Материал предоставлен для публикации Военным институтом (управления национальной обороной) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (ВИ (УНО) ВАГШ ВС РФ).

Аннотация. В статье раскрываются основные этапы формирования и эволюции американоцентричного мирового порядка, а также действия руководства США по его утверждению. Раскрываются основные положения документов стратегического планирования и их реализация, в том числе в плане противодействия России.

Анализируется политика США в ключевых регионах мира, а также проблемы и вызовы, с которыми столкнулись США в процессе достижения мирового лидерства, последствия американоцентричного мирового порядка и причины его стагнации.

Делается вывод о завершении тридцатилетнего периода функционирования американоцентричного мирового порядка, его стагнации, формировании новой архитектуры мироустройства, необходимости конкретизации основных положений внешнеполитической стратегии России, применительно к формирующемуся миропорядку.

Ключевые слова: Новый мировой порядок, американоцентричный порядок, эволюция мирового порядка, внешнеполитическая стратегия, документы стратегического планирования, США, противодействие России, российские санкции, формирующийся миропорядок.

***

Почти 30 лет назад (11 сентября 1990 г.) Дж. Буш-ст. в своем телевизионном обращении к Конгрессу США по поводу операции в Персидском заливе против Ирака провозгласил наступление нового мирового порядка, который, по его словам, даст возможность установить прочный мир и всеобщую справедливость[1].

Развивая в последующем доктрину «Нового мирового порядка», в ходе своего обращения к Конгрессу в январе 1991 года, Дж. Буш-ст. конкретизировал ее положения применительно к ситуации, сложившейся при операции «Буря в пустыне». В этот период, по его словам, «на повестке дня не просто судьба маленькой страны – Ирака, на повестке дня большая идея, идея нового мирового порядка, в рамках которого можно достичь того, к чему всегда стремилось человечество – мира и безопасности, свободы и торжества закона»[2].

По сути дела, данное обращение воспроизводило речь У. Черчилля 5 марта 1946 г. в Фултоне с той лишь разницей, что британский экс-премьер декларировал начало новой эры утверждения мира, демократии и свободы, предваряя «холодную войну». В качестве же одного из важнейших условий достижений этого состояния У. Черчилль видел «братский союз англоязычных народов»[3].

В выступлении же Дж. Буша-ст., подводившего своеобразные итоги окончания «холодной войны», речь шла только о лидерстве самих США без какого-либо упоминания о братском союзе с Великобританией, политика которой итак с момента окончания Второй мировой войны являлась проамериканской.

При этом, по словам Дж. Буша, «как показал кризис и война в Персидском заливе, именно США являются единственной державой, которая располагает средствами и обладает моральным правом установления и обеспечения «нового мирового порядка»[4].

В 1992 году данные положения получили развитие в «Рекомендациях для оборонного планирования» министерства обороны США, в которых отмечалось, что Соединенные Штаты должны продемонстрировать способность к лидерству, чтобы защитить новый порядок и убедить потенциальных оппонентов не претендовать на более высокую роль и не прибегать к агрессивной политике»[5].

Таким образом, заявлены были не только претензии на глобальное лидерство США, но и недвусмысленные предупреждения о недопустимости оспаривания этого лидерства и готовность его обеспечивать, в том числе военно-силовым путем. Именно с этого момента во внешней политике США утверждается концепт права силы, а также различные вариации инструментов этой внешнеполитической силы: «hardpower», «softpower», «smartpower» и т.д.

