роль Основного закона страны, было сказано:»О промышленности. Необходимо уделять главное внимание плановому, поэтапному, восстановлению и развитию тяжёлой промышленности, например, таким отраслям, как горная промышленность, чёрная металлургия, энергетика, машиностроение, производство электрооборудования, основы химической промышленности, и тем самым создавая базу для индустриализации страны. Вместе с тем необходимо восстанавливать и укреплять текстильную промышленность и другие направления лёгкой промышленности, способствующие развитию национальной экономики и повышению благосостояния народа».
Стратегическое решение о приоритете индустриализации страны привело руководство КНР на проторенный путь обращения за помощью к Советскому Союзу, поскольку сам Китай не обладал необходимыми для этого финансовыми и технологическими возможностями. Подробно об этом рассказывается, например, в книге китайских исследователей Дун Чжикай и У Цзян «Краеугольный камень индустрии нового Китая: исследование сооружения 156 объектов», издательство «Гуанчжоу цзинцзи чубаньшэ» (В переводе: «Экономика Гуанчжоу»), 2004.
Первый этап советской помощи заключался в сооружении и реконструкции с помощью СССР 50 китайских объектов в рамках Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14.02.50 и согласно подписанному правительствами двух стран 20 апреля 1950 года Протоколу о поставках Советским Союзом в Китай различного промышленного оборудования и аппаратуры на 1950-1952 годы.
За период с 1950 года до начала 1952 года советские специалисты помогли в проектировании 42 объектов: 30 предприятий в Северо-Восточном Китае (20 предприятий электроэнергетики, чёрной металлургии, угольной промышленности, производства алюминия и 10 предприятий машиностроения, химической промышленности, целлюлозно-бумажной промышленности), 6 предприятий в центральной части провинции Шэньси (4 электростанции, завод азотистых удобрений, завод по производству красящих веществ), 5 предприятий в Синьцзяне (электростанции и больницы) и 1 предприятия во Внутренней Монголии.
Для проведения подготовительных работ на этих объектах первые 16 групп советских геологоразведчиков и проектировщиков были направлены в Китай вскоре после заключения советско-китайского Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14.02.50. Ещё 3 группы советских проектировщиков прибыли в Китай после начала Корейской войны для решения вопросов, связанных с созданием Северо-Маньчжурской экономической базы. В третий раз советские проектировщики направлялись в Китай по просьбе китайской стороны в 1951 году.
С августа 1952 года до мая 1953 года в Москве находилась китайская правительственная делегация, которая подробно обсуждала с руководством СССР вопросы дальнейшей экономической помощи Китаю. (Поскольку срок действия Протокола от 20.04.50 к тому времени истекал.- А.Ш.). Переговоры завершились заключением 15 мая 1953 года «Соглашения о помощи правительства Союза ССР Центральному народному правительству КНР в развитии национальной экономики Китая». В соответствии с этим Соглашением СССР обязался выполнить проектные работы по 91-у китайскому объекту и обеспечить поставки оборудования на них, оказывать Китаю техническую помощь при сооружении и реконструкции этих объектов, помогать в подготовке необходимых кадров, предоставлять необходимую лицензионную и техническую документацию. Таким образом, после 15 мая 1953 года общее число объектов, сооружаемых и реконструируемых в Китае с помощью СССР, достигло 141 единицы (50+91=141).
Что касается китайской стороны, то в соответствии с этим Соглашением она отвечала за производство на имеющихся предприятиях некоторой базовой и вспомогательной продукции, а также за выполнение 20-30% проектно-чертёжных работ (то есть, не менее 70% проектно-чертёжных работ по 141 объекту обязана была выполнить советская сторона. - А.Ш.).
В сентябре-октябре 1954 года советская партийно-правительственная делегация во главе с Н.С. Хрущёвым совершила визит в Китай по случаю 5-й годовщины образования КНР. В ходе визита 12 октября 1954 года были подписаны два документа: соглашение о предоставлении СССР Китаю долгосрочного кредита (второго после Договора от 14.02.50. - А.Ш.) на сумму 520 миллионов рублей и Протокол о помощи СССР Китаю в сооружении ещё 15 новых промышленных предприятий, а также об увеличении поставок оборудования для 141-го предприятия, перечень которых был утверждён в Соглашении от 15.05.53.
Таким образом, был сформирован перечень 156-и объектов (141+15=156), в сооружении и реконструкции которых СССР помогал Китаю.
