Сценарии развития СО на базе возможных отдельных военных конфликтов

 

… Мы не можем знать наверняка какие конфликты, вызовы или угрозы состоятся  в будущие 100 лет или 10 лет … И мы должны подготовить наши институты к неожиданностям [1]

Ч. Хейгел, министр обороны США      

… все крупнейшие геополитические игроки находятся в состоянии перманентной войны друг с другом  за «прорыв» в постиндустриальную  эпоху… за контроль над источниками ресурсов и недопущение к ним  альтернативных центров силы,  за свое цивилизационное выживание [2]

А. Владимиров, военный теоретик

 

Усиление борьбы локальных цивилизаций за природные ресурсы и допуск к ним, а также за контроль над транспортными коридорами неизбежно обостряет проблему не только геополитического и экономического, но и собственно военного контроля над огромными территориями, по которым проходят транспортные коридоры и на которых располагаются природные ресурсы. Примечательно, что еще недавно борьба между локальными цивилизациями за территории и ресурсы не казалась актуальной, а военные столкновения из-за них, – казались малореальными. Вплоть до второго десятилетия XXI века господствовала модель войны США в Персидском заливе (1990–1991 гг.), когда вооруженные силы США обеспечивали быструю и эффективную политическую победу при гарантированной информационной поддержке, позволявшей «не только соответствующим образом выстроить общественное мнение населения Соединенных Штатов, но и влиять на мировое общественное мнение» [3].

Настойчиво (и не случайно) внедрялась точка зрения, что в постиндустриальную эпоху природные ресурсы потеряли своё значение, а экспортеры наукоемких технологий, товаров и услуг диктуют не только цены, но и масштабы спроса на мировом рынке. Соответственно предлагался и вывод о том, что природные ресурсы, включая территории, перестали быть предметом споров, а тем более международных конфликтов, из-за которых начинались войны.

В действительности ситуация в XXI веке представляется совершенно иначе: войны, как средство политики, нужны не только для контроля над ресурсами и транспортными коридорами, а для контроля над нацией, ее системой ценностей, общественно-политическим устройством и, в конечном счете, национальными интересами. «Только» природные ресурсы и рынки, как оказалось, приобретение недолговременное. Другое дело, если установлен контроль над обществом и элитой, который позволяет пользоваться необходимыми ресурсами.

Точка зрения необходимости отказа от прямого контроля господствовала вплоть до недавнего времени, когда вопрос о споре за природные ресурсы и территории вновь обострился и стал еще более актуальным, чем в XX веке, но в принципиально иной плоскости: нужно чтобы эти ресурсы отдавались добровольно правящей элитой. Нации, государства и локальные цивилизации отнюдь не исчезли, а их интересы не растворились в глобальных интересах0 поэтому жестко контролировать элиты стало невыгодно. Наоборот, по мере ликвидации политического лидерства бесспорного монополиста в мировой политике – США, – начавшегося недавно, проблемы национального суверенитета, контроля над ресурсами и изменения соотношения сил в пользу национальных элит становились все более актуальными. Чем выше способность контролировать ситуацию через национальную элиту и подготовленное общество, а не через победу в войне, тем выше политическая и экономическая эффективность. В конце-концов не так уж и важно, кто формально владеет и управляет ресурсом, если управляющий делает это в интересах реального владельца.

В этих новых условиях очень важным оказалось сохранение старых и потенциально возможных войн и конфликтов в «замороженном» или «тлеющем» виде потому, что позволяет жестко контролировать национальную элиту. В условиях возможной войны зависимость от внешней политической и военно-технической поддержки становится критически важной.

Наконец, новые мировые реалии, безусловно, объективно усилили тенденцию возвращения, «национализации» национальных интересов. Ограниченность не только уже известных дефицитов природных ресурсов, оказалась неполной, – добавился острый дефицит пресной воды, исчерпанность пропускной способностей транспортных коридоров, ограниченность не только земных, но воздушных и морских пространств.

В условиях быстрого роста населения и дефицита ресурсов, быстрый рост новых центров силы, прежде всего КНР, Бразилии, Индии, Мексики, Индонезии и России, неизбежной вносит коррективы в прогнозы соотношения сил в будущем, что хорошо видно на примере соотношения сил РФ и КНР).