Несколько позднее американский футуролог Ф. Фукуяма и ряд других ученых – неоконов (неоконсерваторов) теоретически обосновали не только привлекательность однополярного Pax Amеricana, но и его неизбежность и оптимальность. С окончанием          «холодной войны», по мнению Ф. Фукуямы и его сторонников, завершилась и эпоха конкуренции. Наступил своего рода «конец истории», точнее, конец ее смысла, по крайней мере, конкуренции, поскольку даже в случае продолжения или возникновения каких-то политических, религиозных или этнических конфликтов их потенциал будет в период «новой» эры международных отношений незначительным или даже отсутствовать, по причине отсутствия смысла их продолжения или начала. Смысл потенциальных войн исчезает, так как враждующие стороны должны с наступлением «новой» эры разделять единые принципы сосуществования в мировом пространстве. В качестве таковых принципов, по мнению идеологов «нового мирового порядка», должны были выступать принципы либеральной демократии, являющейся, по их мнению, «идеальной формой человеческого общежития, и которая даже в перспективе не может быть радикально улучшена»[6].

Оптимум, по мнению апологетов американоцентричного мирового порядка, достигнут, и человечеству остается лишь пожинать плоды этой «совершенной» формы мироустройства под управлением США как мирового гегемона. При этом сами Соединенные Штаты возложили на себя не столько ответственность за правопорядок на глобальном уровне, сколько право определять его тренды, судить, казнить и миловать страны и народы, ставшие объектом внешней политики США. Вполне симптоматично в этом плане заявление К. Райс (помощник президента США по нацбезопасности): «наказать Францию, игнорировать Германию, простить Россию»[7], сделанное ею после того как лидеры этих стран выступили против американо-британской агрессии против Ирака в марте 2003 года.

Основным императивом, применительно к сложившейся ситуации, стали теоретико-идеологические положения двух взаимосвязанных теоретических концепций: «подавляющей силы» и «ограниченных целей».

Сущность концепции   «подавляющей силы», или «доктрины Пауэлла (По имени К. Пауэлла госсекретаря США в администрации Дж. Буша-мл. ‒ Прим. авт.), заключалась в применении «широкомасштабного военного вмешательства в разрешение региональных конфликтов»[8]. Сущность концепции предполагала потенциальное вмешательство США во внутренние дела других стран «многостороннее – когда возможно, одностороннее – когда необходимо»[9].

Однако наибольшее влияние на формирование теоретических основ доктрины американоцентричного «мирового порядка» и, соответственно, стратегии «распространения демократии» получила концепция «ограниченных целей» Л. Эспина. Ее концептуальной основой стала разновидность «либерального интернационализма», прежде всего, такие особенности этого течения, как:

- повышенное внимание, уделяемое идеологическому аспекту внешней политики;

- упор на так называемые «демократические ценности»;

- интерес к внутреннему устройству государств как основному источнику их поведения на международной арене;

- тяготение к идее жесткой однополярности в качестве основы структуры международных отношений после окончания «холодной войны»[10].

Как следует из анализа положений концепций, сформировавших доктрину «нового мирового порядка», их реализация не исключала военно-силового варианта урегулирования региональных конфликтов. Напротив, и концепции    («подавляющей силы», «ограниченных целей»), и сама по себе доктрина «Нового мирового порядка» предполагали активное вооруженное вмешательство не только в межгосударственные, но и во внутригосударственные конфликты. Основанием для этого должно было быть соответствие акций тех или иных государств или организаций (группировок) «демократическим стандартам», которые определяли Соединенные Штаты.

Такое развитие стратегии «распространения демократии» позволило американским политикам активно пропагандировать использование тактики нанесения ограниченных военных ударов в региональных конфликтах для достижения политических целей и реализовывать на практике военно-полицейские функции в различных регионах мира, без оглядки на международное право.

Следует отметить, что США и до 1990 года активно реализовывали принцип военно-силового интервенционализма в своей внешней политике. Так, например, в книге У. Блюма «Плутовское государство: путеводитель по единственной супердержаве мира» приведены такие данные, характеризующие политику США: «Между 1945 и 2005 годами Соединенные Штаты предприняли попытки свергнуть более 50 иностранных правительств и сокрушить не менее 30 популистских националистических движений, боровшихся против невыносимых режимов. Такие действия США стали причиной ухода из жизни нескольких миллионов человек, они приговорили многие другие миллионы жить в условиях агонии и безнадежности»[11].