В последующем этот перечень менялся. В 1955 году в него были включены ещё 16 объектов, потом ещё 2. Однако затем работы по некоторым объектам были объединены, от сооружения некоторых объектов вообще отказались, некоторые объекты были разделены на несколько самостоятельных и не вошли в общий перечень. После всех этих уточнений и изменений число сооружаемых и реконструируемых с помощью СССР китайских объектов составило 142 единицы по состоянию на конец 1955 года. Но поскольку при официальном утверждении в июле 1955 года 1-го пятилетнего плана КНР было заявлено о 156 объектах, именно это число вошло в историю и стало символом советской помощи в индустриализации КНР в 50-е годы 20-го века.
В период с 1956 до 1960 года перечень китайских промышленных объектов сооружаемых и реконструируемых с помощью СССР фактически пополнился ещё на 162 единицы, и в начале 1960 года включал 304 объекта (142+162=304). К концу 1960 года 133 из этих 304 объектов были завершены, а 17 находились в процессе сооружения или реконструкции.
Вообще за 19 лет, с 1950 до 1969 года, были полностью сооружены или реконструированы 150 объектов из перечня тех, которые сооружались и реконструировались в Китае с помощью СССР (то есть из числа 304 объектов). Основная часть этих объектов была построена (реконструирована) в период 1-й пятилетки в КНР (1953-1957). Из этих 150 объектов 106 были предприятиями гражданского назначения, 50 из которых располагались в Северо-Восточном Китае, 29 – в центральных районах Китая, 21 – в западных районах Китая. Ещё 44 из числа этих введённых в строй 150 предприятий относились к оборонной промышленности, из которых 35 располагались в центральных и западных районах Китая, а также в его прибрежных районах (военные судоверфи). В строительство (реконструкцию) этих 150 введённых в строй объектов было инвестировано 19 миллиардов 610 миллионов юаней, из которых 8 миллиардов 695 миллионов 140 тысяч юаней (44,3% от общей суммы инвестиций) были инвестированы в объекты Северо-Восточного Китая; 6 миллиардов 462 миллиона 650 тысяч юаней (32,9% от общей суммы инвестиций) были инвестированы в объекты в центральных районах Китая; 3 миллиарда 920 миллионов 980 тысяч юаней (20% от общей суммы инвестиций) были инвестированы в объекты в западных районах Китая.
Советский Союз начал оказывал техническую помощь Китаю в разработке атомной бомбы и ракетного вооружения. В период с 1955 до 1958 года правительства КНР и СССР заключили 6 соглашений на этот счёт. Так, 15 октября 1957 года СССР и КНР заключили соглашение о новых технологиях для оборонной отрасли, согласно которому с 1957 года до конца 1961 года Советский Союз должен был предоставить Китаю технологии для производства ракетной и авиационной техники, для разработки атомной бомбы. Однако 20 июня 1959 года ЦК КПСС известил ЦК КПК к неудовольствию последнего о том, что переговоры с западными странами о запрещении испытаний ядерного оружия делают невозможным дальнейшее советско-китайское сотрудничество по предоставлению Китаю технологий и материалов, необходимых для изготовления макета атомной бомбы.
Для сотрудничества РСФСР/СССР и РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с КПК, а затем и с КНР вообще было характерно то, что, с удовольствием принимая помощь СССР и не стесняясь просить всё больше, китайские коммунисты между тем всегда крайне болезненно реагировали на любое «нет» либо на любое «надо» советской стороны. История со свёртыванием программы создания китайского макета атомной бомбы – это лишь один штрих из общей картины обид китайских коммунистов на «дающего».
Казалось бы, что можно плохого найти в том, как СССР помогал Китаю в проектировании в общей сложности 304 строящихся и реконструируемых объектов промышленности? Но, оказывается, и в этой «бочке мёда» «китайские товарищи» находят увесистую «ложку дёгтя».
В уже названной книге «Краеугольный камень индустрии нового Китая: исследование сооружения 156 объектов» китайские авторы, к примеру, подробнейшим образом расписывают проблемы, возникавшие при строительстве 1-го Автомобилестроительного завода в горде Чаньчунь провинции Цзилинь и связанные с задержками советской стороной проектной документации.
