Единственным уделом незнающего и не понимающего причин конфликта субъекта оказывается нескончаемая борьба со следствиями, потеря темпа и, в конечном счете, поражение[1]
В. Овчиский, Е. Ларина, эксперты
… де-факто мир в своем развитии вступил в межвоенный период[2]
К. Боришполец, профессор МГИМО
Любой прогноз развития МО в мире, в конечном счете, исходит из прогноза соотношения сил и возможностей в Евразии. Прежде всего, США-КНР-России, которые окажут решающее влияние на ситуацию в мире. Вот и прогноз «Общая оперативная обстановка в мире — 2035», подготовленный Центром технической информации Министерства обороны США, в июле 2016 года, свидетельствует о том, что главными политическими игроками к этому времени станут США-Россия-Китай. Причем именно последние (а также некоторые акторы) будут угрожать мировому порядку, прежде всего, через изменение баланса сил в регионах[3]. Таким образом от уровня, характера и качества отношений между ЛЧЦ в отдельных регионах, но, прежде всего, в Евразии, в решающей степени зависит развитие всей международной обстановки и реализация того или иного сценария и даже варианта ее развития.
Еще в первом десятилетии XXI века именно негативное развитие отношений между западной, исламской и российской ЛЧЦ в Евразии привело к обострению не только межгосударственных отношений, но и всей ситуации в мире. В основе этого поворота во внешней политике западной ЛЧЦ находилось стремление силовым способом сохранить сложившуюся систему военно-политических и финансово-экономических отношений, а также норм, процедур и правил, в условиях усиления других ЛЧЦ и центров силы.
Именно в то время западная ЛЧЦ попыталась «зафиксировать» состояние мировой обстановки на уровне 2001 года, заявив, что будет любыми способами препятствовать попыткам ее изменения. Именно ею тогда был выбран сценарий военно-силового противоборства между ЛЧЦ, который реализуется через развитие соответствующих сценариев МО и ВПО, предполагающих обострение международной обстановки, внутриполитическую дестабилизацию во всех других ЛЧЦ и странах. Как откровенно признает Дж. Фридман, «… по-настоящему XXI век начался… 11 сентября 2001 года, когда самолеты протаранили башни Всемирного торгового центра и Пентагон… США…, безусловно, выполнили свои стратегические задачи. Представляется очевидным, что эта война, как и любая другая, приближается к своему финалу, каким бы он ни был»[4]. Иными словами, США, как лидер западной ЛЧЦ, выбрали войну с другими ЛЧЦ, которая вскоре, по их мнению, должна была закончиться победой западной ЛЧЦ.
Этот вывод обязывает к очень многому, даже если оговориться, что понятие «победа» западной ЛЧЦ требует пояснений: во всяком случае, это не традиционная победа, понимание которой сегодня лишь мешает трезвой оценке реальности. Победа одной ЛЧЦ над другой это не оккупация территории и даже не разгром ВС врага и его коалиции, это навязывание его правящей элите норм поведения, системы ценностей и правил, которые необходимы победителю. Это не ликвидация военного потенциала, но фактически лишение страны суверенитета и национальной идентичности. Вот почему необходимо подробнее остановиться именно на сути и содержании противоборства современных ЛЧЦ и отношений между ними, которые предопределяют развитие МО в будущем.
Напомню, что среди известных четырех основных групп факторов, влияющих на формирование МО, традиционно ведущую роль играла группа, в которой представлены главные субъекты международных отношений — суверенные государства (как признанные, так и не признанные), нации и локальные человеческие цивилизации. Собственно говоря, вся история человечества, войн и международных отношений это история отношений наций, государств и ЛЧЦ.
ЛЧЦ представляют собой более чем один субъект МО и, как правило, в той или иной степени являются политически и юридически оформленной коалицией или союзом, объединяющими более чем одно государство. У этого правила есть некоторые исключения — конфуцианский Китай, который называется нацией, являясь на самом деле локальной цивилизацией, а также Индия. Однако надо признать, что обе эти ЛЧЦ выходят далеко за пределы государственных границ КНР и Республики Индия, распространяясь по всему региону АТР и Евразии.
