Уже полвека вопросы сохранения глобального мира, недопущения глобальной, способной уничтожить цивилизацию войны во многом зависят от отношений внутри так называемого «стратегического треугольника США-Китай-Россия» – геополитической конфигурации трёх самых мощных в военном отношении мировых держав. Из-за специфики исторического развития каждой из этих стран неизбежны самые разнообразные противоречия между ними, а это значит, что в состоянии устойчивой стабильности «стратегический треугольник» не находился никогда и никогда находиться не будет. Более того, даже намёк на «сдвиг» в отношениях двух любых государств «треугольника» неизбежно вызывает «колебания» в двусторонних отношениях с каждым из них третьей державы.

 31 мая 2021 года ряд новостных ресурсов, в частности “газета.ru” , “АН Актуальные новости”, “Ино ТВ” сообщили о публикации в Die Welt статьи немецкого политолога Йоахима Краузе, который пишет, что обнаружил доказательства создания военного альянса между Россией и Китаем, которые видят в США своего противника и стремятся выдавить США из зон своих геополитических интересов. По мнению этого эксперта регулярные поставки в Китай из России новейших типов вооружения и совместные российско-китайские манёвры свидетельствуют о том, что альянс двух стран «уже стал реальностью».

В это же время, по этому же поводу, но с прямо противоположной точкой зрения выступил Чрезвычайный и полномочный посол РФ в КНР А.И. Денисов. На сайте РБК 1 июня 2021 года сообщается, что в статье для сборника, посвящённого 20-летию Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Россией и Китаем и приуроченного к конференции «Россия и Китай: сотрудничество в новую эпоху», которую проводят совместно Российский совет по международным делам и Китайская академия общественных наук, Денисов написал следующее:»Полагаю, что формальный союз, тем более военно-политический, – это не оптимальная схема для отношений таких двух держав, как Россия и Китай». В этой статье Денисов назвал несколько недостатков заключения формального союза. Во-первых, союз двух столь значимых на мировой арене держав, как Россия и Китай, шёл бы вразрез с концепцией построения полицентричного мира. Во-вторых, подобный союз предполагает формальные обязательства и может создать дисбаланс в отношениях между партнёрами. В качестве примера Денисов приводит НАТО – союз, который «зачастую характеризуется дисбалансом влияния разных стран, возникновением связки «ведущий-ведомые». Денисов подчеркнул, что такое положение вещей «совершенно не отвечает духу российско-китайских отношений и интересам двух государств».

Ранее, отвечая на вопрос китайского участника проходившего в Москве 20-22 октября 2020 года 17-го заседания международного Клуба «Валдай», можно ли вообразить военный союз Китая и России, президент РФ В.В.Путин ответил:»Вообразить всё можно. Мы всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить».

Противоречия между тезисом посла Денисова о невозможности и ненужности военного союза с Китаем и тезисом президента Путина об отсуствии практической необходимости, но о допустимости в принципе такого союза на самом деле нет. Просто политик Путин сказал о том, чего в принципе, «в мечтах», возможно, была бы не прочь достичь Россия в двусторонних отношениях с Китаем, тогда как профессиональный китаевед Денисов «спустился с небес на землю» в этом вопросе. 

Ещё на рубеже 80-х-90-х годов 20-го века отечественная дипломатия, внимательно изучив и приняв к сведению весь опыт отношений с КНР, пришла к выводу, что на современном историческом этапе любой диалог с Китаем, элементарно способствующий добрососедству с ним, сам по себе важнее и продуктивнее не только конфронтации, но даже формального союза.

В статье 2 ныне действующего российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 16.07.2001 двусторонние отношения охарактеризованы как «отношения добрососедства, дружбы, сотрудничества, равноправного доверительного партнёрства и стратегического взаимодействия», исследователи зачастую называют их просто «отношениями стратегического партнёрства».