Но «шедевром со знаком минус» советской помощи по проектированию «156 объектов» они называют просчёт советских проектировщиков при сооружении водохранилища ГЭС «Саньмэнься» (В переводе:»Три ущелья») на границе провинций Шаньси и Хэнань. Ошибка заключалась в том, что сооружение водохранилища в среднем течении Хуанхэ усилило процесс заиления русла реки и привело к сильным паводкам в её верховьях, а также в бассейне её притока – реки Вэйхэ, причинившим серьёзный ущерб хозяйству и населению региона.
Немало критики и по поводу советских кредитов, предоставленных Китаю в 50-е годы 20-го века. Так, современные китайские экономисты считают, что эти средства не сыграли практически никакой роли в деле китайской индустриализации, так как покрывали всего 3% финансовых потребностей КНР, – бОльшую же часть необходимых средств Китай был вынужден (!) изыскивать из своих внутренних резервов. (Неистребимый дух нахлебничества в КПК, о котором писал Пятницкий Сталину ещё 11 июня 1928 года. – А.Ш.).
В 1950 году многие в Китае относились к советскому кредиту в 300 миллионов долларов без благодарности, но с позиций примитивного потребительства, рассуждая, мол, если СССР находит «излишки» на такую сумму, то почему не даёт Китаю больше. В этой связи «Жэньминь жибао» даже вынуждена была опубликовать специальный материал на эту тему, в котором подчёркивала, что СССР, предоставляющему Китаю технику, оборудование, кредиты, приходится изымать средства для оказания этой помощи из уже ранее свёрстанных программ собственного экономического развития: «Чем больше Советский Союз будет передавать нам свои средства производства, тем больше будут сокращаться его собственные производственные возможности, тем больше будут снижаться темпы роста его социалистической экономики, а это потребует от советского народа ещё больших усилий для компенсации потерь. Советский народ жертвует частью собственного благополучия во имя помощи китайскому народу». (См. «Жэньминь жибао», 2 марта 1950 года).
От ошибок и просчётов, разумеется, никто не застрахован, разница в том, что одни понимают это правильно и стараются исправить общими усилиями, а другие смакуют промахи партнёра, ядовито критикуя его ради критики.
Среди немногочисленных представителей руководства КПК и КНР, которые правильно оценивали помощь Советского Союза и, как правило, с пониманием относились к неизбежным ошибкам в процессе грандиозной работы, наиболее яркой и выдающейся личностью был Чэнь Юнь (1905-1995) – с 1949 до 1954 года председатель Центральной финансово-экономической комиссии КНР, с 1954 до 1965 года – первый заместитель Премьера Госсовета КНР, с 1959 до 1965 года – председатель Госкомитета КНР по вопросам капитального строительства, с сентября 1956 года до августа 1966 года – заместитель Председателя ЦК КПК.
Так, выступая 8 октября 1949 года на совещании по вопросам работы таможенной службы КНР, он сказал: «... В результате нескольких лет войны и причинённого ею значительного урона Советский Союз сам нуждается в восстановлении, но всё же, чем может, помогает нам...» (См. «Чэнь Юнь. Собрание сочинений», том 2, издательство Чжунъян вэньсянь чубаньшэ (В переводе: «Документы ЦК КПК»), 2005, стр.9). Вот ещё из выступления Чэнь Юня: «В составлении первого пятилетнего плана нам помогал Советский Союз. Этот план в основном был рационален, нерациональны были некоторые его второстепенные положения, но это не являлось результатом злой воли...» (См. «Чэнь Юнь. Биография в хронологической последовательности» (исправленное издание), том 2, издательство Чжунъян вэньсянь чубаньшэ, 2015, стр.562). Вот ещё высказывание Чэнь Юня: «Советский Союз – социалистическое государство, и его помощь нам в те годы была искренней. Изготовив два агрегата, СССР один оставлял себе, а другой отдавал нам». (См. «Бо Ибо, «Вспоминая некоторые важные решения и события», том 1, издательство Партийной школы ЦК КПК, 1991, стр.300-301).
27 июня 1981 года на 6-м Пленуме ЦК КПК 11-го созыва было принято «Постановление о некоторых вопросах истории КПК за период со времени образования КНР», в которое по настоянию Чэнь Юня было внесено положение о поддержке КНР в годы 1-й пятилетки со стороны СССР и других дружественных Китаю стран.