К этому следует добавить и катастрофические последствия реализации американского геополитического проекта «арабская весна», переформатировавшего Ближневосточное политическое пространство, результаты деятельности террористической организации «Исламское государство» (запрещена на территории Российской Федерации), являющейся продуктом их политики на Ближнем и Среднем Востоке, продолжающейся почти 10 лет гражданской войны в Сирии, Евромайдана на Украине и войны на Донбассе и ряда других крупнейших социально- политических катаклизмов, инициированных и срежиссированных США.

«Новый мировой порядок» по-американски, таким образом, вместо «вечного мира» и бесконфликтного развития человеческой цивилизации, напротив, стал источником конфликтности. Политическая турбулентность стала основным фактором развития политической ситуации для целого ряда макрорегионов Планеты, а «управляемый хаос»   – основным инструментом утверждения и обеспечения американского глобального лидерства.

Апогеем американоцентричного мирового порядка стало начало XXI столетия, совпавшее  с приходом к власти в США администрации Дж. Буш-мл. – достойного продолжателя геополитических амбиций своего отца Дж. Буша-ст. и его окружения. Именно тогда была принята к исполнению Стратегия – 2002, в которой были определены ключевые принципы и задачи внешней политики США по утверждению американского лидерства в этот период.

С учетом востребованности идеи борьбы с международным терроризмом основные акценты в Стратегии обрели антитеррористическую направленность. Но при этом особое внимание было уделено проблеме недопущения попадания оружия массового поражения в распоряжение террористических организаций и так называемых«rouge states» ‒ «государств-негодяев» (В российских источниках этот термин употребляется как «страны-изгои». ‒ Прим. авт.), оказывающих поддержку распространению терроризма. Критериями таких стран Стратегией были определены:

-  попытки получить доступ к оружию массового поражения и иной передовой военной технологии для использования в качестве угрозы или реальной агрессии;

-  региональная угроза важнейшим интересам США;

-  жестокое обращение с собственным народом;

-  разбазаривание национальных ресурсов ради личной выгоды правителей;

-  демонстрация неуважения к международному праву, угрозы соседним странам;

-  хладнокровно нарушение подписанных международных соглашений;

-  использование терроризма как инструмента государственной политики, оказание помощи терроризму в глобальном масштабе и другие[12].

Все эти критерии, по мнению американских экспертов, подходили целому ряду стран и прежде всего Ираку, Сирии, Ирану, Кубе и КНДР (Примечательно, что впервые данный термин был использован в ежегодном обращении к Конгрессу США 29 января 2002 года Дж. Бушем, отнесшим к «оси зла» Ирак, Иран и КНДР. ‒Прим. авт.). Именно эти страны должны были стать объектом внешнеполитической военно-силовой стратегии США.

При этом обращает на себя внимание то, что к категории «неправомерных» действий руководства этих и некоторых других стран было отнесено «разбазаривание национальных ресурсов ради личной выгоды правителей». Очевидно, что прерогативой определения правомерности или неправомерности использования национальных ресурсов отдельных государств США наделили себя. Во многом это было обусловлено стремлением поставить под контроль ресурсы не только отдельных стран, но и целых регионов.

Поскольку роль мирового гегемона чрезвычайно затратна, США наладили индустрию выкачивания ресурсов из стран и регионов: финансовых, природных, экономических и самое главное человеческих, превратив, таким образом, мировую систему в глобальную корпорацию, работающую на обеспечение их благосостояния. Практически весь мир стал источником обогащения США. Только из России, по данным экспертов Bloomberg, в 1994-2018 гг. были выведены активы, общая стоимость которых в настоящее время может превышать 1 трлн долл.

По данным же российских экспертов, выведенные активы из России в США превышают 3 трлн долл.[13]. При этом данная цифра не учитывает неконтролируемый вывоз капиталов в процессе так называемых «гайдаровских» и иных реформ 90-х годов. Поэтому эти данные весьма условны и не отражают реальный ущерб экономике России от диктата США. Аналогичным образом отток капиталов и ресурсов в пользу США осуществляется и осуществляется и из других стран.

