«Эффект наблюдателя» как новая сила России

Принято считать, что «эффект наблюдателя» представляет собой теорию, в которой, наблюдение за объектом изменяет его свойства. Подобное механико-математическое определение вполне можно экстраполировать на политологический аспект современных международных отношений.

Несмотря на неоднократные попытки отечественных политологов-популистов, ввиду своей профессиональной неграмотности, занизить,  в угоду Западу, значение России на международной арене, справедливо подчеркнуть ее роль-наблюдателя в контексте вышеуказанного эффекта. 

Стремительный приход Талибов к власти в Афганистане и неоднократные инциденты на афгано-иранской границе, заставили руководство центрально-азиатских республик пересмотреть не только свое отношение к России, но и подкорректировать векторы внешней политики.

Симптоматично появление в прессе заявления бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, в котором он оправдывается за отказ признать Крым российским. Подобная риторика казахского Елбасы несвойственна для истории современного Казахстана и говорит о взволнованности когда-то самодостаточной республики, эскалацией афганского кризиса.

В свою очередь, несмотря на то, что Узбекистан еще не вернулся в ОДКБ, республика приняла участие в совещании стран-участниц после взятия талибами Кабула в августе 2021 года. В скором времени в Узбекистане планируется развертывание работы российских спецслужб нового уровня, что позволит Ташкенту в принятии оперативных решений полагаться не только на визуальное наблюдение пограничных постов, чем он занимается в настоящее время. Это крайне важно, так как если время принятия решений будет упущено, бои могут вестись сразу на узбекской территории среди жилой зоны. Помимо этого, талибов может сдерживать сам факт наличия военного соглашения Москвы и Ташкента и вероятность вмешательства российских ВКС.

Говоря в целом о центрально-азиатских республиках, их оборона строится на военном союзе с Москвой, которая возглавляет ОДКБ.  Принимая во внимание то, что на военных учениях России, Таджикистана и Узбекистана, на которых отрабатывалось отражение атаки с территории Афганистана, из 500 единиц вооружений 420 были российскими, а из 2500 военных, 1800 были россияне, лидеры центрально-азиатских республик скептически относятся к реальной способности своими силами отражать внешнюю угрозу.

Участие российских ВКС в защите Центральной Азии является весьма эффективным механизмом обеспечения гарантии безопасности границ, однако реализации подобной стратегии мешает политический контекст узбекских и туркменских предрассудков. В то время когда ОДКБ может гарантировать безопасность на таджикско-афганской границе, механизм взаимодействия с Узбекистаном и Туркменистаном требует более витиеватых подходов. Отсутствует единая схема охраны границы в этих двух странах. Несмотря на то, что близко к узбекской границе в афганском Балхе расположена транспортная инфраструктура, позволяющая Талибану быстро сосредоточить группировку около узбекского Термиза. А Туркменистан с его газовыми запасами, воспринимается боевиками как беззащитная жертва благодаря его мнимому «нейтралитету», не позволяющему прикрываться фактом каких либо военных соглашений.

Исходя их этого, одной «любви к России» недостаточно, требуются новые механизмы более эффективного совместного контроля над границами и разведки приграничных территорий. В свою очередь Россия открыта для диалога и готова оказать любую поддержку центрально-азиатским республикам.

Лидеры государств Центральной Азии прекрасно понимают, что не справятся с возникшей угрозой без поддержки России, которая наблюдает за стремительно меняющимися настроениями ближайших соседей. Москва уверена в соблюдении договоренностей  со стороны Талибана и в случае обращения к ней за помощью «братских народов» готова оказать содействие в преодолении факта угрозы безопасности. Подобный «эффект наблюдателя» сделал свое дело и государства Центральной Азии вынуждены отказаться от попыток самоизолирования от регионального сотрудничества несмотря на былые амбиции взаимодействия с Западом  и «нейтралитет», потерявший свое настоящее значение еще со смертью Сапармурата Ниязова. 

Автор: Шарбатулло Содиков, аналитик Центра военно-политических исследований МГИМО МИД России

 

 

16.12.2021
  • Эксклюзив
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Азия