Пханмунджомская декларация: третья попытка построить мир на Корейском полуострове

«Пханмунджомская декларация о мире, процветании и объединении Корейского полуострова» (далее Декларация; подписана 27 апреля 2018 года в рамках межкорейского саммита с участием лидера КНДР Ким Чен Ына и Президента Республики Корея Мун Чжэ Ина - прим. ред.) может открыть путь от конфронтационных отношений между Севером и Югом к отношениям мирного сосуществования и способствовать созданию предпосылок для сближения двух частей страны.

На мой взгляд, центральным пунктом декларации является обязательство руководителей двух корейских государств, данное ими торжественно перед восемьюдесятью миллионами корейцев Севера и Юга и всем миром о том, что на Корейском полуострове больше не будет войны. Это важнейшее положение декларации, которое, как весь документ, хотя и не носит юридически обязывающего характера, тем не менее, при возникновении ситуации, непосредственно угрожающей миру, может сыграть ключевую роль в предотвращении конфликта.

Политическое значение этого обязательства состоит в том, что оно фактически выводит Республику Корея из военно-политического альянса с Соединенными Штатами Америки в том случае, если последние захотят применить силу против КНДР. Если следовать букве и духу Декларации, то Республика Корея должна не только отказаться от военных акций против КНДР, но и предпринимать необходимые меры, чтобы не допустить их со стороны иностранных сил, дислоцированных на территории южной части полуострова. А это фактически означает, что Сеулу надо будет интернировать американский контингент, дислоцированный на Корейском полуострове, если США попытаются развязать войну против КНДР.

Несмотря на то, что у Республики Корея есть военно-политический договор с Соединенными Штатами и даже объединенное командование вооруженными силами США и РК , обещание Президента РК о том, что на Корейском полуострове больше не будет войны, полагаю, распространяется и на действия старшего союзника, который, в случае попыток развязать конфликт против КНДР во имя реализации собственных геополитических устремлений, должен учитывать эти обязательства двух корейских государств.  В свете указанных обязательств корейских лидеров любые попытки США военным путем разрешить разногласия с Северной Кореей не должны получить никакой поддержки со стороны Южной Кореи.

Второй момент, который привлекает внимание - это вопрос денуклеаризации всего Корейского полуострова, а не только Северной Кореи. Почему важна именно такая постановка вопроса?

Во-первых, США первыми разместили ядерное оружие на территории Корейского полуострова, не говоря уже о том, что в годы Корейской войны американцы собирались применить это оружие против Северной Кореи и даже Китая. Затем, в 1991 г. Президент США Джордж Буш-старший заявил о том, что тактическое ядерное оружие вывезено с территории Южной Кореи. Так это или нет - большой вопрос. Если судить по сообщениям печати КНДР, ядерное оружие остается на территории РК. В мировых СМИ в 70-80-е гг. появлялись сообщения о том, что к югу вдоль демилитаризованной зоны на наиболее танкоопасных направлениях установлены американские атомные мины. В этом, как утверждают некоторые обозреватели, одна из причин, что США так и не подписали соответствующие международные конвенции о запрете такого оружия.

Во-вторых, в морские порты Южной Кореи на регулярной основе заходят атомные подводные лодки, атомные авианосцы США, а в воздушное пространство РК - стратегические бомбардировщики-носители ядерного оружия США. Находится ли на борту этих кораблей и самолетов такое оружие – неизвестно.

Каким образом будет обеспечена денуклеаризация всего Корейского полуострова, если будет продолжаться такая практика со стороны США и Южной Кореи?

В-третьих, Республика Корея имеет на своей территории двадцать пять атомных реакторов на электростанциях и сейчас добивается от Соединенных Штатов права на переработку ядерного топлива. Здесь тоже возникает масса вопросов. Ведь схожая ситуация привела к кризису в отношениях Исламской Республики и США, а в последствии и к соответствующей «ядерной сделке». Теперь же Южная Корея добивается такого же статуса. А как быть с Северной Кореей? Ведь в случае возврата ее в ДНЯО, чего от нее так требуют на Западе, она обретает законное право на мирный атом и другие невоенные атомные технологии.

