Динамичный военно-экономический рост Китая, происходящий в последние десятилетия и имеющий очевидные перспективы, беспокоит многих в мире, в связи с чем возникает естественный вопрос, может ли наращивание совокупной внутренней мощи Китайского государства в обозримом будущем вылиться в его агрессивную внешнюю политику.

Ответить на этот вопрос, например, пытается часто публикующий на китайскоязычных ресурсах материалы политического характера пользователь с ником «неизменно низкая энтропия»持续低熵, который 28 апреля 2021 года разместил на популярном китайскоязычном форуме «Чжи Ху» пост под заголовком «Возможно ли, чтобы Китай стал глобальным гегемоном?» Вот, как он рассуждает:

«В краткосрочной и в среднесрочной перспективе Китай не станет мировым гегемоном. И дело не только в недостаточной для этого мощи государства, а в том, что Китай сейчас находится на пути реализации плана «великого возрождения» («плана 2035»), с которого он вряд ли свернёт по собственной инициативе».

Как известно, «китайская мечта о великом возрождении китайской нации» – это стратегическая концепция государственного развития Китая, провозглашённая в конце 2012 – начале 2013 года, то есть с приходом к власти Си Цзиньпина, и предполагающая выход страны на «пик величия» к середине 21-го века, – рубеж, который китайское руководство соотносит со 100-летием образования КНР.

В Китае также намечаются промежуточные цели развития, под которые разрабатываются  соответствующие программы. Самой актуальной программой такого рода является упомянутый китайским автором «план 2035», полное название которого «Основы 14-го пятилетнего плана (2021-2025) социально-экономического развития Китайской Народной республики и общие перспективные цели социально-экономического развития КНР к 2035 году» 中华人民共和国国民经济和社会发展第十四个五年规划（2021-2025）和2035年远景目标纲要 .

Подобная промежуточная программа перспективного развития принимается в Китае не впервые. Так, в настоящее время в стадии реализации находится государственная программа «Сделано в Китае – 2025», представляющая собой первую десятилетнюю программу повышения уровня промышленного производства и обеспечения прорыва в передовых отраслях промышленного производства КНР. Согласно программе «Сделано в Китае – 2025» к 2025 году Китай должен превратиться из «производственной державы» 制造大国 в «могучее производственное государство» 制造强国 с дальнейшей перспективой превзойти по уровню промышленного производства Германию и Японию к 2035 году. Программа «Сделано в Китае – 2025» официально представляет собой детище китайского правительства, – впервые её официально обнародовал 8 мая 2015 года премьер Госсовета КНР Ли Кэцян.

Статус «Основ 14-го пятилетнего плана (2021-2025) социально-экономического развития Китайской Народной республики и общих перспективных целей социально-экономического развития КНР к 2035 году» выше, этот документ, представляющий собой логическое продолжение программы «Сделано в Китае – 2025», тем не менее, был утверждён и обнародован не Госсоветом КНР, а на 5-м Пленуме ЦК КПК 19-го созыва 29 октября 2020 года. Причём, задачи среднесрочного социально-экономического развития Китая до 2035 года в новом документе перечислены в первую очередь, а перечисление задач краткосрочного социально-экономического развития страны на 14-ю пятилетку (2021-2025) идёт следом.

В новой промежуточной программе, конкретизирующей процесс социально-экономического развития Китая до 2035 года, в качестве главной особенности развития КНР названо «завершение в основном социалистической модернизации страны». Под этим процессом в документе ЦК КПК в первую очередь понимается значительное укрепление экономической, научно-технической и совокупной мощи Китайского государства, новый уровень совокупного объёма китайской экономики и средних доходов городского и сельского населения Китая, серьёзный прорыв в сфере ключевых технологий, вхождение Китая в число «государств инновационного типа» 创新型国家.

Как говорится в этом документе, к 2035 году в Китае будут «в основном» завершены «индустриализация нового типа»,  информатизация и урбанизация страны, модернизация её сельского хозяйства, в результате чего будет создана «модернизированная экономическая система».

«Завершение в основном социалистической модернизации» в Китае к 2035 году предполагает не только экономическую, хозяйственную модернизацию, но и, как сказано в новом документе, «завершение в основном» модернизации системы и инструментов государственного управления, обеспечение равного участия граждан в управлении государством, обеспечение равенства прав граждан, создание основ правового государства, правового правительства, правового общества, построение государства с высоким уровнем культуры и образования, богатого талантами, впечатляющего спортивными достижениями, заботящегося о здоровье граждан, государства, в котором нравственное состояние нации и общественная культура достигнут новых высот, государства, в котором заметно укрепится мягкая сила культуры.