В названии предыдущих договоров между нашей страной и Китаем фигурировало ключевое слово «союз»: 14 августа 1945 года был заключён Договор о дружбе и союзе между СССР и гоминьдановской Китайской Республикой, а 14 февраля 1950 года -- Договор о дружбе, союзе и взимной помощи между СССР и молодой КНР. Отношения союзничества, предусматривавшиеся этими договорами, обусловливались прежде всего военно-политической ситуацией того времени, связанной с завершением войны с Японией, недопущением новой агрессии с её стороны, гарантией невступления подписантов во враждебные коалиции, направленные против одной из сторон. Однако Договор о дружбе и союзе от 14.08.1945 «приказал долго жить»  по инициативе советской стороны, поддавшейся на уговоры новой власти Китая, а многообещающий  Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14.02.1950, ради заключения которого собственно и был «похоронен» предыдущий Договор от 14.08.1945, не проработал и 10 лет, как союзные советско-китайские отношения, сформировавшиеся в годы Корейской войны, а затем в процессе широкомасштабной экономической и военной помощи Советского Союза КНР, начали стремительно ухудшаться, и главной причиной этого явилось категорическое неприятие Китаем роли «младшего брата», «ведомого» в советско-китайском альянсе. Как подчеркнул Дэн Сяопин в своей речи 16 мая 1989 года «Покончить с прошлым, открыть будущее», то есть буквально накануне достижения официальной советско-китайской договорённости о нормализации двусторонних отношений, в советско-китайских отношениях к началу 60-х годов 20-го века «по-настоящему существенной проблемой было неравноправие, унижавшее китайский народ». (См. «Дэн Сяопин. Избранное», том 3, издательство Жэньминь чубаньшэ, 1993, стр.294-295).

В рубрике «Новый взгляд на вопросы обороны» 7-го канала Центрального телевидения Китая 26 ноября 2017 года вышла передача «Индия воспользуется «индо-тихоокеанской стратегией» США для своего продвижения на восток?», в которой военный обозреватель ЦТ Китая, контр-адмирал ВМС НОАК Чжан Шаочжун, отвечая на вопрос ведущего, по сути дела изложил  китайское понимание различия между «стратегическим партнёрством» и «союзничеством».

Чжан Шаочжун: «Суть стратегического партнёрства заключается в том, что две стороны советуются, договариваются друг с другом по поводу своих дальнейших действий и связаны этими двусторонними договорённостями, в равной степени сохраняя при этом собственный суверенитет. Однако договорённости между ними действуют только по обсуждаемым ими вопросам. В отношениях же союзников кто-то поступается своим суверенитетом».

Ведущий Ван Дин: «То есть кто-то обязательно главный, первый, а кто-то второй?»

Чжан Шаочжун: «Да, именно так. Когда США воюют где-то, их союзникам тоже приходится принимать в этом участие. Однако, когда США стремятся привлечь для таких войн индийские вооружённые силы, Индия не всегда соглашается, потому что у них с США отношения партнёрства, а не подчинённости».

«Отношения подчинённости...» – вот, пожалуй, главное, что вызывает отторжение у Китая, когда речь заходит о «союзе», «союзничестве». Понимая это, становится понятна и «обида» КНР на «неравноправие» в отношениях с «ведущим союзником» СССР на рубеже 50—60-х годов 20-го века, и переосмысление позднесоветской/российской дипломатией характера современных отношений с Китаем в пользу «стратегического партнёрства», а также недавний тезис российского посла Денисова про невозможность и ненужность для российско-китайских отношений «союза как дисбаланса влияния разных стран, как связки «ведущий-ведомые».

Иными словами, горький опыт почти 30-летней тяжёлой конфронтации с Китаем, пришедшей на смену как раз продекларированным в Договоре от 14.02.1950 отношениям «союза» с ним, заставил отечественную дипломатию, начиная с рубежа 80—90-х годов 20-го века и вплоть до настоящего времени, пересматривать подходы к современным российско-китайским отношениям, соглашаясь на «партнёрство», которое, конечно же, не настолько обязывает стороны, как «союз», но зато устраняет почву для ведущих к новой конфронтации возможных китайских «обид» на «неравноправие» в отношениях с Россией.

Современная Россия по сути «подстроилась» под ментальную специфику Китая в вопросе характера наших двусторонних отношений, причём, «подстраивание» это оказалось вынужденным, обусловленным в первую очередь сначала утратой Советским Союзом лидирующих позиций, затем его распадом, а затем экономическим крахом «новой России», обрушением её международного статуса и не всегда удачными нынешними попытками этот статус восстановить. (См. Сайт ЦВПИ, Шитов А.В., «О новом договоре с Китаем»).

Но почему в ментальности нации хань «союзничество» воспринимется негативно?

