Вероятный сценарий развития международной обстановки (МО) после 2021 года

 

Для Соединенных Штатов … в любых сценариях практически не остается неконфликтного варианта, поскольку … его новая конфигурация … будет сопровождаться ослаблением позиций пока еще единственной сверхдержавы[1]

К. Стригунов,
политолог

Он (этап – А.П.) представляет собой время бытия (бытования) определенной ситуации, понимаемое как относительно неизменное состояние изучаемого объекта[2]

М. Хрусталёв,
профессор МГИМО(У)

 

На основании проделанной выше работы можно сделать вывод о том, что современный этап развития человеческой цивилизации и международной обстановки (МО), характеризуемый монопольным правом США и возглавляемой ими ЛЧЦ контролировать глобальную обстановку завершится к 2021–2022 годам. В начале 20-х годов нашего века начнется новый этап, который можно коротко охарактеризовать как вероятный этап глобального вооруженного противоборства западной локальной человеческой цивилизации с другими локальными цивилизациями, прежде всего российской, за сохранение этой монополии, с одной стороны, и ее нарушение, с другой.

Этот наиболее вероятный сценарий развития МО после 2021–2022 годов может развиваться по нескольким вариантам, которые могут быть реализованы в зависимости от конкретных условий, сложившихся к началу этого периода. Как минимум, можно выделить три варианта этого сценария развития вооруженного противоборства в МО после 2021–2022 годов, который условно называется. «Сценарием глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций»[3]. Эти варианты одного и того же сценария отличаются значением, масштабом и интенсивностью использования военной силы. Причем, говоря об этих вариантах одного и того же сценария, следует иметь в виду, что, во-первых, еще до начала его реализации в 2021–2022 годах военная сила уже будет неотъемлемой частью сетевой внешней политики и сетецентрической военной политики западной ЛЧЦ, т.е. ее современным атрибутом и элементом современного сценария развития МО, а, во-вторых, любой из вариантов (как указанных ниже, так и возможных других) будщего сценария МО неизбежно будет опираться на военную силу и ставку на военно-техническое и технологическое превосходство. Различия между этими тремя вариантами одного и того же сценария  будут заключаться в значении масштабах использования, интенсивности и некоторых других характеристиках использования военной силы:

Вариант № 1 («оптимистический»). Усиление начавшейся во втором десятилетии XXI века сетецентрической глобальной войны западной ЛЧЦ против российской ЛЧЦ в рамках сложившейся в это время парадигмы МО и ВПО, предполагает замещение политико-дипломатических средств обеспечения международной, региональной и национальной безопасности военно-политическим и военно-техническими средствами, девальвацию международных институтов безопасности и их вытеснение коалиционными институтами (ООН и ОБСЕ, например, Евросоюзом и НАТО), а также создание новых способов и средств силового обеспечения глобальной политики.

Этот вариант, в частности, предполагает в политической области системное сочетание как политико-силовых, экономико- и финансово-силовых методов с вооруженными методами, ограниченными по способам, средствам и масштабам использования военной силы, так и сетецентрические методы ведения вооруженной борьбы.

Вместе с тем, «оптимистический» вариант сценария развития МО, который мы уже назвали «Сценарием глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций», исходит из относительно благоприятных внешних условий, которые могут существовать в 20-ые годы XXI века, ограничивающих собственно вооруженные (но не силовые) способы политического воздействия, а именно:

– наличия достаточно высокого уровня противоречий в рамках сложившейся военно-политической коалиции западной ЛЧЦ;

– успешного развития интеграционного проекта в Евразии вокруг «российского ядра»;

– нарастанием противоречий между западной ЛЧЦ и другими локальными цивилизациями, прежде всего исламской, китайской и латиноамериканской;

– успехами в технологическом, социально-экономическом и военно-политическом развитии России и ее союзников.

Очевидно, что в среднесрочной перспективе до 2021–2022 годов, когда указанные выше и другие тенденции в целом известны, можно рассчитывать на то, что западная ЛЧЦ не успеет в полной мере подготовиться к новому этапу и сценарию развития МО, в т.ч. в военно-технической области, что существенно скажется на ее возможностях и сделает этот «оптимистический» вариант сценария развития наиболее вероятным.