Общие задачи социально-экономического развития Китая до 2035 года предполагают также расширение экологически чистого, «зелёного» производства и быта, устойчивое снижение объёмов выбросов углекислого газа, вышедших на пик, коренное улучшение экологической ситуации в стране, реализацию в основном целей создания «прекрасного Китая».

«Завершение в основном социалистической модернизации» к 2035 году предполагает и формирование новых условий для проведения «политики реформ и открытости», заметное укрепление новых преимуществ Китая -участника международного экономического сотрудничества и международной экономической конкуренции.

К 2035 году показатель ВВП на душу населения в Китае должен достичь уровня «среднеразвитых стран». (По данным Всемирного банка в 2019 году ВВП на душу населения в Китае составил 10261 долларов, в Бразилии этот показатель составил 8717 долларов, в Индии – 2099. В 2019 году этот же показатель для Великобритании составил более 40 тысяч долларов, примерно столько же в Новой Зеландии, примерно 40 тысяч долларов во Франции, в Канаде почти 50 тысяч долларов, в США примерно 65 тысяч долларов. - А.Ш.). Должен будет произойти значительный рост групп населения, имеющих средний размер доходов, должно будет произойти выравнивание  качества основных государственных услуг для населения, заметное сокращение различия между городом и деревней, между уровнем жизни различных граждан.

К 2035 году на новый уровень должно выйти созидание «безопасного Китая», должна быть в основном завершена модернизация оборонного комплекса и вооружённых сил страны.

В целом к 2035 году, как отмечается в новом документе ЦК КПК, жизнь людей в Китае должна стать ещё лучше, должен быть достигнут ещё более очевидный существенный прогресс как в процессе всестороннего развития личности, так и в процессе обеспечения всеобщего процветания.

Помимо задач развития Китая на среднесрочную перспективу, то есть до 2035 года, в «Основах 14-го пятилетнего плана (2021-2025) социально-экономического развития Китайской Народной республики и общих перпективных целях социально-экономического развития КНР до 2035 года» названы задачи развития страны на краткосрочную перспективу, то есть до 2025 года. Вот некоторые плановые ориентиры начавшейся 14-й пятилетки (2021-2025), указанные в новом документе ЦК КПК. Так, предполагается, что к 2025 году среднегодовой прирост инвестиций в НИОКР в масштабах всей страны составит более 7%; коэффициент урбанизации, рассчитываемый на основе численности постоянного городского населения, к 2025 году должен повыситься до 65%, в 2020 году по данным за 2019 год этот показатель составил 60,6% (На конец 2018 года этот показатель для Китая составил 59,58%, что на 48,94% больше по сравнению с концом 1949 года; среднегодовой рост 0,71%. – А.Ш.); к 2025 году энергопотребление на единицу ВВП должно сократиться на 13,5%, а выбросы углекислого газа на единицу ВВП – на 18%; коэффициент лесопокрытия должен вырасти с 23,2% в 2020 году (по данным за 2019 год) до 24,1% в 2025 году; статистический уровень безработицы в городах к 2025 году не должен превышать 5,5%, в 2020 году он составил 5,2%; средняя продолжительность обучения трудоспособного населения должна вырасти с 10,8 лет в 2020 году до 11,3 лет в 2025 году; количество патентов на дорогостоящие изобретения на каждые 10 тысяч человек населения в 2025 году должно составить 12 единиц, в 2020 году этот показатель составил 6,3 единиц; добавленная стоимость основных отраслей цифровой экономики в процентах от ВВП должна вырасти с 7,8% в 2020 году до 10% в 2025 году; количество лицензированных врачей (ассистентов) на каждую тысячу человек населения должно увеличиться с 2,9 в 2020 году до 3,2 в 2025 году; количество яслей для младенцев до 3-х лет на каждую тысячу человек населения должно увеличиться с 1,8 в 2020 году до 4,5 в 2025 году; средняя продолжительность жизни населения к 2025 году должна вырасти на один год, в 2020 году по данным за 2019 год этот показатель составил 77,3 года; к 2025 году совокупное производство зерновых должно составить более 650 млн. тонн; к 2025 году объём совокупного производства энергоресурсов должен составить более 4 млрд. 600 млн. тонн в стандартном угольном эквиваленте.