Словарь Даля описывает «союз» в частности как «соединенье двух или многих для известной цели», а также как «взаимное обязательство помощи».

Именно эта смысловая грань понятия «союз», пожалуй, является определяющей в русской ментальности: «Сам погибай, а товарища выручай», «Положить живот свой за други своя»; «союзничество» в сформированном православием русском глубинном сознании – это не просто взаимопомощь, а нередко самопожертвование во имя союзника-друга-товарища.

Социальная же составляющая духовной культуры нации хань во многом сформировалась под влиянием учения Конфуция, который в том числе на противопоставлении двух основных социальных типажей – «благородного мужа» и «низкого, недостойного человека» – обозначил духовно-нравственные ориентиры для членов ханьского социума. Одним из таких основных духовно-нравственных ориентиров Конфуций полагал неизменную приверженность личности собственным принципам и убеждениям. 君子周而不比，小人比而不周 – “Благородный муж постоянен (дословно «цикличен») и не озабочен проблемой выбора (где лучше), низкий человек всё время выбирает (где лучше), постоянство («цикличность») не для  него». В свою очередь конфуцианская «цикличность», то есть постоянство убеждений личности определяет специфику её отношений с другими людьми. 君子和而不同，小人同而不和 – “Благородный муж гармоничен в отношениях с окружающими, но не потакает им, низкий человек потакает тем, с кем заодно, но это не гармония отношений». Смысл данного постулата в том, что принципиальность «благородного мужа» позволяет ему как соглашаться с окружающими, когда их слова и поступки не противоречат его собственным убеждениям, так и возражать им, если он полагает, что окружающие говорят и поступают не так, как он считает правильным, – в этом  и заключается гармония отношений «благородного мужа» с другими людьми.

Отсюда глубинно-негативное отношение в ханьском сознании к «союзничеству» как таковому, ведь с позиций классического конфуцианства отказ, даже незначительный, от собственного суверенитета (то есть от собственных убеждений, принципов) в пользу общесоюзнических интересов, поддержка союзника без лишних раздумий – всё это ни что иное, как недостойное поведение «низкого человека», беспринципного, а потому вынужденного потакать тому, с кем он в данный момент заодно, и, возможно, тому, кто сильнее его, а следовательно является «ведущим» по отношению к нему самому – «ведомому».

Зафиксированный в российско-китайском Договоре от 16.07.2001 официальный подход КНР к сближению с Россией строго в рамках оговоренного «от сих до сих» партнёрства, но не тесного союза, от которого экономически более слабая, чем Китай, но испытывающая не меньшее, если не большее, давление со стороны США и Запада Россия, возможно, по большому счёту и не отказалась бы, а с другой стороны осмысленные высказывания «из глубин масс», в частности от ряда представителей китайской блогосферы, свидетельствуют о неизменности специфики восприятия «союзничества» современным ханьским сознанием. 

Например, пользователь популярного в КНР форума «Чжи Ху» Кеннет Пань 19 августа 2016 года, говоря о неприемлемости для Китая военного союза с кем-либо, приводит следующие аргументы: «Две главные причины, по которым Китай не идёт на заключение военных союзов: историческая традиция и чувство реализма. Историческая традиция заключается в том, что при Председателе Мао основополагающим принципом китайской дипломатии являлся принцип «неприсоединения» и пять принципов «мирного сосуществования», впервые озвученные председателем Государственного административного совета КНР Чжоу Эньлаем в 1953 году.

Дипломатия – это всегда внешний «политес». Даже если на самом деле в выборе средств для достижения целей себя не ограничивают, публично делается это под благовидным предлогом. Поэтому, если Китай открыто заявит о создании военного альянса с кем-либо, он тем самым поступит вопреки принципам «мирного сосуществования», на которых собственно и строится его внешняя политика. Кроме того, если Китай станет членом военного альянса, то с большой вероятностью может быть втянутым в военный конфликт других членов этого альянса с третьими государствами, что также идёт вразрез с принципами «мирного сосуществования».

Теперь о чувстве реализма. В 1954 году Премьер Индии Неру стал инициатором «движения неприсоединения», основывающегося на пяти принципах «мирного сосуществования». И до конца 80-х годов 20-го века членами «движения неприсоединения» являлось значительное число государств, не входивших ни в НАТО, ни в Организацию Варшавского договора. Если сегодня Китай решит создать новый военный союз, желающих вступить в него много не будет. Кроме того, существует ШОС, которая, хоть и позиционируется как политико-экономическая организация, при этом обладает потенциалом военного альянса.