Посредством финансовых регуляторов Всемирного банка и Международного валютного фонда США сумели поставить под контроль экономику большинства стран мирового сообщества. И это при том, что сами США являются крупнейшим должником Планеты. Совокупный долг США составляет более 26,5 трлн долл., а ВВП – порядка 21 трлн долл.

Иными словами США – это государство, которое живет в долг.

Современная динамика развития экономики США такова, что заимствования растут, а ВВП снижается. Во втором квартале 2020 г., например, снижение ВВП составило порядка 37 %. По прогнозам МВФ, внешний государственный долг США к концу 2020 года может увеличиться до 131,1 % ВВП[14].

Это, в свою очередь, провоцирует агрессивность и стремление во что бы то ни стало минимизировать или «обнулить» свой долг. Во многом именно это предопределило развязывание руководством Соединенных Штатов торговых войн с КНР, а также достаточно агрессивную санкционную политику не только в отношении России, но и своих европейских союзников.

Важнейшим направлением утверждения глобального лидерства США стала борьба с терроризмом, которая в значительной мере обрела декларативный характер.

Не сумев победить терроризм (очевидно, такая цель и не ставилась), США решили использовать деструктивный потенциал террористических организаций для ослабления политических режимов тех государств и регионов, где так или иначе определены их национальные интересы. В первую очередь это касалось Ближнего Востока и Центральной Азии, объединенных США в макрорегион «Большой Ближний Восток», включающий пространство от Северной Африки до границ Индии и Российской Федерации. Для того чтобы обеспечить контроль над этим регионом, были реализованы технологии «управляемого хаоса», в том числе посредством поддержки, вооружения, оснащения и финансирования различного рода антиправительственных вооруженных формирований. Именно с этой целью в 2014 году был запущен проект «ИГИЛ»[15] с тем, чтобы дестабилизировать ситуацию в регионе, довести ее до состояния хаоса и иметь возможность управлять политическими процессами.

По сути, американцы воспроизвели практику сотрудничества с нацистской Германией в годы Второй мировой войны. Вступив в Антигитлеровскую коалицию в 1942 году, США ввели в отношении Германии экономические санкции. Но при этом ряд американских компаний, такие как «Форд», «Дженерал электрик», «Дженерал моторс», «Стандарт-оил», «Дюпонт» и другие фактически проигнорировали введенные санкции и продолжали сотрудничать с нацистской Германией вплоть до окончания Второй мировой войны[16]. Примечательно, что одной из таких компаний в Германии в годы Второй мировой войны руководил П. Буш – отец и дед будущих президентов США Дж. Буша-ст. и Дж. Буша-мл.

Данная стратегия – разновекторного подхода в отношении различных террористических группировок – была взята на вооружение администрацией США на рубеже первого и второго десятилетий XXI столетия. Реализуется она и в настоящее время. Очевидно, что большая часть этих группировок находится под патронажем США, такие, например, как Джабхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а также различные подразделения ССА (сирийской свободной армии), считающиеся в США умеренной оппозицией, но при этом использующие террористические методы борьбы с правительством Сирии. Очевидно также и то, что сохранение террористической организацией «Исламское государство» своих организационных структур в виде различного рода «спящих ячеек», сформировавшихся на территории Центрально-Азиатского региона и в России, также во многом является следствием политики США[17].

Там же, где США не в состоянии были использовать военную силу в качестве инструментов воздействия, используются иные технологии с тем, чтобы обеспечить лояльность политических режимов различных стран, в том числе ведущих европейских.

Именно посредством насаждения лояльных США глав государств и правительств было переформатировано европейское политическое пространство. Так, в 2006-2012 гг. под непосредственным кураторством США произошла смена национально-ориентированных лидеров Франции и Германии (Г. Шредера и Ж. Ширака). К власти в ведущих странах Европейского союза пришли проамериканские лидеры А. Меркель, Н. Саркози[18]. В последующем США предприняли меры по отстранению от власти и премьер-министра Италии С. Берлускони.