 [4]

 

 [5]

Соответственно и конфликтная СО не была в качестве приоритетных тем для анализа, а тем более политических действий. Как справедливо заметил А.Арин, «Прогнозисты и футурологи США тоже не определяют конкретных периодов своих прогнозов для XXI века, а дают их или как тенденции, или как желательное будущее. Но в их прогнозах обнаруживается любопытная вещь. Ещё в середине 1990-х годов, т. е. сразу после распада СССР, прогнозисты не думали о единоличном лидерстве США. Некоторые из них (например, Чарльз Кегли-младший и Грегори Раймонд) даже предполагали возможность таких «альянсов»: Русско-американский альянс (который обеспокоил бы ЕС), Американо-европейско-русскую ось, которая вызвала бы беспокойство Китая и Японии. Хотя такого типа альянсы они и не исключали, однако всё же полагали, что эти варианты были бы опасны для мира.

Даже такой консервативный теоретик, как Кеннет Уолц предполагал возможность «сосуществования и взаимодействия с другими великими державами» (имелось в виду США с Японией, Россией и Германией). Тогда Россия ещё рассматривалась как «великая держава».

Примером того как контроль над территориями и природными ресурсами, который превращается в реальную военно-политическую проблему формирования мировой СО и стратегических обстановок в регионах. Например, такими СО становятся относительно новые в военном отношении регионы как Центральная Азия и Арктика. Вместе с тем не стоит думать, что устоявшиеся государства и границы перестали быть предметом спора. После длительного периода ялтинско-потсдамских договоренностей в конце XX века Европа «вдруг» столкнулась с взрывообразным процессом пересмотра влияния отдельных государств, союзов, а, как следствие, и территориальных границ. Причем этот процесс отнюдь не остановился. Война на Украине в 2014 году показала, что такой конфликт может иметь под собой и глубинные территориальные, этнические и исторические корни.

 [7]

Важно в этой связи понимать особое значение сценариев развития ЧЦ, которые оказывают решающее влияние на сценарии МО и ВПО, включая стратегические прогнозы развития этих сценариев, по трем основным причинам:

Во-первых, человеческая цивилизации всегда ограничена временными и пространственными рамками и изменения в этой системе координат ведут к качественному, «фазовому переходу», когда меняются все основные парадигмы развития.

Во-вторых, исключение из стратегического прогноза, либо недооценка одного из сценариев развития ЧЦ неизбежно ведет к исключению всей последовательности сценариев развития МО, ВПО и СО. Так, например, исключение сценария развития ЧЦ под условным названием "столкновение цивилизации" (усиление цивилизационного противостояния) ведет к отказу от учета таких сценариев развития ВПО как религиозное и цивилизационное противостояние, религиозные войны (например, между суннитами и шиитами) и т.д.

В-третьих, сценарии развития ЧЦ сказываются на всех аспектах развития различных сценариев МО, ВПО и СО, что хорошо видно, например, на рисунке, сделанном авторами в Институте военной истории [8].

Так, описывая новый внешний формат мирового развития. Д. Белоусов, выделяет следующие сценарные факторы [9], влияющие на развитие отдельного региона. В данном случае – Арктики.

 [10]

Кроме того важно учитывать, что глобальное потепление, в результате которого за последние 15 лет ледовый покров уже уменьшился на 25–27%, может свести на нет все преимущества географического положения России, увеличив уязвимость ее ядерных сил сдерживания. США активно развивают ПРО морского базирования, в том числе предполагая размещение их элементов в Северном Ледовитом океане с тем, чтобы контролировать большую часть российской территории.

Все эти соображения и тенденции: борьба за ресурсы и транспортные маршруты, разногласия по принципиальным подходам, милитаризация и глобальное потепление – превращают борьбу за Арктику в сложную многофакторную игру, в которой все более значительное место занимает военная составляющая [11].

 

 [12]

В частности, решением Президента РФ Северный флот выведем из состава Западного военного округа (ЗВО), он станет главной ударной силой нового Объединенного стратегического командования (ОСК) «Север».

