На всем протяжении XVII–XVIII вв. именно Россия «втягивала»
восточные вопросы в европейскую политику[1]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Уже к 2015 г. … США планируют развернуть в рамках своей системы
ПРО около 900 ракет – перехватчиков баллистических ракет[2]
Л. Калашников, 1-й заместитель КМД Госдумы РФ
Исторически Россия являлась многие века тем политическим игроком, который неизбежно оказывался в эпицентре отношений Европы и Азии на всем континенте. И сегодня в противовес опасной и дестабилизирующей политики США, необходимо предложить ясную инициативу, перспективную для всех государств, включая членов НАТО. «Нам обязательно нужен свой геополитический проект, на базе которого станет возможным построение российского «центра силы» и геополитического пространства вокруг него»[3], – считает генерал-полковник Л. Ивашов. И такие проектом может стать ЕвразВКО.
Думается, что пространственный охват системы евразийской безопасности не должен ограничиваться созданием единой системы ВКО России, Белоруссии и Казахстана, что уже почти стало реальностью в 2012 году с подписанием соответствующих соглашений по единой ПВО и намерениями подписать аналогичные соглашения, но уже об объединенной ПВО с Арменией, Киргизией, Таджикистаном и, возможно, Узбекистаном. (Пока что с последним государством приостановлена работа над документами по единой ПВО Центрально-Азиатского региона)[4]. Таким образом в практическую плоскость переходит решение вопроса о единой ПВО и объединенной ПВО, который в дальнейшем может быть продвинут до единой системы ВКО.
Вполне возможно и перейти от декларации об объединенной ПВО СНГ к созданию единой (или на первом этапе – объединенной) системы ВКО стран СНГ, что выглядит вполне логичным. Как уже говорилось, границы между воздушным и космическим пространством с военной точки зрения условны. Они будут ещё более условными с появлением у третьих стран высокоточных неядерных СКР, ГЗЛА и БПЛА, способных выполнять стратегические функции, в т.ч. нанесение ударов по политико-административным целям СНГ или на постсоветском пространстве. Некоторые эксперты именно так расценивают позицию В. Путина: «В военно-политическом плане речь фактически идет о создании в масштабе постсоветского пространства зоны стабильности Евразии», – считает, например, В. Захаров.
«Зона стабильности Евразии» на самом деле может стать только первым шагом в открытом для всех стран проекте. В противном случае произойдет сначала разделение, а затем и противопоставление территорий безопасности. Это – политическая сторона проблемы.





Система наземных радиолокационных станций ПРН имеет более давнюю историю. Первые загоризонтные РЛС типа «Днестр-М» и «Днепр» были построены ещё в 60-х годах прошлого века. В 70-х их дополнили РЛС противоракетной обороны Москвы типа «Дунай», интегрированные в общую систему. В 80-х годах для противодействия стратегическим крылатым ракетам и средствам нападения, выполненным по технологии «Стелс», в районах городов Печора и Габала были возведены станции нового поколения, типа «Дарьял». Также в общую систему ПРН включены станции контроля космического пространства сантиметрового диапазона типа «Дон-2Н»[5], – отмечает А. Горбенко.


Модернизации средств ПРН уделяется особое внимание, в том числе и созданию принципиально новых, пример, оптико-электронных. Однако все они требуют огромных экономических и материальных затрат, на которые пока что способны только США и Россия.
Эта проблема особенно актуальна, если перспектива ограничения СНВ и обычных вооружений окажется под вопросом. Эксперты подчеркивают, что поскольку наиболее активная часть ЕПАП (Европейский поэтапный адаптивный подход (США) к ПРО) запланирована именно на тот момент, когда заканчивается действие Договора о СНВ, а взаимосвязь стратегического наступательного и оборонительного потенциалов зафиксирована в его преамбуле, это может служить правовым основанием для российских ответных действий (эксперты ссылаются на текст резолюции российской Думы по вопросу ратификации Договора, в частности её стр. 2–4[6].