В объёмном (149 страниц) документе, каким являются «Основы 14-го пятилетнего плана (2021-2025) социально-экономического развития Китайской Народной республики и общие перспективные цели социально-экономического развития КНР до 2035 года», помимо вышеназванных задач среднесрочного и краткосрочного социально-экономического развития Китая, обращает на себя внимание глава 57 «Способствовать синхронному росту оборонного и экономического потенциала», в которой в первую очередь говорится о том, что «в координации с процессом модернизации Китая (О чём шла речь выше. - А.Ш.) необходимо эффективно вести стратегическое планирование, совершенствовать практику совместного использования ресурсов (То есть одновременно и в интересах экономики и в интересах обороны. - А.Ш.), делать систему принятия решений более скоординированной, совершенствовать организационное управление и  собственно рабочий процесс, совершенствовать механизмы принятия решений, укреплять кадры, совершенствовать механизмы предупреждения рисков и стремиться к созданию интегрированной системы государственной стратегии, к формированию интегрированных стратегических возможностей государства». Кроме того, как отмечается в главе 57, «необходимо координировать развитие регионов и сфер деятельности, имеющих важное значение, координировать развитие новых сфер деятельности, сосредотачивать силы на реализации крупных проектов в оборонной сфере. Необходимо органично сочетать географию военного строительства и регионального экономического развития в стратегических интересах безопасности государства и развития страны. Необходимо углублять инновационное взаимодействие военной и гражданской научно-технических сфер, совершенствовать единое планирование в военной и в гражданской сферах по таким проблемам, как проблемы, касающиеся морского, воздушно-космического, виртуального пространства, органических энергоресурсов и энергоресурсов нового типа, искусственного интеллекта, квантовой науки и квантовых технологий, необходимо развивать совместное использование ресурсов в интересах как военных, так и гражданских  научно-исследовательских объектов, способствовать взаимному внедрению результатов научно-исследовательской деятельности в военной и в гражданской сферах, а также направлять результаты таких исследований на развитие отраслей, имеющих важное значение. Необходимо развивать сооружение и эксплуатацию объектов капстроительства совместными усилиями военных и гражданских организаций, совершенствовать систему единого планирования сооружения объектов капстроительства нового типа, теснее соотносить проекты экономического строительства с требованиями обороны. Ускоренно создавать модернизированную военную систему логистики и систему управления имуществом. (В последние годы в Китае уделяют особое внимание вопросам тылового обеспечения вооружённых сил, подтверждением этому являяется, например, создание 13 сентября 2016 года самостоятельных Войск единого тылового обеспечения, которые наряду с пятью видами войск НОАК и Войсками народной вооружённой полиции Китая находятся в непосредственном оперативно-стратегическом подчинении высшего органа стратегического и оперативно-стратегического военного управления Китая – Центрального военного совета КНР, он же Центральный военный совет КПК. - А.Ш.). Совершенствовать систему совместной подготовки военных и гражданских кадров, обмена этими кадрами, взаимного признания военными и гражданскими организациями квалификации своих кадров. При выборе дислокации предприятий и организаций отдавать приоритет научно-техническим, промышленным оборонным организациям и предприятиям, ускорять процесс стандартизации их изделий. Реформировать такие направления деятельности, как выход на рынок  с вооружением и военной техникой, управление воздушным движением. Совершенствовать оборонную мобилизационную систему, укреплять взаимодействие военной и гражданской сфер на случай чрезвычайных ситуаций и войны, совершенствовать механизмы защиты рубежей страны, совершенствовать оборонную подготовку населения, крепить сполочённость армии и власти, армии и народа. Защищать законные права и интересы военнослужащих и членов их семей, делать так, чтобы военная служба была уважаемой профессией в глазах всего общества (в старом Китае бытовала поговорка: «Из хорошего железа не делают гвоздей, хороший человек не идёт в солдаты». В современном Китае военнослужащий – профессия престижная в общественном сознании и обласканная государством. - А.Ш.).

Что касается собственно темы военного и оборонного строительства в Китае, то она изложена в  главе 56 «Повышать качество и эффективность модернизации оборонного комплекса и вооружённых сил» «Основ 14-го пятилетнего плана (2021-2025) социально-экономического развития Китайской Народной республики и общих перспективных целей социально-экономического развития КНР до 2035 года».