Север и Юг Кореи внимательно следят друг за другом, стараясь ни в чем ни на шаг не отставать друг от друга, начиная с ракет и кончая организацией «культурного отдыха» в виде прогулок на судах по столичным рекам – Хангане в Сеуле и Тэдонгане - в Пхеньяне. Поэтому важно, как будет происходить процесс денуклеаризации не только в Северной, но и в Южной Корее. Если уже сейчас предусматривается организация масштабных инспекций на ядерных объектах КНДР, то вероятно, что северокорейские власти также захотят узнать, что происходит на Юге, чтобы убедиться в отсутствии ядерного оружия, в том числе и на американских военных базах.

Стоит отметить, что этот вопрос уже обсуждался в ходе событий, которые привели к первому ядерному кризису в Корее в 1992-1993 гг. Тогда американцы соглашались с тем, что инспекции должны проводиться и на Юге в том числе. Как эта задача будет решена практически в ходе денуклеаризации всего Корейского полуострова - это большой вопрос, который Декларация, как политический документ рамочного характера не затронула, но эта проблема обязательно встанет в процессе освобождения полуострова от ядерного оружия.

Третий момент, который представляет значительный интерес, в первую очередь для Северной Кореи - это проблема возрождения межкорейского экономического сотрудничества, которое успешно росло между первым и вторым межкорейским саммитом (2000-2007 гг.). Это одна из наиболее трудноразрешаемых задач, так как КНДР является объектом беспрецедентно жестких международных санкций, введенных резолюциями Совета Безопасности ООН. Поэтому возможности экономического сотрудничества, торговли и инвестиций между Севером и Югом сейчас крайне затруднены. Эти санкции осложняют не только торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество, но и культурные, гуманитарные, спортивные обмены, свидетелями чего мы были в ходе недавних зимних олимпийских игр в Южной Корее, когда возникли проблемы с заправкой северокорейского судна, доставившего представителей КНДР на олимпиаду.

Как сторонам удастся реализовать планы экономического сотрудничества - это тоже большой вопрос. Для радикального изменения ситуации к лучшему потребуется вносить изменения в резолюции Совбеза ООН, что вряд ли станет возможным без согласия США.

Существенными препятствиями для межкорейского экономического и любого другого сотрудничества и обменов, помимо санкций Совета Безопасности ООН, являются  односторонние санкции США, Японии, ЕС и, наконец, самой Южной Кореи. Власти последней вполне могли бы проявить добрую волю и отменить санкции против КНДР, которые были введены в одностороннем порядке, и которые с точки зрения международного права считаются нелегитимными.

В целом, если рассматривать тот же экономический блок межкорейского сотрудничества, то соответствующие пункты, упомянутые в Декларации, отнюдь не новы. Что касается железнодорожных сетей двух Корей, то они были соединены еще в 2005 году, а в декабре 2007 г. состоялись пробные прогоны поездов. Зона мира и сотрудничества на Западном (так корейцы в обеих частях страны предпочитают именовать расположенное к западу от Корейского полуострова Желтое море) также была согласована в ходе второго межкорейского саммита в 2007 году, подготовкой которого активно занимался нынешний Президент РК Мун Чжэ Ин, занимавший тогда должность начальника аппарата тогдашнего главы государства Но Му Хена.

Еще один блок вопросов, которые важно решить - это завершение периода враждебности и переход к прочному миру. В этой части Декларации говорится о том, что Север и Юг будут сотрудничать в обеспечении постоянного и прочного режима мира на Корейском полуострове и содействовать проведению трехсторонней или четырехсторонней конференции с участием Севера и Юга Кореи, США и Китая для того, чтобы официально объявить об окончании войны и превратить перемирие в прочный мир.