Вариант № 2 («реалистический»). Переход сетевой и сетецентрической войны западной ЛЧЦ против российской ЛЧЦ на качественно новый уровень, предполагающий постепенную смену существовавшей парадигмы на парадигму открытого военного противоборства (возможную еще до 2021–2022 гг.). По сути дела этот вариант предполагает открытую глобальную войну, ограниченную отдельными ТВД, средствам и способам ее ведения, а также масштабами и интенсивностью применения военной силы.

Реалистичность этого варианта «Сценария глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций» после 2021–2022 годов во многом предопределяется не только развитием тенденций, указанных для Варианта № 1, но и силой существующей инерции во втором десятилетии, эффективностью сложившихся международных механизмов, прав, традиций и привычек.

Реализация Варианта № 2 требует если не признания публично новой парадигмы в международных отношениях, основанной на праве силы, то молчаливого согласия, что будет одновременно означать крах сложившейся правовой и политической системы в области международной безопасности. Такое циничное признание потребует не менее циничной дискредитации международных институтов, норм и права, которые пока что необходимы западной ЛЧЦ в ее системной борьбе за сохранение мирового контроля, а также времени для внедрения новой системы ценностей, норм и правил. Этот процесс, начавшийся с войны в 1991 году в Ираке, во многом фактически завершился к 2015 году, но для его публичной легитимизации потребуется еще какое-то время. Есть основания полагать, что этот процесс будет ускоряться, но получит окончательное завершение только к 2021–2022 годам, когда новые представления о международных нормах и правилах, и институтах получат свое публичное закрепление.

Для России этот наиболее «реалистичный» вариант сценария развития МО – самый опасный. Он позволяет США и их союзникам:

– использовать свое колоссальное экономическое, информационное, коалиционное, научно-техническое и военное превосходство практически без ограничений в глобальном масштабе системным (политическим и сетецентрическим (военно-техническим) образом, требуя от России ограничений в области международной и внутренней политики;

– на каждом из этапов возможной эскалации конфликта подвергаться наименьшему риску и обладать наибольшими возможностями для его эскалации;

– постепенно ограничивать возможности России в коалиционной деятельности, подвергая ее изоляции и мешая потенциальных союзников;

– угрожать внутриполитической стабильности, посредством системного воздействия на формирование альтернативы суверенной политике внутри страны;

– создавать серьезные социально-экономические трудности в развитии и консервируя отставание и внешнюю зависимость от импорта товаров, технологий и услуг.

После 2021–2022 годов этот вариант сценария развития МО неизбежно перерастет в прямое военное противоборство с западной ЛЧЦ, которое будет подготовлено постепенно в 2015–2021 годам эскалацией вооруженного и силового противостояния по известной схеме «втягивания» вооруженных сил США и НАТО в войну. Этот процесс будет, как представляется, характерен не только для конфликта на Украине, но и в других регионах, а его прототипом является модель военной коалиции, апробированная против Афганистана, Югославии и Ирака.

Вариант № 3 («пессимистический»), предполагает радикальную смену парадигмы развития МО и ВПО уже до 2021–2022 гг. и угрозу перехода к глобальной войне после 2021 года, не ограниченной ни ТВД, ни способами, ни средствами ведения войны. Огромные риски развития такого варианта компенсируются новыми технологическими возможностями в области ВТО и ПРО, которые могут привести к нейтрализации российских СЯС ответного удара.

Таким образом наиболее вероятный из всех возможных сценариев развития МО после 2021–2022 года это «Сценарий глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций», который будет реализовываться в нескольких вариантах (формах сетецентрической войны): «оптимистическом», «реалистическом», «пессимистическом», самые общие характеристики которым были даны выше.

Сказанное выше означают, что огромное количество (по сути дела неограниченное) сценариев развития МО после 2021–2022 годов, которые мы называем как «теоретически возможные», в итоге сводятся к одному наиболее вероятному сценарию «Глобального военно-силового противоборства ЛЧЦ» в его трех вариантах: «оптимистическом», «реалистическом» и «пессимистическом».