Особое место в стратегии утверждения глобального лидерства США занимала Россия, неожиданно для США преодолевшая процесс стагнации и заявившая о себе как о суверенном государстве глобального уровня.

Это стало большой неожиданностью и разочарованием для американского истеблишмента, полагавшего, что процесс распада СССР – России необратим. Поскольку же этого не произошло, американское военно- политическое руководство пересмотрело документы стратегического планирования с учетом изменившихся реалий.

Уже в 2006 году к исполнению была принята Национальная стратегия упреждающего удара, ориентированная по большей части на противостояние с Россией. Об этом свидетельствуют ее основные положения, характеризующие три важнейшие фазы реализации, применительно к странам, которые в перспективе могут угрожать американским интересам, а именно:

- смена политического режима;

- изменение менталитета и уклада жизни населения страны;

- «строительство» (а точнее ‒ воссоздание заново) государства на территории, откуда мыслится возможная угроза американским интересам.

Важнейшей сущностной характеристикой данной стратегии явилась констатация стремления, как минимум – деструкции и ослабления, а как максимум ‒ устранение субъектов подобных угроз России или любого другого государства, ставящего под сомнение американскую исключительность[19].

Развитие основных положений Упреждающей стратегии в плане утверждения американской исключительности нашло отражение в положениях так называемой «доктрины Обамы», озвученной в феврале 2013 года, предопределявшей утверждение главенства США над двумя гигантскими экономическими блоками – Трансатлантическим и Транстихоокеанским, а также новой американской военной стратегии «Поддержание глобального лидерства США: приоритеты обороны в XXI веке»[20].

В этих документах красной нитью проходит стремление к глобальной гегемонии США, основанной на их исключительности, угрозу которой они считают своей главной угрозой национальной безопасности. Для достижения этой цели был принят к исполнению целый ряд документов, таких, например, как: Новая оперативная концепция армии США  «Победа в сложном мире. 2020-2040»[21], а также Третья инициатива оборонных инвестиций и инноваций Пентагона и т.п.

Лейтмотивом этих документов стала декларация о готовности к утверждению американского лидерства посредством применения военной силы, в том числе и в отношении России, ставшей к этому времени, по мнению американских аналитиков, главным препятствием для достижения целей внешнеполитической стратегии США. Важнейшим направлением противодействия России в документах стратегического планирования должно было стать создание пояса стратегического окружения, ее изматывание и, наконец, устранение в том виде, в каком наша страна сейчас находится и, наконец, использование ее и ее ресурсов для обеспечения их американской исключительности. На завершающем этапе деятельности администрации Б. Обамы во внешнеполитическом дискурсе прочно утвердилось выражение «Карфаген должен быть уничтожен», под которым американское руководство понимало Россию. Хотя на самом деле Карфаген в Античном мире был, по сути, пиратским государством, жившим за счет других государств, то есть, по сути, таким же, как и США, но 23 века назад.

Следует отметить, что тезис об «американской исключительности» уже в начале второго десятилетия XXI столетия стал ощутимо расходиться с возможностями страны, ее авторитетом и влиянием в мире. Реальность оказалась сложнее, чем представляли апологеты американского порядка.

Достигнув апогея своего развития, США постепенно стали не только утрачивать способность к управлению миропорядком на глобальном уровне, но и решать задачи регионального и локального характера.

Эта их неспособность впервые проявилась еще в 2006 году, когда одержав сравнительно легкую военную победу над Ираком (за 37 дней) и переформатировав по своему усмотрению политическую систему оккупированной страны, США столкнулись, с одной стороны, с гражданской войной, а с другой, – ростом антиамериканских настроений и вооруженного сопротивления оккупационным властям. Уже к исходу 2006 года по докладу специально созданной группы по изучению Ирака (комиссия Бейкера – Гамильтона) было констатировано, что положение дел в Ираке «очень серьезно и ухудшается», существует «риск всеобщего хаоса, который может привести к падению правительства и гуманитарной катастрофе»[22].