Здесь также немало неясностей. Во-первых, «Соглашение о военном перемирии в Корее» (именно так называется этот документ) подписывалось только тремя сторонами, причем дважды. Вначале документ был подписан в Пханмунджоме представителем сил ООН генерал-лейтенантом армии США Уильямом Гаррисоном и северокорейским генералом Нам Иром. Затем документ утвердили своими подписями Командующий Корейской народной армией Ким Ир Сен и командующий Армией китайских народных добровольцев (АКНД) Пэн Дэ-хуай, с одной стороны, и Главнокомандующий войсками ООН в Корее американский генерал Майкл Кларк – с другой.

Представители Южной Кореи отказались подписывать это соглашение так как тогдашний президент РК Ли Сын Ман настаивал на продолжении войны «до победного конца». На этом основании власти Северной Кореи с 70-х годов минувшего столетия  стали настаивать на заключении мирного договора между КНДР и США. Американская сторона, в свою очередь, утверждает, что генерал Уильям Гаррисон, поставивший свою подпись под соглашением о перемирии, не представлял американское правительство, так как США официально не принимали участия в войне, выделив свои войска в распоряжение Организации Объединенных Наций согласно резолюции СБ ООН. Командование войсками ООН в Корее было создано в соответствии с одной из резолюций СБ ООН, принятых в то время, когда представитель СССР не участвовал в работе СБ ООН.

В 1994 году тогдашний Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали открестился от этого пережитка холодной войны, заявив, что в нынешнем виде Командование никак не связано с ООН.

В результате ответ на вопрос, кто должен подписывать договор, остается предметом споров. Кроме того, мирный договор - это документ, который может повлечь за собой целый ряд не только моральных, но и юридических последствий, как то, компенсации жертвам боевых действий, выплаты репараций и т.д.  Этот вопрос так же сложен, как и проблема денуклеаризации Корейского полуострова и установления прочного мира между двумя Кореями.

В целом Декларация, подписанная 27 апреля в Пханмунджоме, во многом повторяет то, что было достигнуто КНДР и РК начиная с 1972 г., когда им удалось  подписать первый в истории двусторонних отношений политический документ – Совместное заявление Севера и Юга Кореи. Принципиальных новшеств в новой Декларации эксперты не увидели. Даже совместное бюро межкорейских связей, решение создать которое многие сочли новацией, в известной степени имеет своим предтечей Координационный комитет Севера и Юга, учрежденный и недолго функционировавший еще в начале 70- годов.

Декларация полна благих пожеланий и нацелена на оздоровление межкорейских отношений. Но для того, чтобы зафиксированные в ней положения, цели и задачи были воплощены в реальности, нужно проделать огромную работу в сфере политики, права, гражданских и государственных институтов.

К примеру, с точки зрения конституции Республики Корея, территорией страны объявлен весь Корейский полуостров. Закон о государственной безопасности, принятый в Республике Корея в 1988, приравнивает КНДР к «антигосударственной организации», устанавливает уголовную ответственность за любые несанкционированные контакты с Севером.

В Пхеньяне, особенно в периоды обострения отношений с Сеулом, в пропаганде на домашнюю аудиторию нередко именуют РК «временно оккупированной южной половиной республики», подразумевая под республикой КНДР. 

И таких моментов очень много с обеих сторон. Часть южнокорейской элиты, к примеру, вообще считает, что любые контакты с Северной Кореей ни к чему не приведут, а единственной эффективной стратегией является политика давления и санкций с конечной целью ликвидации КНДР. Особенно сильны такие настроения среди военной верхушки Республики Корея, армия которой воспитана, обучена и оснащена американцами.

Тем не менее «Пханмунджомская декларация», как и сам саммит 27 апреля - знаменательная веха в истории двух корейских государств. Это третья попытка наладить мирные отношения и устойчивое сотрудничество между Севером и Югом Кореи, которого за минувшие 65 лет после подписания соглашения о перемирии пока так и не удалось достичь.

Автор: А.З. Жебин, руководитель Центра корейских исследований ИДВ РАН

07.05.2018
  • Эксклюзив
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Азия
  • XXI век