Прежде всего в главе 56 отмечается необходимость «ускоренно модернизировать военную теорию, идя в ногу со временем, обновлять систему управления на случай войны и систему стратегического управления, формировать военную стратегию новой эпохи (в современном Китае «новой эпохой» называют период до достижения цели «великого возрождения китайской нации», соотносимой со 100-летием образования КНР. - А.Ш.), развивать передовую теорию оперативного искусства». Кроме того, говорится о необходимости «ускорять модернизацию организационной структуры вооружённых сил, углублять реформу оборонного комплекса и армии, осуществлять революцию в сфере военного управления, ускорять перестройку видов и родов НОАК, Войск народной вооружённой полиции Китая, наращивать стратегические силы и качественно новые оперативные силы, на высоком уровне создавать систему стратегического сдерживания и систему ведения войсками совместных операций, совершенствовать совместную учёбу войск,  совершенствовать механизмы совместного обеспечения и совместного применения войск. Необходимо ускорять модернизацию кадровой системы вооружённых сил, последовательно реализовывать политику военного образования в новую эпоху, совершенствовать систему подготовки кадров нового типа для вооружённых сил, способных действовать на земле, в воде и в воздухе, готовить высокопрофессиональные военные кадры нового типа.  Необходимо ускорять модернизацию вооружения и военной техники, объединяя оригинальные инновационные научно-технические решения оборонного комплекса, ускорять развитие стратегических, передовых, прорывных технологий, быстрее осуществлять смену поколений вооружений и военной техники, ускорять развитие кибервооружений и кибертехники».

Короткое знакомство с актуальным руководящим документом, определяющим задачи социально-экономического, а также военно-оборонного развития Китая на перспективу до 2035 года, позволяет сделать некоторые общие выводы.

Во-первых, цели дальнейшего развития экономики и социальной сферы страны, по крайней мере до 2035 года, являются бесспорным приоритетом политического руководства Китая.

Во-вторых, задачи реформирования и совершенствования оборонной и военной сферы Китая в этот период разнообразны и формулируются с учётом новейших научно-технических тенденций.

В-третьих, задачи реформирования и совершенствования оборонной и военной сферы Китая до 2035 года призваны решаться в тесном сочетании с решением социально-экономических задач таким образом, чтобы в итоге добиться создания общегосударственной единой  комбинированной военно-экономической системы, способной реагировать на современные вызовы в интересах всестороннего обеспечения безопасности страны.

Таким образом, по замыслу политического руководства Китая к 2035 году страна должна стать ещё более сильной и совершенной в социально-экономическом отношении, обладающей высокоэффективной системой управления, с самыми современными вооружёнными силами и ВПК, по сути дела превращённой в единый мощный «лагерь», все составляющие которого, как гражданского, так и военного свойства, оптимально взаимозаменяемы и взаимодополняемы.

Так соотносится ли реализация Китаем «плана 2035» с его возможной агрессивной внешней политикой, с его возможными попытками добиться мировой гегемонии и т. д.? Нет. Реализация такого рода плана соотносится с колоссальными усилиями, но направленными не вовне, а сосредоточенными внутри государства и общества.

Скорее всего, установка на дальнейшее внутреннее развитие, внутреннюю модернизацию, что предполагает предельную внутреннюю концентрацию, сохранится и после 2035 года, во всяком случае до середины 21-го века, до достижения намеченного в Китае «пика величия» - «великого возрождения китайской нации».

И вот тогда реальная, а не умозрительная, как сейчас, проблема конвертации гигантского, накопленного внутри военно-экономического потенциала Китая в его агрессивную внешнюю политику действительно может встать во весь рост.

Кстати, на эту же тему рассуждает и китайскоязычный автор форума «Чжи Ху» с ником «неизменно низкая энтропия», с материала которого начинается данная статья. Вот продолжение его рассуждений: «Однако возможно ли, чтобы Китай претендовал на мировую гегемонию, пошёл по пути обретения гегемонии в долгосрочной перспективе, к примеру, с середины нынешнего столетия? Думаю, сейчас говорить об этом сложно, поскольку пока никто не знает, каким будет ход мыслей руководства Китая к тому времени. Я неоднократно подчёркивал это в моих ключевых политических материалах.

Если же иметь целью не допустить в будущем движение Китая по пути обретения им глобальной гегемонии, то главное, что необходимо для этого сделать, – не допустить бурного роста его вооружённых сил и ВПК в среднесрочной перспективе (то есть до 2035 года. - А.Ш.). Существенно повлиять на это, то есть не допустить бурного роста китайских вооружённых сил, китайского ВПК, могут США. Сделать это просто – не давать Китаю возможности проявлять военную силу, а также не давать Китаю возможности почувствовать, что он способен использовать гонку вооружений в качестве мощного средства конкуренции с США.  Ранее в своих ключевых политических материалах я неоднократно советовал Америке учитывать два этих момента.