Глобальный экономический кризис 2008 года, порожденный финансовыми спекуляциями ипотечных американских кампаний, рост антиамериканских настроений в мире, а также критика иракской кампании в самих США, заставили американское руководство пересмотреть свои подходы к обеспечению американского лидерства, вернувшись к технологиям «прокси-войны» в реализации своей внешнеполитической стратегии.

На практике реализация этих технологий нашла отражение в ходе так называемых «цветных революций» из цикла «арабской весны» – масштабного проекта, инициированного США и окончательно дестабилизировавшего ситуацию в Ближневосточном регионе, а также государственных переворотов на постсоветском пространстве :в Молдове в 2009 году, Киргизии в 2010 году, на Украине 2013 – 2014 годах (К этому следует добавить и неудавшиеся попытки государственных переворотов в Армении в 2008 году, в России в 2011 год, в Белоруссии в 2017 г. и т.д. . ‒ Прим. авт.).

Концепция проведения внешней политики стала основываться на максимально широком использовании рычагов так называемой «мягкой силы». Именно эту идею Х. Клинтон озвучивала в Конгрессе в процессе утверждения ее в должности государственного секретаря США[23].

В этот же период (период первого президентского срока Б. Обамы) получила развитие и еще одна новация США, реализуемая ими в ходе всех сколь-нибудь значимых внешнеполитических акций. Это стратегия так называемого «лидерства сзади», обозначающая одну из основных установок внешнеполитического курса Б. Обамы[24]. Реализация концепции «лидерства» не впереди, а на заметном отдалении от наиболее острых ситуаций развития политического процесса наглядно проявилось в ходе государственных переворотов в Ливии, Египте, Йемене, гражданской войны в Сирии и т.д.

В это же время в окончательную фазу вступил план стратегического окружения России посредством создания недружественного окружения из стран постсоветского пространства, ключевым звеном которого должна была стать Украина.

Противодействие России обрело широкомасштабный характер, и уже в июне 2014 года в самый разгар украинского кризиса прозвучали заявления представителей военного командования США и НАТО о возможных военных действиях против России. Таким образом, было положено начало очередной конфронтации США с Россией – «холодная война 2.0».

Но наибольшее развитие получила политика санкций в отношении России, ставшая, по сути, визитной карточкой внешнеполитической стратегии администрации Б. Обамы. Объявленные 6 марта 2014 г. антироссийские санкции и продолжающиеся вплоть до настоящего времени. При этом в практическую реализацию санкций против России были вовлечены все сколько-нибудь зависящие от США страны и организации. Объявление санкций против России стало своего рода демонстрацией лояльности США и его руководству.

Режим антироссийских санкций стал  одним из инструментов утверждения глобального лидерства США во втором десятилетии XXI столетия. Эти цели были настолько очевидны, что явили собой пример, по словам Президента России В.В. Путина, недобросовестной конкуренции[25]. По заявлению же самого Б. Обамы в бытность его президентом США, санкции должны были «разорвать экономику России в клочья». Россия им же была названа второй по значимости глобальной угрозой после Эболы.

Вполне закономерно эти ожидания не оправдались, что стало очередным крупнейшим разочарованием военно-политического руководства США, осознавшего недостижимость заявленных целей на лидерство и снижение их роли и значения в мировой политике.

Произошло то, что и должно было произойти: их непомерные амбиции в конечном итоге натолкнулись на неспособность решать задачи как глобального, так и регионального уровня.

Три десятилетия американского глобального лидерства и демократического мессианства привели к хронической нестабильности, глобальному хаосу и разрушению международного диалога. Бесконечные войны и конфликты, инициированные США, многочисленные человеческие жертвы и разрушения гражданской инфраструктуры, потоки беженцев, массовые нарушения прав в процессе продвижения и утверждения американоцентричного мирового порядка дискредитировали США.