И ещё. В военном альянсе военный потенциал «младших» никогда не сравним с военным потенциалом «старших».

На эту же тему рассуждает пользователь «Чжи Ху» с ником «bozarsky brent”, 18 декабря 2016 года опубликовавший материал под заголовком «Надо ли создавать Китаю военную организацию по типу НАТО?» и рассуждающий следующим образом:»НАТО – военный альянс, и в случае нападения на одну из стран этого альянса другие его члены тоже обязаны вступить в войну. Китай же за то, чтобы решение государства о вступлении в войну принималось независимо от того, подвергся кто-то другой агрессии или нет. Принцип «взаимного ненападения», которому следует Китай в отношениях с другими странами, не предусматривает непременное объявление войны третьей стране в случае её агрессии против того государства, с которым у Китая отношения «взаимного ненападения». 

И наконец военный альянс не нужен Китаю ещё и потому, что его преимущество по-прежнему не в военной сфере, а в экономике.

Если же мировая война всё-таки разразится, у Китая всегда будет возможность вступить в некий военный альянс. В подобной ситуации формирование военного альянса, в который вступит Китай, станет неизбежностью и уже не будет зависеть от воли Китая».

23 декабря 2020 года пользователь «Чжи Ху» с ником «макиноно» опубликовал материал под заголовком «Могут ли Китай и Россия стать военными союзниками?», в котором рассказывает:

«Самой горячей международной новостью является сообщение о состоявшемся 22 декабря 2020 года втором совместном патрулировании стратегической авиации Китая и России. И хотя по сравнению с первым патрулированием, состоявшимся 23 июля 2019 года, зона действия стратегической авиации двух стран не увеличилась, возросло число бомбардировщиков ВВС НОАК «Хун-6К» с двух до четырёх, ВКС России же в обоих случаях были представлены двумя «Ту-95».

Раньше в течение долгого времени в китайско-российских отношениях существовало некое табу на понятие «союз», очень редко встречались официальные комментарии по этому поводу. Применительно к экономической сфере часто упоминалось про взаимовыгодное сотрудничество Китая и России, про военную сферу сказать этого было нельзя. Дело в том, что «союз» всегда обусловлен «стратегической либо политической позицией в обмен на защиту», как, к примеру, в отношениях России и Сирии, США и Японии, США и Южной Кореи. Когда же речь идёт о «равных по положению», то «принудительный альянс», как правило, не возникает.

Чувства России понятны: она ещё способна принять то, что бывший «младший брат» стал экономически мощным, но категорически не готова к тому, что он окажется в военном отношении впереди неё -- всё ещё воинственной «боевой нации». А ведь в последние несколько лет на фоне замедления военного развития России происходит динамичное обновление китайских вооружённых сил... В этих условиях Россия понимает, что если сейчас не продаст Китаю побыстрее свои С-400 и Су-35, то лет через пять может вообще мало что предложить ему на продажу.

А успешные испытания Китаем в 2020 году своих «убийц авианосцев» вообще стали потрясением для российского ВПК, поскольку точность, дальность стрельбы и надёжность ракет семейства «Дунфэн» оказались гораздо выше, чем у российских ракет класса «Циркон». В российских СМИ, освещающих военные новости, говорится о том, что противокорабельная баллистическая ракета «Циркон» имеет мощную поражающую способность, однако дальность эффективной стрельбы ею не превышает радиус ПРО американских авианосцев, что сводит её живучесть к минимуму. По сравнению с ней китайская противокорабельная баллистическая ракета «Дунфэн 21D” имеет гораздо бОльшую дальность стрельбы, порядка двух тысяч километров, что превышает радиус ПРО американских авианосцев.

На фоне сближения военных потенциалов Китая и России военная «гордость» России будет ослабевать, а, значит, у неё будут постепенно исчезать психологические барьеры, препятствующие китайско-российскому военному альянсу.