Локальная человеческая цивилизация — как социокультурная общность[5] — не имеет абсолютно четких границ потому, что культурная самоидентификация не только отдельных стран, но и социальных групп (и даже людей) может быстро меняться. Яркими примерами являются Австралия, Новая Зеландия и даже Япония, а также ряд других государств, ставших частью западной ЛЧЦ. В каждый исторический отрезок времени отдельные нации, социальные группы и даже конкретные личности могут меняться под воздействием внешних и внутренних причин. Так, самоидентификация значительной части граждан Украины по принадлежности к современной западной ЛЧЦ[6] произошла в последние 25-30 лет под влиянием внешних сил и внутренних процессов, имевших в значительной степени инспирированный и организованный западной ЛЧЦ характер.
Стратегический прогноз развития отношений между ЛЧЦ — первое и обязательное условие стратегического прогноза развития того или иного сценария МО и даже его варианта. Так, выбор на рубеже XXI века западной ЛЧЦ политики силы предопределяет вектор развития отношений с ними. С практической военно-политической точки зрения это означает, что в 2000-2001 годах США, как лидер западной ЛЧЦ, сделали ставку на развитие силовых сценариев МО и их вариантов, которые в той или иной степени должны будут реализоваться в конкретных военно-силовых сценариях развития военно-политической обстановки.
Для России это означает, что уже почти 20 лет США и их союзники по ЛЧЦ фактически реализуют такой силовой сценарий развития МО, когда Россия и другие ЛЧЦ должны — постоянно и во всех областях жизнедеятельности — стоять перед жестким выбором: либо безусловное подчинение правилам и нормам западной ЛЧЦ, либо силовое (в т.ч. военное, если необходимо) противостояние, включающее санкции, внутриполитическую дестабилизацию, давление на правящую элиту, беспрецедентную информационную войну и т.п. Очень образно эту ситуацию изобразил еще в 2014 году советник НГШ ВС РФ И. Попов[7] (рис. 1).
Рис. 1. Геополитическая ситуация в мире: ключевые положения оценки МО в начале XXI века
Подобное видение отношений между ЛЧЦ с начала XXI века не стало нормой. Постепенно, в особенности, после военного конфликта в Грузии в 2008 году, и затем на Украине, это понимание стало охватывать все большую часть российской правящей элиты. Ключом, сутью такого понимания является описанный еще в начале 90-х годов XX века С. Хантингтоном неизбежный конфликт цивилизаций, оценки которого старались долгое время не замечать даже тогда когда они подтверждались на самом высоком политическом уровне. Так, в июле 2016 года на съезде Демократической партии США Б. Обама сказал о неизбежном конфликте геополитических интересов двух центров силы — России и США. Аналогичные, многочисленные признания звучат и от союзников США в Европе и в АТР.
[1] Овчинский В., Ларина Е. Холодная война 2.0 / Эл. ресурс: «Изборский клуб». 2014.04.12 / http://www.dynacon.ru/content/articles/4224/
[2] Некоторые аспекты анализа военно-политической обстановки: монография / под ред. А. И. Подберезкина, К. П. Боришполец. МГИМО. — М.: МГИМО-Университет, 2014. — С. 13.
[3] Joint Operating Environment (JOE) 2035. The Joint Force in a Contested and Disordered World. 14 July. 2016.
[4] Friedman G. The Next 100 Years: A Forecast for the 21st Century / Doubleday, 2009. — P. 21 / eKnigi.org
[5] Локальная человеческая цивилизация (ЛЧЦ) — зд.: определенная часть общества, проживающая на
конкретной территории, объединенная общей системой ценностей, историческим наследием и видением общего будущего.
[6] Современная локальная человеческая цивилизация — зд.: конкретная часть общества, проживающая на определенной территории в современный период, объединенная общей культурой, системой ценностей, историей и видением общего будущего.
[7] Попов И. М. Доклад «Война — это мир: невоенные аспекты обеспечения безопасности государства. 2014. Апрель. — М.: МГИМО-Университет / http://eurasian-defence.ru/