Разумеется, Америка меня не слышит, но в таком случае за неё всё решит слепой жребий. Однако к тому времени, когда Америка поймёт, что уже ничего не может сделать, и должна склонить голову перед Китаем, в Китае, возможно, сложится гигантская группа интересантов ВПК. И если к тому моменту в Китае не сформируется сильное общественное мнение, выступающее против гегемонизма, вполне возможно, что Китай пойдёт по пути обретения гегемонии.

Думаю, Китаю сейчас не стоит твердить во всеуслышание:»Китай никогда не будет стремиться к гегемонии». Это недостаточно неубедительно. Китаю сейчас нужно говорить о трёх вещах: 1. О том, что Китай не будет идти к великому возрождению через гегемонию. 2. Китай не задумывается, что будет делать после того, как придёт к великому возрождению. 3. То, что будет делать Китай после того, как придёт к великому возрождению, в значительной степени определится международной обстановкой в течение ближайших 20-30 лет.

Такого рода заявления реалистичны, а потому доверия к ним гораздо больше. Такие слова с одной стороны звучат для мира мягко, но в то же время весьма предостерегающе, так сказать, всеобъемлюще и не угрожающе, но предостерегающе.

Те китайцы, которые искренне против гегемонии Китая, должны поддержать три этих новых реалистичных заявления. Быть искренне против гегемонии – значит предупреждать о её возможности, а не отрицать её возможность. Только предупреждая о возможности претензий Китая на гегемонию, можно целенаправленно сформировать антигегемонистское общественное сознание в процессе возрождения Китая.

Вот, как, например, быть с актуальным «учением о вторжении за Стену», отношение к которому является мерилом антигегемонистских убеждений китайца («Учение о вторжении за Стену» 入关学 – интернет-выражение, появившееся в континентальном Китае в 2019 году. Сторонники этого «экспансионистского учения» рассуждают, что по примеру маньчжуров, в 17 веке преодолевших Великую китайскую стену, вторгшихся в Китай и сменивших династию Мин на династию Цин, современный Китай тоже должен «преодолеть Стену», «сменить Америку», стать мировой сверхдержавой и переустановить на свой лад весь миропорядок. - А.Ш.)? Если перестараться, то в своём неприятии «учения о вторжении за Стену» можно легко скатиться до защиты американских интересов либо стать противником усиления Китая. Если же во всю глотку восхвалять «учение о вторжении за Стену», то воспрянет дух китайского гегемонизма. 

Лично я не поддерживаю «учение о вторжении за Стену», но в определённой степени солидарен с его мотивацией... Я считаю, что «быть с КПК» – самый верный путь для того, чтобы объединить вместе три цели: «поддержка великого возрождения Китая, борьба с несправедливым западным, в особенности американским, миропорядком, недопущение ухода Китая на путь гегемонизма».

Несмотря на эклектичность (с точки зрения европейского мышления) рассуждений китайского автора - гражданина КНР, с одной стороны убеждённого в необходимости «быть с КПК», а с другой стороны «советующего Америке», как сделать так, чтобы в среднесрочной перспективе уровень развития китайских вооружённых сил и ВПК не обернулся гегемонистской политикой Пекина (эдакая «пеньковщина» на китайский манер. - А.Ш.), в его материале присутствуют некоторые идеи, важные для ответа на поставленный в настоящей статье вопрос о том, станет или нет Китай мировым гегемоном.

Как было сказано в первой части настоящей статьи, анализ военно-экономической составляющей «плана 2035», предполагающей внутреннюю концентрацию Китая для решения поставленных задач, не соотносится с агрессивной внешней политикой, с попытками обрести мировую гегемонию и т. д., и в этом смысле выводы китайского автора аналогичны: ни в краткосрочной (до 2025 года), ни в среднесрочной перспективе (до 2035 года) Китай, поглощённый выполнением «плана 2035», не будет претендовать на мировую гегемонию.

Не менее точно рассуждает китайский автор и о том, когда всё-таки можно ожидать от Китая перехода к так или иначе агрессивной политике гегемонизма: отправной точкой может стать достижение Китаем «пика величия», успешное решение им стратегических задач «великого возрождения китайской нации», что сопоставимо со столетним рубежом в истории КНР, а это середина 21 века.

