Новые государства, которые могут появиться на карте Европы к 2025 году

Вектор движения к «Большой Европе», декларированный в феврале 2015 г. «нормандской четверкой» на встрече в Минске, подразумевает построение общего гуманитарного и экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока». По мере практической реализации этого проекта неизбежно возникнет проблема преодоления вызовов сепаратизма, которые усиливаются в целом ряде европейских государств. Станут ли локальные националистические движения, выступающие под лозунгами самоопределения «своих» территорий, акторами радикального изменения границ на карте Европы», может продемонстрировать уже ближайшее будущее.

В Испании уже целые регионы управляются политиками, демонстрирующими стремление к большей независимости от Мадрида. Сторонники отделения от центра сильны, прежде всего, в Каталонии и в Стране Басков. Но их политические позиции укрепляются в Галисии, Андалусии, Валенсии и на Канарских островах.

Каталония

В числе главных доводов в пользу своей независимости от Испании каталонцы называют культурные и языковые различия с остальными подданными короны. Каталонцы очень гордятся этими различиями, старательно подчеркивая, что являются испанцами лишь отчасти, а все предпринимавшиеся в истории попытки их «испанизации» оканчивались неудачей.

С 1978 года Каталония существует в виде автономного сообщества — одного из 17 регионов Испании, имеющих собственные правительство и парламент. Однако по сравнению с остальными областями каталонцы гораздо более самостоятельны: большинство сфер общественной жизни, начиная от образования и заканчивая судами и полицией, находится в их руках. Однако регион лишен права распоряжаться своими доходами, и все налоговые поступления направляются в общую государственную казну. Будучи одной из наиболее процветающих областей Испании, Каталония регулярно становится донором менее благополучных соседей, и все большее число жителей региона уверены, что, став гражданами отдельного от Испании государства, они существенно повысят свое благосостояние.

Всплеск сепаратистских настроений в Каталонии спровоцировала неудачная попытка ее властей добиться правового оформления региональных привилегий. В 2010 году, когда Конституционный суд Испании вернул принятую четырьмя годами ранее новую версию каталонского регионального статута (конституции). Одновременно суд отменил привилегированное положение каталонского языка и отобрал у региона налоговую автономию. С тех пор число сторонников независимости от Испании в Каталонии постоянно росло.

Сепаратистские настроения подогревались и националистической риторикой Артура Маса, возглавившего региональное правительство в 2010 году. Под его руководством каталонские власти не раз заводили разговор о референдуме и даже приняли символическую декларацию о независимости. Однако все инициативы националистов пресекали в Мадриде: центральные власти опасаются, что, позволив отсоединиться одному региону, они спровоцируют развал всего государства.

Сторонники независимости Каталонии намерены отделиться от Испании, но хотят при этом остаться в Евросоюзе и сохранить в качестве валюты евро. Опросы показывают, что численность каталонцев, выступающих за отделение, упадет до 37%, если при этом им придется покинуть ЕС. Еще одним немаловажным препятствием на пути независимости может стать экономика. Хотя каталонская экономика составляет 19% ВВП Испании и обладает высокой степенью самодостаточности, но некоторые крупные компаний уже заявили, что в случае объявления независимости уйдут из региона и, следовательно, возможности сохранить экономическое благополучие у региона сократятся.

Тем не менее, более 80% участников опроса, который состоялся в Каталонии 9 ноября 2014 г., поддержали отделение этой культурно-исторической области от Испании. Состоявшееся событие многие приравнивают к полноценному референдуму. Но все-таки это еще не полноценный правовой акт, а только активизация политического торга региональных каталонских и центральных испанских властей, хотя результаты мирного волеизъявления каталонцев стали знаковыми далеко за пределами и самой Каталонии и Испании. Чтобы не допустить стихийного развития событий, центральным испанским властям предстоит теперь не просто учитывать позицию каталонских лидеров по многим вопросам, но и находить договоренности с ними на приемлемой для обеих сторон основе.

Страна Басков

Критический уровень сепаратизма демонстрирует и еще один испанский регион — Страна Басков, часть жителей которого десятилетиями добивалась независимости с оружием в руках. Наряду с Испанией, хотя и в меньшей степени, в конфликт оказалась замешана Франция, где в департаменте Атлантические Пиренеи расположена небольшая область — Северная Страна Басков.