24 декабря 1984 года во время встречи в пекинской партийно-правительственной резиденции Чжуннаньхай с первым заместителем Председателя Совмина СССР Архиповым (в 50-е годы 20-го века Архипов – главный экономический советник Государственного административного совета Центрального народного правительства КНР, старший коллектива советских специалистов в Китае) Чэнь Юнь торжественно заявил: «И в годы революционной борьбы, и в период мирного созидания советское правительство и советский народ оказывали нам помощь, о чём китайское правительство и китайский народ не забыли и не забудут». (См. «Чэнь Юнь. Избранное», том 3, издательство Жэньминь чубаньшэ (В переводе: «Народ»), 1995, стр.340).
К сожалению, во второй половине 50-х годов 20-го века в руководстве КПК и КНР оказалось гораздо больше тех, кто в каждом промахе СССР видел «антипример», а в каждой просьбе СССР пойти навстречу его интересам (например, в 1958 году в вопросе строительства на территории Китая советской станции дальней связи для кораблей ВМФ СССР и в вопросе захода советских военных судов в китайские порты) усматривал «ущемление суверенитета Китая» (как заносчиво говорил Мао Цзэдун: «Суверенитетом даже на полпальца поступаться нельзя»; «При таких условиях мы ещё 10 тысяч лет помощи не попросим»).
Начавшийся в 1956 году идейный разлад между КПСС и КПК к 1960 году перерос в межгосударственные разногласия между СССР и КНР. По-видимому, неизбежным результатом этого противостояния стала нота советского правительства в МИД КНР от 16 июля 1960 года, уведомлявшая об отзыве из Китая всех советских специалистов (1390 человек) до 1 сентября 1960 года. Одновременно с этим СССР расторг 12 соглашений, ранее заключённых правительствами двух стран, и протокол, ранее заключённый академиями наук СССР и КНР. Кроме того, СССР расторг 343 советско-китайских договора о специалистах и приложения к этим договорам, отменил 257 проектов советско-китайского научно-технического сотрудничества.
«Точку» в союзных отношениях СССР и КНР поставили вооружённые конфликты на острове Чжэньбаодао (Даманский) в марте 1969 года и в районе озера Жаланашколь в августе 1969 года. Наступил период «холодного» вооружённого противостояния, длившийся практически два десятка лет.
Послесловие
Период помощи Государства Российского в лице РСФСР/СССР Государству Китайскому в лице КР и КНР, а также китайским коммунистам в КР продолжался ровно 40 лет – с 1920 до 1960 года. Но, наверное, невозможно было за четыре десятилетия «приручить» тех, кто как нация имеют многотысячелетнюю историю. Вот почему «друга», «союзника», а до 1989 года даже «добрососеда» в лице Китая нам заполучить так и не удалось. Если и был расчёт на то, что своей помощью, и, как мы увидели, очень немалой помощью, можно «влюбить» в себя ханьских людей, то это оказалось глубокой утопией и несерьёзной химерой. Китай «не покупается», Китай просто «пользует» того, кто ему помогает, кто наивно полагает, что своей помощью завоёвывает расположение «Срединного Государства».
А ещё Китай порой не говорит просто: «Дай!», – но старается делать так, чтобы «плод сам созрел и упал в руки», чтобы «дающий» по-возможности искренне верил в то, что помогает Китаю в каких-то своих, «ничтожно мелких» по сравнению с «великими целями» «Срединного Государства» интересах.
Собственно именно так и произошла нормализация советско-китайских межгосударственных отношений во второй половине 80-х годов 20-го века.
После многолетнего и изнуряющего противостояния Китай в начале 80-х годов 20-го века вдруг стал посылать Советскому Союзу сигналы, намёки на возможное улучшение отношений, но конкретных шагов в этом направлении не предпринимал, заняв выжидательную позицию. А когда «клиент был готов», когда СССР осознал, что настрой Китая на нормализацию совпадает с его (СССР) желанием, и решительно шагнул навстречу, Китай, убедившись, что Советский Союз «заглотил блесну» нормализации, стал обставлять её собственными политическими условиями.
Для СССР главным было просто нормализовать отношения с Китаем. Для Китая же главной была не нормализация как таковая, а условия, на которых она будет достигнута.
В итоге каждый получил, что хотел. СССР/РФ получил просто нормальные, без войны отношения с «Великим Восточным соседом». Китай же получил:
1) вывод советских войск из Афганистана,
2) вывод вьетнамских войск из Кампучии,
3) отвод советских/российских войск от общей границы и их вывод из Монголии.
А ещё, обретя в лице СССР/РФ гарантированный «тыл» без угрозы большой войны, Китай сосредоточил все силы на внутреннем развитии и добился на этом пути успехов планетарного масштаба.
Автор: А.В. Шитов
