Основная, стратегическая цель Запада в отношении России и постсоветских стран заключается в дезинтеграции, развале и разделе России. Эта цель является ключевой для понимания стратегии США по формированию ВПО в Евразии и конкретной СО в Центральной Азии. Дезинтеграция Казахстана и переход его под влияние Запада означает фактический раздел территории  России на европейскую и азиатскую части, контроль Южного Урала и важнейших транспортных коридоров в запада на восток и с юга на север.

Российско-казахстанское межрегиональное сотрудничество, включая приграничное, развивается по различным каналам и при поддержке многих казахстанских структур. Это – одна из наиболее приоритетных внешнеэкономических тем. Так, в начале декабря 2013 г. акимат Южно-Казахстанской области договорился с Московской областью о выделении земельных участков для строительства логистических центров для своих сельхозтоваропроизводителей. По словам акима области А. Уырзахметова, «на сегодняшний день основная проблема сельхозтоваропроизводителей (Южного Казахстана) – это не столько произвести товар, а выгодно его продать. Поэтому мы проводим работу, чтобы иметь контакты в рамках ТС. Нам удалось договориться с губернатором Московской области о выделении земельных участков для сельхозтоваропроизводителей Южно-Казахстанской области для строительства логистических центров в том регионе». По информации акима, область также планирует построить ряд логистических центров в Екатеринбурге, в Сибири и в Белоруссии[3].

Приведем еще один пример приграничного сотрудничества, теперь уже с российской стороны госграницы. В Брединском районе Челябинской области строительство дороги до границы с Казахстаном началось ещё в 2010 г., но благодаря вступлению Казахстана в ТС процесс пошел намного быстрее. Сначала оговаривался вариант строительства дороги до поселка Андреевского, всего 14 километров, однако позднее было принято решение сделать асфальтированное шоссе до границы с Казахстаном, общей протяженностью 27 километров. Стоимость работ составляет порядка 100 миллионов рублей[4].

Идет процесс создания совместных российско-казахстанских предприятий. В конце 2013 г. в Астане состоялась презентация совместного предприятия «Астык Транс». Компания по перевозке зерна создана на паритетной основе между «^азтем1ртранс» – дочерней компанией КТЖ и «Русагротранс» – крупнейшим оператором России в сфере железнодорожных перевозок зерновых грузов. Общий вагонный парк предприятия составит порядка 10 тыс. вагонов зерновозов и позволит перевозить до 9 млн тонн зерна в год. Основными направлениями экспорта казахстанского зерна являются страны СНГ, Европейского союза, Ближнего Востока, Центральной Азии, а также государства Закавказья, прежде всего Азербайджан и Грузия[5].

Таможенный союз способствует и иным формам сотрудничества. С 1 января 2014 г. национальный режим государственных закупок в ЕДЭС действует для всех трех государств ТС – Белоруссии, России, Казахстана. Такая норма установлена трехсторонним соглашением о государственных (муниципальных) закупках. Это – один из ключевых документов по формированию международно-договорной базы ЕАЭС. Соглашение направлено на обеспечение равного взаимного доступа субъектов хозяйствования стран ТС на национальные рынки государственных закупок, добросовестной конкуренции, эффективности и прозрачности закупочного процесса. Объем рынка госзакупок стран-партнеров по ЕЭП в 2012 г. составил порядка 198 млрд долл., а рынок госзакупок Казахстана – 7,6 млрд долл[6].

В то же время как отмечают многие эксперты, экономическое сближение стран ТС не получило своего продолжения в «мировоззренческой» сфере. Так, в течение нескольких лет в рамках ТС рассматривается предложение России создать единый учебник истории для стран Евразийского союза. Что касается Казахстана, то министерство образования этой страны видит ряд сложностей в подготовке подобного учебника, связанных с различным толкованием некоторых важных событий из общего прошлого историческими школами разных стран Евразийского союза. В частности, проблемным звеном является несовпадение в интерпретациях взаимоотношений Казахстана и России в период Российской империи (колониальное завоевание или добровольное вхождение с прогрессивными последствиями). Для Астаны вопрос особенно актуален в связи с тем, что в стране активно разрабатывается единый учебник для школ и вузов (для школ он будет более простым, для вузов, особенно, исторических, более сложным, но суть трактовок, согласно распоряжению президента Н. Назарбаева, должна быть одинаковой). Такая унификация уже вызывает много разных методологических проблем. Существует мнение, что в случае согласования этого модульного учебника с Россией количество проблем резко возрастет. Да и изначально в планы казахстанского руководства это не входило, так как задача модульного учебника – укреплять с исторического угла независимость Казахстана и его государственность![7]

Надо сказать, что социокультурное измерение евразийской интеграции остается тем эпицентром, против которого направлены основные усилии западной локальной цивилизации в отношении России. Суть их заключается в разрушении устойчивых связей, сложившихся на уровне разных слоев общества в годы империи и СССР. И здесь центром притяжения остается Россия, вокруг которой продолжает сохраняться «российское ядро» интеграции и системы безопасности[8].