Невозможно рассмотреть все теоретически возможные сценарии развития МО – от гипотетического сценария «внеземного вторжения» до не менее гипотетического сценария «вечного мира» или «экологической катастрофы» , что не говорит, однако о том, что нет необходимости мониторить их развитие. Совсем наоборот: учитывая смену парадигмы развития, необходимо очень внимательно следить за всеми сценариями. Так или иначе, но мы должны изначально сосредоточить внимание прежде всего на одном наиболее вероятном сценарии развития в его трех возможных вариантах: «оптимистическом», «реалистическом» и «пессимистическом».

Сказанное означает, что к началу возможного нового этапа развития человечества после 2021 года, который будет означать смену парадигм в международной области:

– окончательно закончится формально «мирный» период в отношениях между российской и западной локальными цивилизациями (который в действительности означает просто скрытую фазу всей начавшейся между ними войны), а также возможно другими ЛЧЦ.

Ограничение этой формально мирной фазы 2013–2021 годами достаточно условно потому, что еще до 2013 года эта скрытая фаза была тщательно замалчиваемой международной реальностью, которую после 2013 года игнорировать уже было просто невозможно, хотя ее «миролюбивые» трактовки по-прежнему продолжали существовать;

– к 2021–2022 годам завершится в основном военно-техническая подготовка западной ЛЧЦ к глобальной войне, т.е. будут полностью развернуты наиболее эффективные виды и системы оружия. Основные циклы - появление идеи – ТЗ – НИОКР – создание опытных образцов – испытание – уже завершаются, что говорит о том, что их полномасштабное производство может быть организовано в короткие сроки. Прежде всего речь идет о ВТО – крылатых ракетах всех типов базирования, чья численность может превысить 20 тыс. ед., развернутых в основном по регионам широкомасштабная система ПРО и т.д.

Наиболее вероятные концепции использования технологического превосходства в ходе глобальной войны просматриваются уже сегодня. Это концепции глобального разоружающего удара, ведения глобальной войны с помощью воздушно-космических средств (прежде всего ВТО), создания эффективной глобальной системы ПРО и т.п. Суть их – не зависимо от названия и терминологии - одна: дать возможность США в глобальном масштабе по своему выбору использовать военную силу в прямой или косвенной форме в качестве политического инструмента без высоких рисков и масштабных издержек;

– завершится окончательное формирование военной коалиции, состоящей не только из стран-участниц НАТО их и двух «суперблоков» – ТТП и ТАП, а такие оформления целой серии двусторонних соглашений. К этому времени западная ЛЧЦ сможет представлять из себя вполне единую военно-политическую коалицию, которая объединена не только общей системой ценностей, интересов и целей, и единой системой управления, но и концентрирует основные ресурсы планет, способные обеспечить достижение этих целей. Такая глобальная коалиция по оценкам западных экспертов, сможет под контролем США обеспечить западной ЛЧЦ сохранение существовавшего до 2020-х годов в мире статус-кво, правил, норм международного права и порядка на долгосрочную перспективу[4].

– до 2021–2022 годов западной ЛЧЦ удается внести с помощью стратегии «управляемого хаоса» разлад и дезинтегрировать ряды возможных противников, а другие страны – шантажировать подобным возможны развитием событий. Речь идет не только о России, но и Венесуэле, Ираке, Бразилии, Китае, Индии. По аналогии с Ираном, Ираком и Египтом такая стратегия должна серьезно ослабить ряды потенциальных оппонентов, которых отличала от других стран некая большая свобода в политике и более широкое восприятие государственного суверенитета. К 2021–2022 годам должна быть сформулирована ясная альтернатива: либо следование курсу США, либо неизбежная конфронтация и поражение.

Решение этих задач позволит западной ЛЧЦ подготовиться к неизбежному наступлению такого периода в начале 20-х годов XXI века, когда объективно закончится важный этап ее абсолютного политического господства. Это будет означать одновременно завершение целого периода международных отношений, продолжавшегося последние столетия, – безусловного объективного доминирования Запада и западной ЛЧЦ в политической и экономической жизни планеты. Фактически можно говорить о переходе международных отношений к новой парадигме мирового развития, переоценке всех базовых положений, сложившихся в политике, экономике, социальной жизни и науке о современной миросистеме[5]. Одним из последствий станет неизбежная потеря Западом монопольного контроля над мировыми процессами к началу 20-х гг. XXI века, который может сохраниться в будущем только с помощью военной силы.