Националистическое движение басков зародилось в XIX веке, когда их впервые за сотни лет лишили автономии. В условиях франкистского режима оно радикализировалось и вступило на путь вооруженной борьбы, которую радикальное крыло баскских националистов — ETA с переменным успехом вело и после установления демократии в Испании. За прошедшие десятилетия ЕТА несколько раз объявляла о прекращении огня, но всегда нарушала мирные обещания. Однако, после жестких полицейских операций, с 2011 года боевики ЕТА не совершили ни одного теракта.

Но целью баскских националистов по-прежнему является независимость Страны Басков, включая французские территории. Стремление к отделению, но прежде всего, от Испании, демонстрируют и не поддерживающие идеи политического насилия лидеры, представляющие политические силы региона. Свои требования об обособлении они выдвигали, несмотря на то, что условия баскской автономии более широкие, чем в случае с Каталонией. Сегодня в парламенте Страны Басков сепаратистам принадлежит две трети мест. Но в легальном поле баски действуют не так активно, как каталонцы. В 2008 году председатель регионального парламента Хуан Хосе Ибаречче попытался организовать референдум, на кото-ром предполагалось определить, стоит ли начинать диалог о праве басков на самоопределение. Но в Мадриде плебисцит запретили.

Многие видные испанские политики считают, что отделение как Каталонии, так и Страны Басков будет означать конец Испании как государства, поскольку тогда сработает принцип домино. Без Каталонии и Страны басков экономика Испании уменьшится на четверть, а доход на душу населения — на 5%.

Шотландский вопрос

В центре сепаратистских устремлений Шотландии лежат, прежде всего, экономические интересы. Основной источник дохода, которым Эдинбург не желает делиться с Лондоном, — нефтяное месторождение Brent в Северном море, открытое в начале 1970-х. Именно тогда шотландцы стали всерьез задумываться об усилении контроля над налоговыми потоками.

Но предпринятая в 1979 годы попытка Эдинбурга создать парламент, с помощью которого можно было бы отвоевать хоть часть финансов, удалась лишь в 1999 году и идеи сепаратизма развивались как латентные течения региональной политики. На новый уровень сепаратистская риторика вышла в 2007 году, когда о планах сделать Шотландию независимой объявил ее новый первый министр (премьер-министр) Алекс Сэлмонд, лидер Шотландской национальной партии (SNP). По его мнению, выход Шотландии из состава Соединенного Королевства принесет ее жителям только пользу, прежде всего в виде роста доходов. Реальной подготовкой референдума А. Сэлмонди и его сторонники смогли заняться только в 2011 году, когда SNP получила большинство в местном парламенте.

В Лондоне планы лидера шотландских националистов восприняли крайне негативно, однако, в конечном итоге решили им не препятствовать. Голосование было назначено на 18 сентября 2014 года и прошло в крайне напряженной для всей британской политики атмосфере. На шотландских избирателей было оказано массированное информационное давление, в котором приняла участие даже сама Елизавета II. В конечном итоге сторонники сохранения Шотландии в составе Великобритании добились поддержки у местных избирателей, однако, количество голосов противников единства, указывает, что идея независимости региона является скорее «замороженной», чем отвергнутой.

Сторонники и противники независимости выдвигают свои аргументы. Националисты, утверждают, что, свергнув иго английских евроскептиков, они обеспечат независимой Шотландии блестящее будущее, потому что будут сами распоряжаться нефтью в Северном море. SNP обещает, что выплаты государственный пенсий начнутся на год раньше запланированной даты и что примерно 200 тыс. семей смогут увеличить детские пособия. Бизнесменов сторонники независимости пытаются привлечь на свою сторону обещаниями снижения налогов для того, чтобы дать толчок развитию шотландской экономики и привлечь инвестиции из-за рубежа. Немаловажное место в их доводах занимает и обещание вывода ядерных подводных лодок с базы в Клайде.