В пределах постсоветского пространства основным направлением трансграничной мобильности является Россия. В сторону России направлен наиболее весомый поток трудовой миграции почти от всех стран. Наиболее высоки доли упоминаний России в Таджикистане (37%, и этот показатель вырос за прошедший год на 7 процентных пунктов), Беларуси (33%), Молдове (32%), Армении и Кыргызстане (по 30%). Украина чаще всего упоминается в Беларуси (34%) и Молдове (22%). Также можно отметить поток трудовой миграции из Кыргызстана в Казахстан (но по сравнению с 2013 годом он заметно снизился: с 22% до 13%) и Узбекистан (15%), а также из Азербайджана и Армении в Грузию (по 12 %).

Поездки за рубеж – событие весьма нечастое в жизни рядового гражданина. Поэтому в ответах на вопрос о фактической мобильности закономерно высокой оказалась совокупная доля позиций «Таких стран нет» и «Затрудняюсь ответить». Наиболее «автономными» странами в этом вопросе оказались Узбекистан (здесь не имеют не­давнего опыта поездок за границу 76% населения) и Грузия (соответственно – 77%).

[9]

Создание ЕАЭС, вне всякого сомнения, будет вести к дальнейшему развитию российско-казахстанского сотрудничества. Между тем, становление ЕАЭС – процесс сложный, диалектически противоречивый. Он проходит в сложной геополитической ситуации, связанной с ростом противостояния на постсоветском пространстве между Россией и Западом в связи с общим обострением положения вокруг Украины. В этом контексте в последнее время в Казахстане идет активная кампания, поддерживаемая местными либерально-западническими кругами, против дальнейшего сближения с Россией. В связи с этим даже высказываются соображения, типа «возможной потери суверенитета» и «возможных территориальных претензий со стороны России». Последние события вокруг Украины привели к тому, что в Казахстане стали очень нервно реагировать на любые упоминания о государственности страны. Высказывание президента России о том, что Н.А. Назарбаев создал государство на территории, «на которой государства никогда не было»[10], привели к массовой публичной акции «Отошли учебник истории Владимиру Путину»[11]. Более того, в интервью казахстанскому телеканалу «Хабар» 25 августа 2014 г. Н. Назарбаев сказал: «Если не будут выполняться правила, описанные в договоре, Казахстан имеет право выйти из ЕАЭС. Я уже это говорил, и повторяю снова. Казахстан не будет входить в организации, которые угрожают нашей независимости. Независимость – это самое главное наше богатство»[12].

Сложная геополитическая ситуация вынуждает руководство Казахстана вести осторожную, лавирующую, многовекторную политику. Однако следует отметить, что антироссийскую кампанию в СМИ, особенно в контексте событий на Украине, официальное руководство Казахстана не поддерживает. Правда, вполне можно предположить, что Астана будет использовать эти настроения для того, чтобы выторговать какие-то позиции в рамках ЕАЭС. В целом, президент Назарбаев считает ЕАЭС одним из результатов своих собственных усилий и не предрасположен к выходу из него. Тем не менее, ключевой риск в связи с ростом в Казахстане направленных против ЕАЭС националистических настроений связан с фактором неизбежности транзита власти в обозримой перспективе[13].

Выводы и рекомендации

У Казахстана всегда был весьма заметный интерес к евразийской интеграции. Руководство страны, лично президент Н. Назарбаев, позиционируют себя в качестве лидеров интеграционного движения на постсоветском пространстве. Однако пока это не привело к отказу от многовекторной внешней политики. Наоборот, достаточно серьезную роль в стране играет часть элиты, которая поддерживает многовекторность. Этому способствуют определенные претензии руководства Казахстана к некоторым дисбалансам евразийской интеграции (например, к проблеме торгового дефицита Казахстана в отношениях с Россией). Также Астана не хочет нести экономические потери от взаимных санкций России и Запада, наложенных в связи с конфликтом на Украине.