Кроме того, выход Трампа из ряда ключевых военных соглашений с Россией, крайне недружественные сигналы, которые посылает России ещё не вступивший в должность Байден, нарастание угрозы со стороны НАТО у российских границ сводят на нет то ощущение безопасности, которое Россия взращивала в себе на протяжении многих лет. Возможностей для нанесения ответного неядерного удара у России всё меньше, но при этом в условиях американского и западного давления военный альянс находящихся «спина к спине» Китая и России постепенно всё зримее, хотя с другой стороны, возможно, до китайско-российского военного союза всё ещё далеко...

Думаю, Путин очень хорошо понимает,  что Китай стоит на пороге нового ключевого этапа великих реформ, вехами которого являются столетие образования КПК и столетие образования КНР. На заседании Клуба «Валдай», отвечая на вопрос, возможен ли военный союз Китая и России, он сказал буквально следущее:»Наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить».

То есть налицо трансформация российской позиции в вопросе возможности китайско-российского военного союза от «невозможно» до «возможно».  Это результат грандиозных перемен в мире в последние десятилетия и происходящего на их фоне молчаливого практического сотрудничества Китая и России, которое надёжнее обычных слов. Вопрос, может или нет возникнуть военный союз с Китаем, для России теперь находится не в абстрактной плоскости, а в практической, и сводится к дилемме «нужно или не нужно», «необходимо или нет».

Если окажется, что «необходимо», то от партнёрства можно будет переходить к союзу, не называя его таковым, а называя «дальнейшим углублением стратегического сотрудничества».

Прежде Китай и Россия не стремились заводить речь о союзе, во-первых, по причине разницы потенциалов двух стран, а, во-вторых, из-за того, что союз – это всегда плата за что-то.

Янь Сюэтун (Янь Сюэтун – китайский учёный-международник, сторонник реализма в теории международных отношений, декан факультета международных отношений Университета Цинхуа, профессор, входит в ТОП-100 влиятельных мировых исследователей по версии американского журнала «Международная политика». - А.Ш.) активнейшим образом выступает за китайско-российское военное сотрудничество, не исключая возможности создания китайско-российского военного альянса. Но, как говорится, «палка о двух концах» (Дословно: «Сахарный тростник сладкий не с обоих концов». - А.Ш.): «союз» – это всегда плата за что-то, вне союза жить намного проще, но зато без союза теряешь опору в лице серьёзной силы.

Если нынешние китайско-американские политические «игры» дойдут до крайне степени, то надо будет объединяться со всеми, с кем только можно. А, возможно, эффект будет положительным, если страны «треугольника» возьмут и попытаются сбросить с себя ментальные оковы?»

Полгода назад, на рубеже «смены вех» и неопределённости в американской политике, в непроглядной на тот момент тьме конфронтации с Америкой заговорили о возможности российско-китайского военного альянса.

Что касается рассуждений китайских экспертов в пользу российско-китайского военного союза, такие рассуждения ни в коем случае не должны вводить в заблуждение, «убаюкивать».

 Во-первых, они, китайские эксперты, не отказываются от традиционного конфуцианского представления о том, что «союз – это всегда плата за что-то».

Во-вторых, рассуждая в пользу военного союза России и Китая, китайские эксперты исходят из того, что Китай готов догнать и перегнать Россию в военном отношении, а это значит, что в случае военного альянса с ней уже не Китай, как это было в 50-е годы 20-го века, а Россия окажется в роли конфуцианского «низкого человека», вынужденного быть «ведомым» у более сильного союзника.

И наконец, в-третьих, необходимо видеть «изнанку» рассуждений китайских, а также целого ряда российских экспертов о том, что российско-китайское сотрудничество настолько глубокое, настолько «изощрённое» в смысле противодействия США и Западу, что даже без официального оформления в военный альянс оно по сути дела являет собой отношения военного союзничества, о чём собственно и «возопил» упомянутый в начале статьи немецкий эксперт Йоахим Краузе.

Однако всё дело в том, что «даже без официального оформления в альянс» российско-китайское военное сотрудничество «по сути дела являет собой отношения военного союзничества» ровно до того момента, пока это не затрагивает коренные национальные интересы Китая. Если паче чаяния (не будем фантазировать) от глубокого военного сотрудничества или де-факто военного союза с Россией Китаю будет «всё хуже и хуже», он, Китай, без колебаний отринет «верность союзническому долгу» и прочую «мишуру», противную «цикличным» убеждениям конфуцианского «благородного мужа», причём, совершенно не терзаясь муками совести по этому поводу.