Противники независимости спорят с националистами по всем пунктам. Они, к примеру, уверены, что шотландцы станут жить беднее, что в стране поднимутся цены на все, начиная от продуктов питания и заканчивая услугами. Они указывают, что шотландцы живут сейчас лучше англичан, потому что на среднего жителя Шотландии приходится на 1200 фунтов больше всевозможных выплат, чем на жителя Англии.

Лондон, в случае выхода Шотландии из Соединенного королевства, тоже ждут большие потери. Все их представить сейчас крайне трудно, но главные: потеря нефтяных миллиардов, необходимость открытия новой базы для подводных лодок, которая будет стоить тоже миллиарды; и смена названия и флага, из которого исчезнет синий цвет, лежат на поверхности.

В Брюсселе к независимости Шотландии относятся отрицательно и не особенно скрывают это. Евросоюз уже предупредил Эдинбург, что, если Шотландия выйдет из Великобритании, то об автоматическом вступлении в ЕС и тем более вступлении в еврозону ей придется забыть. Все процедурные вопросы она будет решать в общем порядке так же, как, например, те же Турция или Сербия.

Секейский край (Румыния)

Секеи — румынские венгры, проживающие в Трансильвании, вошедшей в состав Румынии после Первой мировой войны. Они не требуют создания независимого государства, а стремятся к правовому оформлению статуса автономии, который в настоящее время отсутствует. Более того, три уезда, в которых они проживают, не образуют даже подобия единой административной единицы. В своих требованиях секеи ориентируются на ситуацию, которая сложилась в 1952 году, когда правящая коммунистическая партия предоставила им автономию, просуществовавшую около 16 лет (до 1968 г.) и упраздненную в ходе административной реформы Н. Чаушеску.

С 2003 года секеи пытаются организовать референдум о создании автономии под условным названием Секейский край. Особенно активно они начали действовать в 2013 году, в преддверии новой территориальной реформы. Как оказалось, Бухарест все же решил выделить секейские жудецы в отдельную административную единицу, однако ни о каком самоуправлении и финансовой самостоятельности речи по-прежнему не идет. Кроме того, в соответствии с проектом реформы в состав венгероязычного региона войдет и один румыноязычный уезд (район), что существенно усложнит картину состава местного населения, а перспективы дальнейшего оформления автономизации будут заблокированы.

Южный Тироль

Итальянская провинция Южный Тироль (официальное название — Автономная провинция Больцано-Боцен — Южный Тироль) до 1919 года входила в состав Австро-Венгрии. Большинство жителей Южного Тироля говорят на диалектах немецкого языка.

В 1972 году территория получила статус автономии с правом решать многие вопросы на местном уровне. Данный шаг на не-которое время снял накал сепаратистских устремлений. Однако, с усугублением кризиса в итальянской экономике, лозунги о не-зависимости от Рима в Южном Тироле стали всё более громкими. Тироль больше не получает тех налоговых поступлений, которые ему полагаются. Об отделении от Италии в Южном Тироле всерьез заговорили только в 2000-х по инициативе националистической партии «Свобода Южного Тироля» (STF), однако готовой программы преобразований она не предложила и организовала серию опросов и консультативных референдумов, по итогам которых выяснилось: несмотря на то, что большинство тирольцев хотят размежевания, их конечные цели разнятся.

В вопросе обретения суверенитета, мнения тирольцев расходятся между несколькими сценариями: 1 — оставаться в Италии на правах ещё более широкой автономии; 2 — становиться независимым государством; 3 — вновь вернуться к Австрии; или же 4 — попытать счастье, став новым кантонов Швейцарии. Пока ни один из вариантов не может заручиться поддержкой абсолютного большинства, местную политику определяют умеренные силы, вы-ступающие за сохранение статус-кво под руководством Народной партии Южного Тироля, которые никаких шагов к отделению не предпринимают. Однако, учитывая итоги парламентских выборов в Италии (2014 г.) сторонники размежевания постепенно набирают вес в Тироле, и нынешним властям придется пойти на компромисс и поддержать сепаратистскую повестку[1].

Тирольцы гордятся одним из самых высоких уровней жизни в Старом Свете. Южный Тироль ежегодно посещают свыше 5 млн туристов, тирольские электростанции дают энергию почти всему северу Италии. Сейчас тирольцы не без оснований опасаются потери привилегий и субсидий, положенных им по соглашению об автономии 1972 года. Они явно не хотят жить так же, как остальные итальянцы. Особенно на юге полуострова.