Начиная со средины второго десятилетия XXI столетия, американоцентричный мировой порядок, провозглашенный Дж. Бушем-ст. 11 сентября 1990 г. вступил в фазу необратимой деградации.

Кризис миропорядка прочно ассоциируется с относительным упадком Соединенных Штатов как глобального гегемона. Обращает внимание снижение доли США в мировом ВВП, многочисленные проблемы американской экономики и финансовой системы, неудачные интервенции Вашингтона последнего времени (Ирак, Афганистан, Сирия), рост антиамериканских настроений во многих регионах мира, подъем изоляционизма в самих Соединенных Штатах. Из всего этого следует сделать вывод, что эпоха Pax Americana осталась в прошлом, а вместе с ней и сопутствующий американской гегемонии либеральный мировой порядок в целом[26].

Более того, 30-летие мира по-американски не принесло благополучия и самим Соединенным Штатам, оказавшихся в состоянии глубоко системного кризиса, сопоставимого с Великой депрессией 30-х годов XX века.

Это стало основанием для переосмысления роли Соединенных Штатов в мировом политическом процессе. Лейтмотивом деятельности новой администрации США – президента Д. Трампа – стало стремление к национальному обновлению для восстановления американского глобального лидерства. С этой целью, как полагал Д. Трамп, необходимо:

- улучшить отношения с Россией;

- не вмешиваться в дела других государств;

-  не пускать в страну мигрантов и построить стену на границе с Мексикой;

- уничтожить террористов;

- заставить всех членов НАТО платить за оборону;

-  отменить Obamacare (реформа 44-го президента США Б. Обамы о доступном здравоохранении);

- снизить налоги, дать рабочие места американцам.

Все это, как полагал Д.Трамп, должно быть реализовано в контексте достижения главной задачи – «Сделать Америку снова великой»[27].

На решение этой же задачи были направлены и основные положения Стратегии национальной безопасности, обнародованной в феврале 2018 г.

В ней, в отличие от предшествующих аналогичных документов в области стратегического планирования, речь идет уже не о безусловном глобальном лидерстве США, а о «мире сильных суверенных и независимых государств, каждое со своей культурой и (национальной) мечтой, успешно развивающихся бок о бок друг с другом в процветании, свободе и мире»[28]. При этом США будут способствовать, как отмечается в Стратегии, поддержанию/формированию «баланса сил в пользу США, наших союзников и наших партнеров».

Смысл заложенных в Стратегии положений, таким образом, ориентирован на практические результаты, а не следование идеологической догме. По сути, провозглашается совершенно новый взгляд на мир, противостоящий предыдущей внешнеполитической традиции либерального и неоконсервативного интервенционизма, традиционно на протяжении трех десятилетий, закладывавшихся в документы стратегического планирования США.

В то же время ключевым элементом Стратегии явилась констатация того, что США будут сохранять за собой привилегированные позиции в грядущем мироустройстве за счет других государств. Таким образом, США намерены и далее использовать ресурсы других стран для обеспечения своего благополучия и решения других задач, но при этом в качестве доноров должны выступать не только государства так называемого «Третьего мира», но и ближайшие союзники США по НАТО и другим альянсам.

Следует отметить, что Д. Трампу многое удалось сделать в этом направлении, особенно в части, касающейся стабилизации экономики, снижения уровня безработицы и повышения уровня жизни населения США. Внешнеполитические акции, хотя и не были свернуты, но, тем не менее, не носили столь демонстративного характера, напротив, общим трендом их осуществления становится скрытность и неафиширование.

Достижение более знаковых результатов не позволил ряд обстоятельств, связанных, прежде всего, с внутриполитическим расколом американского общества. Тот факт, что Д. Трамп, мало связан со сформировавшимися политическими элитами США, ослабляет его позиции во внутриполитическом процессе.