Логично подмечено китайским автором и то, что по мере «разбухания» китайского ВПК в стране неизбежно сформируется внушительный слой интересантов оборонного комплекса, которые могут попытаться реализовать свои интересы через агрессивную внешнюю политику Пекина.

«Противоядием» от подобного развития событий, чреватого уходом Китая на путь обретения гегемонии, китайский автор считает воспитание «антигегемонистского общественного мнения», способного переломить возможные агрессивные тенденции китайской внешней политики в будущем.

А вот в этой части, там, где идут рассуждения о силе общественного мнения, способного остановить Китай от сползания к гегемонизму, согласиться с китайским автором сложно. Конечно, Китай славен историческими традициями революционного движения, ставшего, кстати, более ста лет назад первым шагом на пути того самого «великого возрождения китайской нации». Однако современные стратегические цели развития страны, в первую очередь связанные с укреплением её экономического потенциала, а следовательно с неуклонным повышением уровня жизни населения, всё-таки не вяжутся с массовым, граничащим с революционным, недовольством народных масс теми или иными внешнеполитическими решениями руководства, тем более, если такого рода решения будут преподноситься как благо для национальных интересов и безопасности Китая.

Решения о силовых действиях на международной арене вообще принимаются при двух основных условиях: наличии соответствующей политической воли у руководства страны и мощного военно-экономического потенциала, на который эта политическая воля опирается.

В свою очередь политическая воля будущего поколения руководителей Китая, то есть то, что «будет на уме у руководства страны», как верно заметил китайский автор, во многом определится международной обстановкой, которая сложится в мире в ближайшие 20-30 лет.

Это означает, что неизменно осмотрительное в судьбоносных внешнеполитических решениях руководство КНР, даже успешно выполнив промежуточную программу социально-экономического развития «план 2035» а, возможно, последующую промежуточную программу или программы развития и добившись в итоге стратегических целей «великого возрождения китайской нации», не будет исходить в своих действиях на международной арене середины 21-го века и позднее исключительно из достижений внутреннего развития Китая, хотя эти достижения и являются приоритетом, а будет, помимо всего прочего, учитывать внутреннее состояние и внешнюю политику своих основных глобальных конкурентов, коими на сегодняшний день являются очевидно и объективно США и неочевидно, но не менее объективно Россия.

Кроме того, всё вышесказанное будет справедливо при  статус-кво нынешней ситуации в Китае. То есть при сохранении преемственности политического руководства Китая, нацеленного исключительно на обеспечение национальных интересов собственной страны. Перехват власти китайскими сторонниками сближения с Западом и подстраивание под его требования (что крайне маловероятно) вызовет сбой динамичного процесса развития страны с непредсказуемыми последствиями.

Одним словом, о реальности претензий Китая на мировую гегемонию, причём, не ранее середины века, можно будет говорить при следующих обстоятельствах:

1) ничего принципиально не поменяется во внутриполитической ситуации в самом Китае, то есть там и дальше во главе государства будут стоять люди, ориентированные исключительно на национальные интересы собственной страны;

2) Китай успешно реализует промежуточные программы развития и достигнет «пика величия», осуществив «великое возрождение китайской нации»;

3) пошатнётся нынешняя конфигурация «стратегического треугольника», то есть США растеряют военно-экономическую, а Россия военную конкурентоспособность с Китаем.

Сохранение же в целом нынешних основ геополитической конфигурации не заставит даже очень сильный в военно-экономическом отношении и целиком сосредоточенный на собственных национальных интересах Китай рисковать по-крупному на международной арене ни в середине века, ни позднее.

Пожалуй, единственное обстоятельство, при котором можно будет говорить о реальной агрессивности Китая уже после 2025-го или после 2035-го года, это внезапное, как в 1991 году, например, выпадение России из относительно стабильного внутреннего состояния в состояние очередной «великой смуты». На подобный поворот событий Китай вполне может отреагировать по-конфуциански, расценив внутренний хаос у соседа как «благоприятную возможность для практической реализации собственных давних замыслов», проще говоря, для «возврата гигантских территорий Сибири, несправедливо отторгнутых ещё царской Россией». В этом случае нам придётся не анализировать китайские планы промежуточного социально-экономического и военно-оборонного развития и не рассуждать глубокомысленно, будет ли Китай претендовать на мировую гегемонию, добившись к середине 21-го века «великого возрождения китайской нации», а, как в старые недобрые времена, давать отпор агрессору.

Автор: А.В. Шитов