Важнейший вопрос заключается в том, что будет после ликвидации абсолютной монополии на контроль Запада и какие конкретно действия, прежде всего в военной области, Запад предпримет для сохранения если и не абсолютного, то значительной части такого контроля? Иными словами какие силы и каким образом будут влиять на будущую МО и сценарии ее развития. Именно эти базовые факторы развития человеческой цивилизации к началу 2020-х годов XXI века лягут в основу наиболее вероятного сценария развития МО, который будет доминировать в последующие годы. Этот базовый сценарий условно сегодня уже можно назвать «Сценарием глобального силового противоборства» в его наиболее реалистическом варианте «Сценария глобальной сетецентрической войны западной ЛЧЦ»[6].

Есть все основания полагать, что западная ЛЧЦ во главе с США готовится силовым образом не допустить дальнейшего развития набирающих силу объективных изменений в мире уже сегодня и готовится к неизбежной решительной вооруженной борьбе в будущем[7]. Для этого предполагается интегрировано, системно, по сетевому принципу, использовать несколько частных стратегий, объединенных в единую военно-политическую, стратегическую систему под названием «сетецентрическая война». Эта «сетецентрическая война» означает, что для главной политической цели (сохранения контроля западной ЛЧЦ над мировыми процессами) используется максимально широкий набор задач, решение каждой из которых предполагает реализацию частной стратегии в тесной взаимосвязи с другими задачами и стратегиями. Так, решение демографической задачи в США, например, предполагается не только во взаимосвязью с миграционной политикой («лучшие мозги – США»), но и во взаимосвязью с внешней, научной, военной и культурной политикой, задачей которых будет содействие «утечке мозгов в США».

«Системность» в социально-политической области и «сетецентричность» в военно-технической представляют собой два важнейших принципа долгосрочной единой стратегии США, суть нового подхода к развитию МО. Подобный системно-политический подход США, безусловно, оправдан. Он гарантирует высокую степень эффективности управления всеми стратегиями т.е. системность, для достижения наиболее приоритетных целей. Особенно в связи с тем, что он ориентирован на максимальную координацию и консолидацию всех национальных ресурсов (и в еще большей степени ресурсов союзников) ради достижения глобальной цели в долгосрочной перспективе. Его эффективность особенно ясно видна на примере политики США по отношению к Украине, которая, как сегодня видно:

– имела долгосрочный, последовательный и ясно сформулированный целевой характер – не допустить интеграции РФ и Украины, усилив позиции США на постсоветском пространстве, а в идеале – создав «проблемную зону» для России;

– носит системный характер, когда стратегия в области образования, например, ясно интегрирована со стратегий развития институтов гражданского общества, отношением к контролируемым США политическим и финансовым институтам Украины и др. элементам американской политики;

– имеет четкую координацию с другими направлениями внешней и военной политики США, например, в отношении РФ, ЕС, НАТО и т.д.

– сочетается с использованием силовых и даже вооруженных компонентов американской политики с несиловыми, гуманитарными и другими элементами политики США.

Системно-политическая и сетецентрическая стратегия США
по отношению к Украине в 1990–2015 гг.

Главная цель:

Превращение Украины во враждебное России государство

Основные задачи американской политики:

В области образования:

создать поколение враждебно относящихся к русской системе

В области культуры:

провести смену системы ценностей и национальную самоидентификацию

 

В области социально-политической:

создать соответствующие государственные, общественные и политические институты враждебные России

 

В финансово-экономической области:

сделать максимально зависимой экономику и финансовую систему Украины

 

В военной области:

провести мероприятия по развалу армии и силовых институтов

 

В других областях:

сделать все возможное для десуверенизации Украины и превращения ее в зависимое от США государство

 

Достижение этой цели и решение частных задач на Украине должно привести к возникновению очага напряженности на протяжении всей 2000 километровой границы с Россией, а также созданию максимально враждебной России внешней среды при минимальных рисках и издержках США.

Начальный этап этой войны против России уже в самом разгаре, но его апогей наступит именно после 2021–2022 годов, когда смена старой парадигмы МО вызовет уже не локальное, а масштабное использование военной силы. Эта смена парадигм неизбежно приведет к появлению нового варианта враждебного сценария развитии международной обстановки, вероятность которого представляется не просто очень высокой, но даже единственно возможной. Сегодня можно выделить несколько основных очевидных особенностей этой сетецентрической войны, подтверждающих эволюцию МО в этом направлении, о которых речь пойдет ниже, в частности:

– происходит ускоренное формирование новых союзов и военно-политических коалиций («обновление союзов», как говорит Б. Обама), под эгидой США, объединяющих основные ресурсы ведущих стран мира;

– усиливается акцент в политике и экономике на сохранении лидерства в технологической и военно-технической области, а также в качестве ВиВТ, Соединенных Штатов и их ближайших военно-политических союзников;

– особенное внимание уделяется максимальной интеграции всех усилий западной ЛЧЦ для оказания эффективного системного военно-силового воздействия на потенциального противника;

– ведется настойчивая борьба на предотвращение создания возможных новых союзов и коалиций направленных против западной ЛЧЦ, Болезненная реакция США на БРИКС, ШОС, ОДКБ, ТС и любые интеграционные институты каждый раз подтверждает это, даже если в них и участвуют представители западной ЛЧЦ (как это было с инициативой КНР по созданию банка инфраструктурных протестов в Евразии);

– усиливается внимание к сохранению и превращению в открытое доминирование идеологического лидерства, включая силовое навязывание западной системы ценностей, привлекательных концепций, прогнозов, планирования и идей социального проектирования.

В этой связи огромное значение приобретает точный анализ и прогноз развития возможных сценариев развития МО и их вариантов на новых этапах существования человеческой цивилизации, когда будут доминировать уже новые парадигмы. Особенно после 2021–2022 годов, когда очень велика, даже неизбежна вероятность изменения всей парадигмы мирового развития, создание новой политической картины мира. Эти перемены в МО могут быть вполне сопоставимы с переменами после Второй мировой войны, когда появились два бесспорных центр силы в мире. Прогнозировать такую смену парадигм даже в среднесрочной перспективе (до 10 лет) крайне трудно, но необходимо.

К сожалению, современные прогнозы, включая среднесрочные и даже краткосрочные, не дают нам определенных и надежных представлений о будущем. Достаточно сказать, что широко разрекламированный в 2000 году прогноз Комитета национальной разведки США предрекал, например, к 2015 году «окончательное ослабление России и потерю ее ВС способности к эффективной обороне», а краткосрочный прогноз РАН до 2030 года, сделанный в 2013 году, предсказывал сохранение такой же стабильной ситуации в МО в 2014–2015 годах , каковой она была в 2013 году. Пока что можно говорить о том, что, к сожалению, все сколько-нибудь известные прогнозы не оправдываются даже в среднесрочной перспективе. Что отнюдь не означает того, что их не следует делать.

Совсем наоборот. Представляется, что не только потребность в таких прогнозах стремительно возрастает, но что и возможности их подготовки существенно увеличиваются. Рост «социального заказа «неизбежно ведет к росту интереса, методологическому и теоретическому осмыслению политических процессов и появлению прикладных методик, которые постепенно будут все более достоверными, обоснованными и имеющими практическую ценность. В нашем случае преследуется достаточно, частная задача: попытаться предложить один, наиболее вероятный сценарий (и несколько его вариантов) развития международной обстановки после 2021 года, который мог бы лечь в основу сценариев развития военно-политической обстановки (ВПО) и возможных сценариев развития стратегической обстановки (СО) в двадцатые годы XXI столетия.

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований

 


[1] Стригунов К.С. Новая Холодная война. Часть I. Причины и методы / http://eurasian-defence.ru/

[2] Хрусталёв М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза. М. : Аспект Пресс, 2015. С. 28.

[3] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А.И. Подберезкина. М. : МГИМО-Университет, 2015. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. М. 2015. С. 51–76.

[4] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А.И. Подберезкина. М. : МГИМО-Университет, 2015. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. М. 2015.

[5] Подберезкина А.И. Военные угрозы России. М. : МГИМО(У), 2014. С. 5.

[6] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А.И. Подберезкина. М. : МГИМО-Университет, 2015. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. М. 2015.

[7] Подберезкин А.И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. М. : МГИМО-Университет, 2015.

 

05.05.2015
  • Эксклюзив
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Глобально