На протяжении всего периода его президентского срока он и его политика подвергаются обструкции со стороны оппонентов и, прежде всего, руководства Демократической партии, опирающегося в своей деятельности на наиболее активную часть населения страны – представителей расовых и этнических групп, молодежь и мигрантов.

В оппозиции к действующему президенту находятся и средства массовой информации, в том числе и электронные. Вследствие этого нарушается основной принцип, на основе которого на протяжении десятилетий функционировали американские СМИ, – создание позитивного образа руководства США и реализуемой ими политики. Напротив, ведущие американские СМИ (CNN, ABC, New York Times, Washington Post и другие) систематическими критическими материалами, в том числе и так называемыми «fake news» подрывают легитимность действующей администрации Д. Трампа и его самого. Что, безусловно, провоцирует внутриполитическую напряженность и конфликтность. Все это не способствует не только международному авторитету США, но и возможности действующей администрации каким-либо образом встраивать долговременную внешнеполитическую стратегию.

Более того, США сами оказались чрезвычайно уязвимы от воздействия тех технологий, посредством которых они форматировали под свои интересы политическое пространство отдельных государств и целых регионов. Речь идет о технологиях так называемых «цветных революций» или инициировании народного гнева, разработанных в США в конце XX столетия.

И если раньше на вопрос о том,возможна ли «цветная революция» в США, отвечали отрицательно, поскольку в США нет американского посольства, то сейчас эта истина уже не работает. Попытки государственного переворота посредством протестных акций в США не прекращаются с момента прихода к власти действующей администрации.

Важнейшим деструктивным фактором развития внутриполитической ситуации стала пандемия COVID-19, результаты которой для США оказались катастрофическими не только по числу жертв и пострадавших, но и из-за ограничительных мер, роста безработицы, снижения уровня жизни и других следствий пандемии.

Детонатором эскалации внутриполитической напряженности стало очередное убийство афроамериканца представителями полиции.

В результате данного преступления в ряде городов страны, в том числе в Нью-Йорке и Вашингтоне, вспыхнули протесты и массовые беспорядки, парализовавшие деятельность органов государственной власти и местного самоуправления. И хотя подобного рода столкновения в политической практике США не является редкостью, но события весны и лета 2020 г. свидетельствуют о новом этапе гражданского противостояния с долговременными последствиями.

Наиболее значимыми следствиями данного противостояния будет углубление раскола, политизация проблем общественного и социального расслоения, стремление к насильственным протестным акциям.

При этом данные протестные акции будут носить характер столкновений цивилизационного характера, но не столько этноконфессионального, как считал С. Хантингтон, сколько социально- имущественного. В протестах в США принимают участие как афроамериканцы и латинос, так и представители белого населения, оказавшиеся вследствие глобализации в условиях бедности. По сути, речь идет о новом пролетариате, сформировавшемся в американских трущобах и европейских лагерях беженцев. Именно они станут инициаторами и активными участниками социально-политических катаклизмов и потрясений в ближайшей перспективе, как в США, так и в других странах западного мира, позиционирующего себя до недавнего времени в качестве ведущих акторов мирового порядка. Катаклизмы в США обретают глобальный масштаб. При этом данные процессы далеки от своего апогея, который, по всей видимости, наступит в ходе и после президентской избирательной кампании уже в ноябре 2020 года.

Все это дает основание полагать, что происходит трансформация мирового порядка, закат Pax Americana и начало формирования нового мироустройства. Вполне очевидно, что это будет стимулировать конкуренцию между различными центрами силы за возможность оказывать воздействие на них, если не на глобальном, то, по крайней мере, на региональном уровне. Это определяет необходимость конкретизации основных положений внешнеполитической стратегии России применительно к формирующемуся миропорядку.

Автор: Бочарников И.В., доктор политических наук, руководитель Научно-исследовательского центра проблем национальной безопасности, профессор кафедры «Информационная аналитика и политические технологии» МГТУ им. Н.Э. Баумана