Несмотря на официальную поддержку евразийской интеграции в прессе, которая достаточно жестко контролируется государством, в СМИ с подачи указанной выше части элиты страны высказываются и критические соображения. Как отмечает старший эксперт Агентства по исследованию рентабельности инвестиций Казахстана, аналитик Е. Бадыхан, в Казахстане присутствует сильное разочарование от деятельности ТС, т.к. основная часть населения не получила никакой пользы или преимуществ от него. «Показатели, зарегистрированные в некоторых сферах производства, свидетельствуют о том, что даже произошел спад. Это сферы легкой промышленности, машиностроения, пищевой промышленности, и это произошло потому, что сегодня у нас слишком большой импорт белорусских и российских молочных продуктов – молока, масла, творога». Критика в адрес России в СМИ и Интернете особенно ужесточилась в связи с нынешней сложной геополитической ситуацией на постсоветском пространстве. Эта критика неспособна в настоящее время затормозить процесс российско-казахстанской интеграции. Но ее, как и настроения определенной части элиты, необходимо учитывать, так как при возможном изменении во властных структурах страны в связи с фактором преклонного возраста Н. Назарбаева они могут сыграть определенную роль.

В плане общего анализа ситуации в Казахстане в контексте интеграционных процессов в зоне, прилегающей к территории России, целесообразно обратить внимание на следующие обстоятельства:

1. Становление системы интеграционных связей происходит на фоне дифференциации интересов государств-участников и укрепления позиций различных группировок национальных элит, связанных с многовекторной внешней политикой (это особенно относится к Казахстану).

2. Продвижение евразийской интеграции сопровождается расширением вовлечённости стран внешнего регионального окружения (КНР, страны Запада) в двустороннее взаимодействие с ближайшими российскими партнёрами – Казахстаном, Белоруссией, Арменией.

3.  Перспективы главных интеграционных форматов в экономической сфере определяются как объективными моментами (в частности, заинтересованностью в углублении традиционной взаимодополняемости хозяйственных систем), так и субъективными моментами (в частности, многовекторными политическими интересами, доминирующими среди правящих кругов российских партнёров). Интеграционный фактор опирается в настоящее время преимущественно на российский ресурсный потенциал. Казахстан, Белоруссия, Киргизия, Армения зачастую затягивают принятие решений, направленных на преодоление затратных для России форматов взаимодействия[14].

4. Система многостороннего экономического сотрудничества стран – участниц ЕАЭС пока не способна в полной мере блокировать исходящие из внешней среды негативные стимулы для устойчивой интеграции экономического ядра постсоветского пространства. Но, с другой стороны, и отрицательные внешние воздействия не способны остановить поступательное развитие российско-казахстанских интеграционных процессов.

С учетом вышесказанного можно сформулировать следующие практические рекомендации:

A. России необходимо учитывать претензии Казахстана к процессу евразийской интеграции (в частности, проблемы торгового дисбаланса и доступа на российские рынки) и вести с ним систематический диалог на эту тему. С другой стороны, Москва должна твердо указывать, что евразийская интеграция – не способ получения дотаций и преференций от России, а взаимовыгодный процесс.

Б. В российско-казахстанских переговорах необходимо учитывать фактор многовекторности казахстанской внешней политики. Казахстан намерен интегрироваться с Россией не в ущерб другим основным «векторам» своей внешней политики (ориентация на КНР, страны Запада).

B. Необходимо развивать инструменты влияния России на казахстанские элиты с учетом того, что в какой-то временной перспективе фактор Н. Назарбаева – инициатора и сторонника процесса евразийской интеграции – может исчезнуть с политической арены. В интересах Москвы способствовать формированию в Казахстане пророссийского слоя элиты инструментами «мягкой силы».

Г. Для дальнейшего продвижения евразийской интеграции Россия может использовать влияние Казахстана на страны Центральной Азии, активно сотрудничающие с Астаной в политической и экономической сферах. Российская политика в Центральной Азии (особенно, по отношению к Узбекистану), по возможности, должна быть «казахстаноцентричной», а Москве желательно с пониманием относиться к интересам Астаны, в частности, к ее соперничеству с Ташкентом за региональное влияние[15].

Другое направление усиления противостояния между локальными цивилизациями в Центральной Азии это радикализация ислама. За последние 25 лет мир столкнулся с двумя «волнами» такой радикализации. Первая –стремительное продвижение Аль-Каиды, господствовавшей в радикальном исламском движении последние 20 лет, а вторая – стремительной продвижения «Исламского государства», которому «на верность» за несколько месяцев присягнули ведущие террористические группировки не только Азии, но и Африки и даже Юго-Восточной Азии[16].

«Исламское государство» (ИГ) порвало отношения с «Аль-Каидой» и провозгласило халифат на подконтрольных ему территориях Сирии и Ирака, его «международное признание» пошло ускоренными темпами. С конца июня на верность ИГ и его халифу Абу Бакру аль-Багдади присягнули крупные исламистские группировки Афганистана и Пакистана, а в последние недели аналогичные заявления стали делать джихадистские структуры Северной Африки, в том числе те, которые с момента своего основания ассоциировались с «Аль-Каидой».

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований