Евразийская интеграция и ВКО

… известны планы провоцирования развала России посредством дальней
дестабилизации обстановки в регионах Средней Азии,  Кавказа и Поволжья,
отделения от РФ Сибири и Дальнего Востока[1]
 
С. Небренчин, профессор
 
… очевидно, что евроПРО НАТО, запланированная без участия России 
и вопреки ее возражениям, не является базой для сотрудничества… 
А российская ВКО … будет плохо совмещаться с общей (или сопряженной)
системой евроПРО России - НАТО[2]
 
А. Арбатов, академик РАН
 
В силу разного рода объективных причин вопросы безопасности в Евразии станут в ближайшие годы наиболее приоритетной проблемой, которую возможно решить исключительно с помощью евразийской интеграции. И не только экономической и торговой – о чем много говорится, – но и военно-политической. Прежде всего в области ПВО, а в перспективе – ВКО. Альтернативы этому процессу с точки зрения безопасности Евразии нет в силу ряда причин.
 
Таких  важнейших причин несколько. И связаны они с изменением в соотношении мировых сил, новой ролью Евразии, развитием ВВТ и новейших технологий, радикальными изменениями основных грузопотоков и мировой торговли. В. Никонов считает, например, что «… в ближайшие пять-десять лет доля рынков стран АТР в России будет как минимум сопоставима с европейской, на которую сейчас приходится половина нашей внешней торговли»[3]. Подобные радикальные сдвиги не могут не отразиться на всем комплексе военно-политических отношений в Евразии, отдельные регионы которой уже объявлены приоритетными для национальной безопасности России, США и других государств.
 
Эти процессы происходят на фоне активизации военной политики практически всех евразийских государств и, в более широком контексте, стран АТР, где военные расходы за последнее десятилетие практически выросли на 100%. Стремительно меняются и ВВТ и концепции их использования, растут неопределенности, усиливается конфликтность практически во всем регионе – от Центральной до Юго-Восточной Азии.
 
Объективно процесс евразийской интеграции противостоит двум влиятельным существующим в мире геополитическим реалиям. Во-первых, очевидному превосходству США в XXI веке, которое правящие круги этой страны рассматривают как условие существования этого государства в мире. «Сегодня у Соединенных Штатов нет равных в военной мощи…» – заявил в «Стратегии национальной безопасности США»[4] в 2002 году Дж. Буш. А, во-вторых, формированию США военно-политической коалиции в Евразии с участием широкого круга государств, стремительному росту поставок ВВТ в эти страны, созданию объединенной системы ПРО от Австралии до Аляски. В частности, как отмечает профессор С. Небренчин, «… переход к постиндустриальной экономике знаний знаменует начало азиатского цикла накопления капитала, а это  означает новый виток геополитического противоборства вокруг Евразии, где уже сейчас протекает около 80% войн и вооруженных конфликтов. При этом в эпицентре столкновения глобальных интересов оказывается все постсоветское пространство»[5].
 
Учитывая, что удельный вес воздушно-космических средств нападения и обороны в общих военных потенциалах стремительно нарастает, более того, замещает в ряде случаев традиционные средства, можно сделать вывод, что они неизбежно станут предметом обсуждения не только на экспертном, но и на самом высоком политическом и военном уровне. Речь, конечно, идет не только о проблематике ЕвроПРО, но и в целом о ВКО как в евразийском, так и двусторонних аспектах. Причем не только в традиционном понимании – ограничения ВВТ, – но и в широком контексте, а именно: создании системы региональной безопасности, военно-политического и военно-технического сотрудничества, возможного формирования новых коалиций и союзов, например, в области создания объединенных или даже единых систем ПВО и ПРО. Наравне с набирающими силу в Евразии интеграционными процессами, военно-политическая интеграция в области ВКО может стать главным интеграционным стимулом, оттеснив на второй план даже соображения экономической выгоды.
 
Возможные переговоры по этой проблематике ВКО можно условно разделить на функциональные – посвященные отдельным видам наступательных и оборонительных вооружений, например, стратегическим неядерным крылатым ракетам (СКР) или гиперзвуковым летательным аппаратам, а также роли ядерного оружия вообще, в частности, нестратегического, – и на двусторонние – развитию или ограничению ВТС с отдельными государствами Евразии. Классический пример – отказ России от поставок в Иран ЗРК С-300, закупка систем ПВО Сирией, Вьетнамом и другими странами. Это уже признается на Западе. Как отмечает в своем докладе Федерация американских ученых, посвященном обзору позиции «НАТО в области сдерживания и обороны (DDPR), нестратегические ядерные силы не являются ни причиной, ни решением вопроса европейской безопасности, однако недостаток политического руководства ведет к тому, что эти системы обладают легитимностью, которой они не должны обладать»[6].
 
«Недостаток политического руководства» выражается в том, что отсутствует сам предмет переговоров – ограничение неядерных стратегических вооружений, – что, в свою очередь, неизбежно ведет к тому, что другие страны начинают (или усиливают) свое производство таких систем. Так, в течение ряда лет в России фактически не велись работы по ГЗЛА и ударным БЛЛ, однако, учитывая действия США, руководство страны было вынуждено, например, принять решение и создании холдинга, который будет заниматься разработками гиперзвуковых технологий, в том числе и в сотрудничестве с Индией[7].
 
Сегодня в США реализуется проект создания высокоточных неядерных систем вооружений, при помощи которых можно поражать любую точку земного шара в течение одного часа (Prompt Global Strike). Понятно, что создать ВКО всей территории страны (стран) или континента будет малореально и Россия будет вынуждена отвечать своими СНВ.
 
Важно подчеркнуть, что растущая активность США в военной области вообще, и в области ВКО в Евразии, в частности, являются частью их общей евразийской стратегии, дестабилизации и дезинтеграции стран Евразии, которая прикрывается рассуждениями о внедрении в этих странах американской системы ценностей. Так, в докладе помощника Госсекретаря США по вопросам Южной и Центральной Азии Р.О. Блейка-младшего говорится: «Расширение нашего взаимодействия с правительствами стран Центральной Азии направлено не только на безопасность и экономические вопросы, но неизменно включает в себя откровенные и открытые дискуссии о необходимости политической либерализации, предоставления большей свободы гражданскому обществу, а также о необходимости уважать общепризнанные права человека»[8].
 
Процесс евразийской интеграции в узком понимании – как торгово-экономическая интеграция трех стран (плюс, возможно, Киргизии и Таджикистана) – пока что обходит вниманием ключевую проблему создания единой системы воздушно-космической обороны (ВКО) на всей Евразии, (ограничиваясь на данном этапе созданием объединенной системы ПВО), либо, хотя бы, на первом этапе, – на территории постсоветских государств. Между тем, реалии таковы:
 
С геополитической точки зрения, очевиден растущий потенциал военного присутствия США и НАТО в Центральной Азии, Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии. Учитывая удаленность от США, а также создание новых систем воздушно-космического нападения, этот потенциал все больше приобретает черты наступательно-оборонительного стратегического потенциала, используемого в воздушном и космическом пространстве. Этот потенциал – главный ресурс в силовом геополитическом противостоянии в Евразии. Традиционные сухопутные и морские силы в такой стратегии малоэффективна. Как отмечают эксперты, «… идея “Шёлкового пути” не только существовала, но и была оформлена в проект закона ещё в 1997 г. – задолго до начала войны США в Афганистане. В 1999 г. палата представителей США приняла “Закон о стратегии Шёлкового пути”, и сенат включил его в бюджетный “Закон по зарубежным операциям, экспортному финансированию и связанными с этим программами” на 2000 финансовый год. (FY 2000 Foreign Operations, Export Financing, and Related Programs Appropriations Act)» [9].
 
В этой связи обращает на себя внимание политическая логика руководства США в отношении Евразии, которая наглядно просматривается, например, в подходе главного информационно-консультативного органа правительства страны – Центрального разведывательного управления (ЦРУ). На официальном сайте  этого ведомства Россия вместе с постсоветскими государствами Средней Азии представлена как эпицентр Евразии, «за скобками» которого остается европейская часть континента и восточные регионы (Восточная Сибирь и Дальний Восток). Представляется, что такое представление о России и Евразии не случайно. Если исходить из приоритетного внимания США к среднеазиатским постсоветским республикам, то подразумевается, что их дестабилизация (особенно Казахстана), приведет к распаду России на европейскую и азиатскую часть. При этом наиболее развитые районы Южного Урала и Западной Сибири и коммуникации, которые проходят с запада на восток и с севера на юг по Челябинской, Омской, Новосибирской и другим областям, окажутся под непосредственной угрозой. «Транспортные коридоры» - как идея транзита из Европы в страны АТР – также окажутся под фактическим контролем, впрочем, как и основные российские запасы природных ресурсов[10].
 
 
Это подтверждается и другими изображениями политических карт Европы и Азии, на которых Евразия четко делится на две политические части – европейскую и азиатскую[11].
 
В настоящее время сотрудничают с США или ведут переговоры о размещении компонентов ПРО следующие страны:
 
– Великобритания – поставляет сложные детали для ПРО США (а также не исключает о возможном размещение ПРО США на его территории)
 
– Ирландия – поставляет сложные детали для ПРО США (поддерживает развёртывание ПРО США в Европе и Японии)
 
– Германия и Франция – поставляют сложную коммуникацию для ПРО США (также не исключает о возможном размещении ПРО США на территории Франции и Германии)
 
– Польша – ПРО США уже строится
 
– Эстония, Литва, Чехия – ведутся переговоры по размещению ПРО США
 
– Дания – поставляет детали для ПРО США (Дания также не исключает, что на его территории появится ПРО США)
 
– Финляндия и Швеция – поставляют детали для ПРО США (также ведутся переговоры о размещении РЛС)
 
– Южная Корея – поставляет сложные и наукоемкие микросхемы для ПРО США, также Корея не исключает что ПРО США появится и на Корейской полуострове.
 
– Сингапур и Малайзия – ведутся переговоры о размещении ПРО США
 
– Канада – ведёт переговоры с США по размещению ПРО США и интегрирование ПРО Канады в систему ПРО США.
 
– Япония – поставляют самую сложную деталь для ПРО США, также скоро будут размещены ПРО США с ядерными установками в Японии (Хоккайдо)
 
– Мексика – ведутся переговоры о вступлении Мексики в систему ПРО США
 
– Монголия – ведутся переговоры о размещении ПРО США
 
– Азербайджан – ведутся переговоры о размещении ПРО США
 
– Румыния – поставляет металлические детали для ПРО США (также ведутся переговоры о размещении ПРО США в Румынии)
 
– Грузия – ведутся переговоры о размещении ПРО США в Грузии
 
– Австралия – строится РЛС США с интегрированной системой «ПРО США–Новая Зеландия–Сингапур–Япония»
 
– Словакия – ведутся переговоры о строительстве ПРО США
 
– Италия – поставляет ОС для ПРО США (также не исключает о строительстве ПРО США в Италии)
 
– Норвегия – поставляет детали и ОС для ПРО США[12].
 
– Вьетнам – планируется переговоры по размещению ПРО США
 
Это свидетельствует, безусловно, не просто о сотрудничестве, но о военно-политической коалиции, которая (пока что) не имеет ни четких целей, ни участников, но ясно демонстрирует нарастающую тенденцию, в которой особое место отводится Евразии, точнее странам АТР, а в узком контексте – Китаю.
 
 
«Этот закон обязал исполнительную власть США прилагать все необходимые усилия для построения в регионах Средней Азии и Южного Кавказа “открытых демократических систем” и “открытых рыночных экономик” – “открытый" в терминологии США значит доступный для американского проникновения. Белому дому было предписано “активно продвигать участие американских компаний и инвесторов в планировании, финансировании и строительстве инфраструктуры коммуникаций, транспорта, включая воздушные сообщения, автодороги, железные дороги, порты, морские перевозки, банки, страхование, телекоммуникационные сети, газовые и нефтяные трубопроводы”. Проекты должны реализовываться силами частного капитала, что подразумевает приватизацию местных ресурсов и инфраструктуры»[13].
 
«В мае 2006 г., с учётом военных реалий “Закон о стратегии Шёлкового пути” был основательно обновлён и дополнен. В частности, США взяли на себя обязательство по “развитию внутреннего оборонного потенциала и обеспечению безопасности границ” государств “шёлкового пути”. Как объясняют разработчики из вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (CSIS), “Современный шёлковый путь” является “частью противоповстанческой стратегии США в регионе”. Как и Северная сеть доставки (NDN) – пути снабжения оккупационных войск США и НАТО в Афганистане, проходящие через Россию, которую в Вашингтоне считают первым шагом к реализации “шёлкового пути”»[14].
 
Таким образом, “Новый шёлковый путь” продолжает американскую стратегию Большой Центральной Азии и преследует массу важных целей одновременно: 1) освоение природных ресурсов Афганистана, оцененных Геологической службой США в 1 триллион долларов; 2) получение доступа к рынкам, насчитывающим более двух миллиардов человек – почти четверть населения планеты; 3) строительство капитализма в регионе, многие районы которого находятся в феодальной стадии развития; 4) получение предлога для расширения военного присутствия и размещения военных баз – “для защиты трубопроводов”; 5) перенаправление природных ресурсов региона от Китая в Индию и Пакистан; 6) создание региональной организации “государств Шёлкового пути” в противовес ШОС и ОДКБ.
 
Что касается России, то она незримо присутствует в законе 2006 г., где ставится целью “предотвращение установления любой другой страной монополии на энергоресурсы или энергетическую транспортную инфраструктуру в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, которая бы ограничила доступ США к энергоресурсам”»[15].
 
1. Ни одна из стран СНГ, включая Россию, не говоря уж об Украине или Казахстане, не способна обеспечить ВКО своей территории самостоятельно, без научно-технического и экономического сотрудничества с другими государствами СНГ и Евразии. Уровень такого сотрудничества, однако, определяется уровнем военно-политического сотрудничества, общностью системы ценностей и пониманием необходимости усиления позиций в конкуренции этносов в Евразии. Простой пример. За последнее десятилетие военные расходы США выросли с 300 до 700 млрд долл., а расходы на разведывательную деятельность до 80 млрд долл. «составившись» только в 2011–2012 годах[16].
 
Вместе с тем евразийская кооперация может позволить этим странам не только создать национальные системы ПВО (Концерн «Алмаз-Антей», например, в ноябре 2012 года предложил такую концепцию Индонезии), но и объединенную систему ВКО. По данным ежегодного рейтинга TOP-100 американского специализированного еженедельника Defense News, в 2011 году концерн ПВО "Алмаз-Антей" занял 25-ое место в списке 100 крупнейших компаний мирового военно-промышленного комплекса, закончив прошлый год с показателем выручки от реализации продукции только военного назначения в 3 миллиарда 552 миллиона долларов.
 
В состав концерна входят около 60 российских предприятий, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, в которых работают более 90 тысяч человек. Хотя "Алмаз-Антей" реализует готовую продукцию за рубеж через - ОАО "Рособоронэкспорт" - он также имеет право самостоятельной поставки на экспорт запасных частей, агрегатов, узлов, приборов, комплектующих изделий, специального, учебного и вспомогательного имущества, технической документации. Важное направление деятельности - создание на территории иностранных заказчиков сервисных центров по обслуживанию продукции концерна, обучение их специалистов. Наконец, концерн содействует на коммерческой основе в создании своих "национальных" средств ПВО разработчикам ряда стран[17];
 
2. Последние 20 лет продемонстрировали, что военная сила развитых государств, использовавшаяся США и их союзниками активно против Югославии, Ирака, Ливии и других государств, представляет собой прежде всего способность к нанесению высокоточных ударов авиацией (ЛА) и крылатыми ракетами (КР), а ее нейтрализация зависит от развитой системы ВКО. Собственно в создании интегрированного – наступательного и оборонительного потенциала в Евразии и по периметру ее границ аккумулируются сегодня основные усилия США. Как показали осенние (2012 года) учения, «… успешно прошли одни из крупнейших тестовых учений по отражению ракетной угрозы состоящей одновременно из пяти целей и ракет различного радиуса действия. Эти испытания укладываются во 2 раунд создания глобальной системы ВКО США и заключаются в отработке всех систем региональной ПРО, которая будет реализовываться в начале в Европе и Юго-Восточной Азии.
 
Так как система, имеет значительную мобильность, то возможности ее использования не ограничиваются только этими регионами, и она может быть развернута практически в любой точке мира.
 
В учении приняли участие солдаты 94-й и 32-й Армии США и Командование по противоракетной обороне; моряки ВМС США на борту военного корабля Фицджеральд (DDG 62); летчики 613 дивизии военно-космических сил США. Одновременное выявление, слежение и уничтожение пяти целей реализовано благодаря отладки интегрированной системы управления, контролирующая составные части комплекса региональной ПРО расположенные на земле, воздухе и воде. Впервые установки типа THAAD отразили угрозу удара ракетами средней дальности (MRB), комплекс Patriot Advanced Capability-3 (PAC-3) уничтожил крылатую ракету малой дальности (SRBM) двигающейся на предельно малой высоте вдоль водной глади.
 
Демонстрация боевых возможностей региональной системы  ВКО была проведена в районе атолла Кваджалейн и прилегающей к нему западной части Тихого океана, что позволило отработать действия комплекса ПРО морского базирования (Aegis Ballistic Missile Defense (BMD), а также системы THAAD и PATRIOT на островах и мобильных морских платформах»[18].
 
3. В последнее десятилетие складывается ситуация, когда США фактически создают единую систему ПРО вокруг и в самой Евразии, состоящую из отдельных территориальных систем в Европе, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Предположительное завершение создание единой системы ПРО к 2020 году может привести к такой ситуации когда США смогут без особого риска использовать во всей Евразии высокоточные системы наступательных вооружений, превратив их фактически в потенциал первого, «разоружающего» удара. Традиционное ядерное сдерживание перестанет существовать, а вместе с ним и последний атрибут великой державы для России. Вместе с тем, ряд экспертов, например, академик А. Арбатов, полагают, что имеющие у России комплексы средств преодоления ПРО (КСП ПРО) уже сегодня «на порядок более эффективны..., чем запланированная к 2020 году система США/НАТО»[19];
 
4. Утеря Россией возможности ядерного сдерживания, неизбежно отразится не только на ее военных возможностях, но и на внешнеполитических позициях и прочности суверенитета, а также неизбежно и на позициях ее союзников по ОДКБ, более того, на всей ситуации в Евразии. Фактически большинство этих государств могут оказаться объектом для шантажа населения массированного воздушного удара по всей своей территории. Пример с Ливией – очень показателен: война была выиграна с помощью КР и авиационных ударов без наземной операции.
 
Сегодня наблюдается системное и достаточное быстрое, заранее спланированное наступление на стратегическую стабильность. Так, за 2011 год модернизированы:
 
– система обнаружения и слежения (UEWR) различных видов ракет, которая направлена на околоземное пространство. РЛС раннего предупреждения ракетного пуска;
 
– 3 комплекса наземных пусковых установок в Форт Грейли;
 
– установлено улучшенное программное обеспечение по управлению системы перехватчиков (GMD Fire Control) и новый узел контроля управления системой слежения и выявления целей FGA;
 
– закончено строительство основных конструкций Missile Field-2.
 
К началу 2012 года ВКО США состоит из:
 
– 30 наземных комплексов (GBI) ПРО от Аляски до Калифорнии;
 
– 23 комплекса морского базирования (BMD) рассчитанных на противодействие ракетам малой и средней дальности и для выполнения операций по  наблюдению и слежению за ракетами дальнего радиуса действия (LRS&T);
 
– 87 комплексов Missile-3 морского базирования ракет перехватчиков и 72 комплекса Missile-2 также морского базирования;
 
– 2 системы THAAD огневого узла и 18 тех же систем перехватчиков;
 
– 6 радаров типа AN/TPY-2;
 
– 903 системы противоракетной обороны типа PATRIOT (PAC)-3 новой модификации;
 
– 56 узлов огневой поддержки типа PAC-3[20];
 
5. Рост конфликтности в Евразии – очевидный факт, – имеющий прямое отношение не только к Центральной Азии, но и Юго-Восточной  и Северо-Восточной Азии, где территориальные и экономические проблемы становятся все более острыми, а готовность к их разрешению снижается. В немалой степени этому способствует и растущая конкуренция в мире, борьба за ресурсы и влияние.
 
Сказанное говорит о том, что проблема создания эффективной ВКО это отнюдь не российская, а евразийская проблема, в решении которой должны быть заинтересованы по большому счету все государства континента. Но и для России, следует подчеркнуть, необходимо решительнее выходить за рамки идеи создания национальной ВКО, которая не может быть реализованной только ресурсами нашего государства. Тем более такая система ВКО не может «разорвать» решение проблемы евразийской безопасности на сугубо «российскую» и «остальную». Как справедливо заметил академик А. Торкунов, «При рассмотрении любого исторического феномена необходима своеобразная шкала мер, элемент сопоставления. Российскую государственность, степень консолидации российского суверенитета можно понять только на общем фоне международных отношений конкретного периода, только в сопоставлении с состоянием дел у ближайших соседей и лидеров мирового порядка»[21].
 
6. В этой связи важно подчеркнуть тезис, который постоянно пытаются игнорировать в последние десятилетия: в международных отношениях военная сила остается одним (и, порой, решающим) инструментом внешней политики, не смотря на рост влияния «мягкой силы» и экономических средств воздействия, не смотря на все процессы глобализации и «гуманизации». При этом важно понимать, что военная сила по-прежнему, как и в XX веке, реализуется в двух формах – политико-психологической (давление, шантаж) и прямой, военной. Для того чтобы политико-психологическая (в т.ч. «эмоциональная») форма была эффективна, нужно, чтобы угроза использования военной силы выглядела абсолютно реальной. Здесь играют главную роль не намерения («intentions»), а возможности («capabilities»).
 
«Центром военной активности США в Средней Азии, помимо Киргизии, стал Таджикистан. Согласно пресс-релизу, в Таджикистане Центральное командование ежегодно проводит от 50 до 60 программ и мероприятий в сфере безопасности, а в 2011 г. – более 70»[22].
 
«В частности, закончено строительство Национального центра боевой подготовки, создаются системы межведомственной связи для правительства Таджикистана, построен мост через реку Пяндж с пограничным и таможенным постами на таджикско-афганской границе – комплекс, который “способствует увеличению коммерческого обмена, укрепляющего связи Таджикистана с его южным соседом”»[23].
 
«Институт иностранных языков министерства обороны США провел два 16-недельных курса английского языка для таджиков, закончена реконструкция Академии МВД Таджикистана, оказывается содействие в обучении кадров. Построены пограничные заставы в Шурабаде и Яхчи-пуне, на открытие которых в июне 2011 г. приезжал сам Браунфилд – там установлены “полы с обогревом”[24]! Военный партнер Таджикистана – Национальная гвардия штата Виржиния – также расширяет военное сотрудничество: проведение боевой подготовки и обмен информацией в 2011 г. дополнены формированием “миротворческого подразделения”, подготовкой “ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций” и военно-гражданской медицинской готовности»[25] – отмечает российский эксперт Г. Бородин.
 
Поэтому, когда мы рассуждаем об изменении соотношения военных сил и неприемлемом ущербе использования военной силы, необходимо иметь ввиду, что стремление ведущих государств обеспечить себе силовые позиции неизбежно должны быть обеспечены материальными возможностями – соответствующими вооружениями, военной техникой, вооруженными силами и концепциями их использования. Сегодня речь идет прежде всего о высокотехнологических и высокоточных системах наступательных и оборонительных вооружений, которые (вкупе с информационными и коммуникационными) средствами составляют единый наступательно-оборонительный комплекс.
 
Ложные иногда рассуждения о «недопустимости войны», ее «невозможности», «аморальности» и «бесчеловечности» – не имеют ничего общего с реальной политикой, которая опирается, повторим еще раз, не на намерения («intentions»), а на возможности («capabilities»). Политические декларации имеют определенный смысл лишь до определенной степени.
 
7. Реальность такова, как она описывается серьезными исследователями в области ядерной стратегии. Как отмечают эксперты, в 1998 году из 6 тыс. ЯБЗ российских СЯС гарантированно достигли бы США не более 600 (т.е. 10%). Но на самом деле ситуация выглядит еще сложнее. Как отмечают эксперты, «Выполнение планов ядерной войны обеспечивается поддержанием в ВС США боезапаса около 5000 ядерных боезарядов (ЯБЗ), а во Франции, Великобритании и Китае ядерного боезапаса по 200–300 ЯБЗ у каждой страны. К югу от РФ, в Азии, находятся все остальные ядерные страны мира, осуществляющие качественное и количественное наращивания ядерных вооружений (сначала ближней, затем средней и потом большой дальности) – Израиль, Индия, КНДР, Пакистан. С завершением создания в Иране шиитской ядерной бомбы вокруг РФ почти замкнется дуга из ядерных стран»[26].
 
Понятно, что в России внимательно анализируют ситуацию и предпринимают действия по ее нейтрализации. В том числе в области ВКО. Конкретно речь идет о программе воздушно-космической обороны (ВКО), являющейся приоритетом Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020). В 2011-м на базе Космических войск был сформирован новый род войск – ВКО. В ГПВ-2020 на программу выделено порядка 20 процентов средств – около четырех триллионов рублей (примерно 130 млрд долл.). Помимо модернизации существующих и создания новых элементов системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) планируются массовая закупка зенитных ракетных комплексов С-400 «Триумф» и С-500 «Витязь», модернизация Московской системы ПРО (А-135), а также главное – создание интегрированной информационно-управляющей системы ВКО[27].
 
Вместе с тем остаются без ответа два главных вопроса: создание единого командования и системы управления всеми силами средствами ВКО России, а в перспективе – ОДКБ и других государств, а также создание системы, способной уничтожать МБР, БРПЛ стратегических сил возможных агрессоров. Решение этих задач неизбежно и будет необходимым после 2020 года.
 
________________
 
[1] НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 115.
 
[2] Арбатов А.Г. Противоракетные дебаты: в поисках согласия // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 22.
 
[3] Никонов В.А. Стена больше не нужна // Российская газета. 2012. 14 ноября. С. 9.
 
[4] National Security Council. The National Security Strategy of the United State of America. Wash, DC.: USGPO, 2002, September, P. 1.
 
[5] Небренчин С. Иран в евразийском контексте внешней политики России / НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 111.
 
[6] Non-Strategic Nuclear Weapons. FAS Special Report. № 3 / Эл. Ресурс Федерации американских ученых / http://www.fas.org/pubs/
 
[7] Развитие отечественного гиперзвука – реальность / Эл. ресурс «Военное обозрение 2012. 7 ноября / http://topwar.ru
 
[8] Помощник Госсекретаря США Роберт Блейк – о концепции присутствия США в Центральной Азии. 27 июля 2012 г. Эл. ресурс «Фергана» / http://www.fergananews.com
 
[9] Крашенинникова В., Росс А. В Стамбуле: «Новый шёлковый шампур» для Ирана, России и Китая / В кн.: НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 133–134.
 
[10] Информационный ресурс: «Официальный сайт ЦРУ «The World Factbook» / http://www.cia.gov/library/
 
[11] Информационный ресурс: «Официальный сайт ЦРУ «The World Factbook» // http://www.cia.gov/library/
 
[12] Противоракетная оборона США / http://ru.wikipedia.org/
 
[13] Крашенинникова В., Росс А. В Стамбуле: «Новый шёлковый шампур» для Ирана, России и Китая / В кн.: НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 134.
 
[14] Крашенинникова В., Росс А. В Стамбуле: «Новый шёлковый шампур» для Ирана, России и Китая / В кн.: НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 134.
 
[15] Крашенинникова В., Росс А. В Стамбуле: «Новый шёлковый шампур» для Ирана, России и Китая / В кн.: НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 134.
 
[16] Alfergood D. Intelligence Spending Drops for a Second Year. October 31st, 2012. / http://www.fas.org/libeary/2012/10
 
[17] Интерес к экспозиции РФ на Indo Defence 2012 вселяет оптимизм – глава делегации / Эл. ресурс «Евразийская оборона». 2012. 15 ноября / http://eurasian-defence.ru
 
[18] Гебеков М. План мероприятий по созданию глобальной системы ВКО США продолжается / Эл. ресурс «Евразийская оборона». 2012. 15 ноября / http://eurasian-defence.ru
 
[19] Арбатов А.Г. Противоракетные дебаты: в поисках согласия // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 20.
 
[20] Цит. по: Гебеков М. План мероприятий по созданию глобальной системы ВКО США продолжается / Эл. ресурс «Евразийская оборона». 2012. 15 ноября / http://eurasian-defence.ru
 
[21] Торкунов А.В. Россия в системе международных отношений (ретроспективный взгляд) // Вестник МГИМО(У). 2012. № 5 (26). С. 46.
 
[22] CENTCOM, Tajikistan expand security partnership. U.S. Central Command press-release. June 29, 2010. http://www.centcom.mil/press-releases/centcom-tajikistan-expand-security...
 
[23] CENTCOM, Tajikistan expand security partnership. U.S. Central Command press-release. June 29, 2010. http://www.centcom.mil/press-releases/centcom-tajikistan-expand-security...
 
[24] Tajikistan: US Government rebuilds border guard facilities in Shurobod // Fergana News Information Agency. June 30, 2011. http://enews.fergananews.com/news.php?id=2108. См. также видео: Американские дипломаты на таджикско-афганской границе, 29 июня 2011 г. http://nm.tj/politics/381-amerikanskie-diplomaty-na-tadzhiksko-afganskoy... оригинал видео на английском:
 
[25] НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 157.
 
[26] Маркелл Ф.Б. Калькулятор стратегического сдерживания // Независимая газета. 2012. 31 августа.
 
[27] Арбатов А.Г. Противоракетные дебаты: в поисках согласия // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 21.
  • Эксклюзив
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Глобально
  • Россия
  • НАТО
  • США
  • Европа
  • СНГ
  • Азия