Новые группировки формируются в соответствии со стратегической программой «Арктика-2020», утвержденной в прошлом году. «В состав ОСК «Север» будет включен ряд частей и соединений других видов и родов войск Вооруженных сил РФ, которые также выведут из подчинения ЗВО», – отметил он. По словам источника, формирование нового командования завершится к концу года, оно получит статус пятого по счету военного округа, хотя и не будет называться так официально. «Группировки войск, которые войдут в состав ОСК «Север», должны быть полностью обеспечены вооружением, техникой и всеми другими материальными средствами к 1 октября и укомплектованы личным составом на 100% к 30 декабря этого года», – уточнил собеседник.

«Помимо Северного флота и других, изымаемых из ЗВО, частей и подразделений в ОСК «Север» включат и новые группировки, развертываемые в арктической зоне, в том числе на Новой Земле, Новосибирских островах, Земле Франца-Иосифа, острове Врангеля», – добавил источник. В командование, по его данным, войдут уже имеющиеся в местах постоянной дислокации формирования других видов и родов войск, а также других силовых структур.

Оперативное управление новым командованием будет осуществлять Национальный центр управления обороной РФ. «Зона ответственности ОСК «Север» в ее верхней части будет включать Северный полюс, разграничительная линия на юге с Тихоокеанским флотом окончательно пока не установлена», – заключил источник [13] .

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований


  1. T.C. Marshall Jr. Hadel Praises Army`s Streught // DoD News. 2014. 15 Oct.
  2.  Владимиров А.И. Основы общей теории войны в 2 ч. Часть I. Основы теории войны. М.: МФПУ. Синергия, 2013. С. 81.
  3. Ситуационные анализы. Вы. 4. Америка в фокусе российских исследователей: история и современность / Т.А. Шаклеина [и др.]. М.: МГИМО(У), 2014. С. 317.
  4. Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай-Россия 2050. Стратегия соразвития. М.: ИДВ-ИЭС РАН, 2006. С. 16.
  5. Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай-Россия 2050. Стратегия соразвития. М.: ИДВ-ИЭС РАН, 2006. С. 16.
  6. Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай-Россия 2050. Стратегия соразвития. М.: ИДВ-ИЭС РАН, 2006. С. 16.
  7. Украина: предпосылки кризиса и сценарии будущего. Доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай». М. 2014. Сентябрь. С. 5.
  8. Труды научно-исследовательского отдела Института военной истории. Т. 9. Кн. 1. Обеспечение национальных интересов России в Арктике / Зап. воен. округ, Воен. акад. Ген. штаба Вооружен. Сил Рос. Федерации, Ин-т воен. истории, Гос. полярн. акад. - Санкт-Петербург: Политехника-сервис, 2014 / http://pvkgb.ru/d/647158/d/obespechenie-nacionalnyh-interesov-v-arktike---kniga-1.pdf
  9. Белоусов Д.Р. ОПК и наука: что следует из долгосрочного прогноза? Доклад. Международный форум технологического развития ТЕХНОПРОМ-2013. Новосибирск. 2013. Ноябрь.
  10. Подберезкин А.И. Порядок формирования вариантов сценариев развития ЧЦ, МО, ВПО и СО / Эл. ресурс: «Рейтинг персональных страниц». 2014. 8 июля /
  11. Половинкин В.Н., Фомичев А.Б. Милитаризация Арктического региона – основа современной мировой политики / В кн.: Труды научно-исследовательского отдела http://allrus.info/main.php?ID=673094
  12. Заварина С.А. Основные тенденции современного экономического развития / http://www.dv.gkovd.ru/upload/novosti/Osnovnie_tendencii_sovremennogo.pdf. С. 13.
  13. Гундаров В. Новый рубеж обороны России пройдет по Северному полюсу // Независимая газета. 2014. 11 сентября. С. 2.

 

13.04.2015
  • Эксклюзив
  • Аналитика
  • Конфликты
  • Арктика
  • Россия
  • Европа
  • США
  • Китай
  • Глобально
  • НАТО
  • СНГ