Что же делать? Покуда Россия всё ещё опережает Китай в военном развитии, официальное оформление углубляющегося военного сотрудничества двух стран в военный альянс неприемлемо для Китая, ибо вызовет у него противное ханьскому сознанию ощущение себя «ведомым», «младшим».

Если же подождать, как утверждает китайский эксперт «лет пять», и дождаться, пока Китай опередит в военном отношении Россию не только по размерам совокупных военных расходов и численности вооружённых сил, но и качественно, например, получив в своё распоряжение несколько современных АУГ или, положим, более точные и более дальнобойные противокорабельные баллистические ракеты, то военного союза с Китаем в таких условиях может не захотеть уже Россия, опасаясь зависимости от превосходящей военной мощи Китая.

При этом реальность современного мира, а именно никуда не исчезающее противостояние России и Китая с Америкой, которая, смягчая отношения с Китаем диалогом в Анкоридже в верхах, а отношения с Россией –  диалогом на высшем уровне в Женеве, просто тянет время, по выражению китайских экспертов использует «приём замедления войска» (См. Сайт ЦВПИ, Шитов А.В., «Китайские хитрости» «сонного Джо»), не позволяет игнорировать вопрос о путях дальнейшего российско-китайского военного сближения. 

В этих условиях можно вновь обратиться «к истокам», к специфике ханьского национального мышления. 

В традициях ханьской духовной культуры моральный облик ханьца зиждется на 五常 «пяти постоянствах»: 仁 “гуманности”, 义 “чувстве долга”, 礼 “церемонности”, 智 “мудрости”, 信 “верности». «Чувство долга» как одну из отличительных черт «благородного мужа» выделял и Конфуций, говоря: «君子喻于义，小人喻于利 – Благородный муж привержен долгу, низкий человек озабочен выгодой».  Вспомним также упомянутую выше фразу военного обозревателя ЦТ Китая Чжан Шаочжуна:»Суть стратегического партнёрства в том, что две стороны … связаны двусторонними договорённостями, в равной степени сохраняя при этом собственный суверенитет.  Однако договорённости между ними действуют только по обсуждаемым ими вопросам...»

Иными словами, Китай, в принципе внутренне отторгающий союзничество как обременение некими моральными обязательствами, нередко идущими вразрез с его собственными убеждениями, тем не менее проявил себя в истории обязательным, верным своему слову, достигнутым договорённостям политическим контрагентом. Не выполнил условия договора – это не про Китай и не про китайцев, наоборот, кто, как не они, до самых незначительных мелочей придирчиво-скрупулёзны при обговаривании условий сотрудничества, поскольку понимают, что всё это им самим придётся выполнять.

Конечно, не следует видеть в современной международной жизни исключительно линейную связь, линейную зависимость традиций и принципов ханьской духовной культуры с внешней политикой современного Китайского государства, тем более, что пресловутая верность Китая своим договорным обязательствам в новую и в новейшую историю в определённой степени объясняется слабостью Китая в период «столетия позора» и последующим, до настоящего времени и в обозримом будущем «великим возрождением китайской нации», полагающей, что она пока не достигла «пика величия», дабы безнаказанно нарушать заключённые договора. Тем не менее понимание и учёт особенностей ханьской духовной культуры при выстраивании отношений с Китаем, при прогнозировании его внешней политики – вещь безусловно необходимая и полезная. А это значит, что в вопросе «создания военно-политического союза России и Китая», возможно, стоит идти не по пути «продавливания» официального двустороннего военного альянса, а по пути насыщения современного российско-китайского военного сотрудничества сложным комплексом договорных обязательств  (возможно, даже в виде приложений или дополнительных протоколов к действующему российско-китайскому Договору о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 16.07.2001), на которые Китай будет идти вполне осознанно, а, значит, увернуться от выполнения которых будет противно его традиционно-ханьскому «чувству долга» и «верности своему слову». «Союзника» в классическом понимании Россия при этом не получит, то есть, когда ему будет сильно невыгодно, Китай вполне сможет «сделать вид, что мы не знакомы», зато вполне обоснованно сможет рассчитывать на последовательное выполнение китайской стороной того объёмного пакета зафиксированных на бумаге договорённостей, которые для России действительно важны. Что в случае отношений с Китаем тоже немало.

Автор: А.В. Шитов