Предполагается, что концепция евразийской ВКО может быть реализовано поэтапно, через развитие политического и военно-технического сотрудничества открыто для всех евразийских государств (включая страны Евросоюза, Иран, КНДР). Например, «неожиданно» интерес к такому сотрудничеству могут проявить Вьетнам, Мьянма, да и другие государства Евразии. Пока что только Россия и Белоруссия подписали Договор о создании Единой системы ПВО, хотя Объединенная система ПВО стран, входящих в ОДКБ, была создана практически одновременно с ОДКБ еще в начале 90-х годов ХХ века. Объединенная система ПВО стран ОДКБ предполагала контроль за воздушным пространством по границам этих государств, а так же над ними, и передачу информации об обстановке в небе, как говорят военные, в режиме реального времени (то есть секунда в секунду с происходящим) на Центральный командный пункт российской системы ПВО, расположенный в подмосковном поселке «Заря» (в Балашихе). Кроме того, поставки боевой техники ПВО по льготным ценам, проведение тактических учений армий, входящих в договор, на российских полигонах, а так же другие действия. Но ограничивала право принимать решение по пресечению полета того или иного нарушителя границы собственным командованием ПВО[7]. Единая система ПВО России и Белоруссии была создана в 2009 году.
Однако с расширением НАТО на восток и с усилением террористических угроз эффективность Объединенной системы ПВО стала недостаточной. В странах НАТО – Италии, Германии, Норвегии, Великобритании и Турции, как свидетельствуют международные институты стратегических исследований, находится сегодня от 200 до 400 американских атомных бомб свободного падения В-61. Подвешенные под фюзеляж F-16, они могут представлять для Белоруссии и России серьезную угрозу. От Шауляя до Минска истребителю лететь не более 5–6 минут, до Смоленска и Москвы чуть побольше – 10–15 минут. Но в любом случае решение о прекращении такого полета надо принимать быстро, из единого центра.
Говоря о ЕвразВКО следует иметь ввиду именно объединенную, а не единую систему ВКО, которой вряд ли объединенную, а не единую систему ВКО, которой вряд ли возможно управлять из единого центра, но которая может объединить многие функции национальных систем ПВО и ПРО, прежде всего, средств ПРН и ПВН, поставки ВВТ, перехвата СВН и т.д. Сотрудничество в области ВКО между странами ОДКБ вполне укладывается, например в мандат Межгосударственной комиссии по военно-экономическому сотрудничеству (МКВЭС) стран ОДКБ, которая уже предполагает к 2010 году следующие направления:
– формирование оптимальной, в формате ОДКБ, системы совместных предприятий по разработке, производству, модернизации, ремонту и утилизации ПВН, с всесторонней отработкой механизма их деятельности, в том числе и контроля, как в формате Организации, так и при выходе на внешний рынок вооружений;
– создание нормативной правовой базы, обеспечивающей единые принципы и правила взаимодействия по всем аспектам ВЭС;
– проведение согласованной политики по унификации и стандартизации образцов вооружения и военной техники;
– переход к долгосрочному планированию военно-экономического и военно-технического сотрудничества;
– формирование единого рекламно-выставочного поля в сфере военно-экономического сотрудничества в рамках ОДКБ[8].

В ходе заседания были обсуждены вопросы стандартизации оборонной продукции, создания межгосударственной системы каталогизации предметов снабжения вооруженных сил государств-членов ОДКБ, совершенствования механизма поставок продукции военного назначения, развития интеграции предприятий боеприпасных отраслей промышленности, и другие»[9].
В этой связи особенно остро встает вопрос о будущем СНГ и ОДКБ, которые некоторые эксперты уже называют «мертворожденными» и «недееспособными» государствами. Это будущее будет зависеть прежде всего от того, удастся ли лидерам этих государств, а в целом Евразии, найти для себя некую общую систему ценностей, которая (как в Евросоюзе) смогла бы обеспечить процесс интеграции. Пока что такие попытки называют неурочными. Так, в 2011 году ОДКБ Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран-членов НАТО, закончилась конфузом. С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вовне[10].
Между тем общей ценностью не только для ОДКБ, но и для всей Евразии может стать воздушно-космическая безопасность континента или его части, т.е. обеспечение суверенитета и независимости находящихся на этом континенте государств.