Страсти по свободе умело разжигают националистические партии, имеющие в провинциальном парламенте больше 20% мест. Антиитальянские настроения в Южном Тироле разгорелись с новой силой после того, как правительство Марио Монти начало проводить программу жесткой экономии и сокращения расходов. Рим потребовал, чтобы Южный Тироль сократил расходы почти на 1 млрд евро, несмотря на то, что это требование противоречит соглашению, в котором говорится, что 90% собранных в провинции налогов должны возвращаться в виде субсидий. Трудные переговоры о разделении доходов сейчас идут с правительством Энрико Летты, который в вопросе отношений с регионами повторяет политику предшественника.

Фландрия и Валлония

Разделение голандскоязычных и франкоязычных регионов давно дебатируется в Бельгии и если надежды националистов, хотя бы с одной стороны будут исполнены, с карты Европы исчезнет целое государство.

В основном речь идет о фламандских националистах, желающих избавиться от необходимости обеспечивать экономически менее развитую Валлонию. Ситуация усугубляется крайне резким разграничением внутри Бельгии по языковому признаку, которое накладывает отпечаток практически на все сферы жизни. Обостряет ситуацию то, что представители севера и юга страны не способны договориться о формировании парламента, в котором обязательно должны быть представлены обе языковые общины. Из-за этой несговорчивости по итогам выборов 2010 года страна провела без постоянного правительства рекордно долгий срок — 541 день. Гарантом пусть и непрочного, но все же, единства Бельгии в последние годы был король Альберт II, недавно отрекшийся от престола в пользу сына Филиппа. Чтобы удержать страну от распада, он не раз и не два прибегал к челночной дипломатии, склоняя к сотрудничеству то фламандцев, то валлонцев.

Если Фландрия объявит о своей независимости, Бельгии не просто придет конец — на ее месте, скорее всего, начнется хаос. Валлония может распасться на части, которые распределятся между Францией, Германией и Люксембургом. К немцам же, скорее всего, отойдет и немецкоговорящая община, расположенная на востоке Валлонии. Кроме того, неясными остаются перспективы Брюсселя, который практически поровну поделен между голландско- и франкоязычными общинами.

Наблюдаемые в целом по Европе тенденции таковы, что говорить о скором появлении там новых государств, вряд ли приходится. Ближе всего к независимости находятся Шотландия и Фландрия, однако по разным причинам даже их шансы получить суверенитет не очень высоки. Что же до остальных стран Европы, то угроза их единству, скорее всего, еще меньше.

Сепаратисты европейского Севера

Мечты о независимости получают все большее распространение и в Гренландии, часть жителей которой стремится к будущему без Дании, рассчитывая на доходы от полезных ископаемых. Гренландия обладает широкой автономией и имеет свой парламент и правительство, а также сама распоряжается своими богатейшими природными ресурсами. Особый интерес представляют крупные месторождения редкоземельных металлов. По оценкам геологов, крупнейший на планете остров может иметь 9,16% их мировых запасов. Кроме них, в Гренландии есть большие запасы углеводородов, алмазов, золота, металлических руд и т. д.

Дания провозгласила Гренландию своей колонией в 1776 году. И хотя через два столетия, в 1979 г., Нуук получил внутреннюю автономию, главой острова остается датская королева Маргрет II. В ноябре 2008 года 76% гренландцев проголосовали за самоуправление. 22 мая закон о полном самоуправлении Гренландии был утвержден датским парламентом. Сейчас под юрисдикцией гренландцев находятся суды, полиция и береговая охрана. Копенгаген сохранил контроль над обороной, внешней политикой и валютными операциями. Только теперь датчанам необходимо советоваться с гренландцами при принятии решений, которые будут затрагивать и их остров.