При этом различные элементы ЕвразВКО могут реализовываться параллельно и с разными темпами. Так, создание евразийской системы раннего предупреждения о ракетном нападении может быть синхронизировано с российскими планами, которые предполагают что на основе существующих и перспективных средств разведки о СВКН могут быть созданы:
– до 2015 года – локальные полосы предупреждения вокруг позиционных районов РВСН;
– до 2020 года – эшелон раннего предупреждения на базе средств загоризонтной локации;
– до 2030 года – полноценная система разведки и контроля воздушного пространства.
Перспективная система поражения и подавления СВКН должна представлять собой совокупность противоракетных и противоспутниковых, зенитных ракетных и авиационных группировок, воинских частей и подразделений РЭБ. Причем она должна строиться эшелонировано[11].

Об этом заявил генконструктор отечественной СПРН Сергей Боев. «Тактико-технические характеристики наших станций выше, чем зарубежных аналогов: по дальности обнаружения целей, по потребляемой мощности. Все остальные эксплуатационные показатели наших РЛС также лучше», – сказал он.
Командующий Войсками воздушно-космической обороны ВС РФ генерал-лейтенант Олег Остапенко также находит возможности российского ОПК на данном направлении выше зарубежных: «В том, что они на данном этапе отстают, я не сомневаюсь. Наши ОПК и научный потенциал в этом плане я считаю значительно выше»[12].
«В настоящее время наибольшие перспективы расширения евразийские структуры (такие, как Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана) имеют именно в Центральной Азии. Там же расположены 3 из 5 государств - членов ЕврАзЭС и 3 из 6 государств - членов ОДКБ. Одновременно в связи с выводом войск западной коалиции из Афганистана и их заинтересованностью в стабильности в Центральной Азии складываются наилучшие перспективы для евразийско-евроатлантического диалога именно в этом регионе.
В этом плане наибольшие перспективы в налаживании евразийско-евроатлантического диалога на данном направлении имеет ОДКБ. Затем к диалогу могут «подтянуться» и другие евразийские структуры, представляющие сферу экономики. Установление взаимодействия ОДКБ с евроатлантическими организациями (НАТО и ЕС) чрезвычайно важно для стабилизации ситуации вокруг Афганистана. Оно может строиться по отдельным чрезвычайно важным для обеих сторон прагматичным вопросам (таким, как борьба с терроризмом и наркотрафиком), и потому совершенно не касается разного рода ценностно-идеологических и геополитических разногласий.
Необходимо отметить в этой связи два обстоятельства. Во-первых, вряд ли можно говорить об ОДКБ как единой военно-политической организации. Можно согласиться с А. Арбатовым, который говорит критически об ОДКБ: «Настоящий военно-политический союз на статус коего ОДКБ претендует, предполагает помощь друг другу хотя бы в политическом плане, не говоря уж о военном. Отсутствие этой помощи продемонстрировало серьезную внутреннюю слабость организации»[13].
При этом разные участники ОДКБ, СНГ и другие постсоветские государства видят по-разному приоритеты военной безопасности, что выражается прежде всего в их военных расходах[14].
Самый высокий средний долевой показатель соотношения расходов на оборону в процентах от ВВП по периоду 2004–2011 гг. имеет Грузия – 4,96% (для справки: в 2007 году – 9,19%, в 2008 году – 7,77%).
Показатель от 3% до 4% имеют: Армения (3,43%) и Узбекистан (3,68%).
Показатель от 2% до 3% имеют: Азербайджан (2,79%) и Россия (2,95%).
Показатель от 1% до 2% имеют: Беларусь (1,48%), Киргизия (1,06%), Латвия (1,43%), Литва (1,09%), Таджикистан (1,9%), Украина (1,09%) и Эстония (1,65%).
Остальные страны имеет показатель менее 1%: Казахстан (0,89%), Молдавия (0,35%) и Туркмения (0,96%).
Во-вторых, у стран СНГ существуют серьезные предпосылки для создания единой системы ВКО. Можно напомнить, что в феврале 2013 года исполняется 18 лет Объединенной системе ПВО СНГ.
10 февраля 1995 года главами Армении, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и Украины было подписано соответствующее Соглашение. Сегодня можно по праву утверждать, что с этого момента был начат процесс реальной интеграции и формирования тесных союзнических отношений в военной области, складывающихся между странами Содружества Независимых Государств, а взаимодействие в области ПВО стало одним из важнейших направлений сотрудничества в военной сфере.
Первоначально в состав объединенной системы ПВО от государств СНГ вошли 32 соединения и части зенитных ракетных войск, 6 частей истребительной авиации, 23 соединения и части радиотехнических войск[15].
Сегодня от ВВС и войск ПВО Вооруженных сил Республики Беларусь в состав объединенной системы ПВО входят части истребительной авиации, части зенитных ракетных войск и радиотехнических войск.
Начиная с 1995 года, дежурные по ПВО силы и средства участвуют в многосторонних командно-штабных тренировках с выполнением целого комплекса задач. К тренировкам привлекаются дежурные боевые расчеты, пункты управления, вооружение и техника, несущие боевое дежурство по ПВО.
Логичным шагом интеграции в рамках объединенной системы ПВО стала организация совместного боевого дежурства по ПВО с целью охраны внешних границ государств-участников СНГ.
Первыми (с 1 апреля 1996 года) к нему приступили войска ПВО Беларуси и России. После подписания трехсторонней Инструкции по совместным действиям дежурных по ПВО сил, к ним присоединились Казахстан и Киргизия. На сегодняшний день, кроме названных стран, совместное боевое дежурство по ПВО несут силы и средства противовоздушной обороны Армении и Узбекистана. Созданная система боевого дежурства позволяет надежно охранять воздушные границы и контролировать воздушное пространство наших государств.
Объединенная система ПВО Содружества на сегодняшний день является важной составляющей Договора о коллективной безопасности, нашедшей свое практическое воплощение и имеющей реальные и долговременные перспективы, говорится в сообщении пресс-службы МО Республики Беларусь.
В городе Чолпон-Ата (Киргизия) состоялось очередное заседание Координационного комитета по вопросам противовоздушной обороны при Совете министров обороны государств – участников Содружества Независимых Государств. В его работе приняли участие делегации от министерств обороны Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Украины.
На заседания были рассмотрены вопросы, касающиеся совершенствования и развития объединенной системы противовоздушной обороны, а также укрепления военного сотрудничества государств – участников Содружества Независимых Государств в области ПВО. Об этом сообщило управление пресс-службы и информации МО РФ[16].
Участники заседания подвели итоги деятельности Координационного комитета и его рабочих органов за первое полугодие 2012 года, согласовали вопросы о внесении изменений в его состав, проведении совместных мероприятий оперативной и боевой подготовки во втором полугодии и в 2013 году.
«У ОДКБ на настоящий момент уже имеется правовая база для развития сотрудничества с НАТО. Советом Коллективной безопасности ОДКБ в июне 2004 г. было принято Решение об основных направлениях диалога и взаимоотношений ОДКБ с НАТО. По различным политическим и геополитическим соображениям блок НАТО на тот момент предложение проигнорировал. В следующем году секретариатом ОДКБ из предложенной ранее обширной повестки сотрудничества была выделена особо актуальная сфера – борьба с незаконным оборотом наркотиков, особенно афганских. Но и это предложение не нашло понимания в НАТО. Позиция альянса заключалась в том, что приоритетом для него является развитие двусторонних (индивидуальных – ред.) отношений с государствами-членами ОДКБ»[17].
Вместе с тем, в НАТО есть и много сторонников диалога с ОДКБ, так что можно говорить о серьезном расколе в данном вопросе. В частности, в рекомендациях Группы экспертов по новой Стратегической Концепции НАТО «НАТО в 2020 году: гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие» (май 2010 г.)[18] указывалось: «НАТО должно рассмотреть возможность формирования новых региональных подгрупп, если страны заинтересованы в этом. Еще одна и, может быть, более предпочтительная альтернатива для НАТО – наладить более формальные связи с такими органами, как ... Шанхайская организация сотрудничества или Организация Договора о коллективной безопасности. Подобные взаимоотношения должны быть основаны на принципах равенства, взаимного доверия и взаимной выгоды».
«В настоящее время сложилась благоприятная международная атмосфера для изменения позиции Запада. В этом плане стоит отметить, что в июне 2010 г. было принято Совместное заявление президентов России и США по Афганистану, в котором впервые зафиксирована готовность сторон изучить возможность налаживания сотрудничества международной коалиции и ОДКБ на антинаркотическом треке»[19].