По новому соглашению между Копенгагеном и Нууком, первые 75 млн крон, заработанные гренландцами, должны идти в бюджет острова, а все, что превышает эту сумму, будет делиться с Данией пополам. Но экономисты считают, без субсидий Копенгагена, которые составляют сейчас 3,6 млрд датских крон (655 млн долларов), т. е. почти две трети бюджета автономной области Датского королевства, Нуук выжить не сможет. Подняться на ноги и стать по-настоящему независимыми гренландцы смогут не раньше, чем лет через 25, и то при условии, что сумеют открыть 24 крупных шахты или карьера для добычи полезных ископаемых, каждая из которых стоит 5 млрд крон. Очень большой проблемой будет нехватка рабочей силы, так как население Гренландии составляет всего 57 тыс. человек.

Конечно, к подобным исследованиям следует относиться с известной долей скептицизма или хотя бы доверять их полностью независимым экспертам. Очевидно, этой точки зрения придерживается и гренландский премьер-министр Алека Хаммонд, которая в ответ на просьбу журналистов прокомментировать результаты исследования, заявила, что по-прежнему мечтает, чтобы Гренландия обрела независимость еще при ее жизни.

Результаты каталонского референдума вдохновляют сторон-ников независимости во всех испанских регионах, шотландских, фламандских, североитальянских, баварских автономистов и сепаратистов в странах Евросоюза. «Призрак сепаратизма бродит по Европе», писал американский журнал Th e National Interest. Автор статьи Gordon N. Bardos подчеркивал, что «если Европейский союз не выберется из нынешнего кризиса, угрожающего его существованию, то, как показывает история, эти движения могут еще больше усилиться и добиться новых успехов, преобразив Европу, известную нам на протяжении последних двадцати лет». Вопреки распространенным оценкам, европейские сепаратисты хотят не только денег, но и независимости.

Но стабильности европейских границ угрожают не только сепаратисты, но и вызовы, связанные с национализмом государственного формата. В настоящее время в Европе официально существует десять вялотекущих территориальных споров, в которых претензии каждой из сторон подкрепляются симпатиями населения. Это позволяет прибегать не только к правовым или историческим аргументам, но и к манипулированию национальными чувствами граждан европейских стран.

Сейчас, когда Евросоюз сталкивается с экономическими трудностями, территориальные споры на европейском пространстве грозят проявиться с новой силой. Такими точками латентного национализма, который может актуализироваться по подсказке из высоких кабинетов, являются: Боденское озеро (Швейцария, Австрия и Германия), Монблан (Италия и Франция), Гибралтар (Испания и Великобритания), залив Пиран (Словения и Хорватия), Эгейский спор (Греция и Турция), остров Шаренград (Хорватия и Сербия), Оливенса (Португалия и Испания), залив Лох-Фойл (Ирландия и Великобритания), Долларт Бей (Нидерланды и Германия), Северное Косово (Сербия и Республика Косово).

Масштабный эксперимент наднационального объединения в Европе стал очевидным вызовом представлениям о том, что национальное государство является главным действующим лицом современной мировой политики. Возрождение национализма стало важной составляющей трудностей, испытываемых сегодня Европейским Союзом. Попытки решения долговых проблем еврозоны очень сильно осложняются национальными стереотипами, когда северные европейцы считают южан лентяями, а южане осуждают надменность северян. Усиление национальных настроений в Европе проявляется на всех уровнях и в самых разных формах, вплоть до спортивных турниров и конкурса Евровидение.

В целом передача ряда государственных полномочий из национальных столиц в Брюссель лишь на очень короткое время смягчила националистические настроения европейских сепаратистов и одновременно создала и некую легальность для действий народов, активно добивающихся права на самоопределение. Каким бы успешным ни был европейский эксперимент в плане экономики и предотвращения региональных войн, он еще далек от создания общеевропейской идентичности, способной вытеснить представления о национальной принадлежности, основанной на общем языке, культуре и исторических традициях. Как показывает опыт Латинской Америки, даже очень глубокая культурно-языковая близость народов различных стран не может компенсировать чувство принадлежности к государству-нации.

В целом, национальные движения стали сегодня не только постоянным игроком на поле мировой политики, но и формируют специфический круг проблем, в решение которых вовлечены все другие акторы — прежде всего государства и многосторонние институты.

 

24.02.2017
  • Эксклюзив
  • Невоенные аспекты
  • Европа
  • XXI век