В отличие от НАТО ЕС уже начал формирование правовой базы для взаимодействия с ОДКБ. В частности, в официально принятой «Центральноазиатской стратегии ЕС» (2007 г.) формулируется необходимость «вступить в открытый и конструктивный диалог» с ОДКБ (а также с ЕврАзЭС и ШОС)[20].
Представляется, что «подтолкнуть» евроатлантические структуры к сотрудничеству с ОДКБ может прагматичное сотрудничество по линии отдельных программ. В частности, операция «Канал» ОДКБ хорошо согласуется с антинаркотической программой Европейской Комиссии КАДАП, поэтому вполне логично было бы начать сотрудничество не между ОДКБ и ЕС в целом, а между двумя программами.
Вместе с тем не следует ожидать, что евросотрудничество обеспечит безопасность в Евразии. Необходимо параллельно и в приоритетном порядке формировать такую систему в Евразии на базе существующих систем (ОДКБ, СНГ) и создавать новые институты. Так, по мнению профессора В. Захарова, «… достижение лидирующей роли России в военно-политических интеграционных процессах должно быть связано:
– во-первых, с определением того, что для Российской Федерации является более приоритетным – дальнейшее сближение с Западом на базе ценностей западноевропейской цивилизации или возрождение постсоветского пространства на основе общих цивилизационных истоков новых независимых государств;
– во-вторых, с привлечением государств-членов ОДКБ к обсуждению общемировых проблем;
– в-третьих, с осуществлением национального военного строительства государств-членов ОДКБ в рамках общей концепции создания единого оборонного пространства»[21].
_______________
[1] Торкунов А.В. Россия в системе международных отношений (ретроспективный взгляд) // Вестник МГИМО(У). 2012. № 5 (26). С. 47.
[2] Калашников Л. Повестка дня саммита НАТО в Чикаго: место России в планах альянса / В сб.: НАТО: мифы и реальность. Урока для России и мира. М.: Кучково поле. 2012. С. 35.
[3] Ивашов Л. Геополитика и проблема «геополитического одиночества» // Мир и политика. 2012. № 4. С. 12.
[5] Горбанко А. Новости воздушно-космической, противоракетной и противовоздушной обороны. 15 мая 2012 / Эл. ресурс: http://www.odnako.org
[7] Две системы ПВО в одних руках. Эл. ресурс «Евразия» / http://eurasia.org
[8] Межгосударственная комиссия по военно-экономическому сотрудничеству ОДКБ / Эл. ресурс «ОДКБ» / http://www.odkb-csto.org/
[9] В городе Астана (Республика Казахстан) открылось юбилейное Х заседание МКВЭС ОДКБ. 2012. 2 ноября / http://www.opkodkb.ru/0490511240...
[10] Дубнов А. Ташкент ушел, проблемы остались // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. № 5. С. 75.
[11] Богданов О. Выступление // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 12.
[12] Новости в России // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 22.
[13] Арбатов А.Г. ОДКБ как военного союза не существует / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/
[14] По военным расходам страны на постсоветском пространстве занимают 6 мест из 10 регионов мира / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/
[15] Объединенной системе противоздушной обороны СНГ – 17 лет / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/
[16] В Киргизии завершилось заседание Координационного комитета по вопросам ПВО при СМО государств СНГ. 16 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/
[17] Казанцев А.А. Перспективы развития евразийско-евроатлантического интеграционного диалога / Аналитическая записка. ИМИ МГИМО(У). 2012. Октябрь. С. 15.
[19] Казанцев А.А. Перспективы развития евразийско-евроатлантического интеграционного диалога / Аналитическая записка. ИМИ МГИМО(У). 2012. Октябрь. С. 15.
[20] Европейский союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства: совершено г. Брюссель, 1 июня 2007 г., SN 2907/07 / Совет Европейского союза, Генеральный секретариат // Бюро по правам человека и соблюдению законности. URL: hrt.tj/downloads/ES%20i%20cental%20asia.doc (дата доступа: 19.02.2009). С. 12.
[21] Захаров В. Евразийский проект // Национальная оборона. 2012. Август. № 8 / http://www.oborona.ru/includes/periodics/geopolitics/2012/0305/11098005/...